 |
Я психиатр. Может ли медитация помочь в моей работе с пациентами?
|
|
|
|
Психиатру нужно заниматься медитацией больше, чем кому-либо другому, потому что вся ваша работа достаточно опасна. Если вы не очень спокойный и тихий человек, которого не затрагивают события, происходящие вокруг него, то это очень опасно. Большее число психиатров сходит с ума, чем каких-либо других специалистов, и психиатры чаще кончают жизнь самоубийством, чем другие специалисты. Над этим стоит поразмыслить. Пропорция действительно уж слишком большая. В два раза больше самоубийств. Это просто указывает на то, что эта специальность очень опасна. Это происходит потому, что когда вы лечите человека, психологически неуравновешенного, попавшего в беду, то он постоянно выплескивает свою собственную энергию, свои негативные волны на вас, а вам приходится его выслушивать. Вы должны быть внимательны. Вы должны заботиться о нем, любить его и испытывать к нему сострадание, потому что только тогда вы сможете ему помочь. Он постоянно выплескивает свою отрицательно заряженную энергию, а вы ее поглощаете. На самом деле, чем внимательнее вы слушаете, тем больше вы поглощаете ее.
Постоянно находясь среди неврастеников и больных психозом людей, вы начинаете думать, сами того не осознавая, что человечество именно таково. Мы постепенно начинаем все больше и больше напоминать тех, с кем живем, потому что человек — не остров. И поэтому если вы работаете с печальными людьми, то станете печальным. Если вы работаете с веселыми людьми, вы тоже станете веселым, потому что все заразительно. Невроз заразителен, самоубийство заразительно.
Если вы живете среди людей просветленных, очень сознательных, то что-то в вас начинает откликаться на эту высшую перспективу. Когда вы живете среди очень низких людей, неестественно низких, находящихся в извращенном состоянии, то что-то болезненное в вас начинает подстраиваться под них и взаимодействовать с ними. Поэтому постоянно быть в окружении больных людей очень опасно, если вы не защищаете себя. И ничто другое не может дать вам такую защиту, как медитация. Тогда вы сможете давать больше, чем вы даете, и все же оставаться неподверженным их влиянию. Вы можете помочь больше, чем вы помогаете, потому что чем выше ваша энергия, тем больше у вас возможности помочь. В противном случае психиатр, целитель и исцеляемый оказываются практически на одном уровне, может быть, с небольшим различием, но различие это настолько незначительно, что о нем не стоит и говорить.
|
|
|
Психиатр очень легко может сойти с ума, достаточно небольшого толчка, чего-нибудь случайного — и он окажется на отчужденной территории. Неврастеники не всегда были неврастениками. Еще два дня назад они были нормальными людьми, и они опять будут нормальными. Поэтому нормальность и ненормальность являются не качественными различиями, а количественными: девяносто девять градусов, сто градусов, сто один градус — такой вид различия.
На самом деле, в мире, который был бы устроен лучше, каждый психиатр должен быть хорошо обучен медитации, в противном случае ему не позволялось бы работать. Это единственный способ, как вы можете защитить себя и не быть уязвимым, — и тогда вы на самом деле сможете помогать. В противном случае, даже великие психиатры, великие психоаналитики, даже они теряют надежду по отношению к человечеству... даже Фрейд. Получив опыт, который он приобретал на протяжении целой жизни, он уже не мог надеяться на человека, он чувствовал себя утратившим надежду. И это естественно, сорок лет он пробыл с людьми, которые попали в беду, и его восприятие человечества проистекало из общения с сумасшедшими. Постепенно ненормальность стала казаться ему нормальной, как будто человек обречен оставаться неврастеником, как будто в человеке есть что-то от природы, что подталкивает его к неврозу.
|
|
|
Таким образом, здоровый человек — это человек, который немного лучше приспособился к миру, вот и все. Приспосабливаемость становится стандартом здоровья. Но так не должно быть. Если все общество сошло с ума, вы можете приспособиться к нему и вы сойдете с ума. На самом деле, в сумасшедшем обществе, нормальный человек не сможет приспособиться. И так и происходит.
Когда Иисус приходит в мир, он не приспособлен. Мы должны его распять. Он такой странный — мы не можем выносить его. Нам нет до него никакого дела, мы интересуемся только собой. Из-за его присутствия возможно только одно из двух: или он сумасшедший, или мы сумасшедшие. Кто-то из двух болен. Нас много, а он один. Разумеется, мы его убьем, ведь он не может убить нас. Когда идет Будда — он выглядит странно — здоровый человек, абсолютно естественный, нормальный человек в ненормальном обществе.
И поэтому Фрейд пришел к заключению, что у человечества нет будущего. В лучшем случае, мы можем надеяться на то, что человек способен адаптироваться к социальной структуре, и это все. Но у человека нет никакой возможности достичь счастья. И не может быть, по самой природе вещей. Почему же такой пессимистичный вывод? На основании длительного опыта.
Вся жизнь Фрейда является кошмаром, связанным с сумасшедшими людьми, кошмаром работы с ними. И постепенно он и сам стал ненормальным. Он не был по-настоящему здоровым. Он не был счастливым человеком. Он никогда не знал, что такое целостность. Он боялся маленьких вещей, причем так, что это выглядело абсурдно. Он боялся смерти. Если кто-нибудь говорил о привидениях, то его прошибал пот. Дважды он падал в обморок, потому что кто-то начал говорить о смерти! Это кажется очень несбалансированным умом, но это многое объясняет. Даже это является чудом — то, что он оставался психически нормальным всю свою жизнь.
Один из самых проницательных психиатров, Вильгельм Райх, сошел с ума. И единственной причиной, по которой он сошел с ума, а другие нет, было то, что он был по-настоящему проницательным человеком. Он обладал действительно глубоким талантом проникать в суть вещей, но это опасно. Жизнь Фрейда, или Райха, или целые жизни других указывают на одно — будь они обучены глубокой медитации, весь мир был бы другим. Тогда эти неврастеники не стали бы стандартом.
|
|
|
Может быть, стать Буддой очень трудно, но он является образцом. А нормальный человек — это тот, кто приближается к образцу. Это не имеет никакого отношения к приспосабливаемости. Человек приближается к идее целостности, счастья, здоровья.
Опасна ли роль практикующего врача для моего духовного роста? Возможно ли помогать людям и позволять моему эго растворяться в то же самое время? Я чувствую, что почти незаметная борьба идет внутри меня, между одной частью, которая чиста, и другой частью, которая хочет покончить с чистотой. Под вашим руководством я научился не подавлять других, когда я использую мою способность видеть, то подавляю ли я все еще самого себя?
|
|
|
