Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

Еще один пример: диктатура биологических лабораторий, генетические опыты




Полученные в 1978—1979 гг. генетические рекомбинации являются последним достижением молекулярной биологии, которое обеспечило ей прекрасный исследовательский инструмент. Генетической рекомбинацией in vitro (RGV) было названо интегрирование генетических информационных фрагментов, полученных от организма-донора, так называемого чужого, в генетическую программу организма-реципиента другого вида (хозяина).

Путем ограничения количества энзимов (ферментов) в конкретных точках делят на части (дробят или рассекают) чуждую молекулу ДНК какого-то определенного вида. Затем выбирают носитель инфекции, которым может быть то ли бактериальная плазмида, то ли вирусная молекула ARN. Благодаря ограниченному числу энзимов, раскрывают носитель инфекции и вводят чужеродный фрагмент ДНК. Под воздействием энзима происходит сращивание и ДНК фиксируется. Измененный носитель инфекции вводят в организм хозяина. Таким образом, создается новый вид гибрида, способный к самовоспроизведению.


174 Фармацевтическая и продовольственная мафия

 

Вернер Арбер, Гамильтон Смит и Даниэль Натанс, которым в 1978 г. была присуждена Нобелевская премия, являются авторами идеи об использовании ограниченного числа энзимов. Ещё в 1965 г. В. Арбер задумал использовать усеченные энзимы для дробления генома и на этой основе разработать генетическую карту.

Как часто бывает в науке, если изначальная идея способствовала значительному продвижению к цели по разработке карты генома человека или животного и могла оказать помощь в научных исследованиях заболеваний генетического происхождения, то она незамедлительно могла использоваться в иных, менее благовидных целях. В 1971—1972 гг. были получены первые гибриды носителей инфекций, и успешно осуществлены первые генетические рекомбинации. В 1973 г. некоторые известные ученые заявили о своей обеспокоенности, так как понимали меру опасности, заключенной в генетических рекомбинациях. В июле 1974 г. 11 учёных написали печально известное письмо в американский научный журнал "Science", в котором они сообщали о вероятности появления различных рисков при генетических рекомбинациях и объясняли свои рекомендации.

Необходимо признать очевидное: одно дело, когда отдельные учёные не имеют иной цели, как продвигать вперёд науку и экспериментировать с благородными намерениями, совсем другое, когда другие, менее скрупулезные и менее честные, могут осуществлять ошибочные генетические рекомбинации. Это может нанести непоправимый ущерб всем живым видам, в том числе и человеку. Простая бактерия, содержащая отныне в своей ДНК чужеродный вирусный ген и ускользнувшая за пределы лаборатории, может заразить большое количество видов и вызвать настоящую катастрофу.

Так, например, гибрид ДНК может изменить безопасную бактерию хозяина, которая безобидным способом может стать вирулентной и разрушить зараженную клетку. Другая опасность состоит в том, что вирус использует нетрадиционные пути проникновения в клетки и разрушает их. Действительно, переход эндогенных вирусов от одного рода к другому достаточно редко встречается в природе, однако осуществленный в результате генетических рекомбинаций, он может спровоцировать подлинную катастрофу. Увы, подобное действие имело уже однажды место, что породило сегодняшнюю пандемию - СПИД.

Во всяком случае, если это не было случайностью, то вакцинации несут в себе потенциальную опасность. Действительно, если вирус животного обнаруживается в вакцине и объединяется в организме человека с невыявленным (скрытым) эндогенным вирусом, то существует риск естественной рекомбинации, о которой вакцинирующие врачи могут даже и не подозревать.

Понимая это, производители изготавливают, например, инсулин с бактерией, в которую введён человеческий ген. Если он там сохраняется, то для пациента всё будет хорошо. Однако есть опасения, что ряд лабораторий, для которых прибыль является главным определяющим фактором, используют генетические рекомбинации, вызывающие отклонения от нормы и опасные для здоровья людей.


Глава 5. Пример господства государственно-фармацевтической диктатуры 175

 

В США ряд лабораторий, изготавливающих фармацевтическую продукцию, пошли без оглядки по пути генетических рекомбинаций. Это выгодно производителям медикаментов, пытающимся на международном уровне навязать свои законы медицине, способствуя появлению на рынке новой (и опасной) терапевтической техники.

Химиотерапия

Чтобы бороться с онкологическими заболеваниями, аллопатическая медицина использует только три метода: лучевую терапию, хирургию, химиотерапию и дополнительно — гипертермию (повышенную температуру).

Многие отрасли промышленности ориентируют свое производство на медицину, чтобы поставлять ей приборы, всё более приспособленные для проведения лучевой терапии, хирургических операций и для обнаружения злокачественных образований. Химическая промышленность не захотела отставать от других отраслей и в течение нескольких лет химиотерапия стала наиболее часто используемым методом лечения онкологических заболеваний. Химиотерапия как наиболее плохо изученный метод спровоцировала больше летальных исходов, чем выздоровлений онкологических больных. А лекарства, неизменно используемые на протяжении вот уже 20 лет, продолжают убивать как раковые, так и здоровые клетки. Несмотря на это, химиотерапия остаётся одним из основных методов лечения, а лаборатории извлекают из этого огромную прибыль.

Аллопатическая медицина испытывает на себе давление лабораторий и государства, предписывающих ей строгие авторитарные правила. Она может использовать в лечении только определенный перечень химиотерапевтических препаратов, исключая все остальные. А все лекарства на основе лекарственных растений, которые используются во многих странах и дают положительные результаты при лечении онкологических больных, не входят в список рекомендуемых для химиотерапии. Их использование запрещено в большей части стран ЕС.

Интересно было бы узнать, какими принципами руководствуется указанное направление медицины, препятствующее онкологическим больным использовать те препараты, лечебные свойства которых уже доказаны на практике в странах, не входящих в ЕС? И почему врачам под угрозой санкций со стороны закона запрещают прописывать такие лекарства для лечения?

Жизнь подтверждает очевидность того, что для эффективного лечения онкологических больных необходимо использовать все то, что помогает в лечении, так как существующие виды терапии пока не могут дать полного эффекта. Очевидно также и то, что при противораковой терапии онкологические больные подвергаются принудительному химиотерапевтическому воздействию (испытывают настоящую "диктатуру химиотерапии").

Эксперименты на людях

Детальный анализ совместной публикации Всемирной организации здра­воохранения и Совета Международных организаций медицинских наук за

 


176 Фармацевтическая и продовольственная мафия

 

1982 г. "Международные директивы, предложенные для биомедицинских исследований, содержащих в себе человеческий фактор", показывает, что авторы этой работы сами не разобрались в сущности поднимаемой ими проблемы. Подтверждением такого вывода служат приведенные ниже выдержки:

"В конце концов, необходимо, чтобы все новации в диагностике, профилактике и терапии получили бы свою окончательную оценку на человеческом факторе" (с. 2).

"Следует учитывать тот факт, что стоимость прогрессивных исследований в высокоразвитых странах продолжает оставаться неизменно высокой. А это означает, что представляется маловероятным быть свидетелями усиления такой тенденции, когда исследовательские работы будут организованы там, где себестоимость и ограничения по их проведению будут минимальными" (с. 2).

"Участие людей в качестве объектов в биомедицинских исследованиях должно быть, по мере возможного, обусловлено правом их добровольного согласия на эксперимент и полного ознакомления с направлением этого исследования…" (с. 4).

В качестве комментария можно подчеркнуть, что текст этой публикации, кажется, составлен в лучших традициях совершенного лицемерия. Когда авторы хотят стать "свидетелями усиления тенденции в сторону проведения недорогих работ и с небольшими затратами", то невольно думаешь о том, что выделенное в тексте выражение "там, где..." нужно понимать не иначе, как развивающиеся страны, то есть страны Африки и Южной Америки. Фраза "по мере возможного" второй части текста (с. 4) имеет довольно сомнительный характер. Ведь это практически означает открытую дверь для любых злоупотреблений. В этом тексте речь идёт в равной степени об экспериментах на детях, заключенных и психически больных.

Что касается детей, то необходимо получить согласие родителей или опекунов ребёнка и, если это возможно, чётко выраженное согласие самого ребёнка. А как чётко может выразиться малолетний ребёнок?

В отношении психически больных людей необходимо получить согласие членов их семей, а в случае необходимости и официальных юридических лиц. А это опять открытая дверь для многих злоупотреблений. Никому не известно, за исключением нескольких врачей и членов персонала, то, что происходит в психиатрических больницах, где проводят эксперименты на пациентах без оформления на то их согласия.

То же самое долгое время происходило в больницах, где эксперименты проводились на не подозревающих об этом стариках, а также на лицах, не имеющих близких родственников.

Что касается заключенных, то первое, что приходит в голову, — их согласие было не обязательным, так как оно предопределено надеждой на досрочное освобождение из мест заключения. Для участия в терапевтическом эксперименте такое согласие было куплено, а не свободно получено.

Что касается здоровых волонтёров, участие которых в экспериментах вознаграждается, то следует задать им вопрос: есть ли острая необходимость уча-

 


Глава 5. Пример господства государственно-фармацевтической диктатуры 177

 

стия в эксперименте ради того, чтобы лишь незначительно улучшить свои жизненные условия? Таким образом, их выбор продиктован финансовыми интересами. Но могут ли они быть уверены в том, что им до конца объяснили всю опасность участия в таком эксперименте?

Действительно, несмотря на обещания о вознаграждении в случае нанесения вреда здоровью, временной или постоянной потери трудоспособности, как и в случае смерти, отсутствуют реальные гарантии безопасного завершения эксперимента. Кто устанавливает эти вознаграждения? Как их получить? Открытая информация умалчивает об этом. Как показывает практика, лаборатории и медики - экспериментаторы не соблюдают никаких предварительных соглашений или договоренностей. Некоторые эксперименты по СПИДу были осуществлены в Центральной Африке с согласия правительств этой части африканского континента, но без согласия самих больных.

В конце концов, можно задать себе вопрос о необходимости таких более или менее странных экспериментов, потому что ежедневно в Европе, например, миллионы физических субъектов участвуют в экспериментах общего порядка, поглощая множество медикаментов. В результате многие из лекарств получили сомнительные лицензии, дающие право лабораториям свободно реализовать свои продукты на рынке.

Складывается впечатление, что фармацевтические лаборатории всесильны и проводят свою диктаторскую политику, но не по отношению к подавляющему меньшинству, принимающему участие в вышеописанных экспериментах, а по отношению ко всему человечеству. Эксперименты на человеке принимают гигантские масштабы. Однако у самой личности отсутствует возможность и всякое право осуществлять контроль их результатов, за исключением тех редких случаев, когда некоторые химические субстанции наносят видимый ущерб здоровью пациента (смерть или множественные осложнения). И только тогда это становится известно всем благодаря СМИ.

Пример господства фармацевтических лабораторий и тайный сговор между политиками и фармацевтами: назначение препарата
ATZ при лечении СПИДа

Следует заметить сразу, что этот препарат, широко применяемый при лечении СПИДа, не является новой молекулой, изобретенной исследователями для лечения этой страшной болезни. Лаборатории Burroughs Wellcome, являющиеся авторами-разработчиками этой молекулы, в течение 25 лет проводили эксперименты при лечении онкологических больных. В то время гематологическая токсичность этой молекулы была слишком высокой, и поэтому лаборатория не решилась выпустить это лекарство на рынок.

В 1986 г. рост числа заболеваний СПИДом привел к формированию многообещающего рынка. Лаборатории Burroughs Wellcome размышляют о том, что молекула, разработка которой обошлась им слишком дорого, чтобы быть совершенно забытой, могла быть использована с большой выгодой при лечении СПИДа. Под патронатом Food and Drug Administration эти лаборатории пред-

 


178 Фармацевтическая и продовольственная мафия

 

приняли первое двойное клиническое исследование без контроля с применением плацебо.

Так на рынке лекарств появился препарат AZT, который был единственным, применяемым при лечении СПИДа. Однако эксперименты, проведенные с такой поспешностью, были подвергнуты серьезной критике со стороны научных кругов. Вот мнение Джона Лористена, корреспондента журнала "New York Naitive", который следил за этим делом: "Эти испытания были проведены не только крайне небрежно, но, кроме того, они были мошенническими".

Вот что он утверждает в статье "Испытывается AZT": "Предварительные испытания, проведенные под патронатом FDA, не придерживались научных критериев, придающих законный статус полученным результатам. Проведенное двойное клиническое исследование без контроля с применением плацебо явилось таким экспериментом, в котором ни врач, ни больной не знали, какая группа получает активную молекулу, а какая плацебо. В случае с применением AZT токсичность его была настолько высокой, что вызывала рвоту у пациентов в самом начале эксперимента, и таким образом врачи и пациенты с самого начала знали, кто принимает активную молекулу. Врачи, вовлеченные в этот эксперимент, имели доступ к результатам анализов крови пациентов и также могли получить подтверждение своих предположений о гематологической токсичности AZT. Несколько дней спустя пациенты, которые выяснили, кто из них принимал AZT, обменялись выданными капсулами и тем самым уменьшили свои дозы. Лаборатория и администрация, понимая, что эксперимент разоблачен и есть риск его закрытия в соответствии с международными научными нормами, решаются на следующий шаг. Они публикуют первые результаты эксперимента, но лишь за первые семнадцать недель, что было за несколько месяцев до назначенной даты. Представители сексуальных меньшинств США критиковали президента Рональда Рейгана и американское правительство за их безразличие к той драматической ситуации, которая сложилась в стране. Поэтому необходимо было представить конкретные результаты испытаний. FDA, которая несла ответственность за моральную и научную стороны проведения эксперимента, не захотела принимать на свой счёт критику членов международной научной общественности. Поэтому она опубликовала сообщение, заявляя следующее: "Мы не имеем никаких доказательств того, что в ходе эксперимента были замечены какие-либо большие нарушения. Мы считаем, что вторая фаза испытаний прошла успешно и что полученные результаты были подтверждены дальнейшими испытаниями".

Относительно этих испытаний г-н Ж.Ж.Рокка в апреле — июне 1993 г. в журнале "Медицинские новости" (Médecines nuvelles) написал следующее:

"Ни ответственные лица FDA, ни ответственные лица лаборатории не предоставили данные о токсичности этой новой молекулы. В конце семнадцати недель эксперимента 31% пациентов, принимавших AZT, должны были получить однократное переливание крови, а 21% — многократное. Это было вызвано тем, что у больных начался процесс уменьшения количества красных кровяных телец. Оно наблюдалось у 45% пациентов, принимавших AZT, и у 12%, принимавших плацебо.


Глава 5. Пример господства государственно-фармацевтической диктатуры 179

 

Эти аномалии были приведены в 1989 году в передовице журнала "Lancet", который является печатным органом международного научного сообщества. Редактор журнала поставил под сомнение искреннее одобрение официальными лицами американского правительства, ответственными за общественное здравоохранение, того, что касается превентивного лечения препаратом AZT серопозитивных физических субъектов, которым еще не был точно поставлен диагноз СПИДа: "Результаты, полученные в США, кажутся очень интересными тем, что большое число исследователей этой страны поддерживают применение зидовудина (AZT) на первой стадии ВИЧ. Между тем, очень трудно дать правильную оценку всем сообщениям свободной прессы, когда неизвестны главные составляющие элементы этого дела. Нам говорят, что риск прогрессирующего развития болезни нужно поделить пополам, но при этом не сообщаются ни цифры, ни сколько лет наблюдений за пациентами лежит в основе подобных заключений. Кроме того, зидовудин (AZT) может задержать проявление симптомов, однако неизвестно, как этот медикамент сказывается на заболеваемости и смертности, если он используется в начальной стадии заболевания. Риск токсического отравления организма на длительный период времени всегда неизвестен".

Подобное предостережение журнала "Lancet" комментировалось в течение нескольких месяцев, пока лаборатория Burroughs Wellcome не опубликовала материалы одного исследования, показавшего, что AZT способен вызвать рак у подопытных мышей. Данное исследование подтвердило другое исследование in vitro, результаты которого господин Лористен проанализировал в статье, опубликованной в журнале "New York Naitive": "В ходе эксперимента по трансформации клетки, а это был тест, определявший, способна ли субстанция спровоцировать появление рака, AZT проявил себя очень активно. Это открытие означало, что если пациент выдержит краткосрочную токсичность AZT, которая может быть для него смертельной, то он подвергнет себя риску заболевания раком через более продолжительный период времени.

Подобный риск заболеть раком из-за лечения AZT не охладил пыл ответственных лиц американского Департамента здравоохранения. Доктор Джеймс Мейсон, заместитель секретаря Департамента здравоохранения, смогла лишь утверждать то, что "вопреки всем этим новым открытиям, сделанным в результате экспериментов на животных, пораженные СПИДом пациенты, отказавшиеся от лечения AZT, подвергают себя более значительному риску, чем те пациенты, которые согласились на лечение AZT".

Если что и неопровержимо в этих публикациях о лечении AZT, так это показатели товарооборота терапевтических монополий, которые долгое время не придавались огласке лабораторией Burroughs Wellcome. В августе 1989 г. газета "New York Times" сообщила, что AZT мог бы приносить согласно квалификации некоторых аналитиков астрономически высокие прибыли: "Продажи в финансовом году, который закончился в прошлом месяце, достигли 220 млн. долларов, а валовая прибыль оценивается в 100 млн. долларов (почти 50%). По мнению аналитиков, при новой волне заболеваний продажи в 1992 г. могут достичь 1 млрд. долларов ".


180 Фармацевтическая и продовольственная мафия

 

Но эта цифра была вскоре значительно перекрыта. Можно утверждать, не боясь при этом ошибиться, что товарооборот лабораторий Burroughs Wellcome в 1993 г. перешагнет рубеж 2 млрд. долларов, а это значительно превышает 10 млрд. новых французских франков!

Как тогда такой препарат, имеющий сильную гематологическую токсичность, доказанный эффект подавления иммунитета, серьезные побочные действия и вероятность вызывать онкологические заболевания, может быть использован для лечения СПИДа? Кроме того, вследствие лечения AZT происходит снижение иммунитета, а также ускорение вирусной репликации. Говоря другими словами, AZT ускоряет смерть больных СПИДом.

Разумно задать вопрос: какие же финансовые сделки были заключены для того, чтобы получить разрешение на продажу этого препарата, когда сроки испытаний не выдерживались, а протоколы не были соблюдены?

Было бы интересно узнать фамилии основных акционеров лабораторий Burroughs Wellcome. Безусловно, среди них можно встретить имена как известных политических деятелей и ученых, так и уже давно забытых.

Таким образом, организм больных СПИДом физически не может выдержать воздействие препарата AZT, и они отправляются в потусторонний мир быстрее, чем им положено, по причине политико-фармацевтического авантюризма, демонстрируемого группой бессовестных субъектов.


ГЛАВА 6

САНИТАРНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
ФАРМАЦЕВТИЧЕСКОЙ И ХИМИЧЕСКОЙ ИНДУСТРИИ —
ПРИЧАСТНОСТЬ МЕДИЦИНСКОГО КОРПУСА

Плата здоровьем за чрезмерное употребление лекарственных
препаратов

Клод Бернар заявлял, что поведение живых организмов непредсказуемо. В его труде "Принципы экспериментальной медицины" на с. 145 можно прочитать следующее:

"У неодушевленного существа отсутствует какая-либо инициатива, которая исходила бы от него самого, или какая-либо характерная индивидуальность; поэтому можно быть всегда уверенным в конечном результате. Но когда речь идет о живом создании, то его персональная индивидуальность может внести элемент невероятной сложности; кроме внешних условий, воздействующих на личность, вы должны также учитывать и регулировать присущие ему органические условия, то есть те, которые я называю внутренней средой".

Теперь можно с уверенностью утверждать, что после многочисленных экспериментов, проведенных им самим, Клод Бернар начал активное выступление против тех серьезных ошибок медицины, которые он совершил в конце XIX в. и начале XX в. Главная ошибка состояла в том, что врачи стремились любой ценой использовать достижения точных наук, химии и биологии при проведении экспериментов на животных, а полученные при этом данные перенести на человека.

Подобная реакция такого ученого является прямым доказательством признания им своих ошибок после того, как он принес на алтарь науки жизнь тысяч собак, и при этом не сделал никаких научных открытий. Это также доказывает и то, что Клод Бернар в конце своего жизненного пути сам убедился в полном поражении доведенного до крайности картезианства.

Мы вынуждены признать существование чрезвычайно большого количества параметров, которые следует учитывать при экспериментах на живых существах. Однако эти эксперименты из-за невозможности обобщения всех без исключения параметров не могут дать результатов, имеющих научную ценность. Не может существовать какой-либо стандартизации в области биологии, органической жизни, так как в этой области каждую секунду происходят различного рода изменения, связанные с поведением индивидуумов, их восприимчивостью к тем или иным обстоятельствам, к той или иной субстанции (к тому или иному лекарству).

Ни одно их живых существ не в состоянии обеспечить контроль своей иммунной системы и обезопасить организм от бактерий, способных ослабить его

 


182 Фармацевтическая и продовольственная мафия

 

сопротивляемость или создать предпосылки для его мутации. Оно не может упразднить все вирусы или ретровирусы, сформировавшиеся внутри его генома на протяжении сотен тысяч лет. А та медицина, которая практикует в наши дни, идет против природы, изо всех сил стремясь навязывать своим пациентам одну и ту же продукцию. Она не учитывает элементарного принципа: существует не болезнь, а существуют больные, каждый из которых не одинаково реагирует на тот или иной лекарственный препарат.

К примеру, диазепам как активная составная часть валиума в зависимости от обстоятельств одного пациента успокаивает, другого делает агрессивным, у одного вызывает сонливость, у другого чрезмерное возбуждение. В отдельных случаях этот препарат вводит в искушение самоубийства, то есть вступает в полное противоречие с изложенными в инструкции показаниями. Можно привести еще много подобных примеров.

Если медицинский корпус весьма неохотно пользуется подобным принципом лечения из-за отсутствия у него достаточной о нем информации, а также из-за того, что не располагает другими лекарствами аллопатического происхождения, то в противоположность этому лаборатории хорошо разбираются в лечебной эффективности назначаемого препарата, в наличии или отсутствии его токсичности.

Действительно, исходя из вышесказанного, становится очевидным следующее: с одной стороны, врачи полностью зависят от лабораторий, которые навязывают им свою продукцию, с другой – самые высокие медицинские инстанции способствуют укреплению подобной зависимости. Подтверждением этому является преследование Советом Хартии любого врача в случае, если он пропишет своему пациенту лекарство, не входящее в установленный обязательный перечень. В этом случае мотивом подобных преследований является то, что прописывание другого какого-то лекарства недостаточно обосновано. Получается, что у лечащего врача отсутствует малейшая свобода действий в назначении необходимого для лечения лекарства. Врач имеет право выписывать только те лекарства, которые находятся на рынке той страны, где он осуществляет свою практику, даже если другие медикаменты, прошедшие испытания в других странах, уже получили широкую известность. Если смотреть на все это глазами больного, то такие правила без исключения есть нечто шокирующее.

Таким образом, мы наблюдаем полную зависимость медицинского корпуса от лабораторий - производителей фармакологической продукции. Сделать подобную зависимость легальной и узаконенной помогает само государство, устанавливающее соответствующие правила, принимающее нужные декреты и законы. Но для современной медицины все эти архаичные нормативно-правовые акты не подходят.

Подобное влияние государства обречено временем, но, тем не менее, оно с каждым годом набирает все новую силу. Производителей фармакологической продукции продолжает интересовать только одно: прибыль. Если рассматривать такую мотивацию чисто в экономическом плане, то есть смысл признать, что подобное стремление к получению прибыли является вполне закономерным явлением. Лаборатории по производству медикаментов входят в категорию

 


Глава 6. Санитарные последствия деятельности фарм. и хим. индустрии 183

 

промышленных предприятий и поэтому подчинены законам рынка. И не нужно строить иллюзии о том, что руководители этих лабораторий являются благодетелями страждущего человечества и что они испытывают глубокое желание сотворить на нашей планете такой мир, в котором болезни и страдания перестанут существовать, благодаря чудодейственной продукции, являющейся результатом их научных изысканий.

Короче говоря, если даже наиболее удачным лекарственным препаратам все же удалось облегчить страдания значительного количества больных, то промышленники тоже бы этому порадовались, но их удовлетворение было бы простой бутафорией: просто это был бы очередной плюс к их финансовому успеху. Все это представляется вполне естественным и не вызывает какой-либо критики. Многолетние научные исследования и эксперименты, необходимые для создания формулы, предшественницы нового лекарственного препарата, требуют значительных капиталовложений. И если они исчисляются десятками или сотнями миллионов франков, то легко понять, почему создатели нового препарата, однажды получив лицензию на продажу своего детища, надеются не только покрыть сумму вложенных в него инвестиций, но также получить от его реализации существенную прибыль.

Следует заметить, что представляется совершенно недопустимым факт стремления лабораторий любой ценой внедрить свой продукт в лечебную практику, расхваливая его эффективность и полную безвредность, которые могут так никогда и не проявиться.

Действительно, для получения лицензии АММ на клиническое применение лекарства необходимо пройти немалый путь.

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...