 |
Обычно я проводил лагеря на горе Абу и использовал тарабарщину — не на две минуты, а на целый час. И было так радостно, когда я говорил людям: «Теперь можете замолчать».
|
|
|
|
А они делали такие вещи...
Один человек каждый день, когда только было можно... Мы обычно делали тарабарщину в полдень, и в то время как каждый сходил с ума, он принимался звонить по телефону — это было его специальностью.
«Алло!..» — а там не было никого. И он смотрел на меня, а я закрывал глаза, потому что ему было неловко. Там не было никого, никакого телефона. Но он был каким-то брокером, поэтому: «Алло...». И он отвечал за другого и говорил за двоих целый час... Ему надоедало, и он начинал швырять несуществующий телефон в меня, потому что его одолевала усталость.
Один час — а потом я говорил: «Будьте безмолвны». Он откладывал телефон и выглядел таким счастливым. А меня интересовало, сколько же он сможет проделывать это. Лагерь продолжался семь дней; на шестой день он перестал звонить по телефону. Он снял трубку, а потом положил ее обратно, видя тщетность этого. Но на это потребовалось пять дней.
Вы должны быть тотальными, в противном случае вещи остаются внутри вас. Вы должны опорожнить вашу беспрерывную тарабарщину, которая продолжается внутри:
«Тра-та-та-тара-та-та...» Не делайте этого частично. Не заботьтесь о том, как выглядеть, потому что никто не смотрит на вас; каждый пребывает в своем собственном сумасшествии. Это подходящее время для того, чтобы вы говорили и делали все то, чего бы вы обычно не стали говорить.
Однажды на горе Абу был один из моих саньясинов, который обычно организовывал для меня автомобиль из Ахмедабада — и его друг во время медитации тарабарщины неожиданно вскочил, сорвал всю свою одежду и принялся толкать автомобиль к ущелью. Четыре человека вынуждены были помешать ему, иначе он сбросил бы автомобиль в глубокое ущелье. Когда ему помешали, он вскочил на дерево, голый, и принялся раскачивать ветви дерева, да так, что ветви затрещали! Все были обеспокоены: «Мы никогда не предполагали... этот человек всегда был в здравом уме».
|
|
|
Кое-как его удалось спустить вниз.
Когда медитация закончилась, он подошел ко мне со словами: «Пожалуйста, простите меня, но возможно, эти идеи были во мне — иначе зачем? Я никогда не делал такого прежде, я и представить не могу... Но в тот момент я хотел сбросить автомобиль в ущелье и разбить его».
Я сказал: «Вам надо обдумать это. Возможно, вы всегда завидовали автомобилю своего друга».
Он помолчал и сказал: «Возможно. В глубине так оно, очевидно, и было». — «А поскольку вам помешали сбросить автомобиль в ущелье, в своем гневе вы совершенно забыли, что были голым, и вскочили на дерево. И от гнева начали трясти целое дерево. Все это насилие вы, очевидно, носили внутри себя. С таким насилием внутри как же вам сидеть молча?»
Современный человек — это самый беспокойный человек. И я имею дело с современным человеком — не с мертвецом из прошлого. Я должен изобретать пути и методы, чтобы вы могли стать безмолвными. В конце концов, цель именно эта — задзен. Но перед этим вам придется многое отбросить. Возможно, в прошлом, когда человек был намного более естественным, неподавленным...
В Бирме по-прежнему есть небольшое племя в горах, которое никогда ни с кем не сражалось, которое никогда никого не убивало. Никто за всю его историю не совершил самоубийства или убийства. Они ничего не знают о Зигмунде Фрейде, но они знают психоанализ гораздо глубже, чем Зигмунд Фрейд.
Каждый человек в этом племени, если он видит сон, в котором он кого-то бьет, утром обязан признаться старшим, что побил кого-то во сне. Он должен описать этого человека, чтобы они смогли обнаружить, кто же тот человек, которого он бил. Потом он обязан пойти к тому человеку с плодами и сладостями и попросить прощения — хотя это и происходило во сне. Но это, очевидно, было в уме, в противном случае это не может произойти даже во сне.
|
|
|
В том маленьком племени нет ни насилия, ни войны, ни сражения... у них нет никакого оружия. Если это возможно в маленьком племени, это возможно на всем земном шаре. Если это возможно для одного человека, это возможно и для всего человечества. Нам просто нужно выбросить весь мусор, который входит в наши умы, в наши грезы. И это воздействует на наши поступки, наши позиции, наши несчастья, наш гнев, наше отчаяние. Лучше отбрасывать это прежде, чем оно воздействует на наши поступки,
В этом суть психологии, стоящей за медитацией: опустошить вас, создать в вас ничто. Из этого ничто расцветает окончательная радость, окончательное блаженство.
Сутра:
Возлюбленный Ошо,
Монах спросил Дайтена, ученика Секите: «Как
Бывает, когда встречаешь личность-которая-внутри?»
Дайтен ответил: «Внутри больше никого нет».
Когда вы идете вовнутрь, вы не встречаете никакой личности, вы просто встречаете целое; вы просто встречаете безличное существование. Вы есть только на поверхности; когда вы идете глубже, вы исчезаете. Чем глубже вы идете, тем меньше вас. Лишь только когда вас нет, вы касаетесь настоящей глубины.
Вы не встречаете никакой личности, вы просто встречаете безличное существование.
Дайтен был прав, когда сказал: «Личности больше нет, когда ты идешь вовнутрь». Только когда вы не идете вовнутрь... это концепция, идея. Если вы остаетесь в уме, вы остаетесь личностью. В тот миг, как вы выходите за пределы ума, личность начинает таять. Приближается точка, когда вас нет больше — есть все — вы становитесь одним с целым.
Монах спросил: «Что же есть внутри»? Если там нет личности, тогда кто там?
Ум не может представить себе ничто; он может представить только нечто ограниченное. Если нет личности, тогда кто же там есть? Бог?
Говорят, что Будда сказал: «Если вы повстречали меня в себе, немедленно убейте меня, немедленно отрубите мне голову! Из-за того, что вы полюбили меня, когда вы медитируете, образ вашего мастера может прийти к вам. Это только образ, не позволяйте этому образу помешать вам, встретиться с целым. Огрубите мне голову».
|
|
|
Монах спросил: «Что же есть внутри»?
Дайтен сказал: «Не задавай этот вопрос. Это единственный вопрос, на который нельзя ответить. Лучше войди и посмотри, кто внутри».
Дайтен очень ясный мастер. Не философствуя много, он просто говорит «Не задавай этот вопрос. Просто войди и посмотри».
Тогда монах спросил: «В океане несчастья волны глубоки. Из чего нам сделать лодку?»
Дайтен ответил: «Делайте лодку из дерева».
Монах сказал: «Если мы сделаем, сможем, ли мы пересечь океан?»
Дайтен ответил: «Слепой все еще слеп; немой все еще нем».
Он показывает его неудачу. Этот монах не может понять. Вам не нужно достигать другого берега океана, вы должны растаять в океане. Для того чтобы растаять, вам не нужна лодка. Другой берег будет точно таким же, как и этот. Вы можете переменить место, но это не изменит вашего внутреннего космоса.
Именно поэтому он сказал: «Что бы мастера ни говорили, люди по-прежнему остаются, слепы и немы». Они не меняются. Они продолжают слушать. Если это философия, они могут понять ее, но если это экзистенциальный опыт, они просто остаются слепыми, глухими и немыми.
Движение внутрь не философский вопрос. Кто внутри вас? Зачем спрашивать, если то, что внутри, принадлежит вам? Войдите и посмотрите, кто внутри. Вы не найдете никакой личности. Вы найдете чистое ничто, экзистенциальное блаженство, красоту, песню без звуков, великое опьянение, поразительный экстаз. Вы не найдете никакой личности, лишь переживания, но эти переживания будут трансформировать вас. Такие переживания преображают вашу индивидуальность, потому что теперь вы узнали, что внутри абсолютное молчание и нет никакой индивидуальности.
Тогда, если кто-то оскорбит вас, вы не почувствуете оскорбления, потому что вас не существует. Он бросает камни в ничто. Тогда даже в своей обыденной жизни вы будете действовать подобно будде — осознанно, бдительно, сострадательно.
|
|
|
В другой раз один монах прибыл, из Кореи, чтобы повидать Дайтена. Когда монах раскатывал свою циновку, чтобы совершить поклон, Дайтен сказал: «Прежде чем ты покинешь свою страну, постигни одну-единственную фразу».
Монах не нашел ответа. Он не смог понять того, что Дайтен сказал ему. Он говорит: «Прежде чем ты покинешь свою страну, постигни одну-единственную фразу!» Под «страной» он не подразумевает Корею. Он подразумевает: прежде, чем ты отойдешь от своей личности, границ, в которых ты жил, постигни одну фразу. Что же это за фраза?
Вместо того чтобы отвечать, монах оставался без ответа. Он не смог понять Дайтена. Такой одной-единственной фразой является задзен. Прежде, чем ты оставишь свою личность, и свою индивидуальность, и свой ум — вспомни — посидеть молча, не задавая никаких вопросов, не создавая никаких галлюцинаций и не вызывая никаких грез.
|
|
|
