Шкалирование осей политического подпространства

Как известно, политика — это сфера деятельности, связанная с завоеванием, удержанием и использованием государственной власти. Стало быть, именно такого рода параметры должны быть среди переменных политического подпространства.

Такой выбор представляет собою непростую проблему. Сложность состоит уже в том, что для разных типов обществ эти переменные, т.е. критерии, по которым одни люди наделяются бу льшим объемом влияния, нежели другие, или контролем над действиями других, могут быть весьма разнообразны. Серьезное воздействие на это выбор могут оказывать и уровень развития демократических институтов в стране, и степень религиозности населения, и его национально-этническая структура, и доминирующие в данный период времени тенденции в политической жизни общества. Давайте попробуем предложить следующий набор переменных.

Ранг в государственной иерархии. Это индикатор, самым прямым и непосредственным образом относящийся к государственной власти. Уже из самого названия его ясно, что он располагается на ранговой (порядковой) шкале. На нижнем ее конце располагается статус рядового избирателя, чье влияние на принятие политических решений носит довольно слабый и опосредованный характер. На верхнем же будет размещаться статус реального, фактического главы государства, будь то президент, король, премьер, генеральный секретарь, каудильо или аятолла. Остальные позиции на этой шкале определяются степенью постоянства и силы того влияния, которое оказывают занимающие их люди на принятие решений политического характера, а также, может быть, числом людей, на которых распространяется обязательность исполнения принимаемых на данном уровне решений. У тех, кто находится непосредственно на государственной службе, позиция на этой шкале прямо определяется занимаемой должностью (нечто вроде "Табели о рангах").

Партийная принадлежность. Это одна из тех переменных в данном подпространстве, которая может трактоваться наиболее широко, ибо она решающим образом зависит не только от характера общественного устройства, но и от общей духовной и идеологической атмосферы данного социума. Дело в том, что под партией мы понимаем здесь практически любую (кроме разве что самого государства) политически организованную силу. Такое партийное членство не всегда может быть жестко фиксированным, что, разумеется, создает определенные трудности для эмпирического измерения. Проще всего с этим в тоталитарном государстве, где имеется всего одна партия, деятельность которой к тому же пронизывает все поры социального организма, и где партийное членство регистрируется в каждой анкете и личном листке по учету кадров: "член КПСС", "член ВЛКСМ", "б/п".

Несколько сложнее, когда имеешь дело с многопартийной системой: в этом случае придется выстраивать по ранговой шкале сами партии. В теократическом государстве решающее значение будет иметь принадлежность к господствующей конфессии — представители ее будут иметь на такой шкале существенно более высокий статус, нежели прихожане других церквей. Когда мы ведем речь об обществе, где господствует национализм или расизм, эту шкалу естественно будет проградуировать с помощью этнических признаков. Реально же при разработке шкалы придется учитывать множество самых разнообразных по форме группировок, ставящих перед собою политические цели и обладающих различной степенью влияния на политическую жизнь. Между тем именно реальная степень такого влияния (независимо от декларируемых целей, принципов, идеологических установок) и должна лежать в основании градуировки шкалы. Однако среди этих критериев всегда необходимо искать главные. Ведь даже в столь многонациональном, многопартийном и веротерпимом государстве, каким являются США, обладание тем, что обозначается аббревиатурой WASP (White Anglo-Saxon Protestant) может оказаться решающим ключом к политической карьере во многих американских штатах.

Так или иначе, вдоль этой шкалы размещаются различные формальные или неформальные политические организации в соответствии со степенью своего влияния на политическую жизнь общества. На верхней границе этой шкалы окажется правящая партия, следом за ней — оппозиционные партии, коалиции, фронты, движения и т.п. Понятно, что градуировка такой шкалы потребует специальных усилий по проведению разного рода рейтинговых и экспертных исследований, опросов общественного мнения. К тому же — во всяком случае, в политически нестабильном климате — эту градуировку придется периодически корректировать в соответствии с изменениями в политической конъюнктуре.

Впрочем, партийная принадлежность индивидов и групп может определяться не только прямой принадлежностью (или приверженностью) индивида и группы к какой-то политически организованной силе. У многих людей, не проявляющих регулярной политической активности, все равно может существовать сложившаяся система убеждений, которая в решающей ситуации (например, во время президентских или парламентских выборов) подтолкнет их к тому, чтобы поддержать те политические партии, лозунги которых окажутся наиболее близки к их убеждениям. Наши собственные исследования, проведенные в 1995-96 гг., позволили выявить среди населения Нижегородской области по меньшей мере шесть таких страт с довольно четко оформленными системами политических предпочтений.

Всего было опрошено 1801 человек из числа жителей г. Нижнего Новгорода. Для того, чтобы выявить реальную приверженность тому или иному складывающемуся в современном российском обществе политическому течению (не обязательно совпадающему с предвыборными лозунгами официально зарегистрированных партий), мы задавали своим респондентам целый ряд вопросов (либо приглашали их присоединиться к какому-либо суждению или отвергнуть его). Мы заносили респондента в тот или иной кластер при условии ответа определенным образом не менее чем на четыре вопроса одновременно (схожесть ориентаций на один или даже два ответа можно отнести на счет случайности). Приведем для примера критерии определения партийного кластера "демократы" (см. табл.3.5):

Таблица 3.5

Критерии выделения партийной принадлежности "демократы"

В результате было получено такое распределение респондентов по шести заданным "партийным" принадлежностям:

Демократы, для которых представляют ценности плюрализм и многообразие политических мнений, существование в обществе различных партий, политической оппозиции существующему режиму и политической борьбы по правилам — 8,4% от общего числа опрошенных.

Западники — последовательные приверженцы сближения с Западом, внедрения западного образа жизни, уверенные, что без помощи Запада России не выжить - 2,4%.

Прагматики, предпочитающие извлечение практической выгоды из любой ситуации, опирающиеся при этом, прежде всего, на себя и свои способности - 5,5%.

Коммунисты, ориентирующиеся не столько на постулаты коммунистической доктрины, сколько на ценности ушедшего "реального социализма" - 9,5%.

Национал-патриоты, ориентированные на ценности сугубо национального (даже, скорее, националистического) толка - 16,8%.

Тоталитаристы — сторонники ничем не ограниченной государственной власти, "твердой руки", огосударствления экономики - 1,5%.

В то же время следует отметить, что, различаясь по своей численности, все они вместе взятые составили меньше половины опрошенных (44,1%); остальные проявили либо гораздо меньшую определенность в своих взглядах на политику, либо полнейшее равнодушие к ней. Правда, не исключено, что это связано с тем, что среди предложенных вопросов и суждений не было представлено всего спектра политических ориентаций и предпочтений.

Ранг в партийной иерархии. Само деление всей совокупности членов общества по партийному признаку приводит к необходимости измерить и зафиксировать уровень положения, занимаемого интересующим нас субъектом в рамках политической партии, к которой он принадлежит. Понятно, что любая политическая организация неоднородна по внутреннему строению и образует пирамидальную иерархию, разделяясь на лидеров и элитную верхушку (которые займут верхнюю часть шкалы), функционеров среднего уровня, активистов и рядовую массу последователей данного политического движения. Среди последних могут быть и формальные члены партии, и сочувствующие (участники массовых акций — митингов, манифестаций), и те, чья партийная принадлежность выражается лишь в том, что они голосуют за кандидатов от данной партии при выборах в тот или иной орган управления. Так что состав партийных низов может оказаться довольно пестрым.

Вообще картина политической стратификации представляет собою на нижних своих уровнях чрезвычайно неоднородную и изменчивую массу. Чем выше мы будем подниматься по иерархической лестнице, тем более однородной будет становиться эта масса, кристаллизуясь вокруг стремления к удержанию власти самой по себе. Мы знаем, как быстро забывают свои предвыборные обещания и клятвы лидеры порою противоположных по взглядам и лозунгам партий, в какие невероятные, парадоксальные альянсы они вступают ради того, чтобы сохранить за собою главенствующие позиции по шкале на оси Ранг в государственной иерархии.

Сказанное можно проиллюстрировать диспозицией, изображенной на рис.3.4. Здесь изображены измерения статусов: главы государства, одновременно являющегося лидером правящей партии (1); функционера той же партии (предположим, руководителя регионального отделения), одновременно занимающего административную должность в системе местного самоуправления (2); и рядового члена партии, государственный ранг которого не превышает уровня рядового избирателя (3).

Рис.3.4. Политическое подпространство

Проблемы изучения