 |
Поздравляем Вас с летней регистрацией. Мы рады сообщить Вам, что Ваша заявка на семейный дом, была обработана и утверждена. 7 глава
|
|
|
|
Я молюсь, чтобы он не останавливался. Не хочу, чтобы он останавливался.
Найдя мои губы, он нежно меня поцеловал. Его губы резко контрастируют с давлением его рук. Он медленно прокладывал дорожку из поцелуев к моему подбородку, спускаясь к шее, повторяя изгибы моего горла и нежно скользя к груди. Покрыв поцелуями соски, он прильнул к животу, спуская ниже, еще ниже, святое дерьмо, еще ниже.
Устроившись у моих ног, он, не вытаскивая из меня своих пальцев, вкушал мою кожу языком. От наслаждения моя спина выгнулась дугой, а мысли затерялись где–то далеко.
Я просто позволила этому произойти.
Меня не волнует, что из–за моих громких стонов может проснуться весь этаж.
Меня не беспокоит то, что я, пытаясь отдалиться, вжималась пятками в матрас.
Я не переживаю, что его пальцы, покинув меня, захватили мои бедра,прижимая их ко рту, и не отпускали меня. Боже, спасибо.
Меня не тревожит, что я, скорее всего, причиняю ему боль, притягивая его за волосы и глубже толкая в себя. Я делаю все возможное, пытаясь достичь наивысшей точки, на которой я никогда не была.
Мои ноги затряслись, а его пальцы нашли обратную дорогу в меня. При помощи его подушки я пытаюсь заглушить свои звуки. Я не хочу, чтобы из–за моих громких криков его выгнали из этой квартиры.
Я чувствую, будто вознеслась к небесам и лечу. Если бы я могла опустить взгляд вниз, то я бы увидела восход солнца. Я парю в небесах.
Я…
Боже мой.
Я…
Иисус Христос.
Я…я…он.
Я падаю.
Я плыву.
Ничего себе.
Вау, вау, вау.
Не хочу снова спускаться на землю.
Когда я полностью растаяла на кровати, он оторвал от меня свой рот. Убрав подушку с моего лица и откинув ее в сторону, он быстро меня поцеловал.
– Еще один раз.
Он поднялся с кровати и вернулся через несколько секунд. Он снова оказался внутри меня. На этот раз я даже не пытаюсь открыть глаза, а мои руки до сих пор вытянуты над головой. Он переплел свои пальцы с моими, продолжив толкаться в меня, живя внутри меня. Наши щеки прижаты друг к другу, а его лоб лежит напротив моей подушки. Ни у одного из нас не осталось сил для каких–либо звуков.
|
|
|
Наклонив голову, он прижался губами к моему уху. Замедлив ритм, он перешел к мягким движениям, проникая в меня, а потом полностью покидая меня. Поддерживая меня, он снова вошел и вышел из меня.
Он делал так несметное количество раз и все, что я могу делать – это лежать и чувствовать его.
– Тейт, – прошептал он мне на ухо. Выйдя из меня, он остановился. – Я могу со стопроцентной уверенностью сказать…
Он проник в меня.
– Это
Выйдя, он повторил свое движение.
– Лучшее
Толчок.
– Что я
Толчок.
– Когда–либо
Толчок.
– Испытывал.
Сжимая до боли мои руки, он тяжело дышит рядом с моим ухом. Когда он снова проник в меня, я не издала ни единого звука.
Мы не двигаемся.
В течение длительного времени мы даже не шелохнулись.
Я не могу стереть со своего лица измученную улыбку. Уверена, она не сойдет с меня еще долгое время.
Отодвинувшись, Майлз посмотрел на меня. Увидев мое выражение лица, он улыбнулся. Глядя на него, в моей голове промелькнула мысль, что пока он был внутри меня, он ни разу не посмотрел на меня. Это было умышленно или всего лишь совпадение?
– Комментарии? – дразня, спросил он. – Предложения?
Я улыбнулась.
– Извини…у меня… нет слов, – я покачала головой, давая ему понять, что мне еще немного времени, чтобы набраться сил для разговоров.
– Великолепно, – сказал он. – Даже лучше.
Поцеловав меня в щеку, он поднялся и направился к ванной. Закрыв глаза, я спрашиваю себя, что, черт возьми, мне сделать, чтобы эти отношения хорошо закончились?
Они не могут хорошо закончиться.
|
|
|
Я ни с кем не хочу делать это.
Только с Майлзом.
Вернувшись из ванны, он нагнулся и поднял свои трусы. Подняв мое нижнее белье и джинсы, он положил их на кровать рядом со мной.
Означает ли это, что я должна одеться?
Сев, я наблюдаю за ним. Он поднял мой бюстгальтер и рубашку, а затем протянул их мне. Каждый раз, когда он встречается со мной взглядом, он улыбается, но мне, к сожалению, тяжело улыбнуться ему в ответ.
Когда я оделась, он, притянув меня к себе, обнял и поцеловал.
– Я изменил свое мнение. После случившегося, последующие девять дней будут настоящей пыткой для меня.
Пытаясь скрыть свою улыбку, я закусила губы. Он не увидел этого, потому что все еще держал меня в своих объятиях.
– Да.
Он поцеловал меня в лоб.
– Ты закроешь за собой дверь?
Когда он отпустил меня, я, подавив свое разочарование, нашла в себе силы и улыбнулась ему.
–Конечно.
Направившись к двери его спальни, я услышала, как он рухнул на свою кровать.
Я ушла, не зная, что и чувствовать. Он не обещал мне ничего больше того, что произошло. Мы сделали то, на что я охотно согласилась – занялись сексом.
Я не ожидала, что меня поглотит чувство отягчающего смущения. Я расстроилась не из–за того, что он немедленно распрощался со мной, а из–за тех чувств, которые нахлынули на меня из–за ухода от него. Я думала, что, так же как и он, хотела, чтобы между нами был только секс. Но после боли в моем сердце, я не уверена, что мне с ним будет просто.
Тихий голосок моего разума уверяет меня, что мне нужно немедленно попрощаться с ним, а иначе, все зайдет слишком далеко. К несчастью, другой обнадеживающий голос говорит мне, что я заслужила немного наслаждения в своей загруженной работой жизни.
Лишь одной мысли об испытанных мною наслаждениях достаточно для того, чтобы принять его последующие равнодушные объятия. Возможно, немного практики, и тоже смогу быть безразличной.
Подойдя к двери своей квартиры, я остановилась, услышав, чей–то голос. Прислонив ухо к двери, я услышала доносящийся из гостиной голос Корбина. Видимо, он с кем–то разговаривал по телефону.
Я не могу сейчас войти. Он думает, что я в кровати.
Я взглянула на дверь Майлза. Я не думаю стучаться к нему. Не только потому, что это было бы странным, но еще и потому, что он не уснет до тех пор, пока я не уйду.
|
|
|
Направившись к лифту, я решила посидеть последующие полчаса в вестибюле, надеясь, что к тому времени Корбин вернется к себе.
Смешно то, что мне приходиться прятаться от Корбина, но я меньше всего хочу, чтобы он поссорился с Майлзом. А именно это и произойдет.
Выйдя из лифта, я, даже не осознавая своих действий, направилась к выходу. Может быть, я могу переждать в своей машине.
– Ты потерялась?
Я взглянула на Кэпа. Несмотря на то, что сейчас практически полночь, он сидел на своем обычном месте.
Он указал на стул рядом с собой.
– Присядь.
Я подошла к стулу.
–К сожалению, сегодня я не принесла еду.
Он покачал головой.
– Тейт, ты мне нравишься не из–за еды. Ты не настолько хороший повар.
Я засмеялась. Господи, как же хорошо смеяться. В последние дни простые вещи были очень напряженными.
– Как День Благодарения? Тот мальчик хорошо провел время?
Наклонив голову, я в замешательстве посмотрела на него.
–Мальчик?
Он кивнул.
– Мистер Арчер. Разве День Благодарения он провел не с тобой и твоим братом?
Поняв, о чем он говорит, я кивнула ему. Мне хочется добавить, что я более чем уверена, что у мистера Арчера был лучший День Благодарения за последние шесть лет.
–Мистер Арчер прекрасно провел время.
– И почему ты улыбаешься?
Моя улыбка быстро исчезла с губ. Я и не осознавала, что улыбаюсь. Я сморщила нос.
– Какая улыбка?
Кэп засмеялся.
– Ох,черт. Ты и этот мальчик? Тейт, ты влюбилась?
Я покачала головой.
– Нет, – быстро ответила я. – Нет, это не так.
– Тогда что же это?
Почувствовав, как румянец поднимается вверх по моей шее, я быстро отвернулась. Кэп рассмеялся, увидев, что мои щеки стали такими же красными, как и стулья, на которых мы сидим.
– Я может быть и стар, но это совсем не означает, что я разучился читать язык тела. Это означает, что ты и парень… как сейчас это называется? Совокупляетесь? Трахаетесь?
Наклонившись вперед, я прикрыла лицо руками. Не могу поверить, что я разговариваю об этом с человеком, которому восемьдесят лет.
Я быстро покачала головой.
– Я не собираюсь отвечать на этот.
|
|
|
– Я вижу, – кивнув, сказал Кэп. В течение нескольких минут мы молчим, обдумывая мои слова. – Ладно, ладно.Возможно, теперь мальчик будет улыбаться.
Согласившись с ним, я кивнула. Мне нравится его улыбка.
– Мы можем сменить тему?
Кэп медленно повернулся ко мне и выгнул пушистую серую бровь.
– Я никогда не рассказывал тебе о том, как однажды нашел труп на третьем этаже?
Я покачала головой, мысленно благодаря его за то, что он сменил тему. Но все же я смущена тем, что разговор про труп успокоил меня.
Я больна, как и Кэп.
Глава 14
Майлз
Шесть лет назад
– Думаешь, нам это нравится лишь потому, что мы не должны это делать? – спросила Рейчел, целуя меня.
Мы слишком много целуемся.
Мы используем каждый шанс, который нам выпадает. И даже когда мы не можем, мы все равно целуемся.
Каждый раз, за исключением тех моментов, когда мы не можем.
– Когда ты говоришь, что мы не должны, ты подразумеваешь то, что наши родители вместе?
– Да, – задыхаясь, сказала она.
Я прокладываю дорожку поцелуев по ее шее. Мне нравится, что я заставляю ее затаить дыхание.
– Рейчел, помнишь, когда я впервые тебя увидел?
Она простонала, соглашаясь со мной.
– Ты помнишь, как я проводил тебя до класса мистера Клейтона?
Она без слов сказала «да».
– В тот день я хотел тебя поцеловать, – когда я поднялся поцелуями к ее губам, я посмотрел ей в глаза. – Ты хотела меня поцеловать?
– Да.
По ее взгляду я вижу, что она снова вспоминает тот день.
День, когда она перевернула мой мир.
– В тот день мы не знали о наших родителях, но уже тогда мы хотели это сделать. Поэтому нет, я не думаю, что лишь из–за этого мы нравимся друг другу.
Она улыбнулась.
– Видишь? – прошептал я, мягко накрывая ее губы, пытаясь показать ей, как хорошо я чувствую себя рядом с ней.
Оперевшись на локоть, она приподнялась с кровати.
– А что, если нам нравиться только целоваться? И что, если в целом это не имеет никакого отношения ко мне или к тебе?
Она всегда так делает. Я говорил ей, что она должна быть адвокатом. Ей чертовски сильно нравиться играть в адвоката. Меня зачаровывает, как она вживается в эту роль, поэтому я всегда подыгрываю ей.
– Хороший вопрос. Мне нравиться целоваться. Я не знаю ни одного человека, кому бы это не нравилось. Но между этим и просто поцелуями есть большая разница.
Она с любопытством смотрит на меня.
– И в чем же разница?
Мои губы опустились на ее.
– Ты, – прошептал я. – Мне нравиться целовать тебя.
Этот ответ ее удовлетворил. Замолчав, она вернулась к моим губам.
Мне нравится, что Рейчел всегда все ставит под сомнение. Это заставляет меня посмотреть на вещи другим взглядом.
|
|
|
В прошлом мне всегда нравилось целоваться с девушками лишь потому, что я чувствовал к ним влечение.
В действительности я никогда не рассматривал нас как единое целое. Когда я целовался с другими девушками, я получал от поцелуев наслаждение. Люди любят целоваться потому, что так они лучше себя чувствуют. Но когда тебе нравиться целоваться с кем–то как она, разница не в удовольствии.
Разница в боли, которую ты испытываешь, когда не целуешься с этим человеком.
Раньше, когда я не целовался с предыдущими девушками, я не испытывал боли.
Боль наступает тогда, когда я не целую Рейчел.
Возможно, это и объясняет, почему влюбляться так мучительно больно.
Рейчел, мне нравиться целовать тебя.
Глава 15
Тейт
Майлз: Ты занята?
Я: Я всегда занята. Что–то случилось?
Майлз: Мне нужна твоя помощь, это не займет много времени.
Я: Буду через пять минут.
Я должна была сказать ему, что буду через десять минут, а не пять. Сегодня я не принимала душ. После вчерашней десятичасовой смены, уверена, что нуждаюсь в нем. Если бы я знала, что он дома, то первым делом приняла бы душ, но я думала, что он вернется домой только завтра.
Я заколола волосы в пучке и переоделась из пижамных штанов в джинсы. Хотя сейчас еще не полдень, но, тем не менее, мне стыдно признаваться, но я до сих пор валялась в кровати.
Когда я постучала в дверь, он прокричал, что бы я входила. Я открыла дверь и вошла. Он стоял на стуле около окна гостиной. Опустив взгляд ко мне, он кивком головы указал на стул.
– Возьми этот стул и пододвинь его сюда, – говорит он, указывая на место в пару сантиметров от него. – Я пытаюсь измерить длину окна. Я никогда раньше не покупал шторы, поэтому я даже не знаю, нужно ли измерять расстояние от рамы или от окна.
Будь я проклята. Он собирается купить шторы.
Пододвинув стул к противоположной стороне окна, я встала на него. Он протянул мне один конец сантиметра, и мы вместе его натянули.
– Все зависит от того, какие шторы ты хочешь купить, поэтому лучше измерить и от окна, и от рамы.
Сегодня он надел повседневную одежду: тёмно–синюю рубашку и джинсы. На фоне темно–синей рубашки его глаза блекнут. Они посветлели. Я знаю, это невозможно, но, кажется, будто они стали почти кристальными. Но за его прозрачными глазами прячется невидимая стена, которую он возвел между нами.
Он сначала записал данные одного измерения, а потом второго. Когда он сохранил в телефоне записи мерок, мы спустились со стульев и пододвинули их к столу.
–А как насчет ковра? – спросил он, смотря на пол под столом. – Думаешь, я должен его купить?
Я пожала плечами.
–Все зависит от того, чего тебе хочется.
Он кивнул, не отрывая взгляда от голого пола.
– Я не знаю, чего мне хочется больше, –тихо ответил он. Бросив сантиметр на диван, он посмотрел на меня. – Хочешь пойти вместе со мной?
Я медленно кивнула.
– Куда?
Убрав волосы со лба, он взял со спинки дивана куртку.
– Туда, где люди покупают шторы.
Я должна отказаться. Шторы выбирают влюбленные пары. Шторы выбирают друзья. Если Майлз и Тейт хотят придерживаться своих правил, они не должны вместе выбирать шторы, но кроме этого мне не хочется ничем заниматься.
Я пожала плечами, пытаясь казаться как можно более непринужденной.
–Конечно. Дай только дверь закрою.
• • •
– Как у тебя любимый цвет? – спросила я, как только мы вошли в лифт. Я пытаюсь сосредоточиться на предстоящей задаче, но, тем не менее, я не могу перестать мечтать о том, чтобы он протянул руку и прикоснулся ко мне. Поцелуй, объятие… что–нибудь. Мы стоим в разных углах лифта. После нашей первой ночи секса, мы не дотрагивались друг до друга. С тех пор мы даже не разговаривали и не переписывались.
– Черный? – неуверенно ответил он. – Мне нравится черный.
Я покачала головой.
– Ты не можешь повесить черные шторы. Нужны цветные шторы. Возможно, по цвету близкие к черному, но не черные.
– Цвет морской волны?
Его глаза не задержались на моих. Он медленно изучает меня от макушки и до кончиков пальцев. Я чувствую, как его взгляд задерживается на некоторых частях.
–Возможно, цвет морской волны будет хорошо смотреться, – спокойно ответила я. Уверена, мы разговариваем лишь для того, чтобы поддержать видимость беседы. По его взгляду я вижу, что ни один из нас не думает о ковре или о том, какого цвета должны быть шторы.
– Тейт, ты сегодня работаешь?
Я кивнула. Мне нравится, что он думает об этой ночи, а еще меня восхищает то, что когда он что–то спрашивает, он называет меня по имени. Меня завораживает, как он произносит мое имя. Я должна попросить его произносить мое имя каждый раз, когда он что–то говорит.
–Я свободна до десяти.
Лифт приехал на первый этаж, и мы одновременно направились к выходу. Когда он прикоснулся моей поясницы, по моей спине пробежали мурашки. Раньше мне нравились парни, черт возьми, раньше я влюблялась в парней, но никогда прежде мое тело не реагировало на прикосновения так, как реагирует на его.
Как только мы вышли из лифта, его рука покинула мою спину. Сейчас я сконцентрирована на отсутствии прикосновений больше, чем до этого. С каждым стуком сердца я жажду его еще больше.
Сегодня Кэпа не было на прежнем месте. Это и неудивительно, ведь сейчас только полдень. Он не утренний человек. Возможно, именно поэтому мы не чувствуем дискомфорта.
–Не хочешь пройтись пешком?
Я ответила согласием, несмотря на то, что на улице было холодно. Я предпочитаю ходить пешком, да и нужные нам магазины находятся поблизости. Я предложила ему зайти в магазин, в который заходила несколько недель назад, и который находится всего в нескольких кварталах от нас.
– После тебя, – Майлз придержал для меня дверь. Выйдя на улицу, я посильней закуталась в пальто. По правде говоря, я сомневаюсь, что Майлз был из тех парней, кто держится за руки на публике, так что я даже не волнуюсь о том, что мои руки заняты. Пытаясь согреться, я обняла себя, и мы вместе с Майлзом пошли бок о бок.
Большую часть пути мы молчали, но в тишине я хорошо себя чувствую. Я не из тех людей, кто постоянно нуждается в разговорах, и мне нравится, что Майлз такой же.
– Мы почти пришли, – когда мы подошли к переходу, я указала направо. Я посмотрела вниз на старика, сидевшего на тротуаре, укутавшегося в тонкое и ободранное пальто, на его дрожащих руках были надеты разорванные перчатки. Его глаза были закрыты.
Я всегда сочувствовала людям, у которых ничего нет и некуда идти. Корбин ненавидит эту черту моего характера. Я никогда не могу пройти мимо бездомного и не дать ему денег или еды. Корбин говорит, что большинство из них бездомные потому, что они наркоманы и когда я даю им денег, я только увеличиваю их жажду.
Честно говоря, меня это не волнует. Мое сострадание к бездомным людям не удержит даже знание того, что некоторые остались без крыши над головой из–за пристрастий к наркотикам. Возможно это из–за того, что я медсестра, но я не верю, что наркомания– это оправдание для всех. Наркомания – это болезнь. Мне больно смотреть на людей, вынужденных так жить, ведь они не в состоянии себе помочь.
Если бы я взяла кошелек, я бы дала ему денег.
Когда Майлз обернулся и посмотрел на меня, я поняла, что до сих пор стою на месте. Он внимательно наблюдает за мной и стариком. Быстро зашагав, я догнала его. Я не сказала ему ни слова, чтобы защитить свою обеспокоенность. Это не имеет смысла. Я уже проходила это с Корбином. Я не желаю выслушивать нравоучения людей, не согласных с моим мнением.
–Это здесь, – сказала я, останавливаясь напротив магазина.
Остановившись, Майлз рассматривает витрину магазина через стекло.
– Тебе нравится вот этот? – он указал на окно. Подойдя на шаг ближе, я рассматриваю вместе с ним. Это образец спальни, но там есть вещи, которые он искал. На полу лежал серый ковер с разнообразными черно–синими геометрическими фигурами. Этот ковер в его вкусе.
Хотя занавески не цвета морской волны. Они синевато–серого цвета с белой линией, вертикально пересекающей левую часть штор.
– Да, мне нравится.
Он подошел к двери, открыл и придержал ее для меня. За нами еще не успела закрыться дверь, а к нам уже подошла консультант, интересуясь, чем она может нам помочь. Майлз указал на окно.
–Я хочу купить эти шторы. Четыре штуки. И ковер.
Улыбнувшись, консультант жестом указала следовать за ней.
– Какие размеры вам нужны?
Майлз достал свой телефон и прочитал размеры. Продавец помогла ему выбрать карниз для штор, а после попросила нас подождать несколько минут. Она ушла, оставив нас наедине.
Мне захотелось присмотреть что–нибудь для собственной квартиры, поэтому я осматриваюсь вокруг. Я планировала несколько месяцев пожить с Корбином, а после переехать. Но мне уже сейчас не мешало бы задуматься о том, как бы я хотела украсить свою квартиру. Надеюсь, мне будет так же просто сделать свой выбор, как и сегодня Майлзу.
– Никогда не видела, чтобы кто–то так быстро совершил покупку.
– Ты разочарована?
Я покачала головой. Если и есть что–то, что я делала не так хорошо, как все девушки, так это покупки. Я с облегчением вздохнула, когда он сделал свой выбор менее чем за одну минуту.
– Думаешь, мне стоило чуть дольше выбирать? – спросил он, облокотившись на прилавок, смотря на меня. Мне нравится, что он смотрит на меня так, будто вокруг нет ничего интересней.
– Если тебе нравится то, что ты выбрал, ты не должен искать что–то другое. Когда тебе что–то нравится, ты знаешь это наверняка.
Как только я поймала его взгляд, в моем рту пересохло. Он сконцентрировал все свое внимание. Его серьезное выражение лица пробуждает во мне одновременно несколько чувств: неудобство, нервозность и интерес. Отойдя от прилавка, он сделал шаг навстречу мне.
– Иди сюда, –он опустил руку и переплел наши пальцы вместе, ведя меня за собой.
Мой пульс участился. На самом деле, это грустно.
Тейт, это всего лишь пальцы. Не позволяй ему так влиять на себя.
Он направился к деревянной ширме, декорированной в восточном стиле. Обычно такие ширмы люди ставят в углу своих спален. Никогда не понимала их предназначения. У моей мамы есть одна ширма, но я сомневаюсь, что она хотя бы раз переоделась за ней.
– Что ты делаешь?
Не отпуская мою руку, он повернулся ко мне. Усмехнувшись, он потянул меня вместе с собой за ширму, защищая нас от посторонних глаз. Я не могу сдержать свой смех, такое чувство, будто мы в школе и пытаемся спрятаться от директора.
Он прислонил палец к моим губам.
– Шшш, – прошептал он, изучая мой рот.
Я сразу же перестала смеяться, но не потому, что мне не кажется это забавным. Как только он дотронулся до моих губ, я перестала смеяться потому, что забыла, как смеяться.
Я забыла обо всем.
Сейчас все мое внимание приковано к его пальцу, мягко скользящему от моего рта к подбородку. Его взгляд следуют за движением пальца, плавно опускаюсь к моему горлу, прокладывая путь к груди и опускаясь все ниже, ниже и ниже к моему животу.
Прикосновение одного его пальца ощущается так, будто меня трогает миллион рук. Мои легкие, потерявшие способность дышать свидетельствуют об этом.
Его взгляд сосредоточен на пальце, остановившемся на поясе джинс, прямо над молнией. Он не касался моей кожи и поэтому не знал о моем учащенном пульсе. А потом в игру вступила его рука, слегка притрагиваясь к моему животу поверх рубашки, она поднималась выше на встречу к моей талии. Он сжал мои бедра, притягивая меня к себе.
Он закрыл глаза, а когда снова открыл их, он не смотрел вниз. Он смотрел мне в глаза.
–Как только ты зашла, я сразу захотел тебя поцеловать.
В ответ на его признание я улыбнулась.
– У тебя невероятная выдержка.
Его правая рука отпустила мое бедро и дотронулась до моих волос так нежно, насколько это возможно. Он медленно покачал головой.
– Если бы у меня была невероятная выдержка, сейчас бы тебя не было рядом со мной.
Я ухватилась за это признание, пытаясь разгадать смысл, скрывавшийся за ним, но как только его губы накрыли мои, я забыла о ранее сказанных словах. Меня волнует только его губы и ощущение его рта, вторгшегося в мой.
Его мягкий и спокойный поцелуй настоящий контраст с моим пульсом. Его правая рука плавно скользит к моему затылку, а левая рука спускается к нижней части моей спины. Он медленно исследует мой рот, будто планирует удерживать меня за ширмой весь оставшийся день.
Я собрала в кулак каждую частичку воли, воздерживая себя от желания обернуть вокруг него свои ноги и руки. Я пытаюсь найти в себе терпение, которое он проявляет по отношению ко мне, но это сложно, когда его пальцы, руки и губы имеют такую власть надо мной.
Сзади нас открылась дверь, и послышались стук каблуков консультанта. Когда он перестал меня целовать, мое сердце закричало. К счастью, этот крик можно только почувствовать, а не услышать.
Вместо того чтобы отстраниться от меня и направиться к прилавку, он взял в руки мое лицо и молча смотрел на меня в течение нескольких секунд. Слегка коснувшись большим пальцем моего подбородка, он мягко выдохнул. Его брови нахмурены, а глаза закрыты. Не отпуская из рук моего лица, он прислонился лбом к моему лбу. Я чувствую, как в нем происходит внутренняя борьба.
– Тейт, – он тихо произнес мое имя. Я чувствую сожаление в его невысказанных словах. – Мне нравится… – он открыл глаза и посмотрел на меня. – Мне нравится тебя целовать, Тейт.
Не знаю, почему ему было так трудно признаться, но к концу предложения он понизил свой голос, будто пытался остановить себя.
Как только признание слетело с его губ, он отпустил меня и быстро зашагал обратно в отдел, как будто он пытался убежать от своего признания.
Мне нравится тебя целовать, Тейт.
Несмотря на то, что он сожалеет о сказанном, я уверена, что оставшуюся часть дня буду повторять его слова.
В течение десяти минут я на автомате повторяла его комплимент, ожидая, пока он закончит свои покупки. Когда я подходила к кассе, он передавал продавцу свою карточку.
– Мы доставим Вам ваши покупки в течение часа, – сказала консультант. Вернув Майлзу кредитку, она взяла пакеты с прилавка, чтобы положить их на стенд, расположенный у нее за спиной.
Когда консультант потянулась за другой сумкой, он перехватил ее.
– Я возьму ее, – он повернулся ко мне. – Ты готова?
Когда мы вышли на улицу, мне показалось, будто с тех пор, как мы зашли в магазин, погода на улице понизилась на двадцать градусов. Возможно это потому, что Майлз может сделать так, что внутри будет намного теплей, чем снаружи.
Повернув за угол, я уже было направились к нашему жилому комплексу, как вдруг заметила, что Майлз остановился. Обернувшись, я увидела, как он что–то достает из своей сумки. Он развернул одеяло и оторвал этикетку.
Нет, он не может этого сделать.
Он протянул одеяло старику, который до сих пор сидел на тротуаре. Мужчина, подняв взгляд, взял одеяло. Никто из них не произнес ни слова.
Майлз подошел к мусорному ведру и выкинул пустую сумку, а потом, смотря себе под ноги, пошел ко мне.
Когда мы вместе направились к нашему дому, он даже не попытался поймать мой взгляд.
Я хотела его поблагодарить, но так и не смогла. Если я его поблагодарю, может показаться, будто я думаю, что он сделал это для меня.
Я знаю, он так поступил не из–за меня.
Он помог человеку, которому было холодно.
• • •
Как только мы вернулись домой, Майлз попросил меня подождать его дома, аргументируя это тем, что он не хочет, чтобы я видела его квартиру до тех пор, пока он там не приведет все в порядок. В любом случае это было хорошо, потому дома меня ждало много дел, с которыми мне нужно расправиться. В моем загруженном графике действительно не было времени, чтобы помочь ему развесить занавески, поэтому я понимала, что он не надеется на мою помощь.
Казалось, он был немного взволнован, предвкушая момент, когда повесит новые шторы. Так или иначе, мне показалось, что Майлз взволнован.
С нашего возвращения прошло несколько часов. Менее чем через три часа мне нужно идти на работу. Я уже начала задаваться вопросом, попросит ли он меня вернуться, как вдруг мне пришло от него смс.
Майлз: Ты ужинала?
Я: Да.
Я расстроилась, что уже поела, но я устала его ждать, и он ничего не говорил о планах на ужин.
Я: Вчера перед отъездом Корбин испек мясной рулет. Хочешь, я принесу на твою долю?
Майлз: Мне бы очень хотелось. Я проголодался. Приходи посмотреть прямо сейчас.
Достав порцию, я завернула ее в фольгу и направилась в коридор. Прежде, чем я успела постучать в дверь, он ее открыл и взял у меня тарелку.
– Подожди здесь, – он зашел в свою квартиру и через несколько мгновений вернулся без тарелки. – Готова?
И хотя он сейчас не улыбается, я чувствую, что он взволнован. Я слышу это в его голосе. В нем произошло небольшое изменение. Я улыбнулась, думая о том, как такая простая вещь, как развешивание штор может поднять его настроение. Не знаю почему, но мне кажется, что в его жизни не так много вещей, заставляющих его лучше себя чувствовать, поэтому мне нравится, что он сделал это.
Он открыл до конца входную дверь, и я зашла в квартиру. Занавески уже были развешены, и это маленькое изменение поистине казалось колоссальным. Он жил в этой квартире четыре года и только сейчас повесил шторы, придав квартире совершенно новый вид.
– Ты сделал хороший выбор, – сказала я, мысленно подмечая, как идеально шторы соответствуют его личности, о которой я так мало знаю.
Опустив взгляд на ковер, я в смятении застыла.
– Я знаю, его кладут под стол. Я так и сделаю. Потом.
Он расстелил ковер в странном месте: не посередине комнаты и не перед диваном. Я смутилась потому, что он постелил его здесь, хотя он знает, где ковер будет лучше смотреться.
|
|
|
