 |
Решение: личная ответственность
|
|
|
|
Каков же ответ? Личная ответственность. Не будем забывать, что оружие - неодушевлённые предметы. Только те, кто его применяет, могут нанести с его помощью вред. Никакое ружьё не может взбеситься само по себе.
Мирное и ответственное хранение и применение оружия не должно быть объектом уголовного закона или узаконенного ограничения. Законопослушные и ответственные граждане не нуждаются и не должны нуждаться в чьём-либо разрешении или лицензировании для занятия мирной деятельностью. Обладание оружием как таковое никому не причиняет вреда, и уголовное наказание за его хранение не имеет моральных оправданий.
Вместо того чтобы запрещать оружие, политикам и полиции надо поощрять его ответственное владение, равно как и обучение безопасному обращению с оружием. Мы должны аплодировать таким организациям, как Национальная ружейная ассоциация, которые предлагают учебные программы по безопасному владению огнестрельным оружием.
Агрессивное использование оружия, ведущее к преступлению или угрожающее другим лицам, наоборот, должно налагать на правонарушителя суровые уголовные наказания. На самом деле, такие законы уже приняты. И только неумение правительства применить все 20000 уже принятых законов об оружии ведет к требованиям принимать законы еще и еще.
Те, кто допускает причинение урона другим из-за своего небрежного хранения или обращения с огнестрельным оружием также должны сами отвечать за последствия такой неосторожности согласно соответствующим правилам гражданской ответственности.
Для своей защиты граждане должны требовать от властей штатов принятия «разрешительного порядка» ношения оружия. Тем, кто не дисквалифицирован и продемонстрировал компетентность во владении оружием должно автоматически разрешаться его ношение. Далее мы должны требовать от Конгресса отмены федеральных законов, которые нарушают право хранить и носить оружие, таких как закон Брэйди.
|
|
|
Ответственные, хорошо вооружённые и обученные граждане - наилучшая защита от преступности внутри страны и от угрозы иностранного нашествия. Основатели Америки хорошо это знали. Это по-прежнему верно и сегодня.
* * *
Простым и эффективным способом обеспечить родителям больше возможностей выбора, сохраняя при этом имеющиеся ис- точники финансирования, являются ваучеры. Предположим, что ваш ребенок посещает государственную начальную или среднюю школу. В 1978 году обучение каждого ребенка обходилось налого- плательщику в среднем в 2000 долларов в год. Если вы заберете ре- бенка из государственной школы и отдадите в частную, вы сбереже- те налогоплательщикам эти 2000 долларов, но сами ничего из этой экономии не получите, поскольку эта сумма распределится между всеми налогоплательщиками, т.е. в лучшем случае ваши налоги со- кратятся на несколько центов. Вы должны в дополнение к налого- вым платежам заплатить за частное обучение, что создает сильный стимул оставить вашего ребенка в государственной школе.
Предположим, что правительство говорит вам: «Если осво- бодите нас от затрат на обучение вашего ребенка, мы дадим вам ва- учер, лист бумаги, который можно обменять на обозначенную на нем сумму денег, но только при том условии, что вы используете его для оплаты обучения вашего ребенка в одной из утвержденных нами школ». Эта сумма может составить 2000 долларов или меньше, например, 1500 или 1000 долларов, чтобы разделить экономию меж- ду вами и другими налогоплательщиками. В любом случае вам бу- дет возвращена часть денежного «взыскания», ограничивающего в настоящее время свободу выбора школы.
|
|
|
Идея ваучеров воплощает в себе тот же самый принцип, что и GI bills (солдатские векселя), посредством которых обеспечиваются образовательные льготы ветеранам военной службы. Ветеран получает ваучер, который действителен только для оплаты расходов на образование, при этом он совершенно свободен в выборе учебного заведения, лишь бы оно отвечало определенным требованиям.
Родителям можно и нужно разрешить использовать вауче- ры не только в частных, но и в государственных школах и не толь- ко в своем районе, городе или штате, но в любой другой школе, ко- торая готова принять их ребенка. Благодаря этому у каждого родителя расширится возможность выбора, а школам при этом придется взимать деньги за обучение (в полном объеме, если ваучер соответствует полной сумме, или частично). Государственные школы будут вынуждены соревноваться друг с другом и с частны- ми школами.
Этот проект не освободит никого от бремени налогов на финансирование образования. Он просто предоставит родителям более широкий выбор формы получения их детьми школьного обучения, финансирование которого взяло на себя общество. Проект также не окажет воздействия на существующие требования к частным школам, нацеленные на то, чтобы обучение в них отвечало требованиям законов об обязательном образовании.
Мы рассматриваем ваучерный проект как частичное реше- ние, поскольку он не оказывает воздействия на финансирование обучения и законы об обязательном образовании. Мы хотели бы пойти гораздо дальше. Можно было бы подумать, что чем больше процветает общество и чем более равномерно распределены в нем доходы, тем меньше причин для правительственного финансиро- вания школьного образования. В любом случае родители несут бóльшую часть расходов, и затраты на обеспечение одинакового качества обучения несомненно выше там, где они оплачиваются кос- венным образом через налоги, а не непосредственно в виде платы за обучение — разве что школьное дело радикально отличается от других видов правительственной деятельности. На практике же доля правительственных расходов в совокупных расходах на образование растет параллельно с ростом среднедушевых доходов и более равномерным их распределением.
|
|
|
Можно предположить, что одной из причин этого является государственное регулирование образования, в условиях которого по мере роста доходов желание родителей увеличивать расходы на образование детей находит путь наименьшего сопротивления в виде роста финансирования государственных школ. Одно из преиму- ществ ваучерного плана состоит в стимулировании постепенного перехода к прямому финансированию образования родителями. Желание родителей потратить бóльшую сумму на школьное образование может быть реализовано в виде дополнения к сумме, предоставляемой ваучером. Для самых бедных детей государственное финансирование может быть сохранено, но это не будет иметь ничего общего с нынешним состоянием, когда государство финансирует школы для 90% детей только потому, что 5 или 10% из них находятся в тяжелом материальном положении.
Законы об обязательном образовании являются оправда- нием государственного контроля форм и методов обучения в частных школах. Но совершенно непонятно, чем может быть оправдано существование законов об обязательном образовании как таковых. Наши собственные взгляды на этот предмет менялись с течением времени. Когда четверть века назад мы впервые начали писать об этой проблеме, мы признавали необходимость этих за- конов исходя из того, что «стабильное демократическое общество невозможно без минимального уровня грамотности и знаний у большинства граждан». Мы продолжаем верить в это, однако проведенное за это время исследование по истории школьного об- разования в США, Великобритании и других странах убедило нас в том, что система обязательного образования не является непре- менным условием получения необходимого минимума грамот- ности и знаний. Как мы уже отмечали, это исследование показало, что школьное обучение в США было почти всеобщим еще до того, как появились законы об обязательном образовании или государственное финансирование школьного образования. Как большинство законов, законы об обязательном образовании имеют свои плюсы и минусы. Теперь мы не считаем, что плюсы оправдывают минусы.
|
|
|
* * *
Кроме убийства самым жестоким принудительным действием против женщин является изнасилование. Однако в обществе, где доминируют мужчины, изнасилование не всегда незаконно. Оно не является незаконным, когда его совершает муж по отношению к жене.
Вне пределов, «освященных» браком, изнасилование незаконно. И все же то, как его рассматривает закон, оставляет желать лучшего. Например, если насильник и его жертва были знакомы ранее, то суд предполагает, что изнасилования не было. С другой стороны, для доказательства изнасилования во многих штатах до недавнего времени требовалось наличие свидетеля преступления. Более того, если друзья насильника поклянутся, что вступали с жертвой в сексуальную связь, то пострадавшую можно охарактеризовать как «аморальную», что делает осуждение насильника практически невозможным. Если жертва – проститутка, то добиться осуждения точно так же невозможно. Аргумент в пользу невозможности изнасилования проститутки с точки зрения закона состоит в смехотворном утверждении о том, что невозможно принудить человека делать то, что он в другое время охотно делает сам.
Одним из самых привлекательных аспектов движения за освобождение женщин является его поддержка в пользу увеличения наказаний за изнасилование, а также возмещения жертве.
Раньше люди, занимавшие в политическом спектре положение, аналогичное положению большинства современных феминисток (т. е. либералов[14] и леваков), выступали за то, чтобы облегчить наказания для насильников и вообще цацкаться с преступниками. На их взгляд, вся преступность, включая изнасилования, обусловлена преимущественно бедностью, распадом семьи, отсутствием инфраструктуры для отдыха и т. д. И на основе этого «озарения» предлагались спасительные меры: повышение благосостояния, увеличение количества парков и игровых площадок для неимущих, консультации, терапия и т. д.
В противоположность этому позиция феминисток, отстаивающих ужесточение приговоров за изнасилование (и более тяжкие преступления), – как глоток свежего воздуха.
Изнасилование – это наиболее яркий пример того, как государство уступает принудительным действиям против женщин. Однако есть и другие примеры.
Рассмотрим, что означают законы против проституции. Они запрещают торговлю между взрослыми людьми по взаимному добровольному согласию. Они вредны для женщин, не давая им заработать на достойную жизнь. Если антиженский уклон этих законов до сих пор не очевиден, вспомним о том, что сделка одинаково незаконна как для продавца, так и для покупателя, но мужчину (покупателя) не арестовывают почти никогда, а женщину (продавца) – почти всегда.
|
|
|
Другой пример – это аборты. Аборты ограничены запретительными правилами, хотя в последнее время и на них наконец начинают оказывать давление. И прямой запрет на аборты, и действующие ограничения на них отрицают великий моральный принцип самопринадлежности (self-ownership). Тем самым они представляют собой откат к рабству, которое можно определить как барьер между человеком и его правом распоряжаться самим собой. Если женщина владеет своим телом, то она владеет и своими детородными органами, и только она имеет полное и исключительное право определять, заводить ей ребенка или нет.
Многообразны методы, с помощью которых государство поддерживает принуждение по отношению к женщинам и само активно участвует в нем. До самого недавнего времени, например, женщины не имели равных с мужчинами прав на владение собственностью или заключение контрактов. Формально до сих пор существуют законы, которые запрещают замужним женщинам (но не женатым мужчинам!) продавать собственность или заниматься бизнесом без разрешения своих супругов. В некоторых государственных университетах к поступающим женщинам требования жестче, чем к мужчинам. Ужасная система распределения по категориям в наших государственных школах отправляет мальчиков на «мужские» занятия (спорт и плотницкое дело), а девочек на «женские» (кулинария и шитье).
Важно понимать, что у всех этих проблем есть два общих фактора: это примеры агрессивной силы, примененной к женщинам, и неразрывная связь с государственным аппаратом. Хотя это и не всеми признается, но это не в меньшей степени относится к изнасилованиям и проституции, чем к прочим из описанных действий и занятий. Что могут означать слова о том, что у женщин нет права на аборт, владение собственностью или создание бизнеса? Лишь то, что женщину, занявшуюся этим, остановит государственное принуждение, штрафы или тюремное заключение.
Очевидно, что дискриминировать женщин может не только государство, но и частные лица. Однако права женщин нарушает только государственная, а не частная дискриминация. Когда частное лицо дискриминирует женщину, оно делает это за счет собственных ресурсов и от своего им«ени. Но когда дискриминирует государство, оно делает это за счет ресурсов, взятых у его граждан и от имени всех. В этом ключевое различие.
Если дискриминацию осуществляет частное предприятие вроде кинотеатра, оно рискует потерять деньги и, может быть, обанкротится. Люди, выступающие против дискриминации, могут не платить деньги или не посещать заведение. Однако если дискриминацию осуществляет государство, у таких людей нет выбора, а риск банкротства отсутствует. Даже если люди выступают против дискриминации в государственном заведении, которому они могут перестать платить (например, студенты в государственном университете), у государства есть альтернатива. За счет налоговых доходов оно может компенсировать сокращение средств, а налоги необходимо платить под угрозой принуждения.
Даже то, что женщин иногда щиплют, неразрывно связано с государственным аппаратом. Сравните, что происходит, когда сексуальное домогательство имеет место в пределах границ частной собственности (например, в супермаркете) и когда оно происходит вне их (на улице, в одном квартале от магазина). Если к женщине пристают в границах частной собственности, то вся сила системы свободного предпринимательства, основанного на прибыли и убытках, приходит на помощь. Предотвращать и не допускать оскорбительных действий – в интересах предпринимателя, в противном случае он потеряет клиентов.
По существу возникает конкуренция между владельцами магазинов за создание безопасных и комфортных условий для потребителей. Те, кому в наибольшей степени удастся справиться со щипанием, получат наибольшую прибыль. Те, кому этого сделать не удастся – потому что они игнорируют проблему или неудачно реализуют свои программы, – понесут наибольшие убытки. Конечно, это не гарантирует, что щипки и прочие оскорбительные выходки прекратятся. Они будут происходить всегда, пока люди не достигли морального совершенства. И все же эта система с помощью прибылей и убытков поощряет тех, кто в наибольшей степени способен контролировать ситуацию.
Однако если сравнить ее с тем, что происходит в сфере общественных учреждений, то частная система начинает выглядеть как само совершенство. В общественном секторе нет почти никаких стимулов решать эту проблему. Нет «никого, кто автоматически теряет что-то всякий раз, когда женщину щиплют или как-то иначе подвергают домогательствам. Предполагается, что пресекать это должна городская полиция, но она функционирует в отсутствие автоматической системы стимулирования с помощью прибылей и убытков. Ее зарплата выплачивается за счет налогов и не связана с результатами ее деятельности, так что она не несет финансовых потерь, когда к женщинам кто-то пристает. Теперь ясно, почему большинство случаев подобных домогательств происходит на улицах, а не в магазинах.
|
|
|
