Сдерживание болтливых интервьюируемых.

Существует два обычных типа ситуации, когда интервьюер хочет ограничить обсуждение определенного вопроса интервьюируемым: если происходит отклонение от темы и ясно, что к обсуждаемом вопросу уже не удастся вернуться, и когда он практически монополизирует дискуссию. В обоих случаях интервьюер может наиболее эффективно вмешаться, не вызывая антагонизма, не импровизируя в каждой из создавшихся ситуаций, а используя приемы, заготовленные заранее для таких целей.

Это не означает требования рассматривать только определенные вопросы. Это означает, однако, необходимость для интервьюера быть очень внимательным к появлению отступлений, чтобы облегчить говорящему возврат к обстоятельным сообщениям о своем опыте. Когда член группы отступает от темы обсуждения, интервьюер может использовать определенную ссылку или ассоциацию в замечаниях, не имеющих отношения к делу, и привязать их к вопросу, который должен обсуждаться в интервью, изменяя таким образом направление дискуссии. (Например: "Вы назвали некоторые факторы, важные в оборонном отношении для России...") Корректно исполненное, такое действие не выглядит даже как перебивание со стороны интервьюера, который, особенно в присутствии других, может польстить чувству собственного достоинства интервьюируемого, так как это является как бы демонстрацией интереса с его стороны к тому, о чем шла речь. Обычно такое изменение направления дискуссии не воспринимается интервьюируемыми (если только они не придерживаются маниакально определенного вопроса) как вызов или рассчитанная смена курса, поскольку разговор часто бывает связан лишь замечаниями одного из участников на высказывания другого по новому вопросу.

Когда чрезмерно разговорчивый интервьюируемый разглагольствует некоторое время так, что никто другой не может вставить слова, интервьюер может допустить небольшое изменение в способе привлечения к дискуссии других членов группы, не задевая самолюбия говорящего. В следующем примере можно заметить, что интервьюер призывает к более широкому обсуждению, давая понять, что позже он еще надеется услышать мнение интервьюируемого, которого он прерывает из-за недостатка времени, отпущенного для интервью. Просьба интервьюера о более широком участии остальных в обсуждении находится в согласии с тем, что обычно в группе достигается соглашение о почти полном участии в дискуссии всех членов, а социальная важность этой просьбы в дальнейшем смягчается предложением вернуться к первому выступающему.

Инт. Как вы думаете, почему русские заключили этот пакт?

А. (Продолжает развивать свои мысли).

Инт. У кого-нибудь есть другое мнение?

А. (Продолжает говорить).

(Некоторые интервьюируемые произносят по несколько слов).

А. Я думаю...

Инт. Давайте на минутку послушаем, что думают другие, а потом вернемся к вам, хорошо? Как вы думаете, "Б", в чем была причина?

Б. Я не знаю.

Интервьюер ограничивает "А", который некоторое время доминировал в обсуждении. Но вместо того, чтобы переадресовать свой вопрос ко всей группе, так, чтобы могли ответить те, для кого этот вопрос представляется важным, интервьюер преждевременно задал вопрос одному из участников. Получилось так, что "Б" нечего было сказать по данному поводу, и то, что могло бы быть хорошим обходным путем, превратилось во временный тупик. Этот эпизод приводит нас непосредственно к рассмотрению второй проблемы, касающейся адекватного участия всех членов группы.

Активизация сдержанных интервьюируемых.

Оказалось, что в предыдущем случае "Б" молчал продолжительное время. Очевидно, что интервьюер преследовал сразу две цели: ограничение "А" и вовлечение в дискуссию "Б". Но "Б" ничем не дал понять, что он особенно заинтересован этим вопросом или что он хотя бы размышлял над ним. Ему внезапно был задан прямой вопрос, на который он не ответил. Он говорит, что не знает, почему русские заключили пакт и тем самым заканчивает дискуссию.

Эпизоды такого рода дают основание для выработки правила, говорящего о том, что обычно необщительным интервьюируемым не следует задавать прямых вопросов, обращенных непосредственно к ним, если они предварительно не выказали к этому вопросу определенного интереса. В данном случае интервьюер пренебрег этим правилом и встретился с отказом высказать свое мнение или продемонстрировать знание. В других случаях, неразговорчивый интервьюируемый, к которому привлекли внимание таким образом, испытывая неловкость и смущение, может еще глубже уйти в свою раковину. Иногда прямой вопрос может вызвать с трудом скрываемое выражение враждебности:

Инт. Что вы хотели сказать, В?

В. Я ничего не собирался говорить.

Мы считаем, что единственный случай, когда прямой вопрос обычно молчаливому интервьюируемому может быть эффективен - это переход к обсуждению новой темы. Но даже в таких случаях желательно, чтобы вопрос был открытым и неструктурированным: "Что вы чувствовали, Б?", или "Что произвело на вас впечатление, В?" Фокусировка на стимульной ситуации, в которой он участвовал, и просьба сообщить о своем опыте по поводу аспекта ситуации, еще не обсуждавшегося более активными членами группы, дает максимальный простор для ответа сдержанному интервьюируемому.

Групповое интервью требует от интервьюера внимания к поведенческим и вербальным указаниям на готовность интервьюируемых принять участие в дискуссии и, в особенности, на указания со стороны тех, что обычно не проявляет активности. Когда они иногда решаются заговорить, сразу отступая, как только более многоречивые берут бразды правления, интервьюер может показать соответствующим жестом свою заинтересованность в их мнении. Выражение интереса к тому, что они сказали, может простимулировать проявление их инициативы в дальнейшем.

Расширение участия.

Предложенные способы контролирования слишком разговорчивых интервьюируемых и стимулирования сдержанных используются для того, чтобы обеспечить более широкое обсуждение, чем могло бы быть в противном случае. Применение этих специальных методов является общей практикой для достижения такого состояния, когда многие, если не все, члены группы спонтанно высказываются по каждому из обсуждаемых в интервью вопросов. Чтобы обеспечить выполнение этой цели, интервьюеру будет полезно достаточно регулярно использовать такой прием - продлевать молчание после каждого нового вопроса до тех пор, пока не станет ясно, что все интервьюируемые, которые хотели что-то сказать в ответ, сделали это, и только потом задавать тот же вопрос другим членам группы, например, следующим образом:

Что думают остальные по этому поводу?

У кого-нибудь есть другие соображения?

Все ли согласны с этим или кто-то не согласен?

Создалось ли у кого-нибудь другое впечатление?

В том случае, если и при помощи этих двух шагов не удалось получить комментарии от некоторых членов группы, часто бывает полезно немного перефразировать вопрос, чтобы попытаться получить ответ от тех, кто до этого сохранял молчание.

(Интервьюер спрашивает о том, что бы следовало сделать США, если бы немецкий народ сверг Гитлера, поставил бы кого-нибудь другого на его место и предложил условия мира).

А. Я думаю, что было бы неплохо... если бы мы могли управлять ими.

Б. Я думаю, это было бы хорошо, но только если они дадут нам разоружить их. В. Я считаю, что это неправильно... рано или поздно, все начнется сначала.

Инт. Есть еще какие-нибудь мнения на этот счет?

Г. Я согласен с ним, что Геринг или еще кто-нибудь будет так же плох, как Гитлер... снова начнется война.

Д. Я думаю, нам надо идти вперед, разоружить их и оставить там достаточно людей для наблюдения.

Инт. Давайте рассмотрим такой вариант. Предположим, что немцы предложат США сепаратный мир, и нам больше не придется посылать туда наших людей. Как вы думаете, что мы должны делать?

Е. Ну, я думаю, что было бы неправильно заключать сепаратный мир...

В этой группе, состоящей из десяти человек, только трое отвечают спонтанно; на расширенный вопрос отвечают еще двое, а перефразированная версия приводит к высказыванию еще одного интервьюируемого. Эти короткие замечания могут служить основой для более интенсивного исследования. По мере применения такой практики в фокусированном интервью, число интервьюируемых, отвечающих спонтанно на один вопрос, увеличивается, и необходимость в использовании всех трех типов вопросов при введении каждой новой темы постепенно снижается.

7.4.2. "Гробовое" молчание и содержательное молчание.

Начинающий интервьюер больше всего, пожалуй, боится быть встреченным полным молчанием после того, как он задал вопрос или ввел новую тему. Такое затруднительное положение может возникнуть и в личном интервью, но эту менее сложную ситуацию даже неопытный интервьюер считает не столь угрожающей и может справиться с ней. Однако в групповом интервью он часто принимает молчание за свидетельство того, что сделал ложный шаг, преждевременно вторгся в чувствительную зону или неправильно сформулировал вопрос. Он склонен считать, что молчание всей группы выражает враждебное отношение к его поведению. Он испытывает тревогу.

Тем не менее многие его опасения не оправданы. Не всякое молчание является зловещим. В особенности в том случае, если в ходе интервью развивается групповое согласие, случающееся время от времени молчание может являться лишь прелюдией к спонтанным и полным сообщениям о чувствах и опыте; это молчание может быть вызвано желанием упорядочить реакции, вызванные заданным вопросом. Молчание может также сигнализировать о том, что заданный вопрос коснулся эмоциональных сторон, некоторые из которых в свое время найдут выражение. Короче говоря, это - содержательное молчание, что хорошо известно опытным интервьюерам.

В действительности, если интервьюер не выбрал такой стиль поведения, что группа испытывает к нему враждебность, такое периодическое молчание может быть даже полезным. Если интервьюер остается спокоен и ничего не произносит секунду-другую, обычно тот или иной член группы нарушает молчание. Это требует от интервьюера обладания некоторой самоуверенностью и ощущения относительной безопасности; он должен считать, что правильно определил природу молчания. Но если вместо этого он стремится получить какой-нибудь ответ - все равно какой, то обычно поспешно разражается вопросами в отчаянной надежде, что хоть на один из них будет получен ответ (8).Его усилия несколько напоминают действия ребенка, который, посадив семечко, постоянно выкапывает его, чтобы посмотреть, насколько оно выросло, - во всяком случае эти усилия столь же продуктивны. Посмотрите на следующие примеры, взятые из нашей коллекции явных ошибок:

Как вам понравилось сочетание разных типов музыкальных произведений в одной программе? Считаете ли вы, что отбор номеров был правильным? Это заинтересовало вас? Слушали бы вы эту программу дома? Что вы в действительности чувствуете, когда смотрите сцены такого рода? Это вас вообще интересует? Может быть вы предпочли бы не смотреть?

Утонув в этом потоке вопросов, обескураженные тем, что им кажется, будто они должны отвечать на все, интервьюируемые чаще всего не отвечают ни на один. Шквал вопросов обычно разрушает атмосферу, способствующую проведению эффективного группового интервью, поскольку интервьюер принимает роль следователя, переполненного опасениями и не проявляющего никакого интереса к группе, кроме получения информации. Будучи поставленной перед необходимостью отвечать на множество вопросов, группа ощущает незащищенность и дискомфорт. В общем, мало что может обладать более сковывающим эффектом в интервью, чем длинный, непрерывный ряд вопросов.

Такой ряд вопросов периодически возникает во время молчания, но может распространиться и на другие стадии интервью, как в случае, продемонстрированном в следующем коротком отрывке.

Инт. Вы помните эпизод с гангстером в машине?

А. Диллинджер.

Инт. Да. Вы помните это? О чем это все было? Что они хотели сказать?

Убедившись, что интервьюируемый идентифицирует сцену, о которой идет речь, спокойный интервьюер просто подбодрил бы его к высказыванию о своей реакции, возможно, при помощи одной из версий своего заключительного вопроса: "Что они хотели сказать?" Но этот интервьюер демонстрирует свою неуверенность избыточным вопросом ("О чем это все было?") и повторением практически одного и того же содержания в скорострельной серии из трех вопросов.

"А" вообще не отвечает, а другой интервьюируемый вставляет общее замечание, ведущее к новой теме, в то время как сцена, на которой хотел заострить внимание интервьюер, вообще уходит из рас смотрения.

Внезапное молчание может наступить в групповом интервью как и в любой беседе. Если оно длится некоторое время, интервьюер может предотвратить нарастание напряженности в группе, задав тот же вопрос в слегка измененной форме. В тех сравнительно редких случаях, когда и на него не последует ответ, он просто отмечает факт, что, по-видимому, данный вопрос является несущественным - "На вас это вообще не произвело впечатления?" - и переходит к другой теме. Существенным требованием здесь является понимание того факта, что ситуации такого рода могут возникать в групповом интервью и что они преодолимы при использовании заранее продуманных способов для случаев, когда сами члены группы не нарушают молчания. Априорное осознание этого поможет интервьюеру обуздать свою тревогу по поводу возможной потери контроля над ситуацией.

7.4.3. Регулирование взаимодействия в группе.

Как мы отмечали в предыдущих разделах этой главы, социальное взаимодействие между членами группы может и способствовать и препятствовать выполнению целей интервью. Наблюдая за ходом беседы, интервьюер обычно в состоянии оценить характер процесса. В следующем случае, например, он старается стимулировать интервьюируемых к высказыванию различных мнений путем обмена реплик ими друг с другом:

Инт. Вы читаете, что и мы должны поступать так же (бомбить мирные районы)?

А. Нет.

Б. Если мы будем, я не пойду воевать.

Инт. А что думают другие? Я уже говорил, что я не считаю, что все должны быть согласны...

В. Я думаю, что мы должны обращаться с ними так же, как они с нами.

А. Это не то, за что мы сражаемся... Мы стараемся найти лучший путь.

Вначале "А" выражает свое мнение по данному вопросу коротким "нет". Из того, что было сказано ранее, интервьюер делает заключение, что в группе нет единого мнения по этому вопросу, и что замечание "А" имеет в основе невысказанные чувства. Поэтому он стимулирует обмен мнениями между интервьюируемыми, приводящий к тому, что тот развивает свои чувства, подстегнутый противоположным мнением, высказанным "В".

Следующий пример, наоборот, демонстрирует кумулятивное взаимодействие членов группы, уводящее далеко от обсуждаемого вопроса.

Инт. Вы думаете, что просмотр такого фильма может возбудить гнев не только на лидеров Германии, но и на ее народ?

Группа (Выражает общее согласие).

Инт. Как вы считаете, это правильная мысль?

А. Нет, я так не считаю, потому что нельзя винить народ в том, что делают солдаты.

Б. Вы вынуждены убивать людей.

В. Солдаты опираются на народ... так что это частично и его вина.

Г. Нет, это не так.

А. Нет, я не согласен, потому что всегда, когда вы имеете контроль над армией, вы имеете контроль над нацией.

Инт. Скажите, у вас создалось при просмотре фильма впечатление, что нацистские солдаты не хотят сражаться?

До тех пор пока "А" не говорит, что он не согласен с "Г", обмен мнениями между интервьюируемыми касается изучаемого вопроса. Последующие же замечания не только уходят в сторону, но имеющиеся расхождения во мнениях приводят к возникновению оборонительной позиции при повторном выражении своих взглядов. В этот момент вступает интервьюер и не отдавая предпочтения ни тем, ни другим взглядам, направляет внимание на стимульную ситуацию, подхватив высказывание "Б" и отнеся его к фильму.

Интервьюер может, конечно, ошибиться в своей оценке прямого влияния на интервью социального общения в группе. В этом общении существуют всевозможные нюансы, и их нельзя разграничить на те, которые несут и не несут функциональной нагрузки в интервью. Тем не менее такое разграничение может быть полезным для последующих более точных оценок. Когда интервьюер обнаруживает, что "взаимодействие в группе выливается в не относящийся к делу или непродуктивный конфликт, он может изменить направление дискуссии, не выказывая недоброжелательности по отношению к тем, кто участвовал в нем. Даже такая сравнительно неуклюжая попытка, какая показана в следующем отрывке, может служить цели.

(В интервью идет речь о планах нацистов поработить другие нации).

А. Я не думаю, что здесь имелось в виду установление немецкого порядка вне Германии.

Б. Нет, это не имелось в виду.

В. Что касается меня, то я пошел в армию добровольно, чтобы защитить мою жену и троих детей от того, чтобы их не бомбили в нашей стране.

Г. А я пошел по специальному приглашению.

Инт. Я думаю, мы не будем вдаваться в подробности, кто как попал на войну...

Хотя интервьюер прямо не критикует ироническое высказывание "Г", он дает понять, что дискуссия перешла к вопросам, не имеющим отношения к интервью. Его намерение направить дискуссию в нужное русло было бы исполнено лучше, если бы он воздержался от осуждения и отнес бы предыдущие замечания интервьюируемых к рассматриваемому фильму. Тем не менее, он определил начало отступления и вмешался до того, как оно стало развиваться.

7.4.4. Как справиться с прерыванием.

Мы видели, что довольно часто один интервьюируемый перебивает другого до того, как тот выскажет суть своего замечания. В некоторых случаях один едва успевает сказать слово, как другой пытается предвосхитить то, что будет сказано:

Инт. Что создало у вас такое впечатление?

А. Потому что...

Б. Они готовились годами.

В другом случае он перебивает, чтобы провести свою собственную линию:

В. Они должны сражаться или умереть, но в глубине души...

Г. Не было бы лучше для них не сражаться и умирать, а восстать и умереть, и выйти из войны? Так они бы принесли больше пользы человечеству. Люди сами хотят воевать, не то они бы не сражались так.

В обоих случаях у интервьюера может появиться желание прервать перебивающего и вернуть слово первому интервьюируемому, чтобы тот мог продолжать. Это может стоить ухудшения атмосферы доверия и взаимопонимания в интервью. Такая практика ведет к подавлению спонтанности ответов, так как перебивания, хотя и неудобны обычно представляют собой непосредственное выражение мнения или чувства, не сдерживаемое правилами хорошего тона и любезностью. Если интервьюер резко остановил перебившего и вновь предоставил слово первому интервьюируемому, это может не только быть воспринято как упрек, но и ограничить спонтанные высказывания остальной группы, стремящейся избежать подобной оплошности.

Интервьюеру не следует принимать такую авторитарную роль. Если произошло прерывание, можно позволить беседе следовать этим курсом (если, как мы уже отмечали, это не ведет к длинному отступлению). Иногда прерванный выступающий сам при первой возможности вернется к тому, что он хотел сказать. Если этого не произойдет, интервьюер, зафиксировав должным образом его предыдущее замечание, обратится к нему позднее, в более подходящее время иди задаст всей группе вопрос, основанный на этом замечании. Если у того человека, которого перебили, осталось чувство незавершенности действия, он скорее всего использует возможность завершить высказывание.

7.4.5. Установление частоты ответов.

Относительно нестандартизированное групповое интервью вряд ли является подходящим инструментом для получения оценки частоты определенных ответов. Такие перечисления требуют использования анкет, стандартизированных интервью с агрегированием и других сравнимых стандартизированных методов. В некоторых случаях, однако, интервьюер имеет особую причину стремиться получить грубую оценку относительной частоты определенных мнений или других реакций, появляющихся в группе или в агрегате групп. Мнения могут оказаться полярными, восприятие ситуации может быть двух или трех типов, предполагаемое согласие оказывается неполным. Могло быть и так, что не все члены группы высказывались по обсуждаемой проблеме, поэтому интервьюер заинтересован в полном перечне неразвитых мнений, восприятий или ценностей. Он предлагает альтернативы и просит голосовать.

Как бы то ни было, в каждом групповом интервью желательно сводить такое перечисление к минимуму. Выражение своего мнения поднятием руки является в лучшем случае формальной процедурой, имеющей мало общего с неформальной свободной беседой. Интервьюер командует происходящим, давая инструкции интервьюируемым. Изменения в атмосфере в группе значительны и иногда может потребоваться время для восстановления хода беседы.

В том случае, если такое перечисление необходимо, интервьюер должен сначала убедиться, что альтернативные ответы достаточно ясно вытекают из интервью. Он должен сформулировать суть этих альтернатив для себя прежде, чем представлять их в краткой и сбалансированной форме интервьюируемым. Пренебрежение этими требованиями в случае, описываемом ниже, привело к смущению.

Инт. Возникает очень интересный вопрос. Предположим, в следующем месяце немецкий народ сплотится и сместит Гитлера и нацистскую партию, и затем страна вернется в свои предвоенные границы. Как вы считаете, должны ли мы принять такое предложение или мы должны продолжать воевать? Давайте проголосуем. Я повторю еще раз. Мне хочется знать мнение каждого. Вот в чем суть. Если немецкий народ сместит Гитлера и нацисты заключат мир и вернутся в свои предвоенные границы, кто из вас считает, что мы должны принять такое предложение и попытаться заключить мир с ними?

Очевидно, что этот вопрос с его обилием условных предложений не является образцом ясности. Услышав свою собственную формулировку в первый раз интервьюер понял, что она является громоздкой и туманной. Он срочно пытается исправить эту ошибку, сам еще не придя к большей ясности, и преуспевает лишь в исключении уравновешивающих альтернатив, которые составляли единственное достоинство предыдущей версии.

Более того, похоже, что этот вопрос не поднимался в предыдущем обсуждении. В противном случае интервьюер должен был оказаться лучше подготовленным к короткому и ясному формулированию альтернатив, прежде чем просить поднимать руки.

В другом случае, который рассматривается ниже, интервьюер не испытывает затруднений в формулировании альтернатив, которые опираются на изучаемый фильм и прямо вытекают из предшествующего замечания интервьюируемого.

Инт. Что делали русские во время кампании в Польше?

А. Они заключили союз с немцами в это время, не так ли?

Инт. Да, русско-немецкий пакт. Вот что мне хотелось бы знать. До просмотра фильма, кто из вас помнил о пакте с Германией, а кто из вас забыл об этом? Те, кто не помнил, поднимите руки. (Четверо поднимают руки)

Инт. Так, остальные помнили. Хорошо, а как вы думаете, было ли оправдано заключение русскими пакта в то время или нет?

То, что даже по поводу такой прямой и далеко не сложной процедуры лучше не импровизировать каждый раз заново, а использовать единообразную последовательность, применяемую в практике группового интервью, подтверждается последним замечанием в этом отрывке. Интервьюер сформулировал альтернативы и выяснил, что четверо членов группы относят себя к одной из них (забывшие определенный факт). Следующий шаг должен был состоять в подсчете голосов, принадлежащих к другой категории (те, кто помнил этот факт). Вместо этого интервьюер делает, возможно, неверное заключение, что эти две категории исчерпывающи: "Остальные помнили". При более тщательном исследовании вполне можно было бы обнаружить и третью группу - тех, кто не может с уверенностью сказать, помнили о ни об этом или нет. Использование в качестве варианта ответа "Я не знаю" имеет в групповом интервью не меньше оснований, чем в письменных анкетах.

Когда такие подсчеты ведутся в группе, поляризация ответов становится очевидной и для интервьюера, и для всей группы. Это создает базу для развития ответов интервьюируемых. Так как в так ой ситуации интервьюируемые часто стремятся к отстаиванию своих взглядов, а не к разъяснению их - особенно если ответы отражают чувства или отношения - интервьюеру следует заострить внимание на значении ответов, а не на их оправдании.

Следует также отметить, что такой подсчет голосов проводится вскоре после введения нового вопроса и только затем происходит его глубокое обсуждение. Очевидно, что следует проводить процедуру в обратном порядке, чем это принято в парламентской практике, где голосование проводится после того, как обсуждены достоинства предлагаемого законодательства. В интервью цель состоит в том, чтобы использовать групповую ситуацию для помощи в получении сообщений, а не для того, чтобы оформить их содержание. Если полное обсуждение предшествует подсчету мнений, это может сказаться на результате.

Вообще говоря, формальное перечисление ответов должно быть сведено к минимуму в тех групповых интервью, которые не приспособлены для этой цели. Когда необходимо получить оценки частоты ответов, интервьюеру можно посоветовать следующее:

1) производить подсчет после того, как данный вопрос возник в ходе интервью;

2) четко сформулировать альтернативные постановки вопроса для себя прежде, чем представлять их на рассмотрение группы в краткой и сбалансированной форме;

3) проводить голосование по поводу всех возможностей ответа, имея в виду, что некоторые интервьюируемые вообще не в состоянии дать определенного ответа и

4) вслед за формальным перечислением проводить полное обсуждение смысла ответов.

7.4.6. Нейтрализация эффекта лидера.

Ранее в этой главе мы отмечали, что некоторые люди играют роль неформальных лидеров в группе при проведении интервью, принимая значительно большее участие в дискуссии, чем остальные, и до некоторой степени воздействуя на сообщения остальных. Мы также отмечали, что социальная гомогенность группы может уменьшить это явление, но не может полностью предотвратить его. Хотя интервьюер не устраняет эффект лидера, он может контролировать его проявления и может приблизительно оценить то, насколько сильны его проявления в каждой группе.

При наличии неформальной структуры группы, интервьюер может обычно определить, кто из ее участников проявляет инициативу в обсуждении новых вопросов или в выражении своих мнений. Такое определение, конечно, далеко не точно, да оно и не должно быть точным. Обычно интервьюер может определить на каждой стадии интервью наиболее и наименее активных участников и стимулировать высказывания менее активных при помощи методов, описанных ранее. Он может специально зафиксировать краткие замечания менее активных членов группы, выразить особый интерес к их высказываниям и со временем сконцентрировать внимание на тех вопросах, интерес к которым был им замечен. Это помогает интервьюируемым изменить роли в ходе интервью. Даже если это не выравнивает степень и характер участия в интервью разных членов группы, то до некоторой степени уменьшает влияние лидера.

Часто перед интервью распространяются короткие анкеты, для получения кратких сведений о мнениях и установках, касающихся основных вопросов (9). Сопоставление этих данных с качественной информацией, полученной в интервью, может дать некоторое представление об эффекте лидера. Наиболее развитые качественные сообщения кодируются в терминах и категориях, использованных в анкетах, для определения степени изменения мнений и взглядов среди тех, кто был определен как "лидеры" и как "ведомые". Хотя эти изменения не могут со всей определенностью быть связаны только с социальным общением в ходе интервью - некоторые могут быть результатом продолженного самовыражения - большие изменения в среде "ведомых", чем у "ведущих", позволяют судить о наличии эффекта лидера. Анализ различных частей интервью также можно проводить в свете этих соображений.

Глава VIII. ОТДЕЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ.

Предыдущие главы были посвящены основным формальным целям фокусированного интервью и методам, направленным на достижение каждой из них. Другие проблемы, имеющие отношение скорее к проведению интервью, чем к достижению какой-то определенной цели, до сих пор рассматривались нами лишь опосредованно. Эта заключительная глава представляет некоторые из таких общих проблем.

8.1. НАЧАЛО ИНТЕРВЬЮ.

Как мы неоднократно отмечали, социальная атмосфера интервью в значительной степени влияет на то, насколько полные сообщения могут быть получены и как легко это может быть достигнуто. Скучное интервью обычно не является эффективным интервьюер в большой степени может помочь установлению атмосферы заинтересованности, разъясняя в самом начале цели исследования и определяя роли - и свою, и интервьюируемых. От него зависит подготовка сценической площадки таким образом, чтобы остальные испытывали истинный интерес при исполнении своих ролей.

8.1.1. Объяснение цели.

Сколь бы ни были отличны цели каждого конкретного фокусированного интервью, у всех у них есть общая цель - выяснение смысла изучаемой ситуации для тех, кто подвергался ее воздействию Интервьюеров обычно просят получить такую информацию, которая может быть проанализирована с целью получения сведений о типичном поведении людей или обеспечения базы для будущих действий (улучшения документальных фильмов, развития архитектуры жилых районов, улучшения характера расовых отношений в этих районах или любых других целей). Обычно установление атмосферы доверия зависит от понимания интервьюируемыми этих целей. Конечно, это не всегда так, потому что некоторым, видимо, нравится сам процесс выражения мнений и изучения своих реакций по поводу какой-нибудь ситуации. Тем не менее, нам кажется, что интервьюеру следует обеспечивать информационный базис для возникновения атмосферы доверия, разъясняя цели интервью.

Хотя объяснения цели интервью и будут различаться в каждом конкретном случае, у них много общего. Интервьюер объясняет, что необходимо изучать реакции людей на определенную стимульную ситуацию - кинофильм, радиопрограмму, архитектуру жилища или собрание смешанной расовой группы для того, чтобы помочь избавиться от недостатков и улучшить положение в будущем. ("Нам бы хотелось знать ваше мнение по поводу этого фильма, чтобы в будущем фильмы были как можно более интересными..." Или: "Вы, наверное, обнаружили, что ваша квартира в этом доме имеет и достоинства, и недостатки. Мы бы хотели выслушать ваше мнение по этому поводу, чтобы учесть ваш опыт в будущих проектах").

С самого начала внимание заостряется на фактическом опыте интервьюируемых - на их реакции на ситуацию. Их не просят выносит суждение, а лишь сообщить о своем опыте, просуммировав который можно получить основание для оценки. Как мы увидим, сообщения об опыте, включающие оценку, обычно служат целям интервью, тогда как общие оценки редко бывают полезными.

8.1.2. Распределение ролей между интервьюером и интервьюируемыми.

Интервьюер также объясняет, что он сам не имеет отношения к изучаемой ситуации. Он не является ни режиссером фильма или радиопрограммы, ни архитектором дома. Он беспристрастен относительно самой ситуации и заинтересован только в том, чтобы понять, как интервьюируемые ее воспринимают. Он предлагает высказываться критически, объясняя, что сообщения об отрицательных момента ситуации представляют такой же интерес, как о положительных. Его работа состоит в том, чтобы узнавать об опыте интервьюируемых, каковым бы он ни был.

Роль, которую выбирает для себя интервьюер, влияет на его поведение по ходу интервью. Его задача состоит в том, чтобы помочь формированию подходящего распределения ролей. С самого начала надо помочь интервьюируемому увидеть себя в качестве свидетеля своего собственного опыта, которому представилась возможность дать показания со всеми возможными подробностями, а не в качестве подопытной морской свинки, проходящей, скажем, проверку памяти. Интервьюируемому следует сказать, что практически никто не в состоянии удержать в памяти все детали ситуации, но все, что он припомнит о своих реакциях на ситуацию, будет полезно. Более того, так как он имел соответствующий опыт, то только он может помочь другим, кому еще лишь предстоит его иметь. Оказывается, ч то если человек принимает активное участие в интервью, он постепенно начинает осознавать себя "первопроходцем", что вызывает вполне понятное чувство гордости, тогда как ощущение себя подопытной свинкой вызывает чувство обиды. Даже несколько замечаний со стороны интервьюера в начале интервью могут сделать много для установления желательного распределения ролей.

В тех случаях, когда интервьюер хочет, скажем, получить оценку фильма, радиопрограммы или архитектурного проекта, он бывает склонен приписывать интервьюируемым роль критика, судьи или технического консультанта. Он может спросить об их суждениях по поводу того, как следует улучшить тот или иной продукт. Этот тип вопроса обычно бывает бесплодным (1). Вместо того, чтобы сообщать о своем собственном опыте, интервьюируемый, принимая эту роль, воображает возможные реакции других. Он скорее предполагает, чем сообщает.

Рассмотрим, например, следующий случай:

Инт. Если бы вы ставили подобный фильм, что бы вы показали еще, а от чего бы вы отказались?

А. Я бы показывал реальную действительность, но только не женщинам, потому что они эгоистки и не будут пускать туда своих мужей и сыновей.

Б. Нам следует показывать нашу промышленность... чтобы помочь поднять дух. Одно только плохо, это может раскрыть врагу, где находятся наши заводы.

Попросив интервьюируемых принять роль сценариста, режиссера или кого-то еще в этом роде, интервьюер далеко увел их от сообщений об их фактическом опыте. Конечно, они могут откликнуться н а предложение поупражнять свое творческое воображение, но часто это приводит к таким результатам, которые хорошо иллюстрируют следующий пассаж:

А. Я бы сам не хотел фигурировать в качестве нациста, так что предположим, что мы взяли эту лампу. У нас будет лампа и вы. Вы тогда будете играть роль союзника. Вы двое находитесь в комнате и ведете друг с другом горячие споры и он говорит: "Я - супермен, у меня 20.000 самолетов, самые современные бомбардировщики и самые мощные танки; у меня есть все". Тогда вы говорите:" У меня этого пока нет, но я намерен получить это в самом ближайшем будущем". Два человека могут высказывать самые разные мнения о том, что мы можем сделать, что у нас уже есть, а потом их можно привести на место действия через год, через полгода или три месяца. Можно показать реакцию этих двух людей.

Из всех тех ролей, которые можно приписывать интервьюируемым, роли

⇐ Предыдущая1234

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: