Критерии выделения жанра романа в творчестве И.С. Тургенева

Известно, что на протяжении многих лет Тургенев называет свои романы то романами, то повестями. Конец этой неопределенности писатель положил лишь в 1880 году, когда все шесть произведений ("Рудин", "Дворянское гнездо", "Накануне", "Отцы и дети", "Дым", "Новь") безоговорочно квалифицировал как романы. Попытаемся выяснить причины столь долгих колебаний Тургенева.

Еще до создания "Рудина" Тургенев приступил к работе над романом "Два поколения". Много надежд возлагал писатель на это произведение. В частности, Тургенев чувствовал необходимость "отделаться… от "старой манеры" (Тургенев, 1958: 120).

Однако замысел не удался. Друзья Тургенева подвергли роман критике из-за многочисленных длиннот, неизжитой до конца "старой манеры" и слишком большого количества частностей.

"Суровые отзывы литературных друзей о "Двух поколениях" и признание самим автором существенных недостатков в структуре этого романа - отправная точка многолетних колебаний Тургенева в употреблении жанровой терминологии" (Батюто, 1972: 244-245). Так, из-за критики друзей и довольно холодного приема публикой Тургенев ни разу в пятидесятые годы не назвал романом и "Рудина". Более того, в 1856 году писатель включает данное произведение в состав "Повестей и рассказов".

Итак, в пятидесятые годы Тургенев придавал довольно большое значение замечаниям друзей, критике, а также и тому приему, который оказывала его произведениям публика. Этот факт убедительно доказан А.И. Батюто с помощью анализа писем писателя.

Анализ тургеневского эпистолярия показал, что с конца шестидесятых годов писатель все реже использует термин "повесть" применительно к романам. Это свидетельствует об ослаблении подверженности Тургенева "внешнем воздействиям". Закономерное объяснение этому находил в письме писателя К.Д. Кавелину (декабрь 1876 года): теперь к "степени успеха в публике" Тургенев относится "если не равнодушно, то спокойно, как подобает человеку, уже убеленному сединами и усталому" (Тургенев, 1958: 497).

Вывод о том, какой смысл Тургенев вкладывал в термин "роман" можно сделать на основании писем, в которых содержатся прямые и косвенные суждения писателя о специфике этого жанра, а также на основании знаменитого "Предисловия к романам" (1880).

В "Предисловия к романам" 1880 года Тургенев уверенно называет романами шесть произведений: "Рудин", "Дворянское гнездо", "Накануне", "Отцы и дети", "Дым" и "Новь". "Автор "Рудина", написанного в 1855-м году, и автор "Нови", написанной в 1876-м году, является одним и тем же человеком. В течение всего этого времени я стремился, насколько хватало сил и умения, добросовестно и беспристрастно изобразить и воплотить в надлежащие типы и то, что Шекспир называет: "the body and pressure of time", и ту быстро изменявшуюся физиономию русских людей культурного слоя, который преимущественно служил предметом моих наблюдений. Насколько это мне удалось - не мне судить: но смею думать, что читатели не усомнятся теперь в искренности и односторонности моих стремлений" (Тургенев, 1982: 390).

Данная цитата содержит ключевой критерий, на основании которого Тургенев выделял жанр романа: наличие "надлежащих типов". Подтверждение этому находил и в письмах писателя.

В письме к А.П. Философовой в сентябре 1874 года Тургенев пишет: "А Базаров все-таки еще тип, провозвестник, крупная фигура, одаренная известным обаянием, не лишенная некоторого ореола…" (Тургенев, 1958: 466). В письме К.Д. Кавелину от 29 декабря1876 года писатель, говоря о романе "Новь", замечает: "Быть может, мне бы следовало резче обозначить фигуру Павла, соломинского фактотума, будущего народного революционера, но это слишком крупный тип, - он станет со временем… центральной фигурой нового романа" (Тургенев, 1958: 498). В письме к С.К. Брюлловой от 2 января 1873 года Тургенев пишет: "… я и сам понимаю и чувствую, что мне следует произвести нечто более крупное и современное, - и скажу Вам даже, что у меня готов сюжет и план романа - ибо я вовсе не думаю, что в нашу эпоху перевелись типы и описывать нечего…" (Тургенев, 1958: 445).

Итак, насколько мы можем судить на основании вышеприведенных цитат, важным критерием романа как жанра в тургеневском осмыслении является наличие определенного типа. Действительно, в повестях писателя мы не найдем столь ярких типов, как Базаров, Лаврецкий, Инсаров и др.

Во всех шести романах Тургеневу удалось "воплотить в надлежащие типы и то, что Шекспир называет: "the body and pressure of time"".

В "Рудине", "Дворянском гнезде", "Накануне", "Отцах и детях", "Дыме" и "Нови" ярко отражены "образ и давление времени", типичная историческая эпоха. Некоторые исследователи считают, что наличие в романах Тургенева "мира общественной жизни" (определение Л.И. Матюшенко) - главный критерий выделения данного жанра в творчестве писателя. Так, по мнению Л.И. Матюшенко, "наличие эпического содержания является первым критерием, на основании которого" в творчестве Тургенева роман выделяется как жанр (Матюшенко, 1971: 319). "Мир общественной жизни в романах Тургенева раскрывается неодинаково. Иногда это предмет весьма отвлеченных споров и размышлений героев ("Рудин", "Дворянское гнездо", "Дым"), иногда гораздо более конкретный мир социальной жизни народа ("Отцы и дети", "Новь") " (Матюшенко, 1971: 318).

Уже в начале своего творческого пути Тургенев вложил большой смысл в содержание термина "роман". "Роман - не растянутая повесть", по его мнению (Тургенев, 1987: 233). Настоящий роман, с точки зрения Тургенева, имеет огромное историческое значение, это фундаментальный жанр. Создать роман - значит справиться со сложнейшей задачей. Писатель, назвавший свое произведение романом, берет на себя большую ответственность и перед современниками, и перед грядущими поколениями. В подтверждение этого приведем строки из письма Тургенева К.Д. Кавелину 1876 года: "Мой роман ("Новь") имеет для меня самого важное значение… вопрос идет о том, совпадал ли я с задачей, постановка которой казалась мне верною, но исполнение которой (а ведь вся суть в исполнении!) могло внушить мне справедливые сочинения и опасения. Эти опасения были тем более естественно, что задача-то была уже больно трудна!" Далее в письме писатель благодарит Кавелина за благожелательный отзыв о "Нови" и делает вывод: "… теперь … я уже знаю, знаю наверное, что я не потерял времени даром и сослужил - и отслужил службу моему поколению - пожалуй, даже моему народу" (Тургенев, 1958: 497).

Наличие лирического начала - важный компонент романов Тургенева, как и его прозы в целом. Но если повести писателя в большинстве своем написаны от первого лица (дневник, воспоминания, переписка), то есть непосредственно в манере субъективного повествования, то романы Тургенева, хотя и написаны в манере объективного повествования, так же содержат в себе субъективное, лирическое начало.

Другой важный критерий, по которому различаются повесть и роман Тургенева - это форма восприятия мира. Так, в повести Тургенева "это восприятие мира индивидом, ограниченным во временном своем бытии" (Матюшенко, 1971: 319).

Иной способ мировосприятия - в романах, где утверждаются надличностные ценности: в первую очередь, это родина героя, судьбы цивилизации, наука. В повести на первом плане личность, как бы "оторвавшаяся" от общества, ушедшая в себя. В результате этого отвлечения - и сознание мимолетности счастья, мысли о смерти, и ощущение собственного одиночества. В романах для Тургенева важно показать причастность героя к обществу, к нации, к общественному движению.

Как справедливо отмечает А.Я. Эсалнек, романам Тургенева присущ монологизм (Эсалнек, 1991: 96 и др.). Так, смерть героя - обычное завершение тургеневских романов. Однако подобный исход часто имеет место и в его повестях. Различие же заключается в осмыслении смерти в этих двух жанрах. Если в романе гибнет герой, то после него остаются его идеалы, родина, на смену одному поколению идет другое, и уже оно может воплотить в жизнь нереализованные стремления погибшего. Во многом такое осмысление смерти героя обусловлено эпическим началом романа. В повестях же такой подход неприемлем. Смерть личности, изначально отвлеченной от общества, обращенной к своему внутреннему миру, не дает оснований делать такие же выводы, утешения здесь не может быть, отсюда - трагизм. "Мир, который индивидуум воспринимает сквозь призму своей смертности, - мир обнаженно трагический" (Матюшенко, 1971: 320). Только сознание тесной связи с обществом позволит избежать трагического взгляда на жизнь.