Вина причинителя вреда в деликтных обязательствах

 

В литературе, как отмечают В.Т. Смирнов, А.А. Собчак, довольно прочно утвердилось положение о том, что основанием деликтной ответственности является состав гражданского правонарушения как совокупность определенных признаков. В качестве таких признаков рассматриваются: 1) вред; 2) противоправность причинителя вреда; 3) причинная связь между этим поведением и наступившим результатом - вредом (объективные признаки) и 4) вина причинителя вреда (субъективный элемент). Споры же ведутся главным образом о том, является ли состав правонарушения не только общим, но и единственным основанием деликтной ответственности, во-первых, и какие признаки этого состава необходимы для возникновения ответственности, во-вторых.

По мнению одних авторов, состав гражданского правонарушения является не только основным, но и единственным основанием ответственности, а в тех случаях, когда нет полного состава правонарушения, нельзя говорить и об ответственности причинителя вреда. "При отсутствии законченного состава правонарушения, - пишет, в частности, С.С. Алексеев, - лицо не может быть привлечено к гражданской ответственности"[91]. Другие авторы (а их большинство) считают, что состав правонарушения, порождающий гражданско-правовую ответственность при причинении вреда, может быть как полным, так и ограниченным или усеченным. Это касается такого признака правонарушения, как вина причинителя вреда.

Результатом указанного различия во взглядах на основания гражданско-правовой ответственности является продолжающаяся до сих пор дискуссия о том, на каких началах строится ответственность за причинение вреда по гражданскому праву и можно ли вообще считать ответственное возложение обязанности возместить вред, если его причинение не является результатом виновного поведения правонарушителя. Отсюда различие во взглядах и появление различных теорий об основаниях ответственности за причинение вреда. Господствующей среди них является теория "вины с исключением", или, иначе, теория "стимулирования" (М.М. Агарков, В.И. Серебровский, Б.С. Антимонов, Е.А. Флейшиц, А.М. Белякова и др.).

При всех различиях в обосновании ответственности при невиновном (случайном) причинении вреда общим для этих теорий является исходное положение авторов - ответственность может наступить 1) не только за вину, но и 2) без вины (за случайное причинение вреда).

Другие авторы (Н.С. Малеин, О.Э. Лейст, О.А. Красавчиков, В.А. Ойгензихт и др.), исходя из принципа "без вины нет ответственности", являются сторонниками концепции - теории исключительно виновного начала, или теории вины и риска. Они исходят из единства или во всяком случае тождественности признаков состава гражданского и уголовного правонарушения и тождественности функций, выполняемых гражданско-правовой и уголовно-правовой ответственностью. Сторонники этой теории, как продолжают В.Т. Смирнов, А.А. Собчак, забывают о 1) различиях, существующих между мерами уголовно- и гражданско-правовой ответственности, 2) их задачами и 3) функциями, а также 4) методах воздействия на правонарушителя. А эти различия не могут не отражать особенностей и в основаниях их применения[92].

Однако в юридической литературе и судебной практике распространено мнение о том, что ответственность по ст. 1079 ГК РФ за вред, причиненный ИПО, наступает независимо от вины владельца ИПО, т.е. как за случайное, так и за виновное причинение. Следует отметить, что такого мнения придерживаются подавляющее большинство исследователей. К ним относятся, в частности, Б.С. Антимонов[93], В.Т. Смирнов, А.А. Собчак[94], А.П. Сергеев[95].

Обратимся к судебной практике по конкретным делам в интересующем нас плане. Не случайно, она, как теперешняя (со времени вступления в действие ГК РФ), так и прежняя (в период действия ГК РСФСР 1964 г.), противоречива.

Суды, руководствуясь принципом вины при решении вопроса об основаниях ответственности за вред, причиненный источником повышенной опасности, ссылаются на разные статьи ГК РФ (ГК РСФСР) либо их сочетание.

Например, 10 мая 2003 г. произошло ДТП, в результате которого имуществу Х. и К. был причинен вред. Виновным признан водитель Б., управлявший автомобилем ЗИЛ-130 (принадлежащим УГПС РО МЧС России). Выезжая на тушение пожара, он не справился с управлением, допустил столкновение со стоявшим на тротуаре автомобилем "Вольво-760" (принадлежащим Х. на праве собственности), которому причинены механические повреждения. Кроме того, в результате данного ДТП были повреждены забор, калитка и ворота дома, принадлежащего К. Основывая свое решение на принципе вины, Ленинский районный суд г. Ростова-на-Дону решением от 10 ноября 2003 г. удовлетворил требования истцов в полном объеме, сославшись на ст. ст. 1064 и 1079 ГК РФ[96].

Другой пример. 14.07.2004 Ш., управляя автомашиной, нарушил Правила дорожного движения и совершил наезд на Ч., который от полученных травм скончался. Приговором Промышленного районного суда г. Самары от 06.03.2005, вступившим в законную силу, его вина в смерти кормильца установлена. Решением от 07.06.2006 тот же суд по иску Ч. к Ш. взыскал в ее пользу в счет возмещения вреда, причиненного смертью кормильца, ежемесячные платежи на содержание дочери Светланы, однако сославшись при этом только на ст. 1079 ГК РФ[97].

По нашему мнению, нельзя согласиться с таким ответом по соображениям, изложенным ниже. Думается, что при возмещении вреда по принципу вины ссылка должна делаться лишь на ст. 1064 ГК РФ. Поскольку, исходя из теории "двух начал" ответственности в деликтных обязательствах, особенностей проявления (реализации) специфической вредоносности ИПО, смысла введения в закон ст. 1079 ГК РФ, можно сделать вывод о том, что ответственность за вред, причиненный действием ИПО, может наступать только за случайное причинение вреда. Если вред причиняется виновно (умышленно или неосторожно), скажем, движущимся автомобилем, то ответственность причинителя вреда должна наступать по ст. 1064 ГК РФ. Поскольку в этом случае автомобиль не является ИПО вследствие отсутствия у него одного из существенных признаков, присущих каждому ИПО, - неподконтрольности его человеку. "Двойная ссылка" вообще исключается, т.к. не может одна статья определять субъекта ответственности, а другая - основания этой ответственности. Этот довод покоится не только на правилах законодательной техники, но и на элементарной логике.

Особого, на наш взгляд, паллиативного и противоречивого, мнения относительно рассматриваемой проблемы придерживается В.М. Болдинов. Он пришел к выводу, что "...с субъективной стороны поведение владельца источника повышенной опасности, явившееся причиной возникновения вреда, может иметь характер лишь неосторожности или случая. Применение правил ст. 1079 ГК при умышленном причинении вреда исключено, и, наоборот, при применении норм об ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности недопустимо применение норм, в которых речь идет об осознанном причинении вреда (ст. ст. 1066, 1067 ГК и др.)"[98].

Еще ранее в литературе рядом авторов высказано мнение о недопустимости квалификации случаев умышленного причинения вреда вредоносными объектами по статье об ответственности за причинение вреда ИПО. Так, В.А. Рахмилович считает, что смысл этой статьи "состоит в возложении на владельца источника повышенной опасности обязанности возмещения сопутствующего деятельности этого источника вреда. Намеренное же (а мы думаем, что и неосторожное) причинение вреда источником повышенной опасности юридически не отличается от намеренного (и неосторожного) причинения вреда любым другим способом; намеренное (и неосторожное) причинение увечья наездом автомашины ничем с интересующей нас точки зрения не отличается от намеренного (и неосторожного) причинения увечья топором или поленом. В этом случае машина не является источником повышенной опасности, действует не в качестве такового... Именно поэтому при намеренном (и неосторожном) причинении вреда машиной, которая обычно является источником повышенной опасности, отвечать за этот вред должно умышленно (неосторожно) действовавшее лицо, а не владелец источника повышенной опасности"[99].

И наоборот, не представляется возможным согласиться с мнением А.М. Беляковой, критикующей эту точку зрения В.А. Рахмиловича, которая утверждает: "когда законодатель относит тот или иной предмет к числу источников повышенной опасности, он учитывает вредоносный его характер. Вредоносность же источника повышенной опасности при умышленном причинении вреда усиливается. Нецелесообразно поэтому предмет, вредоносность которого возросла в связи со злонамеренным его использованием, исключить из числа источников повышенной опасности"[100].

М.П. Редин даже предлагает подумать над возможностью ограничения действия ст. 1079 ГК случаями исключительно невиновного причинения вреда[101]. Это предложение нам представляется разумным.

Однако В.М. Болдинов не видит оснований для подобного изменения закона[102]. Во-первых, потому, что "все-таки при неосторожном (даже грубо неосторожном) деликте поведение непосредственного причинителя вреда не обусловлено противоправной целью, т.е. не направлено на вредоносный результат, а следовательно, не противоречит общей цели повышенно опасной деятельности". Во-вторых, "кроме того, при воплощении в жизнь данного предложения, в случае самовольного использования работником вредоносного объекта (например, автомашины) в личных целях и при неосторожном причинении вреда последним, работодатель не будет отвечать ни по ст. 1079, ни по ст. 1068, в результате чего может пострадать потерпевший, так как ему придется взыскивать ущерб с гражданина, финансовые возможности которого обычно не столь высоки. В условиях же действующего законодательства работодатель все равно будет отвечать за такой вред как владелец источника повышенной опасности"[103].

Полагаем, что в приведенных А.В. Рахмиловичем примерах имеются основания исключить из числа ИПО названные предметы, а причинение ими вреда при изложенных обстоятельствах подлежит квалификации по ст. 1064 ГК РФ вследствие подконтрольности этих предметов человеку. Поскольку подконтрольный человеку объект является обычным средством причинения вреда.

Не случайно К.К. Яичков в свое время отмечал, что "в Основах предусматриваются два аналогичных (ст. ст. 403, 404 ГК РСФСР 1922 г.) общих (генеральных) состава гражданского правонарушения, возникающих вследствие причинения вреда (ст. ст. 88 и 90). Наименование первой статьи неточно, поскольку ответственность за вред, причиненный в связи с использованием источника повышенной опасности, как общее правило наступает независимо от вины лица, использовавшего данный источник. Поэтому общие условия ответственности в последнем случае предусмотрены не в ст. 88, а в ст. 90 Основ, установившей ответственность лица, использовавшего источник повышенной опасности, независимо от его вины в причинении вреда"[104].

Однако полагаем, что довод и вывод К.К. Яичкова подлежат уточнению. Ответственность по ст. 90 Основ (ст. 1079 ГК РФ) наступает без вины. Общие основания (а не условия) ответственности были предусмотрены не в ст. 90 (ныне предусмотрены в ст. 1079 ГК РФ), а в ст. 88 Основ (ныне предусмотрены в ст. 1064 ГК РФ). Оба начала ответственности (вина и причинение), на наш взгляд, отражены в законе - в ст. 1064 "Общие основания ответственности за причинение вреда" ГК РФ, а ответственность без вины - в частности, в ст. 1079 ГК РФ.

Следовательно, определяя ответственность владельца ИПО без вины по ст. 1079 ГК РФ, законодатель тем самым предусмотрел один из конкретных составов второго общего основания ответственности за причинение вреда - состава гражданского правонарушения без вины. Но не отменил общие основания ответственности за причинение вреда (два общих (генеральных) состава гражданского правонарушения, т.е. состав гражданского правонарушения с виной причинителя вреда, состав гражданского правонарушения без вины причинителя вреда), установленные ст. 1064 ГК РФ. Из изложенных выше доводов, законодательных установлений, содержащихся в ст. 1064 ГК РФ, и смысла ст. 1079 ГК РФ следует, что если вред причиняется действием ИПО, то ответственность его владельца наступает без вины (т.е. только по ст. 1079 ГК РФ).

Таким образом, причинение вреда личным действием и посредственное причинение вреда недействием ИПО, совершенные виновно, подпадают под действие ст. 1064 ГК РФ, а причинение вреда действием ИПО (он может быть причинен только случайно) подпадает под действие ст. 1079 ГК РФ.

Научное обоснование вины как необходимого условия деликтной ответственности определяется учением о детерминированности человеческого поведения и свободе воли. Детерминированность признается как предопределенность человеческого поведения объективными закономерностями развития общества, а также совокупностью конкретных социальных условий и субъективных факторов.

Вместе с тем объективная и субъективная обусловленность человеческого поведения не исключает возможности выбора в конкретной ситуации различных вариантов поведения. Вина имеет место там, где у человека была возможность выбирать, то есть различно поступать в одной и той же ситуации, когда "объективно существует более чем один вариант возможного поведения"[105] или, по образному выражению В.Н. Кудрявцева, когда субъект имел "веер возможностей"[106] и, несмотря на возможность выбора среди правомерных и противоправных вариантов, он сознательно избрал вариант противоправного поведения, в силу чего его поведение упречно.

В настоящее время в российской гражданско - правовой литературе по-прежнему существует весьма противоречивая ситуация, когда принцип ответственности за вину декларируется всеми, но как только заходит речь о его последовательном проведении в законотворческой деятельности, то соответствующих изменений не происходит, они "повисают в воздухе". Так было до принятия ГК РФ (часть 1, часть 2), не изменилось положение и после введения его в действие. Концепция "без вины нет ответственности" широко поддерживается в цивилистической науке[107]. Однако проблема вины как условия гражданско - правовой ответственности является по-прежнему дискуссионной. Цивилистической науке известны теории, отстаивающие возможность ответственности и без вины, в отличие от иной юридической ответственности, такие, как теория "вины с исключением", или иначе - теория "стимулирования", теория "двух начал", теория "вины и закона" и теория "вины и риска", или теория "исключительно виновного начала".

Господствующей теорией об условиях ответственности за причинение вреда является теория "вины с исключением", или иначе теория "стимулирования", согласно которой ответственность за причинение вреда наступает, по общему правилу, за вину, а в случаях, предусмотренных законом, независимо от вины, то есть опять же в отличие от всякой иной юридической ответственности. Эта теория нашла свое отражение в работах О.С. Иоффе, Г.К. Матвеева, В.Т. Смирнова и многих других отечественных цивилистов. В этих работах показано, что ответственность установлена в целях стимулирования "повышенной бдительности", "особой предосторожности", "должного нужного государству и обществу поведения"[108] и т.п. Возражения, которые обычно делаются этим авторам, сводятся к тому, что при отсутствии вины нельзя говорить о воспитательной роли права и стимулирования определенного поведения лица. И, как верно подметили В.Т. Смирнов и А.А. Собчак, "на это сторонники рассматриваемой точки зрения вполне обоснованно отвечают: "...стимулировать, побуждать к деятельности можно, и не обвиняя"[109].

Так называемая теория "двух начал" гражданско-правовой ответственности близко примыкает к теории, изложенной выше. Сущность ее состоит в признании того, что гражданское право строит ответственность за причинение вреда прежде всего источником повышенной опасности, применительно к которой и установлена ответственность независимо от вины (и даже без вины) и ответственность за вину. Наиболее последовательно отстаивает идею двух начал К.К. Яичков, который указывал, что ответственность возможна как за вину, так и без вины. Оба эти начала ответственности отражены в законе. Поэтому нет никаких оснований утверждать, что вина как одно из этих начал - главное, определяющее, исходное по сравнению с другим - причинением (отсюда название теории). И далее автор указывает, что вина ответственного лица является лишь дополнительным условием ответственности в тех случаях, когда по закону установлена ответственность за виновное причинение вреда[110].

Другие авторы для обоснования возложения на правонарушителя обязанности возместить невиновно причиненный вред в случаях, указанных в законе, используют начало риска. Отсюда название этой концепции - теория "исключительно виновного начала", или "теория вины и риска". Эту теорию, ограничивая лишь сферу применения начала риска отношениями между гражданами, разделяют и Н.С. Малеин[111], В.А. Ойгензихт[112].

В принципе, разделяя положение, что "без вины нет ответственности", Г.К. Матвеев выдвигает свою концепцию, которую назвали теорией "вины и специальных юридических фактов", или теорией "вины и закона". Как и сторонники "теории вины и риска", Г.К. Матвеев считает, что ответственность возникает всегда как результат правонарушения - противоправного виновного причинения вреда. Что же касается других указанных в законе отношений по возмещению вреда и именуемых законодателем ответственностью, то в этих случаях правильнее было бы говорить не об ответственности, а об обязанности возместить вред или уплатить штраф[113].

Таким образом, анализируя различные теории, точки зрения на рассматриваемую нами проблему, следует отметить, что сторонники признания ответственности в гражданском праве "только за вину" исходят в большей степени из единства элементов состава гражданского правонарушения и собственно правонарушения, функций, выполняемых гражданско - правовой ответственностью и юридической ответственностью в целом независимо от отраслевых признаков упомянутых нами категорий.

В гражданском законодательстве различаются две формы вины - умышленная и неосторожная. Вина в форме умысла характеризуется тем, что причинитель вреда сознает противоправность своего поведения, предвидит его вредные последствия, желает или безразлично относится к их наступлению. Неосторожная вина характеризуется тем, что лицо не сознает противоправности своего поведения, не предвидит и не желает наступления вредных последствий, но должно осознавать характер своего поведения и предвидеть возможность причинения вреда.

Неосторожность выражается в таком отношении лица к своим поступкам, которое характеризуется нарушением должной внимательности, заботливости, предусмотрительности, определяемой характером соответствующего вида деятельности и особенностями осуществляющего ее субъекта. Вовне неосторожность проявляется как нарушение должником определенных требований, соблюдение которых было необходимо в данной ситуации, например нарушение Правил дорожного движения, повлекшее дорожно - транспортное происшествие. Вместе с тем нельзя неосторожную вину превращать только в фактическую ошибку, какой она предстает, если отвлечься от внутреннего (психического) отношения лица к совершаемым им действиям и их последствиям. Субъективная характеристика неосторожной вины выражается в недостаточной интеллектуальной и волевой активности субъекта, приведших к несчастному случаю, хотя он мог и должен был проявить необходимые усилия для его предотвращения, для недопущения факта причинения вреда другому[114].

Гражданское законодательство закрепляет правило о презумпции вины причинителя вреда, то есть причинитель вреда всегда предполагается виновным, пока не докажет обратного. Указанная презумпция установлена прежде всего в интересах наименее защищенной (и добросовестной) стороны, которой является чаще всего потерпевший, так как избавляет его от обязанности доказывать вину причинителя вреда. Потерпевшему достаточно доказать лишь факты причинения вреда и размер понесенных им убытков. Причинитель же вреда имеет возможность доказать, что он не является виновной стороной.

Каждый субъект гражданского права, будь то гражданин или государство, обязан действовать с определенной степенью заботливости и осмотрительности, которая от него требуется по характеру обязательства и условиям гражданского оборота. Например, владелец источника повышенной опасности, или его собственник, или они оба должны так эксплуатировать этот источник, чтобы не причинить вред другим лицам. Неисполнение или ненадлежащее исполнение этой обязанности влечет гражданское правонарушение, элементом которой является субъективная его составляющая - вина.

Виновное причинение вреда может иметь место также и в деятельности юридических лиц. И как отмечают В.Т. Смирнов и А.А. Собчак, вина юридического лица выражается в вине его работников при исполнении ими своих трудовых (служебных) обязанностей[115]. Авторы объясняют это тем, что деятельность организации всегда проявляется в форме индивидуальных или коллективных действий ее работников (членов). Выполняя свои конкретные служебные обязанности, работники тем самым выполняют функции данного юридического лица. Следовательно, перед третьими лицами деятельность такой организации выступает как обезличенная деятельность ее работников. И наоборот, служебная деятельность конкретных работников выступает как деятельность самой организации, рабочими, служащими или членами которой они являются. Поэтому ответственность за служебные действия работников всегда принимает форму ответственности самой организации. В тех же случаях, когда действия работника не носят служебного характера и, следовательно, не могут рассматриваться как действия самой организации, он непосредственно и отвечает перед потерпевшим на общих основаниях.

Данный вопрос о содержании вины юридического лица как необходимого условия ответственности за вред, причиненный служебными действиями его работников, в юридической литературе вызывает обоснованные споры. Ведь в классическом понимании вины нет места вине сложного людского субстрата, которым и является само юридическое лицо или иной публично - правовой субъект.

Большинство авторов, касавшихся этой проблемы, исходят из того, что действия любого работника, связанные с осуществлением служебных прав и обязанностей, - это действия самой организации, а вина конкретного работника есть вина самой организации, и, следовательно, ответственность организации в этом случае является ответственностью за свои действия и за свою вину.

Совершенно по-другому на эту проблему обращал внимание Г.К. Матвеев, который считал, что вина предприятий, учреждений, организаций качественно отлична от индивидуальных провинностей работников (членов), образующих данное юридическое лицо. Это особая вина коллектива, психологическим содержанием которой служит порочная воля (и сознание) участников этого коллектива или даже всего коллектива[116]. И позднее автор обосновывал это положение, указывая на различия, существующие между индивидуальной и коллективной волей. "Подобно тому, как коллективная воля и деятельность коллектива не сводимы к совокупности индивидуальных усилий, а являют собой новое качество, так и вина юридического лица отлична от своих слагаемых. Провинности отдельных работников трансформируются здесь в новом виде - в вине коллектива как такового",[117] - таков основной тезис, на который указывает автор при обосновании качественного отличия вины организации от вины конкретных ее работников.

Следует иметь в виду, что существуют явления, понятия, о которых можно говорить только применительно к человеку, к людям. Таким понятием и является вина как психическое отношение правонарушителя к совершаемому им противоправному поступку и возможному его результату. По мнению Г.К. Матвеева, такая постановка вопроса "снимает" проблему вины юридического лица и сводит последнюю к простой сумме индивидуальных провинностей его работников. Автор полагает также, что признание вины конкретного работника виной самой организации ведет к механическому противопоставлению правомерной деятельности юридического лица неправомерной, к отрыву деликтной ответственности юридического лица от договорной, хотя обе они базируются на противоправных и виновных действиях (бездействии) его органов и работников[118]. Совершенно справедливо с такими суждениями не соглашаются отдельные авторы, отмечая, что необходимость учитывать различия, существующие в психологических основах правомерной и противоправной деятельности юридического лица, о которых говорилось выше, не означает их противопоставления[119]. Ведь если считать, что только правомерные действия работников - суть действия самой организации, а неправомерные действия - это не действия организации, то соответствующие нормы закона были бы лишены всякого смысла. Служебные действия работника, которые он может совершить именно в качестве работника данной организации, должны рассматриваться как действия самой организации. Именно потому, что правонарушения и причиненный ими вред являются результатом ненадлежащего осуществления своей деятельности юридическим лицом (воплощенной в служебных действиях его работников), последнее за них и отвечает.

В.Т. Смирнов и А.А. Собчак утверждают, что нарушение обязательства, возложенного на юридическое лицо, выполнение которого обеспечивается если не всем коллективом работников данной организации, а какой-то значительной ее частью, может "раствориться" в том или ином коллективе так, что вообще трудно будет установить, кто какую провинность допустил[120].

Однако мы не можем согласиться с данным утверждением. Во-первых, неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства, возлагаемое на юридическое лицо, порождает правонарушение самостоятельного субъекта гражданского права, коим и является юридическое лицо. Само правонарушение не может существовать без его важнейшего элемента - вины. Именно поэтому речь следует вести о виновности субъекта обязательства. Во-вторых, ответственность юридического лица и его виновность не может быть увязана с тем фактом, сколько его работников участвует в исполнении обязательства, а именно - весь коллектив или его значительная часть, так как нарушение может быть допущено и по вине одного работника. Мы также полагаем, что нельзя обезличивать и "растворять" допускаемую конкретными работниками - исполнителями вину во всем юридическом лице. Тем более это не может быть допущено в деликтных обязательствах, о чем в дальнейшем приходят к выводу и авторы изложенного выше утверждения.

В деликтных обязательствах нарушается не лежащее на коллективе особое обязательство, а абсолютное право (благо) третьих лиц, природа которого такова, что его может нарушить любой индивид. А так как это нарушение производится действиями хотя и отдельного индивида, но в них выражается функция (в рамках правоспособности) определенного коллектива, то ответственность за эти действия, как за свои, несет коллектив, а вина конкретного члена этого коллектива, допустившее нарушение, рассматривается как вина самого коллектива.

Именно поэтому в области деликтной ответственности вина юридического лица - это всегда вина одного или нескольких конкретных его работников, осуществляющих деятельность по реализации правоспособности юридического лица.

Гражданско - правовой внедоговорной (деликтной) ответственности известны отступления от принципа вины, когда ответственность возлагается и за случайное причинение вреда, то есть независимо от вины причинителя. Случай равнозначен невиновности. Случай отличается от неосторожности, поскольку при нем, случайно причиняя вред, лицо не знало, не могло и не должно было предвидеть возможности наступления вредоносного результата. Нести ответственность за случай - значит отвечать независимо от вины. Именно такие изъятия из принципа ответственности за вину (как и во всех других отраслях права), выражающиеся в установлении ответственности за случайное (невиновное) нарушение обязательств, могут быть введены законом или договором, а в области деликтной ответственности - только законом. С таким положением трудно согласиться по вышеизложенным причинам. К тому же не следует считать возложение на причинителя обязанности возместить субъективно - случайный вред ответственностью.

Объективная предпосылка (и только!) возложения санкций здесь та же, что и при виновном причинении вреда, а именно: противоправное поведение, убытки, причинная связь. Применяется похожий механизм воздействия, выражающийся в наступлении для нарушителя отрицательных имущественных последствий и восстановлении имущественной сферы потерпевшего. Но, как мы и подчеркивали выше, разница состоит прежде всего в субъективных условиях возложения ответственности.

В юридической литературе нередко дается отрицательный ответ на поставленный вопрос с указанием на то, что непременным признаком правовой ответственности является государственное осуждение виновного правонарушителя и стимулирование его и других лиц к правомерному поведению. При случайном же причинении вреда для такого осуждения поведения нарушителя нет оснований, поэтому здесь речь должна идти не об ответственности, а об особых правовых формах распределения случайных убытков[121], то есть о мерах защиты субъективных прав потерпевшего.

Таким образом, ответственность за случай применима далеко не всегда, а только при наличии основания и условий ее применения, в том числе и субъективного условия, которым является вина правонарушителя, когда она может стимулировать его и других лиц к принятию определенных мер по предотвращению такого вреда в аналогичных случаях на будущее время. Гражданское законодательство на современном этапе развития нашего общества не может обойтись без установления в известных пределах мер защиты без вины (за случай) до тех пор, пока общество не возьмет на себя обязанность полного возмещения подобных случайных убытков, могущих возникнуть в имущественной сфере каждого из его членов. Кроме этого, установление деликтной ответственности и мер защиты за случай (независимо от вины), как правило, должно сопровождаться введением обязательного страхования действий владельца источника повышенной опасности, в том числе автомототранспортных средств (что мы сейчас и наблюдаем), чтобы разложить случайный вред между как можно большим числом лиц, включая прежде всего страховщиков, подвергающихся вероятности быть обязанными к его возмещению. По аналогии с юридическими лицами следует, на наш взгляд, рассматривать виновность и публично - правовых образований, таких, как РФ, субъекты РФ, многочисленные муниципальные образования, являющихся также самостоятельными субъектами гражданских правоотношений.

Таким образом, рассматривая вопрос о возмещении вреда, причиненного источником повышенной опасности, следует исходить из того обстоятельства, рассмотренного нами выше, что возмещение вреда в порядке ст. 1079 ГК РФ в подавляющем большинстве случаев является мерой ответственности за виновное причинение вреда, то есть по правилу "ответственен тот, кто виновен", а в остальных случаях, когда нет вины при причинении вреда, следует вести речь о применении мер защиты.

 

123456

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: