 |
Новый год - семейный праздник
|
|
|
|
Зимний вечер окутал столицу туманным неспешным роем снежинок. Они изображали подобие танца, вяло опускаясь на двор, укутывая скамейки, деревья, превращая жизнь в маленькую зимнюю сказку. Только вот Ленка чувствовала себя в этой сказке совсем чужой. Она сидела на подоконнике и пила горячий чай с жасмином. Чай… Хотя в холодильнике стояла не начатая бутылка шампанского, целая гора фруктов и куча других вкусностей, приготовленных к встрече Нового года. Все было готово, только девушка, сидящая на подоконнике грустно вздыхала и пила горячий чай… Она никого не ждала, просто сидела и думала о том, что это первый Новый год в одиночестве. Лена привыкла к шумному и веселому празднику в детдоме. Тогда ей казалось, что нет ничего прекрасней, чтоб вот так сидеть в своем доме, на своей кухне, со своей кружкой в руках и смотреть на свой заснеженный двор в свое окно. Одной, совсем одной. Чтобы никто не дергал, не поздравлял, не дарил глупых подарков. Бэушные игрушки, старые шмотки, один общий компьютер, на всю группу. Все это до нельзя раздражало ее, а теперь…
Теперь она смотрела в окно и ничего не ждала, просто пила чай и ждала боя курантов. Он не приедет. Еще позавчера Виктор ответил на ее немой вопрос жестко и безапелляционно: «Новый год - семейный праздник». А это означало, что Лена не увидит его еще пару дней, а то и больше.
Сейчас он наверняка сидел за праздничным столом и шепчет на ухо жене какие-нибудь нежности.
Лена поежилась. Она решила подумать о чем-нибудь более приятном. Девушка прикрыла глаза… вспомнились две эти недели, которые были полны счастья, а порой и эйфории.
Как ни странно даже в училище у нее наладились отношения с ребятами. Оказывается, чтобы мирно сосуществовать с людьми - достаточно видеть их чуть меньше 24 часов в сутки. Даже Белов перестал придираться к ней. Хотя, может это и потому, что каждый за Леной приезжала иномарка и у Саши просто не хватало времени, чтобы надоесть Кулеминой с расспросами. Чаще всего за Леной приезжал Олег. Он вылезал из машины и открывал перед девушкой заднюю дверь. Она, полная счастья и предвкушения вечера запрыгивала в кожаный солон откидывалась на мягкие, пахнущие новизной спинки сидений.
|
|
|
Иногда за ней приезжал сам Виктор. И тогда они ехали куда-нибудь развлекаться. Вчера он сказал, что Ленка уже неплохо играет в бильярд, в чем девушка сильно сомневалась. Потому что в большинстве своем такие походы в лучшем случае заканчивались безумным побегом и неудержимым танцем губ и языков, в худшем - нетерпеливым, жестким и страстным сексом прямо на месте действия.
Первые дня три после откровенного разговора Степнов не появлялся в квартире, сославшись на срочные дела. Он поручил Олегу перевезти Ленкины вещи из общаги, а сам устроил себе эмоциональную встряску. Этой встряской служила круглосуточная работа. Две ночи подряд он не приходил домой, объясняя Ане, что на фирме завал. Виктор раскопал всю документацию за несколько лет, навел идеальный порядок на столе и во всем офисе, только вот в голове порядок никак не наводился. Там был полный кавардак. Зачем… Вот зачем он так разоткровенничался с этой маленькой шлюшкой? Зачем купил для нее квартиру, зачем тратит на нее деньги, зачем его сейчас тянет не домой, а к ней? И еще… почему он уже не воспринимает ее отдельно от себя? Почему он уже не думает о ней как о работницей «Круиза», а в мыслях называет ее своей Трояночкой?
Наконец Виктор понял, что еще одну ночь без Лены он не протянет… Хотелось просто обнять ее и вдохнуть запах светлых волос.
Дверь открыл своим ключом и зашел в квартиру. Было тихо и сумрачно. Через мгновение в дверях кухни появилась Лена. Все эти дни она очень переживала, хотя Олег и успокаивал ее, что Виктора Михайловича очень много работы, поэтому он и не появляется. Когда Лена увидела кто пришел, она облегченно вздохнула и прислонилась к косяку.
|
|
|
- Привет, - сказал он, подняв на нее глаза и как-то вяло улыбнулся. - Как ты тут.
- Привет… - Так же спокойно ответила она. - Хорошо…
Повинуясь какому-то инстинкту Лена сделала шаг вперед и нежно коснулась его щеки своими губами, будто они жили уже много лет вместе и это вошло у них в привычку.
- А ты как? Почему так долго не приезжал? - Спросила Лена, провожая его на кухню.
- Дела были, - буркнул Степнов. - Ты умеешь варить кофе?
- Нет, - честно призналась девушка и виновато опустила глаза, - но я могу научиться.
- Научишься… Потом как-нибудь. А сейчас иди-ка сюда, - попросил Виктор и усадил Лену к себе на колени. Она обняла его за шею и поцеловала в висок.
- Я скучала, - прошептала девушка, затаив дыхание. - Может чаю… Или вина?
Вместо ответа Виктор встал и за руку отвел Лену в спальню. Там он уложил ее на кровать, а сам лег рядом. Он просто лег и крепко обнял свою Троянку.
- Давай спать, - тихо сказал он и поцеловал непонимающую пока ничего девушку в лоб. - Я очень устал, и хочу просто спать. Просто спать рядом с тобой.
Она молча положила голову ему на грудь и замерла, боясь пошевелиться.
Все отошло тогда на второй план. В душе грелось и росло чувство нереальной близости к этому человеку. И появилось понимание: секс - это не самое главное в их отношениях.
А теперь она была одна. Тишина так давила на виски, что хотелось выть. Девушка встала и направилась в комнату, кинув взгляд на часы. Через пятнадцать минут настанет новый год, и в нем она будет так же одинока, как и сейчас.
В спальне стояла хвойная красавица, украшенная яркими игрушками и мишурой.
Лена внимательно посмотрела на огоньки. Это была первая в жизни ЕЕ елка. Которую они с Виктором украшали вдвоем, предварительно объехав с полсотни магазинов, закупаюсь елочными примочками. На макушке, под самым потолком мерцала красная звезда, чем-то напоминающая кремлевские, а от нее вниз сбегали огоньки гирлянды, вяло дразня девушку.
|
|
|
Виктор приезжал почти каждый вечер после работы. А Ленка преданно ждала его визитов и варила его любимый кофе. Теперь они часто разговаривали, с каждым днем он все больше и больше привязывался к девушке из эскорт агентства, ставший для циничного бизнесмена настоящей отдушиной. Хотя, разговорами все не заканчивалось. В присутствии Лены Виктор не часто мог сдержаться. Все сильнее он его тянуло в ее объятья, все невыносимее были минуты ожиданья вечера.
Но сейчас он далеко и сидит рядом со своей законной женой, хотя, Лене бы очень хотелось в это верить, думает Виктор все же о ней.
А она сидит в пустой и тихой квартире, хотя, так хочется прижаться к нему, поцеловать в горячие губы, запустить пальцы в жесткие волосы, томно пахнущие зимой.
Но… Новый год семейный праздник. А она - не его семья, и никогда ею не станет.
- Ну, что, Ленок… В этом и есть твое счастье! Большего не положено, - вздохнула девушка и пошла обратно на кухню, чтоб налить еще чаю. Она остановилась на секунду в дверях, будто ждала чего-то. Еще раз посмотрела на часы - без двух минут полночь. Не дойдя до кухни двух шагов Лена замерла. Ей послышалось, что в замке повернулся ключ. Нет, не послышалось. Замок последний раз щелкнул и в проеме показался…
- Ты? - девушка застыла, пытаясь сообразить, - сон это или все происходит наяву?
- Я! - Виктор запыхавшись успел лишь скинуть куртку, перед тем как прижать Ленку к стене. - У нас есть десять минут…
Он шептал ей в самое ушко, будто кто-то мог подслушать. Куранты начали бить заветные двенадцать ударов.
- Хочу тебя, - рыкнул он и уже через секунду оба оказались на полу, стягивая друг с друга остатки одежды. С последним ударом, пробиваясь сквозь затуманенное сознание Лена вспомнила, что надо было бы загадать желание. Но в голову ничего не приходило, кроме сумасшедшей мысли: быстрее, быстрее, еще быстрее. И тела содрогались в шумном экстазе и души сливались в одном желании навсегда остаться вдвоем во всей вселенной. И ни одной мысли в голове… Только эхо, будто из прошлой жизни: «Новый год - семейный праздник!»
|
|
|
Глава вторая
Он уходит
Ленка лежала у него на спине и играла темной струйкой волос, змейкой спускающейся у Виктора с затылка на шею.
– Мне пора, – вяло сказал он.
– Ммм… –Она недовольно скатилась на кровать рядом с мужчиной и посмотрела на часы. – Тебе уже два часа назад «пора» было. Может останешься? До утра…
– Открою тебе страшную тайну! Сейчас я нахожусь в своей фирме на корпоративе… А для коллег – дома с женой. Причем и туда, и туда за сегодняшнюю ночь я обязательно должен еще попасть, чтоб не получилось конфуза.
– Вот еще, – девушка наморщила лобик. – Коллеги и не вспомнят, был ты там или нет, а жена… Ну… жена…
Лена задумалась, что бы такого сказать, чтобы и Аню отправить в небытие и заставить Виктора остаться.
– Вот именно, жена. Сейчас я должен быть с ней…
– Не говори… Никогда не говори мне, что ты должен быть с ней!
– А ты перестань мне указывать! – Он начинал вскипать. – Ты вспомни, откуда я тебя вытащил, а потом будешь распоряжаться…
Договорить Степнов не успел. Ему в лицо полетела рубашка, а за тем и брюки.
– Убирайся, – жестко сказала она и ушла на кухню.
– Черт, – зашипел он, натягивая одежду.
Ленка плакала и курила. Он уходит, опять уходит. К ней или к ним… Не важно! Он уходит от нее! Ему хорошо с Ленкой только в постели, а все остальное Виктор оставляет другим – жене, коллегам, друзьям. А ей ничего… только пару часов близости… Хотя, разве этого мало?
– Ну, Трояночка моя, ну, перестань, – шепнул он ей на ухо, обнимая сзади за талию. – Ты же знаешь, я должен… Если бы я мог остаться… Лен…
Она не отвечала, пытаясь спрятать слезы. Ленка ненавидела, когда ее жалеют и не любила, чтоб ее слезы кто-то видел. Но Степнов почувствовал, что что-то не так. Он повернул девушку к себе и приподнял головку.
– Ну, и чего ты плачешь?!
– …
– Леночка, ну, перестань!!! Ты же знаешь, если бы я мог, я бы остался.
– Останься, – хватаясь за соломинку, почти закричала она.
– Не могу…
– Можешь, можешь, – девушка уткнулась носом в его грудь. – Ты же провел эту ночь со мной, почему не можешь встретить со мной утро? Ты уходишь, всегда уходишь. А я просыпаюсь и мне холодно. Без тебя холодно, ПОНИМАЕШЬ?!
– Понимаю, Троянка, понимаю. Мне так же плохо без тебя, я так же скучаю, но поверь, жизнь слишком жестокая штука, чтобы мы могли делать то, что хочется. Прости, но мне нужно идти. Прости…
Он ушел, в очередной раз просто взял и ушел, оставив ее в одиночестве. А заря еще долго дразнила и отказывалась поднимать над крышами многоэтажек первое в этом году румяное солнце. А Лена смотрела в окно и вспоминала, как они вместе ходили в «Круиз», как Виктор предлагал нереальные деньги отступных, вспоминала совершенно ошалелый взгляд мадам Круи, когда Степнов, наконец, выписал чек на обговоренную сумму. Вспомнила, как рыдала у него на плече в машине, как благодарила и клялась ему, что исполнит все, чего он пожелает. А он просто попросил быть рядом и позволять любить.
|
|
|
– Любить?! – заинтересовалась Лена.
– Ну, да… – смущенно ответил он. – Странно, но с тобой мне почему-то так легко, спокойно и я готов отдать все на всеете, что бы ты была счастлива. Наверное, это и есть любовь. Только вот сам я это чувствую, но не могу поверить, что кто-то еще в этом мире способен любить. Точнее, любить бескорыстно, без повода и без интереса.
– Ты прав, – улыбнулась она. – Ни кто не любит просто так. Все ждут взаимности.
– А ты любишь меня? – Вдруг огорошил ее Виктор.
На секунду Лена засомневалась. Сказать сейчас «да» означало пресечь все пути назад. Навсегда согласиться с этими условиями бытия: Любишь, значит терпи и довольствуйся малым. До этого девушка даже не задавала себе вопроса, любит ли она его или просто это привычка, привязка…
– Нет? – удивленно и как-то нервно спросил он, так и не дождавшись ответа.
– Я не знаю… Точнее, да, люблю… Но не… Мне трудно это объяснить… Все слишком сложно. Я люблю тебя… Но не так, как ты этого хочешь.
И вот опять одна и некому сказать, не с кем поделиться своими чувствами. А он тоже один. Ведет машину на бешенной скорости по пустынным магистралям столицы. У него нахмурены брови и печальны глаза. Она знает, что ему сейчас тоже нелегко, знает, что вместе они бы все преодолели. Но он ушел, как всегда. И ее судьба – ждать следующего раза.
Может быть, он будет запланированный, как их долгожданная поездка на выходные. Два дня в санатории – бассейн, номер, завтрак… снова бассейн, большая клумба под окнами, порядком облысевшая, а затем и помятая их сумасшедшей парочкой. Многие постояльцы с непониманием смотрели на них, а Виктор и Лена с усмешкой гордо шествовали мимо, катаясь вверх-вниз на лифте. Когда однажды один из старичков портье удосужился заглянуть в остановившейся лифт, то Виктор пнул его пяткой и велел убираться подальше.
– Люди делом заняты, – буркнул Степнов, продолжая играть языком с затвердевшим соском обнаженной Ленкиной груди.
А может быть, будет таким же спонтанным, как сегодняшний визит.
Но по большому счету Кулеминой было плевать, каким будет следующий раз. Главное, чтобы он был!!!
– Пусть уходит, – думала она. – Главное, чтобы возвращался.
Глава третья
Ты – мое сумасшествие
Новый год начинался сумбурно и как-то грустно. Ленка до ночи зависала в университете, сдавая зачеты и экзамены. Первая сессия шла туго, особенно учитывая то, что она к ней практически не готовилась. Домой ее по-прежнему доставлял Олег. А девушка засыпала прямо в машине, по-кошачьи свернувшись на заднем сидении. Виктор тоже погрузился в работу, решив не отвлекать Кулемину от учебы, и появлялся редко. Но если все-таки приходил, то это было больше похоже на сказку.
Сначала в дверях появлялся огромный букет роз, затем кое-как протискивался и сам Степнов с очередным подарком. Был ли это торт или плюшевый заяц, Ленка всегда была рада, искренне и переливисто смеялась, обнимала мужчину и тыкалась носом в его шею.
А у него замирало сердце от ее спокойного дыхания. Хотелось большего, но было нельзя. Он понимал это, но иногда срывался, отбрасывая игрушку и цветы, начинал покрывать Ленкино лицо частыми горячими поцелуями, стягивать с нее кофту… Ленка не сопротивлялась, ей и самой нехватало его тела, ласк, поцелуев. А после бурного вечера они, лежа поедали торт прямо так, руками, и отбирали друг у друга кремовые розочки.
– Ты – мое сумасшествие, – однажды сказал Виктор.
– Да?! – Ленка рассмеялась.
– Да, – на полном серьезе ответил он. – Сама подумай, у меня есть прекрасная работа, красивая и умная жена, деньги, статус, любая женщина и империя упадет к моим ногам… Но я мотаюсь к тебе, маленькой пацанке из провинции, с большой мечтой стать известной актрисой. Выполняю любое твое желание и иногда по пол часа стою у двери, боясь нажать на звонок: «а вдруг она спит… или занята чем-то»… А еще я иногда думаю, что не нужен тебе, что это все из-за денег. Но потом, вспоминаю твои поцелуи и понимаю, так за деньги не целуют…
– А как «так»? – наигранно хмурилась Ленка. Ей так нравились эти детские рассуждения взрослого серьезного человека. Он никогда не был влюблен. Влюблен по-настоящему!!! Поэтому для него были дики все эти ощущения, поэтому он постоянно искал подвоха и боялся сделать шаг вперед.
– Вот так, – и он целовал ее. Да так, что казалось, что душа вылетает из тела, отправляясь в путешествие по семи небесам.
За весь январь они виделись не больше десяти раз.
Ленка, наконец, сдала последний экзамен на слабую четверку и тут же позвонила Виктору, предложив отпраздновать данное событие. Голос Степнова ей не понравился. Он как-то коротко и немного грубо назначил встречу в кафе напротив их дома.
Через час Кулемина с тревогой подходила к золотисто-черному столику, где уже сидел, погруженный в свои мысли бизнесмен. Она села напротив, а он продолжал молчать. Подошла официантка.
– Два кофе и круасан девушке, – осипшим голосом сказал Виктор, даже не глядя в меню.
– Вечер уже… А круасаны утром едят, – попыталась пошутить Лена, но на лице Степнова не дрогнула ни одна мускула.
– Я уезжаю… На месяц.. В Париж… С женой…
Каждое слово отдавалось в груди жестким ударом сердца. Лена сглотнула, потом тяжело вздохнула, пытаясь принять информацию и не начинать истерики. Все-таки он не спрашивает ее совета, он всего лишь ставит ее в известность. За это спасибо еще сказать надо. Мог бы просто пропасть на эти тридцать дней и потом уже констатировать факт.
– Когда? – только и смогла выдавить из себя девушка.
– Завтра.
– Отдыхать едите?
– Не совсем. По работе. Встреча с деловыми партнерами, переговоры, а потом еще презентация…
– Ясно, – Лена встала, не притронувшись к заказу. – Как приедешь, позвони.
Она вышла из кафе и, размазывая по щекам слезы, отправилась домой.
Виктор не догнал ее, не остановил, он сидел за столиком и, сжав зубы, смотрел на удаляющуюся фигурку. Металлическая чайная ложечка с неохотой поддалась и согнулась вдвое в сильной, дрожащей руке.
«Черт, ну, зачем ты так? Зачем было говорить правду? Неужели нельзя было соврать, или хотя бы не говорить об Ане? Глупый…» Было больно, будто сам себе ножом по сердцу водил, но по-другому почему-то не мог.
***
– Собирайся. Бери все необходимое, сейчас мы с Олегом за тобой заедем.
– Что? – Лена плохо соображала. Вчера с горя она сначала до двенадцати ночи шлялась по городу, пытаясь выветрить из головы все дурные мысли, а потом выдула бутылку красного вина.
– Я сказал, бери все необходимое и спускайся.
– Куда?
– Ты чего пьяная? – Удивился голос на той стороне провода.
– Нет, уже… Сейчас спущусь…
Виктор подождал внизу пару минут, потом не выдержал и поднялся на этаж. Дверь была не закрыта, а Ленка спала, свернувшись калачиком рядом с открытым чемоданом.
– Вот дурочка малолетняя, – улыбнулся Степнов, покидал в сумку пару Ленкиных вещей, взвалил на плечо не сопротивляющуюся хозяйку и вышел, захлопнув ногой дверь.
Кулемина очнулась только в аэропорту.
– Что мы тут делаем?
– Мы?! Проходим регистрацию на рейс Москва-Париж.
– В смысле?!
– В прямом. Аня заболела и вместо нее едешь ты. Документы переоформить не успел, так что ты госпожа Степнова.
– Ты с ума сошел? – Ленка начала понимать реальность ситуации только когда Анной Николаевной ее назвала регистраторша.
– Давно, – чмокнув ее в нос ответил Виктор.
Глава четвертая
Горькая правда
Лена сидела в маленьком кафе с резными столиками. После грязного снега серой суетливой Москвы светлый, мерцающий огнями Париж казался ей сказкой. Крепкий кофе, воздушное изысканное пирожное и снова ожидание. Она снова ждет его. И думает. Вспоминает, как еще неделю назад бежала по набережной Москвы-реки, размазывая слезы по щекам и давила в себе злость, желание прыгнуть с моста и безысходную панику. В голове назойливым молоточком тогда стучала мысль, что эта поездка разрушит все, что и так хрупко стояло на шатких ножках невероятностей. Она понимала, что месяц беспрестанного общения с женой, месяц углубленной работы, месяц нахождения в таком прекрасном месте, как Франция просто вернет Виктора в привычное русло. Он вспомнит свой медовый месяц, вспомнит, как любил Анну и решит, что Ленка была всего лишь временным помешательством. Она так боялась, что после командировки она не увидит Степнова. Или, что еще хуже, увидит, но лишь однажды. Он скажет ей, что между ними все кончено и выставит из квартиры вместе с вещами.
А теперь она уже седьмой день вечерами ходит с ним на приемы. Французские коллеги Виктора называли Лену «госпожой Степноу». Ей это нравится и в то же время как-то коробит. Ведь там, в Москве, болеет совершенно незнакомая ей женщина. Она, наверное, тоже мечтала о Париже, о поездке с мужем в волшебную страну и ужинах под Эйфелевой башней. Несмотря ни на что, она ни в чем не виновата. Ни в том, что Виктор давно ее не любит, ни в том, что сама, не зная, держит его рядом с собой, сковывая обязательствами. Она не виновата. Виновата Ленка.
Виновата в том, что уводит мужа, в том, что предает все моральные принципы, привитые, когда-то в детстве, виновата в том, что получает от этого всего неимоверное наслаждение и какое-то болезненное счастье. Она кажется сама себе мученицей, наложницей, ждущей раджу, считающей часы и минуты до его прихода. А на самом деле - то мученицей стоило бы называть темноволосую невысокую женщину с большими миндалевидными глазами, сидящую сейчас в Москве перед бубнящим телевизором, теребящую полы темно-зеленого халата.
Аня сидела так уже не первый час, разбудил от тяжелых мыслей звонок в дверь.
– Олег, – грустно констатировала она, пропуская водителя мужа в квартиру.
– Я тут продуктов привез. Анна Николаевна, как вы себя чувствуете?
– Леж, сколько раз просила тебя, не называй меня по отчеству, я чувствую себя старой бабкой.
– Ну, что вы…
– Я сказала, Анна… и только на «ты».
– Хорошо, – сдался в очередной раз Олег, прекрасно зная, что при следующей встрече он снова назовет ее Анной Николаевной.
– Продукты в холодильник, чайник на плиту, сам в гостиную, – распорядилась Степнова и отправилась приводить себя в порядок. Олега она любила как младшего брата, почти не стеснялась быть с ним естественной, настоящей и простой. Женщина воспринимала его уже как члена семьи, а не как наемного рабочего. Именно Аня однажды предложила мужу кандидатуру, тогда еще, курьера на должность водителя. Перовский, конечно, был благодарен Степновой, но со временем эта благодарность переросла во что-то большее. Сначала уважение, почтение, потом нежность и забота. Он уже давно перестал видеть в ней жену начальника – жесткую, холодную леди, которая представала на раутах и встречах. Олег прекрасно знал Аню – маленькую, хрупкую, уставшую женщину. Любящую своего мужа и хранящую ему верность. Тем более сложно ему было держать в тайне все похождения Виктора Михайловича.
– От Степнова там новостей нет? – С интересом спросила Анна, накрывая на стол.
– Нет…
– Я вот так глупо заболела. Перед самым вылетом в больницу загремела, представляешь? А оказалось ничего серьезного. Вот, видишь, уже бегаю. Хотела к нему нагрянуть, да ни у кого не допросишься где он да как! Франция то большая… эх, скучно ему там, наверное. Я же его знаю. Он хоть и стыдится этого, но патриот до мозга костей!!!
– Да какой патриот? – Олег вдруг вскочил с места. В глазах прыгали чертята. Таким разъяренным женщина его ни разу не видела. – Ты хоть знаешь с кем он там?
Аня села на диван, с которого вскочил парень. Прямая спина, спокойный взгляд – ничто не выражало волнения и неудовольствия, даже интереса не было. Олег понимал, что разрывается между моральным долгом, обещанием, данным Виктору и желанием не навредить. Наконец, он решился:
– Да что вы вообще о нем знаете? Что он работает сутками, что в командировки ездит? Неужели вы не видите? У него другая, шлюха из борделя! Он выкупил ее как наложницу, купил ей квартиру, одел, обул, да еще и в Париж забрал под твоим именем.
Олег волновался и соскакивал с «вы» на «ты» и обратно.
Аня не стала вскакивать и мерить комнату шагами, не стала рвать на себе волосы, кричать и падать в обморок. Она просто улыбнулась. Да так грустно, так искренне и безысходно тепло, что у Перовского защемило сердце. Захотелось кинуться ей в ноги, целовать ладони, просить прощения, а он стоял и смотрел… смотрел и молчал. И она смотрела и думала о том, что где-то далеко ее любимый мужчина сейчас вот так же с обожанием, как этот мальчишка, смотрит на другую. Целует ее, обнимает, шепчет нежности.
А Ленка по-прежнему сидела одна в кафе и смотрела на затихающий Париж. Помещение почти опустело, третья чашка ароматного кофе выпита. Лена тяжело вздохнула и даже не оглянулась на звон дверного колокольчика.
– Трояночка моя, – шепот над самым ухом. – Прости, что задержался…
Глава пятая
Дышать в такт
– Неужели ты думал, что я настолько слепа? – Грустно улыбнулась Анна. – Просто я слишком люблю его, слишком привыкла, что он рядом и давно прощаю ему все эти похождения. Понимаешь?
– Нет, – честно признался Олег, присаживаясь рядом с женой шефа. Его трясло от негодования… или от чего-то другого. – Я не понимаю! Ведь ты прекрасная женщина. Красивая, умная, богатая… зачем тебе нужен он?!
– Люблю… ты слышишь, Лежик? Люблю я его! С самой школы! Как только он к нам перевелся! Наши родители работали вместе, а мы учились… дружили семьями. И, знаешь, он таким всегда был… настоящим, живым… не таким, как другие парни с Рублевки.
– И что теперь?! Теперь этот «не такой парень» тусуется с молоденькой любовницей во Франции, а ты сидишь тут и тоскуешь?
– Пусть так.
Олег не выдержал, взял Анину руку и начал покрывать ее мелкими поцелуями. Шептал что-то, но женщина почти ничего не могла разобрать. Она на мгновение выдернула кисть, но увидев огромные блестящие серые глаза совсем рядом, сама сорвалась. Ей давно хотелось отомстить мужу, а тут… Олега, конечно, тоже было жаль, ведь эта ночь для него станет маячком надежды, но только маячком…
***
– Вить, а что будет дальше?!
– В смысле?!
– Ну, вот мы вернемся в Москву… и что дальше?! Снова разбежимся, ты к жене, я в училище… И снова будем видеться урывками, да?!
– А ты что-то еще предлагаешь?
– Нет… не совсем. Просто, понимаешь, если я не буду видеть тебя, то погибну. Ты же нужен мне как воздух, как бы это пафосно не звучало. Я задохнусь в той квартире. Каждую ночь буду думать, что ты с ней.
– Она моя жена…
– Я понимаю. Я все понимаю… но не могу принять. Почему ты не хочешь уйти от нее? Неужели я тебе не дорога?!
– Дорога… Лен, это немного другое. Как же тебе объяснить.
Он встал и налил себе виски. Ленка осталась лежать на шоколадного цвета простынях. Ее глаза следили за мужчиной, за каждым движением, каждым вздохом. Неожиданно для себя она заметила, что даже дышат они в такт, совершенно одновременно. Вдох - выдох…
Она на секунду затаила дыхание, чтобы проверить… Виктор продолжал дышать так же спокойно.
«Дура, чего ты ждала? Что он задохнется без тебя? Что бросит устоявшуюся жизнь ради какой-то малявки? Пусть даже ради любимой малявки!» – ругала себя Ленка, отворачиваясь к окну.
– Знаешь, ведь когда-то давно я любил ее, думал, что люблю. Думал, что навсегда… хотя нет, я не думал об этом. Было интересно с ней, горячо, неспокойно… прямо как с тобой сейчас. Каждый день ждал чего-то нового, яркого, неповторимого! А потом она однажды пришла ко мне с вещами и сказала, что вместе нам будет лучше. И началось однообразие. Утром я вставал, пил кофе, сваренный ею, целовал ее в лобик и шел на работу. Приходил с работы, целовал ее в лобик, ел ужин, приготовленный ею, ложился спать. И все это появилось в то самое мгновение, когда она стала моей женой. Потом мы зарегистрировали брак официально. Думали, что это спасет нашу семью. Провели целый месяц на островах, но ни ей, ни мне это не помогло. Не знаю, любит ли она меня теперь, но я – точно нет. Я тебя люблю и хочу любить, понимаешь?! Поэтому, не хочу, чтобы ты стала моей женой! Тогда пропадет все, перестанет существовать эта тонкая ниточка, красивая история, неземное чудо, что связывает нас.
– И что, ты хочешь сказать, что мы до скончания века будем жить вот так, прячась от людей и дрожать, как бы Аня не узнала о твоих похождениях?
– Нет. Наверное, нет.
– А что тогда?!
– Глупая моя, – он повернул девушку к себе и требовательно нащупал губы.
– Пусть все идет так, как идет! У нас есть еще целых пять дней, давай насладимся ими! А весь мир… пусть подождет!
Глава шестая
Диалоги
– Зачем ты хочешь туда поехать?!
– Я хочу увидеть ее, посмотреть в глаза.
– Может не стоит?
– Ты отговариваешь меня?! Еще недавно ты хотел, чтобы я развелась с мужем…
– Тебе будет больно, а я этого не хочу.
– Я должна на нее посмотреть! Отвези меня в аэропорт.
– Нет.
– Боишься гнева Виктора?! Боишься, что он уволит тебя?
– Этого я никогда не боялся. Ты мне дороже.
– Плевать, я вызову такси.
***
– Эм… знакомься, Ань, это… моя хорошая знакомая – Лена. Она учится в театральном училище и была во Франции на каникулах. – Виктор, казалось, совсем не растерялся от того, что две женщины встретились при таких странных обстоятельствах. Две его женщины.
Анна была совершенно спокойна и не подавала никаких признаков ревности. Только с утроенной силой вцепилась в руку мужа. Рассмотреть Лену ей удалось еще, когда парочка вышла из самолета, благо, это позволяли прозрачные стены зала ожидания.
Аню крайне удивило, что соперница так не похожа на нее саму. Более того, женщина сначала даже непонимающе посмотрела на водителя, а Олег утвердительно кивнул: «Да, это действительно она.»
Ленка же с неподдельным интересом осматривала жену своего любимого человека и то, как он мило с ней воркует, казалось, искренне сожалея, что Аня не смогла составить ему компанию.
Наружу рвались слезы. Неужели он действительно такой лицемер, такой противный и скользкий, неужели не понимает, как ей сейчас больно слышать, как Виктор расписывает жене пейзажи, которыми любовались они вечерами, вкусные блюда, которыми они кормили друг друга с ложечки, музыку, под которую они двигались, поглощая друг друга… только ни разу он не сорвался… не сказал «мы». В его рассказах был только он. Ленка, конечно понимала, что это было бы чрезвычайно глупо, если бы Виктор начал рассказывать жене о том, как они гуляли в обнимку по ночному Парижу и целовались на Эйфелевой башне… но на душе было погано… и все эти недели счастья были перечеркнуты большой жирной кляксой. Она с ненавистью посмотрела на хмурого Олега. Каким-то седьмым чувством чуяла, что он причастен к присутствию здесь Анны.
– Я поеду, Виктор, мой телефон у вас есть, надеюсь, увидимся, – выдавила из себя улыбку и покатила чемоданчик к выходу. Не выдержала, оглянулась. Поблагодарила одними глазами и, тяжело вздохнув, последний раз кинула взгляд на прошедшие дни счастья.
– Леж, может, поможешь шефу? – Оторвала от раздумий обоих мужчин Аня. – Мы же сейчас домой?! Я так соскучилась…
– Да, Ань, я тоже… но, мне на работу нужно заскочить, – замялся Виктор, вспомнив, что в спешке собирания с утра они покидали свои вещи в чемоданы, не разбирая где чей и очень вероятно, что в его сумке сейчас находятся белый в красный горох лиф и короткие зеленые женские шортики. Он не боялся разоблачения… скорее, хотел увидеть Лену и объясниться. Ему казалось, что чем-то ее обидел. Только вот чем, никак не мог понять. О том, что его будет встречать жена, Степнов даже не подозревал,
– Я с тобой. Давно не была в офисе…
– Ань, ну, что там тебе делать? Езжайте с Олегом, закупите продуктов, устроим сегодня пир!
– Но мы можем купить их вместе?
– Аня…
– Витя…
И они зачем-то оба посмотрели на Олега. Виктор, ища поддержки, Аня, пожалуй того же… парень заметался, засомневался… но потом тяжело вздохнул и предложил свои услуги жене шефа. Женщина смягчилась и села на заднее сиденье авто.
– Сумку то в машину кинь… что ты с ней будешь мотаться? – Уныло сказала она Степнову.
– Нет, Ань… ничего… у вас же багажник едой будет забит. А я на такси… не волнуйся.
***
– Уходи.
– Зачем?
– Я не хочу тебя сейчас видеть.
– Лена…
– Не хочу, не могу… понимаешь?!
– Неужели ты не рада была этим неделям? Неужели ты не можешь меня просто поблагодарить за эту поездку? Неужели ты не видишь, что мне тоже…
– Тебе тоже… что?! Больно?! Не верю!!! У тебя нас двое. Ты то с ней, то со мной. Меня – любишь, ее – жалеешь. У тебя есть выбор… а что делать нам? У нас нет выбора… ты один на двоих. Ее – днем, мой – иногда ночью… неужели ты не понимаешь, что она все знает?
– Откуда?
– Не знаю. Но если бы не знала, не приезжала бы тебя встречать и не смотрела на меня… так…
– Как?
– Уходи.
Она отвернулась к окну, и уже срывающимся голосом: «Пожалуйста…»
Глава седьмая
Навсегда
– Лена, – Он не послушался, шагнул ближе. – Леночка…
Положил руки на плечи, ожидая, что девушка дернется и сбросит их. Но плечи мелко дрожали. Ленка плакала. Ей было так больно, так противно от самой себя…
– Ленка…
Развернул к себе, обнял крепко, заставил замереть.
– Уйди!!! Уйди я тебе говорю! – Прошептала она уже не так уверенно.
– Хорошая моя, дорогая, что мне сделать, чтоб ты не плакала?
– Ты знаешь, но никогда этого не сделаешь!
– Прости…
– Уйди, умоляю тебя, – шептала девушка, все сильнее прижимаясь к широкой груди, слушая бешеный стук его сердца.
Теплые губы, солоноватый вкус слез и холодная пустая кровать рано утром…
***
– Ты?!
– Я…
– А Виктора нет.
– Я знаю… Я к вам, можно?
Маленькая темноволосая женщина отступила на шаг, пропуская в квартиру высокую девушку с грустными зелеными глазами.
К этой поездке Ленка готовилась больше недели. Решиться все никак не могла. Но понимала, что другого выхода нет. Адрес уже давно посмотрела у Степнова в паспорте. И вот теперь она стоит тут перед ней, соперницей и законной женой своего любимого.
– Проходи на кухню.
– Спасибо.
Они сели друг напротив друга. Ленка молчала, не зная с чего начать.
– Я с вами поговорить хотела, знаете…
– Можешь на «ты». Ведь моему мужу ты вряд ли «выкаешь». Правда?
– Правда.
«Значит, все-таки знает… уже легче… не нужно все объяснять с самого начала».
– Как видишь, ты не сильно удивила меня. И если хотела довести до моего сведения, что ты любовница Виктора, то не стоило себя утруждать, – Аня держалась из последних сил. Кто бы знал, чего ей стоило это видимое безразличие. Женщине хотелось кинуться на девчонку, расцарапать ей лицо, выставить за дверь, биться в истерике, устроить Виктору вечером скандал… но она прекрасно понимала, что ничего этим не решит. А может даже сделает хуже.
– Если ты думаешь, что ты у него единственная любовь, то глубоко ошибаешься. На моем веку он сменил не одну любовницу. Полгода – это, конечно, рекорд… но…
Ленка смотрела на Аню и не понимала ни себя, ни ее! Как же глупо выглядят они со стороны. Жена и любовница одного человека. Сидят и говорят… спокойно, как будто делят не постель любимого человека, а картошку на базаре.
– Он любит меня, – попыталась возразить девушка.
– А ты его? Или ты с ним ради денег? Ведь так хорошо, когда тебе не нужно заботиться о том, что у тебя в холодильнике и кошельке… а я люблю его. Люблю давно и
по-настоящему. И не первый год терплю его измены.
– Это привычка…
– Нет, это любовь! А то, что испытываешь к нему ты трудно так назвать.
– Аня, но…
– Тебе нечего сказать. Я вообще плохо понимаю, зачем ты пришла. Просто посмотреть мне в глаза? Попонтоваться? Сделать мне больно? Думаешь, меня может сломать какая-то девчонка? Нет, дорогая. Теперь мне есть за что бороться! Я не одна!!! – Аня встала и отошла к плите, где уже недовольно фырчал чайник. Ленка сначала не поняла, о чем говорит женщина, но увидев пластику, с которой та двигалась, зажмурила глаза.
«Не может быть! Не может быть! Так не бывает, так нельзя!» – Стучало в голове.
– Витя знает?
– Нет еще, но скоро узнает. Не хочу говорить ему до четырех месяцев. Я почти уверена, что он потребует сделать аборт. Ему не нужны дети, запомни это девочка! Так что, если ты захочешь его удержать, то знай – такой способ не прокатит!
Лена встала, отодвинула от себя бело-голубую фарфоровую чашку, не притронувшись к ароматному кофе.
– Я зря пришла, простите…
– Ну, я надеюсь, что все же не зря. И ты приняла к сведению все, что я тебе сказала. И наверняка понимаешь, что я не дам своему ребенку остаться без отца.
– Да… понимаю, простите еще раз…
***
Ленка сидела на подоконнике, спиной оперевшись об одну сторону, а согнутыми в коленях ногами в другую.
На улице пахло ранней весной. Апрель в этом году наступал тяжело и медленно. То растапливая снег, заставляя по улицам течь грязные холодные безразличные ручьи, то замораживая ночью только распустившиеся нежные зеленые листочки.
Девушка выпускала в форточку струйки сизого дыма, обещая себе, что курит в последний раз.
– Какая же я дурочка… не нужно было туда ходить! Хотя, нет, все правильно. Анна права: мне не светит ничего, кроме должности временного развлечения. Полгода… разве это срок? Любит он меня… как же! Ему просто нужно разнообразие. Черт, черт! Ну почему у ее ребенка должен быть отец, а у моего… ах, прости, малыш, нам с тобой уже нужно идти, иначе мамочка может передумать. Вот и такси подъехало.
Девушка слезла с подоконника и взялась за ручку небольшого чемодана.
– Прощай, – шепнула она, бросая в почтовый ящик ключ и сложенную вчетверо записку.
Глава восьмая
Пять лет. Моменты.
– Это мой ребенок?!
– Нет.
– Не ври мне, я же знаю… я же чувствую.
– Олег, если ты не уйдешь сам, я попрошу уволить тебя со скандалом.
– Аня, ты не можешь! Я тогда все расскажу Виктору.
– Он тебе не поверит. Он прекрасно знает, как я люблю его.
– Аня, Анечка, Анюта, дорогая моя, уйдем… давай уйдем с тобой, сбежим. Я найду работу, я что-нибудь придумаю, я знаю, это мой ребенок, ведь все сходится!
– Нет, Олег. Это не твой ребенок, это ребенок моего мужа. И запомни раз и навсегда: у нас с тобой никогда ничего не было!
Парень встал и посмотрел на женщину водянисто-серыми глазами.
– Ах, так… ну, тогда прощай. Тебе еще это аукнется. Он тебя не любит и не любил никогда. И ребенок этот ему не нужен. А я бы любил и тебя и его! Вы с малышом никогда бы ни в чем бы не нуждались… и мне плевать: мой это ребенок или нет. Он твой – и это для меня главное!
***
Холодная полупустая кантора… кажется, пятая на сегодня. Отказ… кажется, сотый, за последний месяц. Кому нужна молодая беременная девушка? Никому… и никому нет дела до того, что она уже второй день ничего не ест. А малыш так и бьет ножкой и, кажется, уже умеет плакать… потому что Ленка держится. Из последних сил держится, а слезы все равно текут.
– Девушка… Вам плохо?!
– …
– Девушка… эй, люди, тут беременной плохо, кто-нибудь, ну помогите же!
***
– Как же он похож на тебя, любимая, – шепчет на ухо, целуя в щеку. – Спасибо тебе за сына. Он такой чудесный!
– Я так рада… Витенька, какой ты у меня заботливый, какие цветы… Право, не стоило.
– Ну, как же без цветов! Смотри-ка сколько народу пришли встречать тебя! Мы все очень рады, что вы у нас такие молодцы. Мы так боялись, врач говорил, что роды очень сложно прошли.
Аня тяжело вздохнула. Эти месяцы были для нее самыми сложными. Она до дрожи боялась появления на свет малыша. А когда ей дали на руки Тимура, вздохнула с облегчением. И Виктор, и она сама были смуглыми, темноволосыми. И женщина боялась, что не дай бог глазки у мальчика будут серыми или волосики – светлыми. Но ребенок оказался точной копией мамы, и, кажется, что-то даже было от Виктора. Анна даже убедила себя, что Тимурка – сын Виктора. Только вот иногда в душе просыпалась подлая холодная змейка совести. Было что-то во взгляде малыша не степновское, что-то
по-дерзки похожее на Олега. Но женщина отгоняла от себя эти мысли, играла в счастливую мать и благодарную жену. Малыш был любим и не знал ни в чем лишений. Улыбался, радовал родителей и подрастал, с каждым днем все больше напоминая Ане о ее грешке.
Виктор казался счастливым, но все-таки иногда задерживался невзначай на работе,
надолго впадал в раздумья, и будто не замечал тревожных выжидательных взглядов жены.
***
– И куда же вы теперь?
– Куда глаза глядят.
– Разве так можно, Леночка? Ты же теперь не можешь быть такой легкомысленной. Ты теперь несешь ответственность за малыша.
– А что вы предлагаете? Держать нас больше никто не будет. Пойду, наверное, в свой детдом. Там знакомые, может, посоветуют чего. Наверное, Артемку туда отдам… он не виноват, что у него мамка такая непутевая.
– Это не выход. Вспомни сама, как было «весело» на казенных харчах. Подумай. Хотя… Может ты и права.
Лена пересчитала ступеньки. Пять.
Первая – я буду сильной, я все выдержу.
Вторая – мой малыш никогда не останется один.
Третья – вместе мы все сможем, главное, не отчаиваться.
Четвертая – все будут умолять меня, преклоняться, уважать и любить.
Пятая – я стану так знаменита и богата, что сама закажу себе такую любовь, которая никому не снилась. Любовь под знаком VIP.
– Не плачь, сыночек, все будет хорошо! Нас никто никогда не обидит.
***
«Прости.
Я сама не знаю, за что прошу прощения, но по-другому не могу. Больше не могу. Я не знаю, зачем все это. Зачем я мучаю себя, тебя, твою жену. Она все знает. О нас, о наших отношениях. Она даже знает, что мы с тобой встречаемся полгода. Вот такие полгода… яркие незабываемые… не знаю, как для тебя, для меня – точно. Ты научил меня быть любимой. И любить самой. Никогда не знала как это, когда о тебе заботятся, ухаживают, любят, защищают от всего. А ты показал. Но все это зря. Потому что теперь мне еще больнее будет возвращаться в этот жестокий мир. Не ищи меня. Все равно не получится, я ушла из училища, уехала из города. Собрала немного денег. Поживу, не волнуйся. А потом… знаешь, я никогда не оставлю свою мечту. Я стану знаменитой и ты вспомнишь, что была в твоей жизни такая Лена Кулемина. Только очень прошу, не появляйся тогда в моей жизни. Мне будет больно. Я знаю это наверняка.
Прощай».
В который раз, перечитывая истертую и измочаленную за эти годы записку, грустный мужчина сидел в кафе, ожидая встречи с частным детективом. Он носил этот листок в клетку и маленький ключик за подкладкой паспорта. Нет, не прятал. Хранил, как самое дорогое.
– Ничего? – Возмущен, взбешен, растерян. – Не может быть, чтобы «НИЧЕГО»!!! Я же плачу бешеные деньги! Я хочу найти ее, она нужна мне, понимаете?!
– Может быть, стоит успокоиться, Виктор Михайлович. Прошло уже столько лет. У вас прекрасная жена, чудесный сын. Он так похож на вас, а Анна Николаевна вас очень любит. Почему вы не хотите бросить это дело?
– Не лезьте в мою жизнь! Я плачу вам деньги, чтобы вы нашли мне человека. А зачем – это уже мое дело.
***
– Артемка, сядь, посиди спокойно, дай мамке параграф доучить! У меня зачет завтра, а ты мне даже подготовиться не даешь!
– Маааа… зачем тебе учиться?! Ты же аботаешь?
– А ты хочешь, чтоб твою маму все узнавали, здоровались, все уважали и любили?
– Хосю.
– Вот тогда сядь и поиграй, вот там, в подсобке игрушки лежат. Только осторожнее, это же куклы-актеры. Если ты их обидишь, они завтра не смогут выступать.
– Мам… Мама…
– Что, Тёмушка? – Отложила учебник по истории драматического театра XIX века, поняв, что сегодня покоя ей не видать. Придется завтра брать Артема с собой и в очередной раз давить на жалость.
– Мам, а почему у Золушки папа был лодной, а мама-мачеха?
– Потому что родная мама у нее умерла. А отец полюбил другую женщину.
– А мой папа тоже умел? Почему ты тогда не полюбишь длугого?
– Нет, малыш, – Лена вздохнула и посадила сына на колени. – Наш папа не умер. Дай ему Бог здоровья. А другого… не хочу я другого. У меня же ты есть!!!
Кукольный театр уже давно уснул, уснул на руках молодой сторожихи и малыш с голубыми глазами. А женщина, не в силах вернуться к учебнику, горько плакала, уткнувшись в расшитое искусственными алмазами платье прекрасного принца-марионетки.
Глава девятая. Последняя
Для тебя – бесплатно
– И что?! Ты у нас теперь отец - одиночка?
– Ну, как-то так.
– Прошла любовь, завяли помидоры… не ожидал я такого от Ани. Куда она ушла - то?
– Не куда, а к кому. К заму моему. У них давно интрижка была. Просто я не подавал виду. А тут… эх, как в плохом анекдоте, приехал из командировки, а они у нас дома… развлекаются! И это все на глазах у Тимки. Бедный малыш. Нянечка тоже… та еще стерва. Эх, не везет мне с бабами.
– Так уж не везет? Вспомни Лену свою…
– Не напоминай, Игорь, ты же знаешь!
– А я вот тебе как раз хотел показать.
И Рассказов протянул Степнову одну из центральных газет.
«Это вам не игрушки. – Гласил крупный заголовок. – Руководитель нового экспериментального кукольного театра для взрослых, окончившего свои гастроли по столицам Европы, дала комментарий нашей редакции.
Елена Кулемина: «В свое время я по воле судьбы попала в кукольный театр и сильно удивилась, что это чисто детское развлечение. Неужели нельзя найти в этом искусстве новую грань. И взрослость здесь состоит не в откровенных сценах, а в глубине смысла постановок. Тот же «Маленький принц» – это не совсем детская сказка…»
Виктор не смог читать дальше. Руки дрожали, дыхание перехватило.
– Ты думаешь это она?!
– Не знаю, посмотри на фото.
Всмотревшись в нечеткую черно-белую картинку мужчина зажмурился.
Рядом с молодой улыбающейся в камеру женщиной стоял мальчишка лет пяти, очень похожий на его собственного сына. «Наверное, зритель, – подумал он. – Или сын?»
– Игорь! Мне нужно все о ней узнать. Ты понимаешь меня?!
***
Сотни вырезок из газет: маленькие заметки, большие статьи, интервью и репортажи. Фотографии, детские рисунки, даже пара эскизов кукол-марионеток.
Виктор сидел на полу и разбирал пухлую папку, принесенную Рассказовым еще утром.
– Ленка, Леночка… какая же ты…Любимая моя!
– Пап…
Тимур наступил на одну из фотокарточек. Виктор отчего-то нахмурился. Почти разозлился на сына, вторгшегося в его память, в его воспоминания. Виктор будто вернулся на пять лет назад, снова переживал моменты встречи, ссоры, расставания и примирения…
– Чего?
– Мы гулять пойдем?
– Нет, Тим, я тебя сейчас дяде Игорю передам. А мне по делам нужно отъехать.
– В командиовку?
– Нет, сын… Просто по делам. Вечером тебя заберу.
***
– Собрался все-таки к ней?!
– Да.
– Не хочешь еще раз подумать. Вдруг у нее семья, сын вон какой… муж-ревнивец.
– Не знаю… но увидеть мне ее просто необходимо. И, знаешь… мне кажется, что Артем – мой сын.
– Откуда ты можешь знать?
– Я не знаю… я чувствую, и ничего про мужа ни в одной статье не написано. А пару раз вообще встречалось скудное описание «трудного пути к славе». Она тщательно скрывает свое прошлое.
– Тем более. Представь, что она почувствует, увидев тебя. Она так долго закапывала все, что касалось ее нелицеприятной части биографии, а теперь все всплывет. В душе… а может быть и в прессе. Веселую же ты ей рекламу устроишь.
– Игорь, я должен с ней увидеться! Вот что бы то ни стало!
***
– Такси заказывали?
– Да, – усталая светловолосая женщина села на заднее сидение серого автомобиля, даже не заметив, что на крыше нет «шашечек».
– А я вас узнал, – чуть сипло произнес водитель. – Вы Елена Кулемина, руководитель театра «Министрель». Мы с другом были недавно на вашем спектакле.
– Неужели?! Не знала, что таксисты увлекаются современным искусством.
– А почему нет.
– Только вот странно, что такая женщина ездит на такси.
– Чего странного? Я не умею водить, а до личного шофера пока не доросла. Хотя, пора бы уже задумываться.
– А как же муж?
Женщина посмотрела в зеркальце, где отражалось лицо водителя. Но меховая кепка была надвинута на самые глаза, а шарф обмотал не только горло, но и подбородок. Лена поежилась, стало не по себе. Хотя… кому она нужна…
– Нет у меня мужа.
– А как же сын?
– Сын от любимого мужчины. А это, к сожалению, разные термины.
– Завидую я вашему «любимому мужчине».
– Он не знает об Артемке, – Кулемину пробило на откровенность. Давно она не разговаривала ни с кем по душам. В труппе у нее были молодые ребята, ее возраста и младше. Ученики театральных вузов столицы и окраин. С ними было весело и интересно работать. Сын рос как ребенок полка. Знал все тонкости марионеточного искусства и был горячо любим всеми дядями и тетями спонсорами. Стоило только посмотреть в его голубые глаза, и тут же все подписывали любые бумаги. Сейчас малыш спокойно спал дома под присмотром одной из актрис, которая сама вызвалась посидеть с мальчиком, пока Лена была на приеме у губернатора и получала какую-то оглушительную премию за новаторство в искусстве.
– Он вообще ничего обо мне не знает. Да и не помнит, наверное. У него тоже малыш, примерно того же возраста, что и мой сын. А может и не один. Я ничего не знаю о нем… когда-то давно я трусливо сбежала, перестала бороться за его любовь. У меня была слишком сильная соперница. Сильная тем, что имела на моего любимого человека все права.
– Разве так бывает?
– Бывает. Она была его женой. А я – всего лишь девочкой для временного развлечения. Хотя, одно время мне казалось… хотя, нет… я даже была уверена, что он меня любит. Но… вот мы и приехали. Сколько я вам должна?
– Глупая ты, Ленка, – голос водителя мгновенно изменился. Кулемина вздрогнула.
Мужчина снял шарф и кепку.
– Для тебя всегда бесплатно…
ЭПИЛОГ
Сочинение ученика пятого «а» класса Степнова Тимура на тему «Моя семья».
Несмотря на то, что мои родители выросли в детдоме, у нас очень большая семья. Мой папа Витя работает бизнесменом и любит старые фотографии, бильярд и мотоцикл. Мой брат Артем младше меня на неделю, поэтому день рождение мы всегда справляем в один день, как будто мы близнецы. Мы действительно очень похожи. Но на самом деле у меня две мамы. Мама Лена живет вместе с нами. Она часто ездит на гастроли со своим эксперементальным театром и выполняет свою мечту. Так она говорит папе, когда он в очередной раз жалуется, что мама бросает двух хулиганов на бедного несчастного мужчину. А мама Аня живет в Германии со своим новым мужем. Она иногда присылает мне открытки, игрушки и шоколад. Но я ее почти не помню.
В труппе маминого театра нас с Тимуром все хорошо знают. И мама Лена говорит, что они тоже наша семья. Я очень люблю кукол-актеров. Они яркие, большие и похожи на настоящих людей.
А еще папа вчера был очень рад, потому что мама сказала, что у нас с Темкой будет сестренка. Это значит, что ближайший год театр «Менестрель» не будет ездить на гастроли. Наверное, папа очень любит спектакли маминого театра, поэтому так рад. А мы с братом рады, потому что нам будет с кем играть кроме друг друга.
Я очень люблю свою семью. У меня лучшие в мире родители и брат. Правда мы с ним иногда деремся. Но это шутя.
Оценка 4+ «Есть куда рости…»
Конец.
|
|
|
