 |
15. ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
|
|
|
|
Бен забрал сына и воротился в Калифорнию. Граф не отпустил его с пустыми руками; он взял на себя все расходы по воспитанию Тома и, кроме того, дал Бену денег, чтобы он мог приобрести собственное ранчо. Том вырос честным человеком и вознаградил отца за все прежнее горе.
Дик и мистер Гоббс, который приехал вместе с ним, чтобы лично следить за развитием событий, остались еще в Англии. Граф дал возможность Дику получить достаточное образование, а мистер Гоббс задержался, чтобы отпраздновать день рождения Седрика, которому должно было исполниться восемь лет. Все окрестные жители были приглашены на праздник в парк, где днем намечался пир, игры и танцы, а вечером предполагалась иллюминация и фейерверк.
— Как Четвертое июля! — ликовал Седрик. — Как жаль, мистер Гоббс, что я не родился в день празднования независимости Америки! Мы могли бы тогда отметить оба эти праздника вместе.
Надо признаться, что граф и мистер Гоббс не очень сошлись. Для гордого графа было немыслимо сблизиться с лавочником, а мистер Гоббс сроду не бывал в аристократическом обществе, и при редких свиданиях разговор у них не клеился.
Мистер Гоббс был поражен великолепием замка, львами у ворот, длинной въездной аллеей, цветниками, оранжерея ми, террасами, ливрейными лакеями, гербами на башнях, но больше всего картинной галереей.
— Это что-то вроде музея? — сказал он маленькому лорду, который водил его по замку,
— Н — нет, — отвечал с некоторым сомнением Седрик. — Не думаю, чтобы это был музей. Дедушка говорит, что это мои предки.
— Неужели у него такая громадная семья! — воскликнул Гоббс.
Седрик с трудом растолковал ему, что не все картины были портретами предков. Он даже позвал на помощь миссис Меллон, которая знала, кто нарисовал их, когда. Она рассказала им романтические истории о тех, кто был изображен на картинах. Когда мистер Гоббс понял, в чем дело, и услышал эти истории, он был совершенно очарован и часто приходил из гостиницы и с полчаса бродил по картинной галерее, где со стен глядели на него красивые леди и важные джентльмены. Мистер Гоббс качал головой и говорил:
|
|
|
— Как подумаешь, что они все были графами и что Седрик наш тоже будет графом, что все это будет ему принадлежать!
Втайне он больше не презирал графов и их образ жизни. Во всяком случае, он однажды сказал:
— Я бы не отказался быть графом!
С его стороны это было большой уступкой.
Наступил день рождения маленького лорда, и как весело он провел его! Парк, который заполнили толпы нарядных фермеров, представлял собой великолепное зрелище. На расставленных палатках и на вершине замка развевались флаги. Пришли все, кто мог ходить: всем хотелось посмотреть на маленького лорда, будущего владельца Доринкорта, и его добрую мать, которая сумела приобрести столько друзей. Даже к графу все стали относиться лучше, зная, что внук его любит и что суровый старик переменил отношение к матери своего наследника. Рассказывали даже, что он искренне начинал привязываться к ней, и надеялись, что старик все больше и больше будет смягчаться под их влиянием.
Толпа растеклась по парку. Тут были и фермеры с женами в праздничных платьях, девушки и парни, дети, старухи. В замке — знатные гости, приехавшие поздравить графа и познакомиться с миссис Эррол. Приехала леди Лорридэйл с мужем, сэр Томас с дочерьми, прелестная мисс Вивиан в окружении молодых людей и, конечно, мистер Хэвишем. Мисс Вивиан была в нарядном белом платье с кружевами. Увидев ее, маленький лорд побежал к ней навстречу. Мисс Вивиан поцеловала его, поздравила и пошла гулять с ним по парку. Он повел ее к мистеру Гоббсу и Дику и представил их как своих самых старинных друзей. Она подала, им руку и стала расспрашивать про Америку, про их путешествие, так что они оба остались в восторге от нее.
|
|
|
Всех счастливее был старый граф. Несмотря на свое богатство и знатность, он никогда не был по-настоящему счастлив. Конечно, он не мог вдруг измениться и сделаться таким хорошим, каким его считал внук, но он познал наконец чувство любви и стал даже находить некоторое удовольствие делать добро по просьбе внука, — и это было уже хорошее начало.
В знаменательный день рождения Седрика дед наблюдал, как мальчик кланялся тем, кто его приветствовал, как разговаривал с Диком и Гоббсом, как, стоя около мисс Вивиан, слушал их разговоры, — и дед остался, всем этим очень доволен. Он пошел с внуком и гостями в палатку, где ужинали фермеры. Они пили за здоровье графа с гораздо большим одушевлением, чем бывало прежде; но когда после первого тоста провозгласили тост за здоровье маленького лорда Фаунтлероя, загремело единогласное «ура», повторенное несколько раз. Две или три старые женщины, нежно посмотрев на мальчика, который стоял между дедом, и матерью, заплакали и сказали: «Да благословит Господь милого ребенка! »
Маленький лорд был очень доволен. Он улыбался и краснел от удовольствия до корней волос.
— Это потому, что они любят меня? — шепнул он матери. — Я так рад!
Граф положил руку на плечо мальчика.
— Скажи им несколько слов, Фаунтлерой, поблагодари их.
Седрик взглянул на деда, потом на мать и застенчиво спросил:
— Надо?
Мать и мисс Вивиан, улыбаясь, кивнули ему, Седрик сделал шаг вперед, — все глаза были устремлены на него. Он собрался с силами и громко сказал:
— Я вам очень, очень благодарен. Мне сегодня было очень весело, и надеюсь, что вам тоже было хорошо. Я очень рад, что буду со временем графом, и постараюсь быть таким же хорошим графом, как дедушка.
И опять раздались крики и гром аплодисментов. Седрик отступил назад, вздохнул с облегчением, взял деда за руку и прижался к нему.
Здесь кончается наш рассказ, но нужно прибавить несколько слов о мистере Гоббсе. Ему так понравилась жизнь в Англии и соседство юного друга, что он продал свою лавку в Нью-Йорке и открыл другую, неподалеку от Доринкорта. Владельцы замка покровительствовали ему, и торговля старика пошла очень успешно.
Десять лет спустя Дик, окончив свое образование, собрался ехать в Калифорнию, чтобы навестить брата, и спросил мистера Гоббса, не думает ли он возвратиться в Америку. Гоббс покачал головой и очень серьезно отвечал:
— Нет, жить туда я не поеду, я должен быть рядом с маленьким лордом и не оставлять его одного…
|
|
|
