 |
Кристаллизация интеллекта и империй
|
|
|
|
Сейчас мы сделаем то, что уже делали ранее, — проследим, как сказывались эпохи глобальных похолоданий на взлетах человеческого духа, интеллекта и прочих свершениях.
Умище под шапкой не скроешь…
Поехали с самого начала графика (см. рис. 6). Первое глобальное потепление Средневековья — VII—VIII века. Всем хорошо, засушливым регионам очень плохо. Соответственно в то время в аридных зонах существовало самое мощное и самое культурное на тот момент государство — Арабский халифат. Его интеллектуальные достижения всем хорошо известны. Арабские цифры, астрономия, лунный календарь, медицина, алгебра, тригонометрия… Много чего подарили миру арабы. Именно в эту холодную эпоху строится знаменитый Скальный храм — мечеть Омара в Иерусалиме, Большая мечеть в Мекке, мечети Омейядов в Дамаске и Халебе.
В то же время культурная жизнь в Европе — на самом нуле. Сплошная безграмотность, даже короли и герцоги не умеют писать и читать, не моют руки, выплескивают мочу из горшка в камин, отчего вонища стоит по всему замку… Единственным культурным оазисом Европы была тогда мусульманская Испания.
Первое возрождение Европы начинается в середине VIII века и продолжается до конца IX века. Историки называют этот период «Каролингским возрождением». В то время на территории всей Западной Европы простерлась империя Карла Великого, который увлекался всякими науками-искусствами и на почве своих увлечений сконцентрировал вокруг себя кружок головастых и образованных ребят, руководил которым некий Алкуин Йоркский. Назывался этот кружок Академией. Эпоха Карла и Каролингов породила целое созвездие ученых и мыслителей — поэт Ангильберт, ученый Седулий Скотт, философ Скот Эриугена, философ Рабан Мавр…
|
|
|
Королевский двор уделял повышенное внимание античному наследию и организации новых школ. Необычайно развилось местное летописание. Создавались политические трактаты, возникла литература. Это была эпоха формирования романских и германских языков. Изобрели новое, легкочитаемое письмо — так называемый каролингский минускул. Специальные мастерские при монастырях в массовом порядке занимались тем, что переписывали старинные книги, потому что двор Карла начал собирать огромную библиотеку. Именно тогда сложились основы европейского средневекового феодального искусства. И тогда же начался строительный бум. Строили, конечно, не жилье для голытьбы, а соборы, монастыри, дворцы, даже плавательные бассейны. Впечатление такое, будто кто-то вдруг взял и разжег огонь во тьме Средневековья.
Читатель, привыкший к парадигме, уже может, не глядя на графики, сказать: это было связано с похолоданием. Да, глобальное похолодание конца VIII века послужило причиной культурного взлета эпохи Карла Великого.
И было бы странно, если бы в Англии не происходило того же. На острове появляется культурный король Уэссекса Альфред Великий, который мало того что создает свою могучую кучку мыслителей, так еще и увлекается сочинительством — король лично перевел на староанглийский «Утешение философией» римского поэта и политика Боэция.
Похожие культурные процессы бурлят и в Центральной Европе — в Моравии Кирилл и Мефодий создают славянскую письменность, Болгария и Сербия принимают христианство. Язык доводит византийских миссионеров до Киева. В матери городов русских в 867 году строится первая христианская церковь.
В Китае этот холодный период вообще признан золотым веком китайской поэзии. В это время творят Ду Фу, Бо Цзюйи, а также китайский Пушкин — Ли Бо, которого современники называли «небожителем, изгнанным на землю». По всему Китаю как грибы растут школы и библиотеки. Возникает книгопечатание — оттиски на рисовой бумаге делаются при помощи резных досок.
|
|
|
На острове Ява именно в этот период строится знаменитый храм Боробудур, напоминающий высокую каменную пирамиду высотой в 9 ярусов, которую украшают 104 статуи Будды и 1460 барельефов. Немногим позже воздвигается индуистский комплекс храмов Шивы в Прамбанане. Искусствоведы полагают, что с этими величественными сооружениями могут соперничать только великие мечети Кордовы, Дамаска и Кайруана.
X век — столетие сплошного потепления, настолько бедное событиями, что даже трехкилограммовый Атлас всемирной истории не смог зафиксировать в эту эпоху никаких приметных событий. Вот как описывает это мрачное безвременье Стефан Цвейг: «Год 1000. Тяжелый гнетущий сон сковал Западный мир. Глаза слишком устали, чтобы смотреть вокруг, чувства слишком притуплены, чтобы проявлять любопытство. Дух человечества парализован, как после смертельно опасной болезни, человечество больше ничего не желает знать о мире, который оно населяет. И самое удивительное: все, что люди знали ранее, непонятным образом ими забыто. Разучились читать, писать, считать; даже короли и императоры Запада не в состоянии поставить свою подпись на пергаменте. Науки закостенели, стали мумиями богословия, рука смертного больше не способна изобразить в рисунке и изваять собственное тело. Непроницаемый туман затянул все горизонты. Никто больше не путешествует, никто ничего не знает о чужих краях; люди укрываются в замках и городах от диких племен, которые то и дело вторгаются с Востока. Живут в тесноте, живут в темноте, живут без дерзаний — тяжелый, гнетущий сон сковал Западный мир.
Иногда в этой тяжелой, гнетущей дремоте блеснет смутное воспоминание о том, что мир когда-то был другим — шире, красочнее, светлее, окрыленнее, был полон событиями и приключениями. Разве все эти страны не были прорезаны дорогами, разве не проходили по ним римские легионы, за которыми следовали ликторы, охранители порядка, мужи закона? Разве не существовал когда-то человек по имени Цезарь, завоевавший и Египет, и Британию, разве не пересекали триремы Средиземное море, достигая тех стран, куда уже давно из страха перед пиратами не отваживается отплыть ни один корабль? Разве не добрался однажды некий царь Александр до Индии — этой легендарной страны — и не возвратился через Персию? Разве не было в прошлом мудрецов, умевших читать по звездам, мудрецов, которые знали, какую форму имеет Земля, и владели тайной человечества? Об этом следовало бы прочесть в книгах. Но книг нет. Нужно было бы попутешествовать, повидать чужие края. Но дорог нет. Все миновало. Может быть, все и было только сном».
|
|
|
Но мы помним, что времена климатических улучшений (потеплений) для Европы и почти всего мира — это времена ухудшений (засух) для Ближнего Востока, Малой Азии, Иранского нагорья. Это значит, что в Азии в культурном смысле дела должны идти хорошо. Так оно и есть. Именно в это время на мировой культурной арене появляются Рудаки, Фирдоуси, историки ат-Табари и Масуди, географы Ибн-Фадлан и ал-Истахри… (Ибн-Фадлан — великий миссионер и культурный посланник, который отправился к волжским булгарам и обратил их в ислам.) Наконец, знаменитые на весь мир Авиценна (Али Ибн-Сина) и ученый-универсал Абу Райхан Бируни — дети этого времени.
Очень любопытная климатическая ситуация сложилась в XII веке. Его начало — время очередного непродолжительного похолодания. Конец XII века — эпоха резкого взлета температуры, благословенное время. И как, вы думаете, складывается обстановка? В полном соответствии с климатом. Первая, холодная половина века — в Европе просыпается тяга к знаниям: в Болонье, Париже, Салерно гроздьями открываются университеты. Вторая, теплая половина века — тяга к знаниям невесть куда пропадает, лишь по инерции, накатанной в первой половине века, открывается один-единственный университет в Оксфорде.
В самом конце XII века (см. рис. 6), после теплового пика, всего за какие-то 20 лет температура неожиданно падает аж на полградуса. Затем в течение целого века она болтается где-то в районе отметки «-0,1°С», после чего валится дальше. Количество университетов в Европе растет как на дрожжах! Если к концу XII века в Европе только четыре перечисленных выше университета, то в XIII веке их уже 18, в XIV — 40, в холодном и знаменитом своей мракобесной охотой на ведьм XV веке в Европе уже более 60 университетов!
|
|
|
В Китае во время похолодания XI века совершенствуют книгопечатание — вместо резных досок используют наборную печать. XV век для Китая — эпоха великих географических открытий. Китайские мореплаватели бороздят Тихий и Индийский океаны. За сто лет до португальцев китайский адмирал Чжен Хэ совершает четыре удивительных плавания, в которых достигает Южной Африки, открывает Мадагаскар, заходит в Красное море, высаживается на Зондском архипелаге. В состав экспедиции адмирала входили 62 корабля, а численность экспедиционного корпуса достигала 18 000 человек. Для сравнения — через 100 лет Васко де Гама достиг Индии на 4 кораблях, а в состав его экспедиции входили две сотни человек.
Температурная кривая и в XIV веке повторяет кривую в XII веке — первая половина века — холод, вторая — тепло. И надо ж так случиться, что именно на первую половину века приходится эпоха ренессанса в Японии — создаются литературные шедевры, появляется искусство икебаны, возникает театр, знаменитая чайная церемония… А во второй, теплой половине века — полное равнодушие к культуре, историческая тишина!
Европа. Для Европы XV век стал веком Великих географических открытий. Цивилизованное человечество вновь вспомнило, что Земля — шар, и открыло на этой шарообразной Земле столько всего нового (хорошо забытого старого), что историки именно с этой эпохи начинают отсчет Нового времени. Колумб, Васко де Гама, Магеллан — эти люди сменили старые декорации Средневековья на совершенно новую сцену — сцену Нового времени.
Ничего, естественно, не зная о китайском типографском опыте, европеец Иоганн Гутенберг в том же мрачном, но великом XV веке изобретает книгопечатание. Мартин Бехайм изготавливает первый в мире глобус диаметром в полметра (сейчас этот глобус экспонируется в Нюрнбергском музее). В том же XV веке творят Боттичелли, Леонардо да Винчи, Рафаэль, Микеланджело, Джорджоне, Альбрехт Дюрер.
Сборка-разборка государства за 45 секунд…
С духовностью покончили, займемся державностью.
К середине VII века Китайская империя во главе с династией Тан достигла своего территориального максимума — Северный Вьетнам, Северная Корея, Ферганская долина, Восточный и Западный Тюркские каганаты — все было под властью китайской короны. Государственность Китая была крепка, восточна и вполне социалистично-номенклатурна. Власть в стране была у государственно-сословной бюрократии. По всей стране развернута система государственных школ и ЕГЭ — единых государственных экзаменов, сдав которые сын местного феодальчика мог претендовать на то, чтобы стать госслужащим и брать взятки.
|
|
|
Однако в мире становилось все теплее и теплее, и значит, центральная власть отсчитывала свои последние дни. В самый пик оттепели страну затрясла лихорадка сепаратизма. Поднял восстание военный губернатор одной из провинций по имени Ань Лушань. Начались разборки внутри императорского двора, которые кончились просто позорно — к концу VIII века власть в стране захватила баба — жена последнего императора. Параллельно страна получила несколько чувствительных военных оплеух от бывших подвассальных территорий.
Весь IX век Китай трясло в полном соответствии с температурными колебаниями, а на пике потепления в районе 900 года династия Тан была свергнута в результате внутренней гражданской смуты, и страна распалась на 9 кусков. И целый X век эти куски безуспешно боролись друг с другом.
Снова вернемся в начало графика (см. рис. 6). Та самая пузатенькая эпоха потепления, которую мы видим на графике крайней слева — время взлета Арабского халифата. Халифат «залил» зеленой краской исламской экспансии территорию, которая даже не снилась Римской империи времен ее максимального могущества. И, казалось, все было у этой сверхдержавы для длительного существования — общий язык, общая вера, общая культура… Только с погодой не повезло: единой страна была ровно столько, сколько длилась эпоха плохого климата. Глобальная температура начала свое сперва неспешное, а затем стремительное движение вниз, на засушливой территории халифата стала расти увлажненность, у людей появился сытый блеск в глазах. И халифат стал на глазах расклеиваться. Сначала отвалилась Андалусия, потом Магриб, затем Ифрикия (Северный Тунис). Возникли разные мелкие государственные образования типа Кордовского эмирата, государства Идрисидов, эмирата Аглабидов, имамата Ростемидов…
Харун аль-Рашид предпринимал героические усилия для того, чтобы предотвратить распад империи, но куски продолжали отваливаться. Переменчивый, но сравнительно холодный (влажный, хороший для тех мест) IX век преподнес халифату еще несколько подарков — отвалились Египет, Йемен, Сирия. К концу IX века вообще беда случилась — империя ослабела настолько, что оборзевшие бедуины ограбили храм Каабы в Мекке. У халифа под рукой остался только кусочек Месопотамии да юго-западного Ирака.
Так проходит слава земная.
Климатическо-социальный маятник делал свой очередной огромный мах: в то самое время, когда разваливается на куски халифат, начинает расти как на дрожжах (чем холоднее — тем быстрее) новая европейская империя. Зерном кристаллизации для нее стали Карл — старший сын франкского короля Пипина Короткого — и его маленькое королевство. В наследство от почившего папы Карлу досталась глистообразная полоска земли вдоль Атлантики. С нее и началась великая империя.
Без малого полвека правил Карл. И за это время его империя разрослась от Ла-Манша до Карпат. Был Карл так огромен, талантлив и великодушен, что остался в истории под кличкой Великий, а папа Римский в 800 году короновал его императорской короной. Тем самым была фактически восстановлена Западная Римская империя. И никого это не удивило: память о Римской империи была еще слишком жива (Карла, кстати говоря, даже звали на римский манер — Каролус, а сам он свободно говорил на латыни). Причем второй огромный кусок славной Римской империи — Восточная Римская империя — и вовсе не прекращала своего существования, византийцы считали и называли сами себя римлянами («ромеями»). Так на исторической арене возник римейк величайшей из всех земных империй.
…Кстати, о латыни. Именно в честь Каролуса всех последующих правителей Европы стали называть королями…
Но опять-таки, долго империя не просуществовала — тепловые вспышки IX века погубили ее. А затем и вовсе началось большое потепление X—XI веков. Это потепление, которое в Малой Азии всегда эквивалентно ухудшению климата, добавило сил истерзанной арабами Византии, которая восстала как феникс из пепла и снова напомнила миру о былом величии. Византийские войска выбили арабов из Малой Азии, Армении, Сирии, Крита и Кипра. А чуть позже завоевали Сербию и Болгарию.
Однако когда период климатических неудобий прошел и началось похолодание, которое на территории Византии эквивалентно увлажнению, то есть улучшению климата, империя бесславно кончилась: в середине XI века в сражении близ озера Ван возле города Манцикерта войска императора Романа IV Диогена терпят сокрушительное поражение от турок-сельджуков и далее платят дань султану Алп-Арлсану. Неприятность случается и на западе — войска норманнов выбивают византийцев из южной Италии. Так — теперь уже навсегда — закатилась звезда Византии.
Снова отступим чуть назад во времени и спустимся по карте немного вниз — в Африку. Там после распада Арабского халифата находились осколки этого некогда великого государства. В X веке, когда начало теплеть и Европа тихонько погружалась в бессобытийный мрак, в иссушаемой Африке возобладали центростремительные тенденции — Египет, Сирия, Палестина и почти вся Северная Африка были стянуты железным винтом династии Фатимидов — прямых потомков дочери Пророка. Любопытно, что жесткость централизации в стране Фатимидов была такой, что земля, все основные средства производства, мануфактуры, магазины, транспорт и даже жилой фонд считались собственностью государства. Это был самый настоящий номенклатурный социализм.
В следующем веке, несмотря на начавшееся глобальное похолодание, количество осадков в Африке не выросло, а напротив продолжило снижаться. Эта засуха вымела из Западной Сахары африканских кочевников — берберов. В поисках лучшей земли они прошлись несметной саранчой по всей Северной Африке, овладели Магрибом, заскочили на Пиренейский полуостров, завоевали всю мусульманскую Испанию и попутно нанесли крупное поражение кастильским войскам. Потом сходили на юг и завоевали Гану, заодно прихватив земли аж до Сенегала.
Первая половина XII века — холодная и потому увлажненная (то есть для североафриканцев хорошая в климатическом смысле) — подразболтала дисциплинку в берберском царстве-государстве. Поэтому, как только во второй половине этого века глобальная температура поползла вверх и в пустынных местностях засушило, на волне марокканского восстания приходит к власти новая династия — альмохадов. Эти создают очередную, очень жесткую мусульманскую империю, которая безо всяких поблажек карает любое религиозное инакомыслие. Альмохады выбили из всех укреплений Магриба засевших там норманнов, еще раз сходили в Испанию и еще раз накостыляли кастильской армии — для порядка.
Но потом засушливый период кончился, температура упала, выросла влажность, и в начале XIII века альмохады начали терпеть одно поражение за другим. До середины века альмохадское государство не дожило…
В том же самом начале XIII века (на графике (см. рис. 6) мы видим катастрофически быстрый обвал температуры с самого высокого пика около 1200 года) в Китай пришли кочевники-монголы, которых выдавила из монгольских степей засуха, и после упорной и длительной борьбы завоевали Китай. Так началась эпоха монгольской династии Юань.
Именно в эту эпоху Китай стал самым развитым государством мира. Династия установила дипломатические отношения с Японией, странами Южной и Восточной Азии. Между Китаем и Индией были налажены регулярные грузоперевозки. Астрономия, медицина, математика получили невиданный размах. Вместе с арабскими цифрами в Китай пришел ислам.
В конце XIII века итальянский купец Марко Поло совершает путешествие из Венеции в Китай. Он прожил там 17 лет и по итогам путешествия написал свою знаменитую книгу. Любопытно, что в Китай Марко Поло добрался посуху, а обратно шел морем — вдоль всего азиатского побережья на китайских кораблях, что говорит о необыкновенно развитом судоходстве времен династии Юань. Он был направлен в Персию с деликатной миссией — сопровождал дочь великого хана Хубилая, предназначенную в жены наследнику трона империи Хулагидов. Неудивительно, что при столь налаженных торговых путях знаменитый китайский фарфор проникает аж до Восточной Африки.
Но не только фарфором славен юаньский Китай. Фольклор и китайская драма достигают в эту эпоху необыкновенных вершин. Именно тогда творят Гуань Ханьцин, Ван Шифу, Бэй Пу, Ма Чжи-юань…
Просуществовал великий юаньский Китай недолго: когда в концу XIV века приключилось краткосрочное, но сильное потепление, империя развалилась.
XV век запомнился читателю необыкновенными морозами (летний снег) и взлетами человеческого духа (Леонардо, Магеллан, инквизиция)… В плане же государственного строительства этот век был также весьма и весьма наполнен событиями. Более чем наполнен!
Вся Европа начала тогда резко строиться в государственном смысле. Закончились междоусобицы — Франция, Испания, Англия становятся едиными централизованными государствами.
В этот век Северная Европа (Дания, Норвегия с Исландией и Швеция с Финляндией) входит в виде единой конфедерации, так называемой Кальмарской унии. Все перечисленные в скобках страны под чутким руководством Дании слились в Кальмарскую унию вовсе не для того, чтобы совместно промышлять кальмаров в северной Атлантике, а исключительно с той же целью, с которой объединилась и современная Европа — для облегчения свободной торговли. Уния просуществовала больше 100 лет и развалилась в начале XVI века (можете даже не смотреть на график — в период очередного улучшения климата).
В Центральной Европе в том же XV веке неплохо проявляют себя вконец оцивилизовавшиеся венгры. Под руководством своего короля Матьяша они разворачивают бурную военную деятельность и объединяют под своим началом кусок суши от Одера до периодически замерзающей Адриатики и от Богемии до Трансильвании.
В Восточной Европе в XV веке образуется мощное Польско-литовское государство, которое простирается от моря до моря — от Балтийского моря до Черного.
В России в это время Иван Великий стягивает все русские земли под свое крыло. Карл Маркс писал: «Изумленная Европа, в начале царствования Ивана едва замечавшая существование Московии, стиснутой где-то между татарами и литовцами, была поражена внезапным появлением на ее восточных границах огромного государства, и сам султан Баязид, перед которым трепетала вся Европа, впервые услышал высокомерные речи московита».
На юге расширялась Османская империя, которая расползлась на всю Малую Азию, тяжкой тушей села на север Африки, вышла в Европу — одна за другой пали европейские столицы: София, Белград, Эстергом, в тяжкой осаде была Вена.
В Южной Америке в это время пухла империя инков, протянувшаяся от современного Эквадора до Чили.
В Западной Африке в XV веке набирает мощь империя Гао (Сонгай) — самое мощное государство Западной Африки. Оно простирается от верховьев реки Сенегал на западе до плато Аир на востоке, а на севере тянется аж до Центральной Сахары. Если посмотреть на карту современной Африки, то для того чтобы очертить фломастером империю Гао, в ее состав нужно будет включить Сенегал, Мали, Нигер, Нигерию и еще несколько мелких африканских государств.
В Юго-Восточной Азии в XV веке раздуло, как жабу, великий Вьетнам, который распространился на весь восточный Индокитай.
Мы люди не местные…
Пробежимся еще раз по Средневековью с целью посмотреть теперь на кипящую историю под другим углом — как влияет ухудшение климата на воинственность народов. Как выпирает с насиженных мест диких кочевников и прочих завоевателей.
И начнем опять с арабов. Вы уже догадались, наверное, почему… Потому что первый загиб на нашем графике (см. рис. 6) температурная кривая делает вверх. Глобальное потепление эквивалентно ухудшению условий жизни в аридной зоне. То есть там, где арабы.
Сельское хозяйство так резко просело тогда на Востоке, что кушать стало почти и нечего.
— Допустим, случится жуткий кризис. Что ты будешь делать, когда у тебя кончатся все деньги и еда в холодильнике? — спросил меня как-то в студенческие годы мой приятель Бен.
— Пойду работать или подрабатывать.
— А если не будет никакой работы?
— Буду продавать имущество.
— А когда кончится все имущество?
— Буду просить милостыню.
— А никто не будет подавать, потому что настанет голод! Что ты будешь делать тогда?
— Пойду грабить и убивать…
— Так зачем тебе ждать, пока ты совсем отощаешь, ослабеешь, продашь имущество и полезный для убийства топор, если можно, предвидя все заранее, пойти грабить и убивать полным сил и творческой энергии?
Он был, конечно, прав. Но большинство людей так устроены, что стараются сопротивляться войне до последнего. И только когда уже становится совсем невыносимо, идут грабить и убивать. Но тогда уже их отчаянию нет предела.
В начале и середине VII века Аравию потрясла серия катастроф. Несколько мощных землетрясений и извержений потухших ныне вулканов, да еще сопровождавшихся засухой, настолько ухудшили жизнь местного населения, что оно пошло грабить и убивать во все стороны — на север, на юг, на запад, на восток.
На западе предводитель одной из банд Джебаль аль-Тарик переправился через Гибралтар (кстати, слово «Гибралтар» происходит от имени этого завоевателя) и взял Кордову и Лиссабон. Одновременно арабы вторгаются в Индию и берут город Мултан. Посмотрите на карте, где находятся Кордова и Мултан — их разделяют почти 7000 км, — и вы представите себе невероятную силу арабского натиска. Немногим позже на востоке расширившаяся империя соприкасается с Танским Китаем. Войска Танской династии разбиты на реке Талас в 751 году. К этому времени эпоха иссушения постепенно сходит на нет, а с ней заканчивается и грабительско-миссионерский порыв кочевников.
Дальнейшее похолодание приводит к ухудшению климата уже в Европе и является шилом в заднице для общеевропейской интеграции под руководством Карла Великого.
В последовавшие за холодным VIII веком теплые X—XI века разморенная достатком Европа только и делает, что обороняется от диких кочевых орд, которые иссушение гонит из степей в места, где можно пожрать. Все эти мадьяры, сарацины, хазары, половцы и печенеги только и делают, что грабят и убивают, грабят и убивают…
И не только они. IX—XI века — это эпоха викингов. Вот кто досадил Европе не по-детски! В теплую эпоху конца VII — начала VIII веков по северам расплодилось столько этих викингов, что начавшееся похолодание и сопутствующая ему бескормица выдавила этот злобный жестокий народец в сторону Европы — больше идти им было некуда. В Европе тогда даже поговорка появилась: «Избавь нас, Господи, от дьявола и норманнов».
Вот список всех самых замечательных деяний этих северных варваров, начиная с малого:
793 год — атака на монастырь в Линдисфарне;
799 год — захват Нанта;
841 год — взятие Руана;
845 год — взятие Гамбурга;
844 год — взятие Лиссабона и Севильи;
846 год — осада Рима;
859 год — высадка на Балеарских островах, в Каталонии и на юге Франции.
В течение всего IX века норманны интенсивно переселялись из своих гиблых мест — основывали колонии в Англии и Ирландии, плавали на Фареры и в Исландию. Отряды викингов доходили до Византии, Поволжья и даже Багдадского халифата.
Все это происходило в холодную эпоху. А вот как только в Х веке потеплело, так сразу былая активность норманнов куда-то испарилась, словно роса под ярким солнышком. Их потихонечку даже стали бить — в Англии. Норманнский государственный деятель Кнут Великий сумел было подобрать бразды правления в свои руки, но глобальное потепление не дало норманнам сделать то, что раньше им прекрасно удавалось: едва натянутые руками Кнута Великого вожжи немедленно ослабли сразу же после его смерти. Оставалось ждать новой волны холодов.
Температура свалилась вниз в XI веке. И тогда воспрявшие норманны захватили Сицилию и создали мощное королевство, которое диктовало свою волю не только Папе и Византии, но даже сумело справиться с пиратами Магриба, которые были полновластными хозяевами Средиземноморья. Арабский историк Ибн Хальдун писал о тотальном пиратском засилье того времени так: «Христиане не могли спустить на воду даже простую доску». Христиане не могли справиться с бандитами, а норманны смогли.
Именно Сицилийское королевство норманнов в результате династических браков породило того самого суперкультурного Фридриха II, о котором уже шла речь в начале этой части. Фридриха II, ставшего главой третьей реинкарнации Римской империи — Священной Римской империи германской нации.
И вот тут мы плавно и незаметно переходим к эпохе крестовых походов.
Мода на крестовые походы в сторону гроба Господня началась со знаменитой речи Папы Римского Урбана II, которую он толкнул собравшимся на Клермонском соборе 26 ноября 1095 года. В своей речи Папа, в частности, сказал: «Земля, которую вы населяете, сделалась тесной при вашей многочисленности. Богатством она не обильна и едва дает хлеб тем, кто ее обрабатывает. Отсюда происходит то, что вы друг друга кусаете и друг с другом сражаетесь. Теперь же может прекратиться ваша ненависть, смолкнет вражда и задремлет междоусобие. Предпримите путь к гробу святому, исторгните ту землю у нечестивого народа и подчините ее себе. Кто здесь горестен и беден, там будет богат».
…Вот, собственно, и вся причина крестовых турпоходов. Слишком много народу стало в Европе при резко оскудевшей кормовой базе…
Отчего корыто оскудело, тоже вполне понятно: лет за сорок до Папиной речи глобальная температура полетела вниз со скоростью курьерского поезда. Она ухнула вниз на две десятых и продолжала неотвратимо падать. Этих двух десятых долей градуса оказалось вполне достаточно, чтобы «земля… сделалась тесной». Одной своей речью хитрый Папа Римский добился того, чтобы десятки тысяч лишних ртов быстренько собрали манатки и убрались подальше от кормушки.
Как отмечает в одной из работ сам Клименко: «В противостоянии Запада и Востока стратегический перевес неизменно оказывался на стороне первого в холодные и на противоположной стороне — в теплые, но засушливые эпохи, то есть сильнее всегда оказывались те, кто находился на данный момент в наиболее трудных климатических условиях».
Так было и с крестовыми походами. Первый крестовый поход, предпринятый по холодку, увенчался успехом: Иерусалим был взят, а в Палестине и Сирии образовалось сразу несколько христианских государств.
Когда потеплело (вторая половина XII века) эти христианские государства были разгромлены аборигенами, а Второй и Третий крестовые походы закончились неудачей.
Начало XIII века было на целых полградуса холоднее конца ХII-го. И поэтому христианам стала сопутствовать удача. Им удалось почти полностью отвоевать материковую Испанию и Балеарские острова у мавров. (Окончательное вытеснение мавров произошло опять-таки в холодном XV веке.)
До смешного доходит — в холодные декады века мусульмане терпят поражения: в 1236 году они теряют Кордову и Балеары, в 1262 — Кадис. А вот во время тепловой вспышки середины века уже король Франции Людовик IX вместе со своей армией попадает в плен в Египте (1249 год). Допустим, это совпадения. Но легкое потепление конца XIII века тоже не приносит радости христианам — рыцари Ордена св. Иоанна оставляют город Акру — последний оплот христианства на Ближнем Востоке.
Не отбегая далеко от того же XIII века, посмотрим, кого и откуда исторгло глобальное похолодание, начавшееся лет за 20 до наступления этого века — примерно в 1190 году. Как видите (если не поленитесь опять пошуршать страницами), похолодало очень быстро и очень резко. За 15—20 лет температура упала на полградуса. Мы уже проходили этот период. Монголы…
Похолодание в монгольских степях сопровождалось к тому же еще и иссушением, о чем говорят участившиеся в то время пыльные бури. От этой вот двойной беды и убежали монголы, бандитствуя и круша страны и народы на своем пути.
Впервые на иссыхание степи как на причину монгольских нашествий указал еще Гумилев. Однако последние палеоклиматические реконструкции показывают, что картина не так однозначна, как представлялось пассионарному старичку: евразийская степная зона, протянувшаяся от венгерских равнин до Китая сушится-увлажняется весьма неравномерно — где-то может засушить, а где-то количество осадков увеличивается. Атмосфера, туды ее…
Скажем, степи, откуда на рубеже XIV—XV веков пришли громить османов кочевники Тамерлана, засушило больше, чем османскую Анатолию. А когда Анатолию завоевывали сами османы, их сушило больше, чем жителей Малой Азии. Впрочем, это уже тонкости, которыми мы увлекаться не будем и перейдем к «толстостям».
Часть 6.
Будущее начинается вчера
Нет разницы между мирами,
И сумма отсутствует тоже.
В холодной степи умирая,
Ямщик проникает под кожу.
И падают с неба на равных
Снега половины Европы.
И бесы выходят из храма,
Как дети играя в сугробах.
Александр Анашкин
А в Севастей губе и в Грузинской земле на все большое
обилие. И Турецкая земля очень обильна. В Волошской
земле так же обильно и дешево все съестное. Обильна
всем и Подольская земля. Русская земля да будет богом
хранима
Афанасий Никитин (1466—1472)
Периодически русский ученый господин Клименко выезжает за рубеж, чтобы подзаработать там денег. Россия кормит ученых пока плохо. Было одно время, когда кормила настолько дурно, что Клименко приходилось финансировать свою Лабораторию глобальных проблем энергетики и выплачивать зарплату сотрудникам из своего кармана. То есть из тех денег, что он зарабатывал в Европе. Зачем он вообще сюда возвращается, мне не очень понятно. У каждого свои причуды… Обратили, кстати, внимание на название лаборатории: «…глобальных проблем энергетики»? Энергетика очень тесно связана с климатом, и об этом мы еще непременно поговорим. Но начнем, конечно, с климата.
— Итак, национальную психологию определяет климат…
— А что же еще? Климат и география.
— Но согласитесь, Владимир Викторович, суть прогресса состоит в том, что человек все дальше уходит от природного естества, становится все независимее от природы. Стало быть, наша зависимость от климата уменьшается, но увеличивается зависимость от техносферы.
— Это правильно. Но к чему вы ведете?
— А к тому, что носителем национальной психологии является в большей степени деревенский житель, крестьянин, а не горожанин. Горожанин уже менее зависим от климата. Я писал в одной из книг, что разница между парижанином и москвичом меньше, чем между москвичом и жителем деревни где-нибудь под Тамбовом.
— Знаете, уклад жизни и экономика меняются мгновенно в исторических масштабах. А психология — столетиями.
— Не думаю. Даже напротив — категорически не согласен! Два-три поколения, выросших в условиях крупного индустриального, а тем более постиндустриального города, — и национальная психология почти полностью стирается. Перед вами уже человек без национальности — горожанин. От национальности у него только язык и какие-то мелкие остатки, шелуха… А иногда люди меняются и быстрее. Скажем, психотип совка и сегодняшнего россиянина разнятся очень здорово.
— Не уверен. По себе сужу. Я вот в деревне бывал только у дедушки и бабушки на каникулах, но откуда во мне то, что называется эгалитарными стремлениями, то бишь стремлениями к справедливости и равенству? Я очень люблю такие страны, как Финляндия, Норвегия, Исландия, Новая Зеландия, юг Аргентины и Чили — где нет богатых и бедных. Там нет миллионеров и нет нищих.
— Хм… А откуда тогда во мне прямо противоположное — острое либеральное неприятие социализма, уравниловки? Мы ведь выросли с вами в одной стране… Это просто девиации на уровне личностной психологии, мне кажется… Кстати, по поводу юга Аргентины и Чили… Разве в латиноамериканских странах такая же ситуация, как в скандинавских, известных своих социализмом? Я знаю, что Латинская Америка характеризуется крайней полярностью — одни живут на виллах, другие в трущобах.
— Отвечаю по порядку. Это как раз к вопросу о влиянии климата на психологию. Я был во всех северных странах мира. И обратил внимание: чем дальше на север забираешься, тем сильнее в людях развито стремление к эгалитаризму — чтобы никто не высовывался. Лет шесть назад я участвовал в конференции, посвященной изменениям арктического климата. Она проходила в заполярной Норвегии, в апреле месяце. Город Тромсе (69,5 градусов северной широты), где проходила конференция, был завален сугробами. Улицы там буквально прорыты, словно тоннели — по обеим сторонам дороги отвесные четырехметровые снежные стены. Так вот, я был там в гостях у норвежского миллионера. Он судовладелец; соответственно представьте себе финансовые масштабы личности. Но у него небольшой деревянный дом на берегу фьорда. Машина — 12-летний «Форд», который даже с новья не стоил больше 20 тысяч долларов. Я спросил, почему он ездит на такой машине. И он ответил, что его эта машина вполне устраивает. И такое положение вещей, такая психология для северных богачей — норма.
А вот с постыдной роскошью и громадной разницей в уровне жизни можно столкнуться только где-нибудь в Африке, России, арабских странах и, как вы правильно заметили, в Латинской Америке. В странах Южной Америки контраст просто вопиющий. Есть виллы с огромными бассейнами и даже футбольными <
|
|
|
