Черчилль и воюющая Англия»

С назначением на пост премьер-министра Черчиллю досталось ужасное наследство. Британские и французские войска, двигавшиеся на помощь бельгийцам и голландцам, раскалываются массированной атакой немцев надвое и терпят поражение под Арденнами. 14 мая 1940 капитулирует Голландия, а через две недели Бельгия. 22 июня сдается Франция. В своем первом выступлении пред палатой общин, в качестве премьер-министра, Черчилль заявляет: «Победа любой ценой, победа, невзирая на любые ужасы войны, победа, кокой бы длинной и трудной ни была дорога, ведущая к ней, ибо без победы у нас не может быть будущего». В конце речи он произнес ставшие знаменитыми слова: «Все, что я могу вам предложить, - это кровь, тяжкий труд, слезы и пот». Позже он сказал, что если падет вся остальная Европа, «… мы будем стоять до конца… Мы защитим наш остров, чего бы это ни стоило. Мы будем сражаться на морских берегах. Мы будем сражаться на подступах к нашей земле. Мы будем сражаться в полях, на улицах и в горах. Мы никогда не сдадимся!»

Эти суровые и мужественные слова нашли горячий отклик в сердцах, увидевших в Черчилле того национального лидера, за которым они готовы были идти до победного конца и сражаться с врагом до последней капли крови.

Черчилль знал, что ему, как любому вновь назначенному на пост, будет предоставлен своего рода медовый месяц, в течение которого ему будут прощаться ошибки, так как за них будут проклинать его предшественника. Этот период благосклонности долго продолжаться не будет, поэтому ему пришлось с самого начала делать свои пометки на решения. Даже в этом случае, в 1940 г. было трудно увидеть, что будет делать дальше Комитет обороны, кроме как «внимательно слушать». Ничего из того, что он смог бы сделать, не предотвратило бы падения Франции, даже отправка дополнительного контингента Королевских ВВС. Если бы он их послал, их потеря могла бы стать гибельной для успеха в последующей битве за Британию.

Великобритания и в самом деле оказалась один на один с Германией. Вторжение германских войск на остров казалось неизбежным. Многие были уверены, что Британию постигнет та же участь, что и Францию. Но, зная, что, «если Гитлер вторгнется на наш остров, то ему ничего не останется, как попытаться любыми средствами сломить нас, иначе он проиграет войну», Черчилль не пасует перед угрозой германской оккупации и возглавляет битву за Англию.

Тысячи немецких самолетов устремляются через Ла-Манш, прокладывая путь Германским войскам для вторжения на Британские острова. Они бомбят портовые города, аэродромы и судоверфи, а с сентября 1940 г. начинают совершать массированные ночные налеты на Лондон, которые продолжаются до лета 1941 г. Воздушным налетам подвергаются и другие города Британии. Гитлеровскую армаду, насчитывавшую 2500 самолетов, встречают значительно уступающие по численности (всего 700 боевых машин) самолеты Королевских воздушных сил. Черчилль сконцентрировался на обороне острова: на том, чтобы Королевские ВВС держали под контролем небеса, а Королевские ВМФ держали открытыми морские проходы. «На полях человеческих конфликтов никогда столь многое не было столь сильно обязано столь малому», - это его знаменитое выражение было кульминацией определенной попытки с его стороны привлечь внимание общества к решающей роли воздушных сил. Благодаря отваге и решительности английских летчиков гитлеровский «люфтваффе» потерпел сокрушительное поражение, и битва за Англию была выиграна.

Все то время, пока продолжались воздушные бои, Черчилль имел обыкновение неожиданно появляться в самых горячих точках страны. Не обращая внимания на сигналы воздушной тревоги, он выходил на улицы под падающие с неба бомбы, без устали объезжал штабы Королевских ВВС, инспектировал системы береговых укреплений, навещал тех, кто пострадал от воздушных налетов. И всюду, где бы он ни появлялся, его рука была поднята в характерном приветственном жесте со сложенными буквой V указательным и средним пальцами - по начальной букве английского слова «victory» («победа»). При этом Черчилль часто появлялся в разных одеждах. Это была врожденная склонность хорошо выглядеть. Он мог по очереди появиться в гражданской одежде, форме военного или моряка. Его можно было увидеть на борту бесчисленных кораблей, в пустынях, на углах улиц. У него было множество шляп и кепок на все случаи жизни. Он не всегда имел возможность менять сорочки трижды в день, но ему этого хотелось. Общий эффект был внушителен. Это был не один человек в одной роли, а множество людей в разных ролях - и все они таинственным образом звались Уинстон Черчилль. И каждый знал или думал, что он всегда курил сигару. Он обладал безошибочной способностью пройти по тлеющим доскам среди навалившихся пожарных шлангов со своей тросточкой. Он, в самом деле, мог привести нацию к победе. Он стал «добрым старым Уинни», никогда не становясь человеком народа.

В августе того же года Уинстон Черчилль и президент США Франклин Делано Рузвельт встречаются на борту корабля, стоявшего на якоре неподалеку от острова Ньюфаундленд, чтобы подписать Атлантическую хартию. Это была декларация глав правительств Великобритании и США, которая формулировала основные принципы послевоенного устройства мира, в том числе отказ от территориальных захватов и право народов избирать себе форму правления. После того, как 24 декабря 1941 г. СССР объявляет на Лондонской межсоюзной конференции о своем присоединении к основным положениям Атлантической хартии, создаются реальные предпосылки для образования антигитлеровской коалиции. «Я считаю, что соблюдение принципов Атлантической хартии, под которой подписался и Сталин, является проверкой нашей искренности. От этого также зависит наш Союз с Соединенными Штатами...

Что касается того впечатления, которое произведет на Россию наш отказ предрешать исход мирных переговоров на данной стадии войны или отойти от принципов Атлантической хартии, то следует заметить, что русские вступили в войну лишь после того, как они подверглись нападению Германии. До этого же они проявляли полное равнодушие к нашей судьбе и фактически еще усугубили бремя, лежавшее на нас в те дни, когда мы подвергались наибольшей опасности. Их армии сражались очень мужественно и в обороне своей родины проявили огромную мощь, какой в них никто не подозревал. Они борются за спасение своей жизни и ни разу не побеспокоились о нас. Мы же, напротив, помогаем им всем, чем можем, потому что мы восхищаемся тем, как они защищают свою родину, и потому что они воюют против Гитлера», - так прокомментировал Черчилль подписание СССР Атлантической хартии.

Соединенные Штаты Америки вступили в войну сразу же после нападения японцев 7 декабря 1941 г. на Перл-Харбор, американскую военно-морскую базу на Гавайских островах. В конце того же года Черчилль отправляется в Вашингтон для обсуждения с Рузвельтом стратегии Англии и Америки в сложившейся ситуации. До того момента, пока США не вступили в войну, Черчилль собирался воевать в одиночку. В тоже время ему была необходима американская помощь - и экономическая, и военная. Программа ленд-лиза значительно поддержала Британию, однако тотальный американский контроль английской экономики лишил Британию на время войны какой-либо экономической самостоятельности. Тем не менее, Черчилль делал ставку на тесное сотрудничество, на альянс США, "самый близкий за всю историю". Основой его стратегии были бомбардировки Германии и концентрация сил в Средиземноморье и на Ближнем Востоке. Обе эти позиции были поддержаны США. В сердцах американцев находят глубокий отклик обращенные к ним слова знаменитого британца: «В дни ожидающих наш мир испытаний американский и английский народы будут идти рука об руку, объединив свои силы во имя справедливости, всеобщего блага и мирной жизни всех людей на земле».

Отношения между британским премьер-министром и американским президентом всегда оставались дружескими, хотя имелись и различия в подходе к некоторым вопросам. Британия была для Черчилля предметом гордости, тогда как Рузвельт относился к британской колониальной политике с известной долей скепсиса. Рузвельт, со своей стороны, полностью доверял Сталину, когда, как Черчилль относился к тому с недоверием.

Красная армия в декабре 1941 г. нанесла мощный удар по немецко-фашистким войскам под Москвой. Войска Советского Союза доказали свою способность сокрушать агрессоров. Успехи на советско-германском фронте содействовали окончательному оформлению антигитлеровской коалиции. 1 января 1942 г. в Вашингтоне представители 26 государств, в том числе СССР, США и Великобритания, подписали Декларацию Объединенных Наций. Они обязались использовать свои ресурсы для борьбы против агрессоров, сотрудничать в войне и не заключать сепаратного мира.

мая 1942 г. в Лондоне между СССР и Великобританией был подписан Договор о союзе в войне против гитлеровской Германии и ее союзников в Европе, о сотрудничестве и взаимопомощи после войны. Стороны обязались оказывать друг другу военную помощь и не вести переговоров с Германией и ее союзниками иначе как по взаимному согласию. В мае - июне 1942 г. в Вашингтоне состоялись советско-американские переговоры, завершившиеся подписанием 11 июня соглашения о принципах, применимых к взаимной помощи в ведении войны против агрессии. Обе стороны выразили готовность предоставлять друг другу оборонные материалы, обслуживание, информацию. «Я уверен, что этот договор будет иметь большое значение для дальнейшего укрепления дружественных отношений между Советским Союзом и Великобританией, а также между нашими странами и Соединенными Штатами, и обеспечит тесное сотрудничество наших стран после победоносного окончания войны», - писал Сталин Черчиллю.

В августе 1942 года Черчилль отправляется в Москву на встречу с Иосифом Сталиным. Почти сразу же после вторжения германских войск в Советский Союз в июне 1941 г. советский руководитель потребовал от Великобритании открытия в Западной Европе второго фронта, что способствовало бы ослаблению натиска гитлеровских войск на восточном фронте. Сталин требовал немедленного открытия второго фронта, тогда как Черчилль не был намерен жертвовать и без того сложным положением британского народа. «Их первым порывом было (а затем это стало их неизменной политикой) требовать любой возможной помощи от Великобритании и ее империй, той самой империи, планы возможного раздела которой между Сталиным и Гитлером в течение последних восьми месяцев отвлекали внимание советских руководителей от сосредоточения немецких сил на Востоке. Они стали решительно и настойчиво требовать от измученной сражавшейся Британии отправки им военных материалов, которых так не хватало ее собственной армии. Они настаивали, чтобы Соединенные Штаты именно им предоставляли максимальное количество различных материалов, на которые рассчитывали мы; более того, уже летом 1941 года они требовали высадки англичан в Европе, любой ценой и невзирая на риск, с целью создания второго фронта». Позже, во время составления англо-советского коммюнике⁵ Черчилль вручил советскому наркому т. е. Молотову памятную записку, которую он, а за ним и некоторые не заинтересованные в установлении истины английские и иные историки в дальнейшем широко использовали для оправдания недобросовестного отношения английского правительства к своим обязанностям о втором фронте. Вручение этого документа означало, что английское правительство, задумав в отношении Советского Союза обман, заранее готовило для себя алиби. В документе утверждало: «Мы ведем подготовку к высадке на континенте в августе или сентябре 1942 г… Невозможно сказать заранее, будет ли положение таково, чтобы сделать эту операцию осуществимой, когда наступит время. Следовательно, мы не можем дать обещание в этом отношении, но, если это окажется здравым и разумным, мы не поколеблемся претворить свои планы в жизнь».

Поразмыслив некоторое время над тем, что он (Черчилль) увидел и услышал в Москве, английский премьер-министр понял, что Советский Союз выйдет из войны не разбитым и ослабленным, как предполагали Черчилль и его единомышленники, а мощной державой. Подобный оборот дела неизбежно должен был оказать решающее влияние на ход войны на ее завершающем этапе. Мощный Советский Союз, думал Черчилль, обязательно будет вести дело к полному разгрому фашизма, результатом чего может явиться бурное развитие революционного движения в странах Европы и во всем мире. Победа Советского Союза в войне в огромной степени укрепит дело социализма, а тот факт, что именно победоносный Советский Союз освободит от фашизма ряд стран Европы, явится дополнительным стимулом для развития социалистической революции в европейских странах. «К 1943 г., - пишет «Лейбор мансли», - паника охватила западных правителей при мысли о возможности падения фашизма и победе коммунизма». Черчилль тревожился на этот счет сильнее, чем кто-либо другой.

В январе 1943 г. состоялась встреча Черчилля и Рузвельта в марокканском городе Касабланке. Результатом встречи явилось совместное заявление обоих лидеров о том, что США и Великобритания будут считать Вторую мировую войну оконченной только в случае безоговорочной капитуляции Германии и ее союзников: Италии и Японии.

Первая встреча «большой тройки», как было принято называть Черчилля, Сталина и Рузвельта, состоялась в ноябре 1943 года в Тегеране, столице Ирана. Главным результатом этой встречи было решение провести весной следующего года военную операцию британских и американских войск по освобождению Франции. Т. к. после Курской битвы советские войска начали продвижение на запад, то английские и американские политики стали приходить к мысли, что им надо поторопиться со вторым фронтом. Это было сделано не столько, чтобы помочь своему союзнику, сколько чтобы ввести свои войска в Западную Европу до того, как она будет освобождена Красной Армией. Поэтому на этой встрече было принято окончательное решение о вторжении англо-американских войск в Западную Европу в мае 1944 г.

К концу 1943 г. внутри антигитлеровской коалиции произошло радикальное изменение в соотношении сил не в пользу Англии. Советский Союз с успехом выполнял роль главной ударной силы в борьбе против гитлеровской Германии и ее союзников, и соответственно его роль в определении послевоенных судеб мира возрастала. Соединенные Штаты разворачивали свои вооруженные силы и военную промышленность, в результате чего их влияние в коалиции увеличилось. Вследствие этого влияние Англии падало. Еще во время Тегеранской конференции Черчилль несколько раз говорил, что он тогда впервые понял, «какая малая страна Британия». «С одной стороны от меня, скрестив лапы, сидел огромный рисский медведь, с другой - огромный американский бизон, - рассказывал он. А между ними сидел бедный маленький английский осел,… и только он, один из трех, знал верный путь домой». Однако по мере того, как война шла к концу, ему все больше приходилось считаться с мнением других участников коалиции и все меньше удавалось навязывать собственное мнение. А ведь чувство власти у Черчилля всегда было сугубо личным. Многочисленные конференции и встречи подрывали его физические силы и имели как преимущества, так и недостатки. Возможно, скорее именно перспектива победы вела его к тому, чтобы выставлять планы, имеющие отношение к настолько разбросанным областям, как Дания, Ост-Индия и Норвегия. Американцам казалось, что он все еще неохотно отдавал плану вторжения во Францию под названием «Победа» полный приоритет, которого, как они думали, этот план требовал. Однако показателем реализации власти был тот факт, что Черчилль согласился на назначение американца главнокомандующим полевыми армиями союзников в Норвегии. Ранее он обещал этот пост Бруку , и, к огромному огорчению того, никогда не объяснил, что случилась - возможно, из-за того, что сам он не мог определить с важностью этого назначения.

Атмосфера в Тегеране побудила Черчилля телеграфировать Эттли, что «отношения между Британией, Соединенными Штатами и СССР никогда не были столь сердечными и тесными. Все военные планы одобрены и согласованны». Это уверенное заявление под внешним лоском скрывало разногласия в отношении Польши, Италии и «Победителя», называя только три области. «Сейчас реальная проблема - это Россия, - говорил Черчилль Гарольду Макмиллану в канун конференции. - Я не могу сделать так, чтобы американцы радовались, видя укрепление власти Британии на Среднем Востоке и в Юго-Восточной Азии. В действительности, многие американцы все еще видели Британию приверженной торговым барьерам, колониализму и «сферам вмешательства», которые представляли такую же большую помеху будущему миру, как и Советский Союз. После Тегерана Рузвельт в дальнейшем встречался с Черчиллем в Каире, и старая близость оказалась до некоторой степени восстановленной. Тем не менее, достаточно правдоподобно увидеть в тяжелом воспалении легких, которому потом поддался Черчилль и которое чуть его не убило, показатель его собственного чувства неудачи и относительного ослабления. Поэтому с 1944 г. и далее он «играл вторую скрипку» в управляемых американцами усилиях. Он никогда не приспособился к этому положению, и его настроения и мнения могли очень изменяться.

Ла-Манш и неожиданно для немцев высадились на норманнском побережье Франции. Понадобилось несколько месяцев ожесточенных боев на северном побережье, чтобы сломить сопротивление германской армии.

Тем временем на южном побережье Франции, в районе Марселя, началась операция по высадке второй группы англо-американских войск, осуществляющиеся под личным наблюдением Черчилля. Дни гитлеровской германии были сочтены.

В это время особую заботу Черчилля составляло будущее Польши. Находившееся в Лондоне польское правительство было реакционным и более враждебным Советскому Союзу, чем любое другое государство. Лондонские политики считали СССР большим врагом, чем гитлеровскую Германию. Польское эмигрантское правительство было озабочено не столько ведением войны против Германии, сколько тем, как бы после ее окончания вновь захватить Западную Белоруссию и Западную Украину, которые в свое время белопанская Польша отторгла от Советской России, пользуясь ее временной слабостью и поддержкой империалистических государств, и которые в 1939 г. воссоединились с народами Советского Союза в одном государстве. Правительство Черчилля поддерживало эти территориальные претензии польской эмиграции. Черчиллю нужна была не просто сильная Польша. Он пишет, что все годы между Первой и Второй мировыми войнами «Польша была авангардом интибольшевизма». Вот такую Польшу он хотел возродить после Второй мировой войны.

В октябре 1944 г. Черчилль в сопровождении Идена посетил Москву, чтобы, решить вопросы, связанные с Польшей и Балканскими странами. Хотя Черчилль пользовался в вопросе о Польше полной поддержкой американского правительства, его усилия были обречены на провал. Действия Черчилля в польском вопросе - это безнадежная борьба против польского народа, который был полон решимости не допустить возврата к старому и перестроить свою жизнь на демократических основах. В то же время это была борьба и против Советского союза, который не намеревался терпеть восстановление не его границах пресловутого «санитарного кордона», воздвигнутого после Первой мировой войны усилиями Англии, Франции и Соединенными Штатами в контрреволюционных, антисоветских целях.

В декабре 1944 г. была опубликована статья Герберта Уэллса под заголовком «Черчилль должен уйти». «Уинстон Черчилль, - писал Уэллс, - ныне являющийся будущим английским фюрером, представляет собой личность с набором авантюристических идей, ограниченных возможностями английской политической жизни. Он никогда не обнаруживал широты мышления или способности к научному подходу, равно как и данных в области литературного творчества. Сейчас он, кажется, совсем потерял голову. Когда английский народ был сыт унижениями в связи с неумной политикой находившейся у власти старой консервативной шайки, задиристость Уинстона выдвинула его на первый план. Страна хотела бороться, а он любил драку. Из-за отсутствия лучших оснований он стал символом нашей воли к борьбе. Эта роль уже изжила себя… Черчилль выполнил свою задачу, и давно пришло время для того, чтобы он ушел в отставку и почил на лаврах, пока мы не забыли, чем ему обязаны». Хоть эта оценка и звучит сурово, но она убедительно показывает, как в Англии постепенно нарастало критическое отношение к Черчиллю. Скорее всего, это недовольство росло из-за неуемности Черчилля в отношении СССР и желании начат войну против коммунистического государства.

Следующая встреча «большой тройки» состоялась в феврале 1945 года в крымском городе Ялта. Уже явственно виделся конец Второй мировой войны, и трое лидеров собрались, чтобы обсудить послевоенную судьбу побежденной Германии. На этой конференции было принято решение, говорившее об общей решимости СССР, Англии и США «сохранить и усилить в предстоящий мирный период то единство целей и действий, которое сделало в современной войне победу возможной и несомненной.… Только при полном продолжающемся и растущем сотрудничестве и взаимопонимании между нашими тремя странами… может быть реализовано высшее стремление человечества - прочный и длительный мир». Черчилль подписался этими словами вынужденно. В то время он на самом деле думал не о взаимопонимании с СССР, а об использовании силы, с тем, чтобы ограничить влияние Советского Союза в мирной политике и заставить его согласиться на экспорт западными державами контрреволюции в страны Европы, освобождаемые Красной Армией. В военных мемуарах он пишет, что его политика и стратегия в марте 1945 г. состояла в следующем: «Во-первых, Советская Россия стала смертельной угрозой для свободного мира; во-вторых, надо немедленно создать новый фронт против ее стремительного продвижения; в-третьих, этот фронт в Европе должен уходить как можно дальше на восток; в-четвертых, главная и подлинная цель англо-американской армии - Берлин; в-пятых, освобождение Чехословакии и вступление американских войск в Прагу имеет важное значение; в-шестых, Вена и по существу вся остальная Австрия должны управляться западными державами… в-седьмых, необходимо обуздать агрессивные притязания маршала Тито… Наконец, - и это главное - урегулирование между Западом и Востоком по всем основным вопросам, касающимся Европы, должно быть достигнуто до того, как армии демократии уйдут». Разумеется, официальная позиция Черчилля оставалась прежней, от ялтинских решений он тогда не отказывался, но в действительности, как сам он свидетельствует в мемуарах, его политика находилась в прямом противоречии с этими решениями.

Черчилль продолжал не доверять Сталину и опасался, что Советский Союз может оставить за собой те обширные территории Восточной Европы, которые были заняты советскими войсками. Президент Рузвельт все больше склонялся в этом вопросе на сторону Черчилля, но через два месяца после Ялтинской конференции умер, и Черчиллю пришлось решать вопросы послевоенного устройства Европы с новым американским президентом, Гарри Трумэном. По подсчетам Черчилля, за военные годы он провел вместе с Рузвельтом 120 дней - факт уникальный в современной истории.

В результате наступления союзнических войск по всем направлениям и фронтам германская армия терпит поражение за поражением, и 7 мая 1945 года, за четыре дня до пятилетнего «юбилея» Черчилля на посту премьер - министра, в генштабе союзных войск во французском городе Реймсе немецкий генералитет подписывает акт о безоговорочной капитуляции вермахта. На следующий день, 8 мая 1945 года, этот же акт подписывается в генштабе Советских войск в Берлине.

Позднее этого знаменательного события Черчилль поведал миру, что «еще до того, как кончилась война, и в то время, когда немцы сдавались сотням тысяч, а наши улицы были заполнены ликующими толпами, я направил Монтгомери телеграмму, предписывая тщательно собирать и складывать германское оружие, чтобы его легко было снова раздавать германским солдатам, с которыми нам бы пришлось сотрудничать, если бы советское наступление продолжалось». И если бы Черчилль достиг своей цели «третья мировая война последовала база второй без всякого перерыва, воюющие стороны поменялись бы ролями и союзами, явив миру эффектное зрелище. И гигантская борьба против гитлеровского чудовища, была бы сведена на нет. Германия вышла бы из войны невредимой, чтобы позднее возобновить свое наступление так, словно войны не было.

Но войне в Европе приходит конец, и толпы ликующих англичан приветствуют Черчилля как своего национального героя, столь много сделавшего для победы над нацисткой Германией. Политическая карьера Черчилля достигает своего кульминационного момента.