 |
Когнитивная Психология: Понимание Психических Процессов
|
|
|
|
Слово «когнитивная» происходит от греческого слова gnosco («знать») и латинского слова cogito («я думаю»). Когнитивная психология в основном изучает то, как мы думаем и создаем знания. Более широкое определение дал психолог Улрик Нейссер:
Когнитивная психология рассматривает все процессы, посредством которых сенсорная информация перемещается, сокращается, тщательно обдумывается, хранится, воссоздается и используется.
Исследование — как мы думаем и накапливаем знания — проводилось на протяжении долгого периода времени. Одними из первых этим вопросом стали интересоваться Сэр Фрэнсис Бэкон (1561–1626), Галилео Галилей (1564–1642), Томас Хоббс (1588–1679), Рене Декарт (1596–1650), Джон Лок (1632–1704), Дэвид Хьюм (1711–1776) и Эммануил Кант (1724–1804).
Современная когнитивная психология получила развитие сразу после создания Гарвардского Центра Когнитивных исследований в 1955 году. Другое важное событие — симпозиум по теории информации, проведенный годом позже в Массачусетсом Технологическом институте. Джордж Миллер из Гарвардского университета представил на нем свою статью «Магическая цифра семь, плюс или минус два: некоторые ограничения в нашей способности обрабатывать информацию» [30](Миллер, 1956). Эта знаменитая статья обобщала результаты нескольких психологических экспериментов. Они давали новую интересную информацию о том, как мы обрабатываем входящие данные:
…мы должны осознать важность распределения или организации входящих данных по частям или участкам. Так как объем памяти определяется фиксированным количеством участков памяти, мы можем увеличить число бит информации, которые она содержит, построением все большего и большего числа участков, каждый из которых будет содержать больше информации, чем прежде.
|
|
|
Таким образом, заключил Миллер, мы наделены способностью уплотнять получаемую информацию, чтобы иметь возможность справляться с большим ее объемом в короткий промежуток времени. Он приводил пример:
Человек, только что начавший изучать радиотелеграфный код, слышит каждые точку и тире как отдельные порции информации. Вскоре он уже может организовывать эти звуки в буквы и тоже воспринимать их как порции. Затем буквы организовывают самих себя в слова, составляющие еще большие порции, и он начинает слышать целые фразы. Я не имею в виду, что каждый шаг дискретный процесс или что пологие участки должны появиться в его кривой обучения — естественно, уровни организации достигаются с различной скоростью и перекрывают друг друга в процессе обучения. Я просто указываю на очевидный факт, что точки и тире организовываются посредством обучения в модели и что по мере того, как заполняются большие участки, объем сообщения, который оператор может запомнить, соответственно увеличивается. В показателях, которые я предлагаю использовать, оператор учится увеличивать число бит на участок.
На языке теории связи этот процесс назывался бы перекодированием. Вводимые данные даются в виде кода, содержащего много порций с несколькими бит в каждой порции. Оператор перекодирует данные в другой код, содержащий меньшее количество порций с большим количеством бит в каждой порции. Существует множество способов перекодирования. Пожалуй, самый простой — это группирование входящих данных, присвоение этой группе новое имя и затем использование нового имени, а не первоначально вводимых данных.
В заключительной части статьи он подытожил все свои наблюдения:
Во-первых, промежуток времени окончательного заключения и промежуток времени мгновенной памяти накладывают строгие ограничения на количество информации, которую мы в состоянии получить, обработать и запомнить. Посредством организации стимулов на входе одновременно по нескольким направлениям и последовательно определяя очередность участков (порций), нам удается разрушить (или, по крайней мере, вытянуть) этот информационный дефицит.
|
|
|
Во-вторых, процесс перекодирования очень важный в человеческой психологии и заслуживает намного более подробных исследований по сравнению с проводимыми ранее. В особенности тип лингвистического перекодирования, который, как мне кажется, люди считают источником жизненной силы для мыслительного процесса. Процедуры перекодирования постоянно волнуют клиницистов, социальных психологов, лингвистов и антропологов. Возможно, из-за того, что перекодирование менее доступно экспериментальным манипуляциям, чем бессмысленные слоги или Т-лабиринты, традиционный экспериментальный психолог вкладывает очень мало или вообще ничего в свои анализы. Тем не менее могут использоваться экспериментальные подходы, устанавливаться методы перекодирования, выявляться поведенческие индиканты. И я ожидаю, что мы найдем очень упорядоченный ряд отношений, описывающий то, что сейчас, как кажется, не отмечено на карте дикой местности индивидуальных различий.
Эта статья явно подталкивала к новым исследованиям и созданию школы мышления, но она не вызвала немедленной реакции. Тем не менее прорыв наступил через несколько лет после ее публикации. Одно из определяющих событий произошло в 1957 году после выхода статьи В. Ф. Скиннера «Словесное поведение» (Verbal Behavior). Ссылаясь на результаты экспериментов с голубями и крысами, Скиннер пытался объяснить, как люди, по всей вероятности, учатся писать и говорить. Скиннер был (как вы уже поняли) бихевиористом и полагал, что ученым следует в основном изучать внешние и измеряемые стимулы, а также реакции на них. Он заявлял, что возникает небольшая проблема при рассмотрении того, что происходит с нашим разумом: «идеи» и «мысли» очень сложно или вообще невозможно измерить. Более того, ученым следует только определять общие принципы, которые можно применять ко всем разновидностям и типам поведения.
|
|
|
Сегодня часто «известные» люди комментируют научные статьи, и эта конкретная статья не стала исключением. Правда, было немного странным, что обозревателем этой статьи оказался молодой и никому не известный ученый Ноам Чомский. Да, молодой и неизвестный, но отнюдь не застенчивый: его обзор был разгромным. Чомский отвел по 30 страниц на критику фактически каждого предложения статьи Скиннера, не пренебрег он и откровенными насмешками. Его обзор заканчивался предложением нескольких подходов, более актуальных для анализа мыслительных процессов, лежащих в основе речи и письма.
На самом деле, несколько всемирно известных исследований предполагают, что существуют серьезные основания для изучения «всех процессов, посредством которых сенсорная информация перемещается, сокращается, тщательно обдумывается и используется». Вот два примера:
Исследование искусственного интеллекта в Институте Технологии Карнеги. Герберт Саймон и Аллен Ньювел показали, что компьютеры могут обеспечить логические доказательства и расшифровку кодов. Но, если они это могут делать и если это был действительно тот программный код, определивший, как все происходит, тогда почему бы нам не изучать, как люди «производят логические доказательства и расшифровку кодов»? Почему мы не обращаем на это внимание, как бихевиористы?
Исследования процесса обучения детей в Швейцарии. Жан Пьеже объяснял, что дети проходят через несколько отдельных стадий когнитивного развития. Вначале они имеют чисто физическое взаимодействие с миром, затем начинают понимать и классифицировать объекты, потом экспериментировать с формальными логическими операциями. Если у детей есть различные способы обучения в зависимости от возраста, тогда почему мы не пытаемся понять эти различия?
Эти и многие другие события способствовали развитию когнитивной психологии как настоящей науки. Однако чаще всего именно Ульрику Нейссеру приписывают ее основание. Он опубликовал на эту тему свою самую важную книгу «Когнитивная психология» (Cognitive Psychology) в 1967 году. Основными областями исследований этого течения:
|
|
|
Внимание. Что облегчает или затрудняет действия человека при сосредоточении им внимания на данном предмете? Может ли внимание быть разделено? Каковы требования к вниманию для решения данного типа задачи?
Распознавание образов. Как на самом деле работает распознавание образов? Какие виды когнитивных программ, существующих в нашем сознании, позволяют выявить и классифицировать информации о мире? Какая информация необходима для сенсорных и когнитивных систем, для распознавания образов.
Знания. Как мы храним в уме и классифицируем «информационные знания» (знания о предмете) и «процессинговые знания» (знания о способности что-либо делать).
Запоминание и забывание. Как мы запоминаем и что происходит с нашей памятью, когда нам кажется, что мы забыли? Как, когда и через какой промежуток времени мы забываем различные виды воспоминаний?
Язык. Как происходит овладение языком? Как учатся лингвистические правила?
Рассуждение и принятие решений. Являются ли люди наследственно алогичными? Когда мы применяем нелогические системы рассуждений?
Школа вскоре развила несколько важных направлений:
Наши чувства (зрение, слух, обоняние и осязание), получающие входящие сигналы
Нейронный код — занимается кодированием входящих сигналов
Когнитивный код — трансформирует входящие сигналы в энергию, в потенциале допускающую погружение в состояние осведомленности
Память, в которой происходят процессы, занимающиеся хранением, вспоминанием и реконструкцией когнитивных кодов
«Нейронный код» или «когнитивный код» не альтернативы — это два способа рассмотрения одних и тех же процессов. Однако когнитивные системы обработки информации эквиваленты компьютерной программе, тогда как нейронный код, фиксирующий события, больше подобен жесткому диску компьютера. Некоторые когнитивные коды вводят в состояние осведомленности, в то время как другие не делают этого (это основная проблема самоанализа школы структурализма).
|
|
|
