Симптомы страха бедности

Равнодушие. Обычно проявляется в отсут­ствии честолюбия, согласии терпеть бедность, принятии без возражений любых компенсаций, предложенных жизнью, умственной и физической лености, в отсутствии инициати­вы, воображения, энтузиазма и самоконтроля.

Нерешительность. Привычка позволять другим думать за вас. Постоянное выжидание.

Сомнение. В целом проявляется в виде всевозможных отговорок и уважительных причин, которые призваны объяснить неудачи; иногда проявляется в форме зависти к тем, кто достиг успеха, или в критике их.

Тревога. Обычно проявляется в отыскании недостатков в окружающих, в тенденции тратить больше, чем позво­ляет доход, в невнимании к внешности, в постоянном мрачном и хмуром виде; в невоздержанности в употреб­лении алкогольных напитков, иногда в использовании нар­котиков; в нервности, отсутствии выдержки и увереннос­ти в себе.

Сверхосторожность. Привычка в любых обстоятель­ствах отыскивать отрицательную сторону, думать и гово­рить о возможных неудачах, вместо того чтобы сосредо­точиваться на достижении успеха. Знание всех дорог, ве­дущих к катастрофе, в то же время нежелание поискать возможность избежать катастрофу. Ожидание «подходя­щего времени», чтобы начать осуществлять свои планы и идеи, пока это ожидание не станет устойчивой привыч­кой. Хорошая память на неудачников и забывание тех, кто преуспел. Стремление видеть дырку от бублика, но не видеть самого бублика. Пессимизм, ведущий к несва­рению, плохому удалению отходов, самоотравлению орга­низма, дурному дыханию и нездоровью.

Промедление. Привычка откладывать на завтра то, что нужно было сделать еще в прошлом году. Трата многих часов на придумывание отговорок и причин того, почему не выполнена работа. Эти симптомы тесно связаны со сверх­осторожностью, сомнением и тревогами. Отказ принимать ответственность, если этого можно избежать. Склонность к компромиссам и отказу от борьбы. Стремление идти на ком­промиссы с трудностями, вместо того чтобы преодолевать их и использовать как опору на пути к достижениям. Тор­говля с жизнью за пенни, вместо того чтобы требовать от нее процветания, изобилия, богатства, удовлетворения и сча­стья. Планирование того, что делать в случае неудачи, вме­сто того, чтобы сжечь мосты и сделать отступление невоз­можным. Слабость, а часто и полное отсутствие увереннос­ти в себе, определенности целей, самоконтроля, энтузиазма, честолюбия, умения экономить и здраво рассуждать. Ожи­дание бедности вместо стремления к богатству. Дружба с теми, кто принимает бедность, вместо поисков общества тех, кто требует богатства и добивается его.

ДЕНЬГИ РЕШАЮТ ВСЕ!

Кто-нибудь может спросить: «Почему вы на­писали книгу о деньгах? Зачем измерять богатство в одних долларах?» Некоторые считают, и справедливо, что суще­ствуют другие формы богатства, более желательные, чем деньги. Да, существуют богатства, которые невозможно из­мерить в долларах, но миллионы людей скажут: «Дайте мне столько денег, сколько мне нужно, и я получу все осталь­ное, что захочу».

Главная причина того, что я написал эту книгу, зак­лючена в следующем факте: миллионы мужчин и жен­щин парализованы страхом бедности. На что способен этот страх, рассказывает Вестбрук Пеглер.

«Деньги — это всего лишь маленькие ракушки, или ме­таллические диски, или листочки бумаги, и существуют со­кровища сердца и души, которые не купишь ни за какие деньги, но люди, сломанные и подавленные, не думают об этом и не могут сохранить бодрость духа. Когда человек опускается и попадает на улицу, не в состоянии найти ни­какую работу, что-то происходит с его душой, и это замет­но в опущенных плечах, наклоне шляпы, походке и взгля­де. Он не может избавиться от сознания своей неполноцен­ности среди людей, имеющих постоянную работу, даже если знает, что они уступают ему по характеру, интеллекту и способностям.

С другой стороны, окружающие, даже друзья такого че­ловека чувствуют свое превосходство над ним, как над не­удачником. Иногда это подсознательное ощущение. Такой человек может какое-то время занимать деньги, но этого недостаточно, чтобы вести привычный образ жизни, и не­возможно занимать слишком долго. Само по себе это заня­тие — занимать деньги на жизнь — действует угнетающе, и занятые деньги не оживляют и не подбадривают, как зара­ботанные. Конечно, все это не относится к бродягам и бездельникам, но лишь к людям с нормальным честолюби­ем и уважением к себе.

Женщины в таком положении ведут себя по-другому. Замечу попутно, что, рассуждая о неудачниках, мы обычно не имеем в виду женщин. Они нечасто встречаются в оче­редях за бесплатной едой, их редко увидишь на улицах просящими милостыню, и в толпе они не так выделяются признаками невезения, как мужчины. Я опять-таки не имею в виду уличных бродяг; среди них, вероятно, одинаковое число мужчин и женщин. Я говорю об относительно моло­дых, приличных и умных женщинах. Их должно быть много, но их отчаяние не бросается в глаза. Может, они убивают себя?

Опустившийся человек имеет достаточно времени для раз­мышлений. Он может пройти несколько миль, чтобы попро­сить о работе, а придя, обнаружить, что место занято или что это работа без жалованья, а только за комиссионные по про­даже какого-нибудь никому не нужного пустяка, который если и покупают, то только из жалости. Отказавшись от такой работы, он снова оказывается на улице, и ему совер­шенно некуда идти. Поэтому он просто бесцельно идет и идет. Смотрит в витрины магазинов на роскошь, которая ему недоступна, чувствует свою ущербность и уступает место тем, кто смотрит, чтобы купить. Он заходит на вокзал или в библиотеку, чтобы немного отдохнуть и согреться, но тут работы не найдешь, поэтому он снова уходит. Он этого не знает, но бесцельность его блужданий выдает его, даже если этого не делает фигура. Он может быть одет в костюм, ос­тавшийся с лучших времен, но одежда не в силах скрыть его опущенности.

Он встречает тысячи других людей: книготорговцев и клер­ков, химиков и носильщиков. Все они заняты своей работой, и он им глубоко завидует. Они независимы, уважают себя, а он даже не может убедить себя, что он тоже достойный чело­век, хотя все время спорит с собой и каждый раз старается прийти к благоприятному для себя выводу.

И все это сделали деньги, вернее, их отсутствие. Если дать ему немного денег, он снова станет самим собой.

СТРАХ КРИТИКИ

Никто точно не может сказать, каково про­исхождение этого страха, но одно несомненно: он суще­ствует и широко распространен.

Автор склонен относить страх критики к врожденному стремлению человека не только отнимать у другого его добро, но и оправдывать свои действия, подвергая крити­ке этого другого человека. Хорошо известно, что вор на­смехается над человеком, которого обкрадывает, что поли­тики выдвигаются не тем, что демонстрируют собственные способности и достоинства, а тем, что очерняют других.

Проницательные производители одежды не замедлили использовать страх критики, это проклятие человечества. Каждый сезон мода меняется. Кто ее устанавливает? Ко­нечно, не покупатель одежды, а производитель. Зачем он так часто меняет моду? Ответ очевиден. Он меняет моду, чтобы больше продать.

По той же самой причине ежегодно меняют дизайн про­давцы автомашин. Никто не хочет ездит в автомобиле, ко­торый перестал быть модным.

Мы описали, как ведут себя люди из страха перед крити­кой в мелочах и банальностях жизни. Посмотрим теперь, как проявляется этот страх в связи с более важными собы­тиями и человеческими отношениями. Возьмем, например, практически любого человека, достигшего возраста умствен­ной зрелости (от 35 до 40 лет, в среднем), и если бы смогли прочесть его тайные мысли, мы нашли бы реши­тельное неверие в большинство сказок и утверждений дог­матиков, услышанных им в детстве несколько десятилетий назад. И однако он предпочитает не признаваться в этом.

Почему средний человек даже в наш просвещенный век стесняется сказать, что не верит в мифы и догмы? Ответ таков: потому что он боится осуждения, боится критики. В прошлом людей сжигали, если они говорили о своем неве­рии в догмы. Неудивительно, что мы унаследовали страх перед критикой. Было время — ив некоторых странах оно еще не совсем ушло, — когда критика сопровождалась су­ровыми карами.

Страх критики лишает человека инициативы, уничтожа­ет силу его воображения, ограничивает его индивидуаль­ность, отнимает веру в себя и причиняет вред еще в сотнях отношений. Родители часто причиняют непоправимый ущерб детям, критикуя их. Мать одного из приятелей моего дет­ства ежедневно порола его и заканчивала одним и тем же утверждением: «Ты еще до двадцати лет окажешься в тюрь­ме». Он попал в тюрьму в семнадцатилетнем возрасте.

Критика — это то, что у всех всегда есть в изобилии. У каждого большой запас критических замечаний, и все готовы предоставить их бесплатно, просят их об этом или нет. Наши ближайшие родственники чаще всего обижают нас сильней других. Следует признать преступлением (и это действительно тяжкое преступление), когда родители не­умеренной критикой вырабатывают у ребенка комплекс не­полноценности. Наниматели, которые понимают человечес­кую природу, добиваются лучшей работы от подчиненных не критикой, а конструктивными предложениями. Родите­ли могут достичь того же с детьми. Критика поселяет страх или негодование в сердце человека, но не порождает лю­бовь или привязанность.