 |
Торговля Руси со странами Европы
|
|
|
|
ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ
Байкальский государственный университет экономики и права
Кафедра Налогов и таможенного дела
КУРСОВАЯ РАБОТА
по дисциплине История таможенного дела и таможенной политики
на тему: «Внешняя торговля Древней Руси»
Выполнил: Тюшкевич Наталья Викторовна
Группа: ТД-09-05
Проверил: Пирогова Алена Валерьевна, старший преподаватель, кандидат экономических наук
Иркутск – 2010
Оглавление
ВВЕДЕНИЕ.. 3
ТОРГОВЛЯ РУСИ СО СТРАНАМИ ЕВРОПЫ... 3
ТОРГОВЛЯ РУСИ СО СТРАНАМИ АЗИИ.. 3
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.. 3
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ... 3
ВВЕДЕНИЕ
Русская торговля со странами Европы и Азии имеет тысячелетнюю давность. Ее начальному этапу посвящена значительная специальная историография, отечественная и зарубежная. В трудах В. Г. Васильевского, М. Бережкова, И. Тихомирова, Л. К. Гётца, Г. Шрёдера, Ю. Бруцкуса, П. Иохансена и др. было изучено немало ценных источников о европейских торговых связях Руси. Русским востоковедам, начиная с X. Френа и А. Я. Гаркави и кончая А. Ю. Якубовским, Б. Н. Заходером и их преемниками, а также таким видным зарубежным ученым, как В. Ф. Минорский и польский исследователь Т. Левицкий, мы обязаны обширным материалом о восточной торговле Руси. Наши нумизматы (П. С. Савельев, А. К. Марков, А. Ф. Орешников, Р. Р. Фасмер и др.) и в последние годы В. М. Потин, В. В. Кропоткин и др. добыли важные выводы об ареале и интенсивности внешнеторгового оборота Руси.
|
|
|
В новейшей марксистской историографии интересующая нас тема плодотворно разрабатывается Б. А. Рыбаковым, Г. Ф. Корзухиной, М. В. Фехнер, Ю. Л. Щаповой, В. П. Даркевичем и нашими коллегами из стран социалистического содружества Е. Антоновичем, С. Александровичем, Б. Видера, А. Гейштором и др.
Прежняя историография, склонная недооценивать уровень экономического и общественного развития Руси, собирая сведения о ее торговых отношениях с отдельными странами, была далека от мысли о выдающейся роли нашей страны в истории мировой торговли. Сейчас, когда благодаря усилиям наших историков и археологов рассеялись и «византийский мираж» и «норманский миф», было бы очень важно обобщить весь археологический материал, отражающий проникновение иностранных товаров на Русь и русских за рубеж. Пока еще это не сделано, и мы ограничимся комплексным рассмотрением собранных письменных источников и выводов археологов и нумизматов.
ТОРГОВЛЯ РУСИ СО СТРАНАМИ ЕВРОПЫ
Начало торговых отношений Руси с другими странами теряется в веках, когда отдельные земли — Полянская, Словенская и др., расположенные на перекрестке древних путей мировой торговли, соединявших Балтийское море с Черным и Кордову с Багдадом, — участвовали и в европейской и в азиатской торговле. Торговля восточно-славянских земель с Византийской империей началась задолго до образования Древнерусского государства; этим объясняется и зависимость русских сыпучих мер и денежных весов от римских. Первоначальная торговля пошла по древним путям, ведшим в Рим. Но собственно внешняя торговля началась, понятно, лишь с образованием Древнерусского государства, которое взяло на себя руководство ею и ее юридическую защиту.
Круг торговых связей Руси широк и, в основном, совпадает с ареалом ее внешнеполитических союзов и сношений. Мы коснемся трех вопросов: во-первых, с кем торговала Русь, во-вторых, что составляло предмет торговли и, наконец, какова была ее торговая политика. Мы не рассматриваем здесь эволюции товарного производства на Руси и его влияния на изменение форм внешней торговли, чему посвящена специальная работа. Определяя внешнеторговых партнеров Руси, будем продвигаться по Европе с юга на север.
|
|
|
Господствующий класс Руси и его государство придавали первостепенное значение зарубежному сбыту излишков собираемой дани, сырьевых продуктов и ремесленных изделий натурального хозяйства и, наконец, рабов (челяди); с другой стороны, они были заинтересованы в притоке золота, серебра и в получении тех продуктов для своего потребления, которые не производились на Руси. Об этом можно судить по ранним русско-византийским договорам, в которых вопросам торговли отведено немало места.
Уже межгосударственный договор 907 г. включал статьи, в соответствии с которыми Русь получила право беспошлинной торговли в Византии, а сверх того — «уклады» (в виде шестимесячного довольствия — хлебом, вином, мясом, рыбой, фруктами) приезжающим в Византию для торговли купцам русских городов — Киева и столиц подвластных ему восточнославянских земель. Русские купцы жили близ Константинополя на подворье монастыря св. Мамонта; их прибытие и, вероятно, отбытие регистрировалось; по желанию для них устраивали баню; в город они могли входить через одни ворота группами не более, чем по 50 человек, в сопровождении охраняющего их императорского чиновника и должны были соблюдать законы страны. Ясно предполагалось, что поездки купцов происходили с ведома князя, а торговать им разрешалось лишь по предъявлении, видимо, княжеских же серебряных печатей. По истечении шести месяцев, отправляясь домой, они получали на дорогу еду, якоря, снасти, паруса и другое необходимое снаряжение.
Заинтересованная в операциях на Черном, Каспийском, Балтийском морях и связывающих их реках Русь предпочитала упорядоченную торговлю случайной наживе пиратского характера.
Договор 944 г. устранил льготы, которые имела Русь в отношении торговли пленными. Ясно, что объем торговых прав сторон непрерывно уточнялся в зависимости от политических взаимоотношений между ними и усложнения экономической структуры Руси.
|
|
|
В упорной борьбе с Византией Русь отстояла свое право на устья рек Дуная, Днестра и Днепра, где на земле славян-подунайцев был известен и русским и (в качестве Kewe) иностранным источникам город Киевец; где на Днепре возникла подвластная Киеву русская гавань Олешье. Понизовские суда из Днестра морем через Днепр ходили в Киев. На Дону события развивались менее удачно. Русский порт в донском устье Росия (Русия), а также Тмутаракань Византии удалось вновь занять и закрыть для иностранной, в частности генуэзской торговли.
Окрепли русские позиции в самом Константинополе, где по договору 988 г. после принятия христианства возник русский квартал (емболос), а наши купцы, прибывавшие на Русскую пристань, так часто проходили через Золотые ворота, что и эти ворота стали называть Русскими. Русские купцы, торговавшие с Византией, составляли сильную корпорацию в Киеве. Торговали русские и во втором по величине городе империи — Фессалониках (Солуни), где ежегодно в октябре устраивалась знаменитая ярмарка.
Усиленный приток русских на Афон вызвал здесь дополнительное строительство; местные инвентари говорят об обилии серебряной посуды, ковров, тканей, происходящих из мастерских русских городов. В Византии известны русские меха. Византийцы ценили русские изделия из кости.
Понятно, что и греческие купцы имели свои подворья в Киеве (близ церкви св. Ильи, бывшей здесь в X в.) — от Константинополя сюда 10 дней пути, а с развитием политической раздробленности — и в других городах. По свидетельству Патерика, они привозили в Киев смальту («мусию») и другие товары, например, горючую серу с о. Тилос. Из Византии шли ткани, вина, шелка, пряности, стеклянные изделия и т. п. Там покупали и иконы. Археология подтверждает ввоз Русью из Византии тканей, изделий из стекла, церковной утвари, пряностей. Русско-византийская торговля из Нижней Руси, как свидетельствует нумизматика на основании золотого безанта, постепенно в IX—XII вв. распространялась к северу. Это была взаимовыгодная торговля.
|
|
|
Торговля и с Византией и с другими землями юго-восточной Европы составляла предмет постоянных забот Руси, тесно связанной с экономической жизнью придунайского района.
Мытный устав Раффельштеттена, составленный в 903—906 гг. на особом совещании при маркграфе Восточной марки (будущей Австрии) Арибо (876—906) во времена короля Людовика IV Дитяти (900—911), свидетельствует о русской торговле времен Олега на Верхнем Дунае.
Русские и чехи тоже не случайно названы рядом. Испанский еврей Ибрагим ибн Якуб (966 г.) писал, что «Прага — значительнейший из торговых городов» и приходят сюда (тратя на дорогу 3 недели) «из города Кракова руссы и славяне с товарами», т.е. в торговле участвовала и Верхняя и Нижняя Русь.
Хорошо налаженные торговые пути связывали Русь и с Польшей и с Венгрией. Чем торговали на Дунае, можно судить по мыту, введенному у замка Штейн герцогом Леопольдом и его сыном; сбор распространялся на оружие, седла, шерстяные и льняные ткани и др.; ввозились перец, шафран, инбирь, тмин, гвоздика, лакрица, оливковое масло, лавровый лист, орехи, парча, шелк и т. п.
В Венгрии русские купцы издавна посещали важный торговый центр Эстергом. Торговля с Венгрией велась издавна.
Торговые пути из Волыни в Мазовию и Понеманье постепенно укреплялись по мере колонизации Ятвягии Русью из Городно, Дорогичина, Вельска (через Сураз на Нареве) и Польшей — из Визны; во второй половине XI в. русский путь на Визну лежал через Свенцк (позднее — город плоцких епископов). В Польшу поступала галицкая соль. Следы древней широкой торговли солью в Туровской земле можно видеть в замечательном местном церковном уставе, недавно открытом Я. Н. Щаповым.
Известный советский нумизмат В. М. Потин выяснил, что не скандинавским купцам обязана Русь своей внешней торговлей, что в XI в. — во время наиболее интенсивного притока западноевропейской монеты на Русь — основной была русско-славяно-прибалтийская дорога, а местом скрещения северного и западного монетных потоков на Русь стал Готланд.
Конечно, уловить следы русско-поморской торговли нелегко, но они есть. В Поморье (как и в Пруссии) в Волине, Щецине, Колобжеге, Гданьске находят русские кольца, браслеты, гривны, сосуды, пряслица; а изделия из янтаря — в Пскове, Новгороде, Минске, Городно, Гнездово (Смоленск), Киеве, Рязани, Муроме и др. В кладе близ Ростока найдена монета Владимира Святославича; важную роль играл Волин (Юмсборг) в устье Одры, где обнаружено около 1/3 кладов Поморья; обильная на Руси монета кельнского чекана концентрируется в находках у Старграда и Любека; были, понятно, и прямые контакты Руси с Германией, поэтому, например, монеты Фрисландии представлены в русских кладах много шире, чем в балтийско-поморских.
|
|
|
Волин имел давние связи с Русью по Балтийскому морю, которое немецкий хронист Адам Бременский (XI в.) называл «Скифским», а Гельмольд (XII в.) — «Русским»; ранее его по имени пруссов-эстиев именовали «Восточным морем». Адам писал о Волине: «Это действительно величайший из городов в Европе. Населяют его славяне вместе с другими народами — греками и варварами; приезжие саксы тоже получают право на жительство, лишь бы только, находясь там, не проявляли признаков своего христианства. Есть там маяк, который местные жители называют греческим огнем» Под греками хронист понимал и православных руссов, страну которых и торговые пути через нее неплохо знал. Путь Волин — Новгород отнимал 14 дней. Любопытно переменчива судьба названий руссов: на севере их причисляют к грекам, на юге — к норманнам.
В житии Оттона Бамбергского говорится о заморской торговле Колобжега. И остров Руяна (Рюген) имел торговые связи с другими славянскими странами, в их числе, может быть, и с Русью. В произведении «Атис и Профилиас» (начало XIII в.) упоминается соболь на острове Руяны, который считают русским. Саги также отразили тот факт, что «земля венедов» знала Русь, иначе Олаф, ехавший из нее, не выдавал бы себя за русского купца.
Возможно, что русские купцы встречались с арабскими и еврейскими и на Балтике, ибо и отсюда через Данию те везли в гаремы Испании пленных из Европы, которых кастрировали в Вердуне и Лионе. Из Пруссии Русь вывозила янтарь, который из Самбии через Белоозеро попадал в Булгар, а оттуда в халифат: живший в Тунисе арабский врач ибн ал-Газзар (умер в 1004 г.) знал, что янтарь «привозится из земли русов (ar-Rūs)».
Большую роль во внешнеторговых связях Руси играли еврейские купцы. В X в. сложились еврейские общины в Майнце, Аугсбурге, Регенсбурге, а также в Праге. С этого времени еврейские купцы этих городов через Краков ездили в Перемышль и Киев. Торговые связи Кёльна с Русью, в свою очередь, подтверждает источник конца XI в. — «Хвалебная песень кельнскому архиепископу Анно».
Сохранился рассказ регенсбургского купца Петахии, который около 1175 г. проехал по маршруту: Прага — Польша — Киев — Половецкая земля — Крым — Кавказ — Мосул — Багдад. Тот же Ибрагим (в передаче ал-Казвини — XIII в.) говорил о торговых связях Майнца с Самаркандом и Индией. Дошло и сообщение рабби Калонима бен Шаббатая (XI в.), в передаче итальянского еврея — врача XIII в. Зидкиа бен Абрахама, о поездке купцов-евреев из Руси через Венгрию в Регенсбург, где они жили; наконец, сообщение шпейерского раввина Исаака бен Ашера (XI в.) об обществе евреев-пайщиков, ходивших с караванами на Русь. Часть из них происходила из Руси и жила в ней постоянно. Рабби Элиэцер Бен Исаак из Праги оставил описание маленьких еврейских общин, виденных им на Руси; известно, что на Руси в 1124 г. рабби Самнельс написал свой труд в духе западных тосафиотов.
Русь имела устойчивые торговые связи с городами Германии. Немецкие источники говорят о том же. Уже при Владимире Святославиче действовал путь через Германию в Византию, была известна и дорога из Византии через Русь по Балтийскому морю — в Рим: ею, как думал летописец, ходил апостол Андрей (дороги апостольские совпадали с купеческими).
По мере продвижения немецких феодалов на Восток в жалованных грамотах захваченным или построенным городам фигурирует Русь, издревле торговавшая в этом краю и, как увидим ниже, отстоявшая свои права. Любек — столица Славии издавна вел широкую торговлю; торговал он и с Русью: ведь женой местного короля бодричей Кнута (1129— 1139) была Ингеборг Мстиславна.
Готланд — «око Балтики», так называли его скандинавские навигаторы. Шведские историки полагают, что торговля Новгорода с ним восходит к тем давним временам, когда на острове начали собираться люди разных народностей и скрепили клятвой мир, дававший им право спасать и оберегать свое имущество на береговой полосе шириной в восемь сажен. Новгородская летопись не сохранила сведений о начале этой торговли. Она отметила лишь некоторые случаи ее нарушения. В другой раз в 1142 г. шведская флотилия из 60 судов [шнек] напала «на гость, иже из — заморья шли в 3 лодьях». Но купцы недаром были и воинами, они отбили пиратское нападение и перебили команду трех шведских судов. Подворье русских купцов на Готланде тоже существовало издавна и как таковое впервые отмечено в договоре 1262—1263 гг., заключенном от имени Александра Невского.
В самой Швеции руссы торговали с Упсалой, столицей земли Упланд, прибрежная полоса которой — Рослаген, быть может, служила одним из источников найма варягов, а торговый центр город Бирка, стоявший на острове Бьерке на озере Мелар, отправлял на Русь купцов. Разрушенную в 1060 г. Бирку заменила Сигтуна. Сюда и плыли русские мимо Готланда; в Сигтуне был русский купеческий двор с каменной церковью.
Имеем точное свидетельство летописи от 1148 г. о поступлении товаров из Северной Европы в Русь. Следы старой варяжской торговли остались и в Киеве, где Иларион использовал под свою пещеру бывший «варяжский поклажай»; в низовьях Днепра еще в XIII в. известен остров Варяжский.
Новгород — центр морской торговли Руси с Европой, тут имелись кварталы, выросшие на древней торговле с Поморьем — улицы Прусская, Чудская; здесь «заморстии» купцы в 1156 г. соорудили свою церковь на Торговище, в 1207 г. они же построили церковь св. Пятницы, а купцы-щецинцы возвели в 1165 г. церковь Троицы— ясно, что их дела процветали. Североевропейские купцы наряду с подворьями имеют свои «варяжские» (католические) храмы, гибель некоторых из них отмечена во время пожаров, когда в 1152 г. сгорела одна варяжская церковь, в 1181 г.— другая (Петра и Павла), а в 1217 г. — в варяжской церкви «изгоре товар вьсь варязьскый бещисла».
Торговля с Германией велась не только с Верхней Русью, но и с Нижней Русью. О притоке русских ювелирных изделий и мехов в Германию (где Регенсбург — крупный центр меховой торговли) и вывозе оттуда серебра (из Гослара), тканей (из соседних Рейнско-Вестфальским землям Фландрии и Фрисландии) и рейнских вин — писал недавно Б. Видера. Русский соболь был хорошо известен в Германии. В торговле соболями и серым мехом участвовал, как видно из его жития, и падеборнский епископ Мейнверк (умер в 1039 г.).
Теперь вспомним о засвидетельствованной фрейзингенским (Бавария) епископом Оттоном (1111—1158) переписке начала 40-х годов XII в. Конрада III (1138—1158) с императорами Иоанном и Мануилом Комнинами, которых он просил посредничать в связи с ограблением и убийством «на Руси» (in Rossia) немецких купцов. Здесь речь идет, конечно, о Нижней Руси. Вот несколько фактов о торговле Руси с Эннсом (на Дунае) и Регенсбургом (Бавария). Штирийский герцог Оттокар утвердил в 1191 г. мыто в Эннсе, которое было здесь введено еще его отцом Оттокаром V (1129—1164) для купцов Регенсбурга. Русские меха воспевал немецкий поэт Гартманн (умер в 1210 г.) из Ауе, который писал, что «лучших никто не мог найти ни на Руси, ни в Польше».
Торговля с Данией, от которой, по словам датских моряков, «до Острограда русского, коего столица есть Киев (Chive)» можно было доплыть за один месяц, тоже велась исстари. Под 1130 г. летопись отметила, что новгородские купцы «из Дони», в отличие от плывших с Готланда, «придоша сторови», т. е. благополучны. Это понятно, ибо датский Кнут, сидевший в Любеке — союзник Руси. Были и конфликты, нарушавшие торговые договоры: под 1134 г. записано, что в Дании, (видимо, в Роскильде) новгородских купцов бросили в тюрьму («рубоша новгородць за моремь въ Дони»). На время финского похода шведского короля Эрика IX (1157 г.) падает ограбление русских купеческих кораблей в Шлезвиге (видимо, в районе Любека, около этого времени пострадавшего от пожара) датским королем Свеном III (1147—1157), который отдал захваченные товары в уплату наемникам. Что касается Швеции и Готланда, то мир с ними нарушился после шведско-русского конфликта в Финляндии и падения Сигтуны (1187 г.), когда по сообщению летописи, новгородцы были в 1188 г. брошены в порубы варягами (иноземцами; шведы назывались свеями) и на Готланде, и в Немцах, и, наконец, в самой Швеции. В связи с конфликтом Новгород применил решительную меру: порвав торговлю, он не пустил «своих ни единого мужа за море», а прибывшим иноземцам (варягам) не дал своего посла и отпустил их «без мира». Интересно, что на этот же год приходится жалованная грамота императора Фридриха I городу Любеку, по которой он освобождал русских купцов от пошлин.
О торговле Руси с другими странами «латинского языка» письменные источники сообщают немного.
Русские меха, несомненно, достигали Франции: и в «Песне о Роланде» и в «Антиохии» (XII—XIII вв.), в стихах Гильома де Пуатье (1071—1127), во многих произведениях Кретьена де Труа (XII в.) называются признаваемые в исторической литературе несомненно русскими собольи меха (sebelin, sabelin, sable) и одежда из них. Вильям Ньюбургский (1136 — ок. 1198) сообщает, что французский король Филипп II и английский Ричард I во время Третьего крестового похода запретили носить собольи и беличьи меха. Литературные источники говорят и о тканях, доставляемых из Руси. Дорогие плащи, шелка, русское золото и серебро упоминают французские «Песни о деяниях»; славились во Франции и русские доспехи, а также боевые кони, а выражение «итти в Русь» издревле превратилось во французскую поговорку, означавшую гибельный поход.
С другой стороны, на Руси сделаны находки изделий лиможской работы: в Суздале — дарохранительница местного собора; во Вщиже — подсвечник — XII—XIII вв.; в Новгороде — оклады, по преданию привезенные Антонием Римлянином; в Ростове — костяная статуэтка, имеющая сходство со скульптурой собора в Шартре.
Известна была Русь и Англии. Не случайно в одной из версий о Бове-королевиче (начало XIII в.), описывающей оживленную торговлю английского порта Саутгемптона, упоминаются грузы из Руси: «купцы прибывают из Апулии и Руси, привозящие их великий товар». И ирландские купцы достигали Руси, судя по существованию их храма св. Марии в Киеве. В английской описи долгов фигурирует (под 1180—1182 гг.) рабби Исаак из Руси. В английских источниках есть документ о русской торговле XI в. Герваз, канцлер Оттона IV (XIII в.) родом из Тильбури на Темзе, живший на континенте, говорил о возможности плавания из Британии на Русь через Балтику. На средневековых английских картах Русь помещена к северу от дельты Дуная, на его левобережье. Фламандская торговля сукном, видимо, все же достигала Новгорода, наряду с английскими купцами уже в XI в., зачастую под названием фризских, плавали на Русь и нидерландские купцы.
Яркий свет на эту мозаичную картину проливают материалы нумизматики, недавно обработанные В. М. Потиным. На Руси при отсутствии серебряных рудников «первостепенное значение имела иноземная монета — восточные дирхемы (до 20-х годов XI в.), западноевропейские денарии, византийские милиарисии». Напрашивается вывод, что смена в XI в. потока восточных дирхемов в нашу страну потоком западных денариев, как бы мы ни оценивали ее причины, позволяет говорить о возрастающих экономических связях Руси с другими странами Европы. Это, понятно надо сопоставить с развитием городского ремесла и расширением экспортных возможностей страны.
На массовом материале В. М. Потин установил, что денарии шли на Русь с середины X до начала XII в., что область распространения и поглощения наибольшей массы и арабских монет и денариев почти полностью совпадает. Это — Польша, Швеция (с о. Готланд), Русь и Восточная Прибалтика. Основными экспортерами сюда серебра в X—XI вв. были Германия (74% всех найденных вне ее пределов монет) и Англия (соответственно 22%). Монетное серебро экспортировали страны, его добывавшие, а ввозили другие страны по внутриэкономической потребности.
В Руси из 199 находок западноевропейских монет (из них 57 — в кладах) наибольшее число падает на земли Новгородскую (с вассальными землями), Полоцкую (тоже с вассальными землями), Смоленскую, Ростово-Суздальскую, Рязанскую, меньше — на Галицкую, Переяславскую, Черниговскую. В целом денарий был известен в Верхней Руси лучше, чем в нижней.
Причину этого автор видит в локализации серебряных рудников в Северной Германии. Замечу, что так как Нижняя Русь торговалa не менее интенсивно, чем Верхняя, понятна заинтересованность ее князей в получении серебряных печерских и других даней — несомненно бывших нарастающим источником благородных металлов на Руси.
Находки денариев позволяют говорить о связях Руси X—XI вв. даже с Прирейнским районом — Нижней Лотарингией, Верхней Лотарингией и Фризией. Но наиболее распространены у нас были кельнские монеты (936—1036). Минуя Скандинавию, шли на Русь монеты Саксонии, Восточной Фрисландии; есть и монеты из Баварии (Регенсбург Аугсбург), Франконии (Майнц, Вормс и др.), Швабии (Базель) и др. Находятся и денарии императора Генриха V и др. Среди денариев видим и венгерские — Иштвана I (1000—1038), Кальмана (1095—1114), Иштвана II (1115—1131), и чешские — Яромира (1003—1004—1012), Олдржиха (1012—1034), и датские — Кнута Св. (1080—1086), и английские (до 1066).
Торговые связи Руси со Скандинавией отражены нумизматикой главным образом до второй четверти XII в.; арабские монеты, шедшие через Русь в другие страны Европы, занесены в Норвегию, Швецию и Готланд. Сравнительно большой процент норвежских и шведских денариев при относительно слабом развитии монетного дела в Скандинавии, поступал скандинавским торговым путем в потоке европейских денариев.
Но этот скандинавский приток не идет ни в какое сравнение с балто-славянским, который был несравнимо сильнее. Из балтийского Поморья денарии шли на Русь, перемещаясь с рынка на рынок, часть из них попадала из Чехии по водному пути Западный Буг—Припять.
Начало крестового похода на Русь и подвластные ей народы сопровождалось попытками дезорганизовать эти веками складывавшиеся торговые отношения, разорвать договоры, осуществить блокаду славянобалтийских земель. Эта безумная идея была выдвинута папской курией и нашла свое выражение в серии булл, запрещающих торговлю с язычниками Прибалтики (пруссами, литовцами, латышами, эстонцами, финнами, карелами) и «схизматиками» Руси, в первую очередь такими товарами, как оружие, железо, соль и др.
Но сломать торговлю с Русью не удалось. Напротив, торговля стала важным фактором, использованным русскими дипломатами для стабилизации политических отношений. Торговля оказывалась сильнее войны и немецкие, шведские, датские купцы, деятельно поддерживая усилия крестоносцев, не порывали торговли с Русью, а когда убедились в провале похода, то возобновили с ней старые договоры. В разгар крестоносного натиска были заключены договора Новгорода и Пскова с Ригой епископа Альберта (1199—1229) и Орденом магистра Волквина (1209—1236); в пору измены псковских бояр Псков заключил особый договор (1228 г.) с Ригой и Орденом — оба эти договора содержали, понятно, и торговые статьи, как и новгородско-немецкий договор 1234 г.
Мы ничего не говорили о давних внешнеторговых связях Смоленска, Полоцка и Витебска. Между тем, вторжение крестоносцев обнаружило, что с интересами этих центров им необходимо считаться. Уже в 1210 г. Рига заключила первый договор с Полоцком (вероятно, на основе древних полоцко-немецких грамот, «как было при первых князьях полочскы[х]»), в котором, видимо, участвовал и Смоленск; в 1223 г. после битвы на Калке договор был возобновлен. Смоленско-немецкая торговля тоже шла издавна и там, как и в Полоцке, надо предполагать существование немецкого подворья, ведь не случайно «Лудольф из Смоленска» фигурировал в 1210 г. как член полоцкого посольства в Ригу.
Яснее всего и давность, и объем и современные крестовому походу на Русь условия торговли выступают в договоре 1229 г. Он заключен от имени смоленского князя Мстислава Давыдовича и действие его распространялось на Полоцк и Витебск (которые выступали в своеобразном союзе) и на едущих через Смоленск русских вообще; с другой стороны выступали власти Риги, Ордена и Висби и действие договора распространялось и на других латинян, посещавших Русь (по готландскому противню — аутентичной копии договора: «и всему латиньскому языку, кто то у Русь гостить»). В составлении договора участвовали с русской стороны Тумаш Михалевич, а с немецкой рыцарь Рольф из Касселя; послухами выступали «латинские купцы» из «Римьского царства». Их состав освещает круг торговых контрагентов Руси, включавший помимо Риги и Висби, также Любек, Сест, Мюнстер, Гренинген, Дортмунд, Бремен. Это круг городов-завоевателей, готовых надеть на шею Руси золотое ганзейское ярмо. Но договор свидетельствует, что Русь продолжала сохранять свои исконные права на Балтийском море и что сама юридическая основа договора, перекликаясь с уже известными нам памятниками этого рода восходит к нормам древнерусского права.
Киев этот — «соперник Константинополя» и «прекраснейшая жемчужина греческого культурного мира», в начале XI в. имевший 8 рынков и 400 церквей — был одним из крупнейших городов средневекового мира, сюда многие приходили «от Грек и инех земль» и «держава самовластна» его князей и в конце XII в. была «не токмо в роускых концех ведома, но и сущим в море далече». Хорошо известны статьи о внешней торговле древнерусского законодательства; внимания к гостям требовал и Владимир Мономах. Борьба княжеских группировок пагубно сказывалась на экономике страны, что хорошо видно по судьбе Киева. Разорение Киева войсками Андрея Боголюбского (1169 г.) даже в суздальской летописи охарактеризовано, как разгром и Подола и Горы; да, говорит летописец «напасти были и взятия», но «такого же зла не было» над Киевом от самого крещенья, как поступил Андрей с иноземными купцами, не знаем, но последующие события заставляют думать, что им пришлось туго.
Когда в 1174 г. черниговский Святослав Всеволодович вытеснил из Киева Ярослава Изяславича, ограбив его, последний вернувшись в Киев, обвинив во всем киевлян, замыслил им «тяготу» и заявил: «примышляйте, чим выкупити княгиню и детя; онем же не умеющим, что отвещати ему» и тогда князь «попрода весь Кыев, игумены, и попы, и черньце и чернице. Латину и госте и затвори все кыяны». Текст не очень ясный, но, видимо, князь возложил на Киев большой окуп, задевший и русских и иноземных купцов.
Еще один пример приходится на 1202 г., когда смоленско-овручский Рюрик Ростиславич вместе с Ольговичами и заволжскими половцами («вся Половецкая земля») Кончака и Данилы Бяковича берут Киев «на щит» и грабят все без разбора — «а кого дойдет рука»), даже монахов и попов «ведоша в поганыя». Пострадали и многочисленные иностранные купцы: «а что гости иноземьця вьсякого языка», которые затворились в церквах, то «въдаша им живот», но их «товар» разделили с половцами «на полы». Наконец, в 1235 г. при захвате Киева черниговским Михаилом Всеволодовичем и северским Изяславом Владимировичем они «на немцих (т. е. иностранных купцах) имаша искуп».
Следовательно, в Киеве все время пребывали многочисленные иноземные (латина, немци, гости) купцы, здесь были их подворья улицы, кварталы, подобно тому как их имели евреи, хазары, армяне.
Доминиканцы владели в Киеве храмом св. Марии, и были под покровительством папы; их изгнали отсюда в 1233 г. Монастырь ирландцев просуществовал до монгольского нашествия; он находился под юрисдикцией венского аббата. Иностранцы имели дипломатический иммунитет, нарушение которого упоминается летописью, как событие чрезвычайное. Их позиции были так устойчивы, что Плано-Карпини, посетивший Киев после монгольского разорения в 1245 г., еще застал там купцов из Польши, Византии, Австрии, Генуи, Венеции, Пизы, Акры и, по-видимому, Франции. С ним вместе сюда ехали купцы из Вроцлава. Видимо, они старались либо ликвидировать дела, либо установить новые контакты и с Русью и с разорившей ее Золотой Ордой.
Возрождение экономики страны и ее внешней торговли связано с процессом образования Русского централизованного государства и рассмотрение его выходит за пределы этой статьи.
|
|
|
