 |
Урок 1. Заманивание в анализ сказок
|
|
|
|
Дмитрий Соколов
Школа сказкотерапии на лесной поляне. Первый класс
Аннотация
Учебный курс по сказкотерапии и архетипическому анализу. Написан в форме стенограммы занятий, которые ведет Ворон с группой зверей, от Белочки до Крокодила
Дмитрий Соколов
Школа сказкотерапии на лесной поляне. Первый класс
Действующие лица:
Ворон
Белочка
Суслик
Заяц
Косуля
Койот
Крокодил
День первый. Вступительная речь
Ворон. Здравствуйте, звери. Я – ваш учитель. Потому что у нас школа, поэтому я и учитель. В каждой сказке есть свои герои, и роли и сюжет взаимно определяют друг друга. Как только мы назвали все это Школой, сразу появился Учитель и Ученики, а скоро появится все остальное, сюжет потечет, начнется сказка.
Белочка. А что такое сказка?
Ворон. А все что угодно. В узком значении слова – ну, вы знаете, Иван-дурак и Золушка и всякая прочая братия из классических небольших сюжетов, которые последние лет триста стали считать детскими. В широком смысле – сюжет, не ограниченный простой логикой наблюдаемой реальности. По мне, так всё – сплошная сказка. И я лично слова «сказка», «миф», «сценарий», «история», «сюжет» употребляю взаимозаменяемо. В сущности это одно и то же. Пожалуй, «сюжет» – самое простое слово в этом смысле и в этом ряду.
Койот. Сюжетытырапия?
Ворон. (Игнорируя ненаучный вопрос и вообще стыдясь количества Тырапий). Речь идет о том, что в рамках нашей Школы действительность изучается в виде сюжетов, то есть в виде достаточно коротких и поэтому умопостигаемых таких динамических историй. События в них сцеплены друг с другом и текут вдоль определенных линий, то есть у сказочной сюжетики есть определенная структура. Структура, звери! И этих сюжетов не бесконечное количество. Их не очень мало, но и не очень много. Когда мы закончим нашу Школу, то мы должны будем представлять себе все основные сюжеты, чем они начинаются и чем заканчиваются, и что там происходит по ходу дела.
|
|
|
Белочка. Мы будем знать много-много сказок?
Ворон. Мы их даже сможем забыть, но когда мы поймем основные сюжетные линии, мы их всегда сможем воссоздать. На самом деле, мы и сейчас все основные сказки уже знаем, просто потому что родились зверями и выросли в лесу. Но многое из этих знаний в нас бессознательны.
Суслик. А почему?
Ворон. А прежде всего потому, что мы знаем в аккурат то, что нам положено по нашим сказочным ролям в наших жизненных сюжетах. И многие вещи, наподобие знания таких сюжетов, нам не прописаны. Ивану-дураку, например, не положен особый ум. И Спящей Красавице тоже. На самом деле, не так уж многие роли разрешают своим исполнителям знать сюжет той сказки, в которой он находится. И поэтому многим из нас будет трудно учиться в Школе. Но мы пробьемся. И нам еще поможет то, что нас много и мы разные. Многие вещи, которые трудно увидеть про себя, очень легко видно со стороны. Мы будем, можно сказать, учиться друг на друге.
Суслик. Вот это по-нашему! (подмигивает Белочке)
Ворон. Не только в сексуальном смысле, но просто наблюдая сказки и жизни друг друга. Это понятно?
Все. Это понятно.
Ворон. Отлично. Пять минут перерыва – и мы переходим к первому уроку. Называется – введение в анализ сказок.
Суслик почему-то смеется и хлопает в ладоши.
Урок 1. Заманивание в анализ сказок
Ворон. Главное слово в нашей Школе – осознавание. Писать с большой буквы, произносить с придыханием. Что такое осознавание, я не буду вам объяснять. Это, в сущности, очень просто. Жизнь идет, в ней полно вещей осознаваемых и вещей неосознаваемых. Разница не так уж велика. Можно совершенно ничего не осознавать, научиться вовремя говорить «Здравствуйте» и «До свиданья» и более-менее адекватно вести себя в социуме, и вы спокойно можете прожить жизнь, то есть сыграть свою роль в сказке, ни разу об этом не задумавшись. Осознавание – в определенном смысле роскошь, доступная далеко не всем. Можно ничего не осознавать. Но – есть два но. Во первых, у многих зверей есть голова, а в ней, как любил говорить Вини-Пух, есть мозги. И этим мозгам присуще осознавание, и для многих зверей это инстинкт, против которого не попрешь. И во-вторых. Если вы не осознаете свою сказку и свою в ней роль, то у вас очень мало шансов что-то в ней поменять. Вы можете отлично играть свою роль, но вы не можете выйти за ее пределы, посмотреть со стороны, увидеть другие роли и другие возможные сюжеты. Осознавание подобно открытым глазам: вы видите не только то, что совсем перед мордой, но и то, что дальше, и перспективу, и фон, и чужие глаза. (В сторону) Многие из наших считают, что чужие глаза – это как раз самое вкусное. (Громко, всем) Вопросы?
|
|
|
Звери тихо пережевывают слово «ОСОЗНАВАНИЕ» и феерические перспективы, которые оно открывает.
Ворон. Отлично. Итак. Для осознавания можно использовать любой материал. Дядюшка Фрейд любил использовать сны. Можно использовать рисунки. Можно вообще ничего не делать специально, а просто прицепиться к тому, кто, где и как сидит. Взяли позу – и вперед. Но мне нравятся сказки. По-моему (а значит, и по-вашему, раз вы оказались в этой Школе), именно сказки прекрасно приспособлены для осознавания. Раз – они изначально метафоричны, то есть как бы всякому Ежу и Коню понятно, что на самом деле они означают что-то еще помимо непосредственно самих себя. То есть они символичны. Два – они целостны. Сны, например, обычно разорваны, кусочки всякие; а вот сказки целостны, они имеют начало, середину и конец, и если конца, скажем, нет, то опять-таки любому понятно, что он там должен быть. Три – они конкретны. Сказки не рассусоливают эпитетами и прочей мишурой; они говорят кто и что сделал, а это гораздо удобнее для анализа, чем приукрашенный язык других жанров. Кроме того, они не используют всякие сложные слова вроде «философия» или «увеличение эффективности», то есть с их помощью труднее морочить себе и другим голову. Сказка требует сказать – кто и что сделал, причем простыми словами. Понятно? Целостны, метафоричны и конкретны.
|
|
|
Крокодил. Можно сказать, что сказки анализу подвластны и внятны.
Ворон. Хорошее слово. И мне. Я вот в рисунках ничего не понимаю. Хотя там, скорее, то же самое, что и в сказках. Итак. Мы займемся анализом сказок, и на первое время именно это для нас будет сказкотерапией. В любой психотерапии, на мой взгляд, есть две принципиальные стадии. Первая – увидеть, как обстоит дело. И уже второе – если вам это дело не нравится, можно попробовать вносить изменения. Очень многие стремятся, не занимаясь особо стадией первой, сразу прыгать во вторую. Плохо, потому что есть огромная вероятность, что неосознанный сюжет так и будет править. Я буду вас удерживать на первой стадии, сколько смогу. И мы будем смотреть и думать: как обстоит дело, как оно есть на самом деле, что за сказка разыгрывается перед нами. И только потом мы добавим вопрос: а какие есть альтернативы, какие другие возможные пути и расклады. И чем еще хороши сказки – в них есть возможность помоделировать другие варианты в достаточно безопасном пространстве. И только потом – внесение изменений. Возможно, не все из нас до этого доживут.
Койот. Я, например, вечен.
Ворон. Отлично. У меня тоже еще до трехсот куча времени. Ну что, дети, займемся анализом сказок?
Дальше все шумят, ничего не разобрать, что принято считать единогласным «да!».
|
|
|
