Главная | Обратная связь | Поможем написать вашу работу!
МегаЛекции

VI. Внутренние условия депривации




УСЛОВИЯ РАЗВИТИЯ

Одинаковые депривационные условия различно воздействуют на детей различного возраста. С возрастом меняются потребности ребенка, а также восприимчивость к их недостаточному удовлетворению.

Имеющийся опыт свидетельствует в пользу того, что ребенок в первый год жизни чувствительно реагирует на недостаток различных сенсорных и в особенности эмоциональных стимулов. Однообразие среды детских учреждений приводит к таким недифференцированным, глобальным реакциям психосоматического типа, как они не раз описывались. Шпиц и Волф первоначально называли данные реакции «легкими депрессиями», однако выявилось, что речь идет не о легких признаках и не о депрессиях, а также что существует качественное различие между ними и реакциями старших детей. Эти реакции возникают сравнительно внезапно и с большой интенсивностью, как доказал Г. Р. Шеффер (1961), обычно вскоре после 7-го месяца жизни.

Шеффер и Эмерсон (1974) вели наблюдения за поведением 60 здоровых детей грудного возраста из рабочих семей Глазго в семи разных ситуациях сепарации, которые обычно встречаются в жизни каждого ребенка (ребенок остается один в комнате — его оставляют с незнакомыми людьми — взрослый человек проходит и не обращает на него внимания — взрослый человек его минутку понянчил, а затем оставил — ребенка уложили в коляску вне дома — его оставили в коляске перед магазином — уложили в постельку для сна и оставили одного).

Авторы отмечали время, когда у ребенка при некоторой из приведенных ситуаций впервые появляется реакция протеста, направленная на одно определенное лицо. Таблица показывает, что начало данной специфической «направленности» относится чаще всего к седьмому месяцу и что третью четверть первого года следует считать «критическим периодом», когда при нормальных условиях данная функция возникает. До этого времени ребенок реагировал на социальные стимулы положительно, но без их различения, тогда как теперь он начинает заметно отдавать предпочтение определенным лицам, проявлять недовольство при потере с ними прямого контакта, стремясь, причем, характерным образом снова его добиться.

Возраст по неделям Специфическая направленность N Специфическая направленность к матери N Боязнь чужих людей N
21—24      
25—28      
29—32      
33—36      
37—40      
41—44      
45—48      
49—52      
53—78      
Всего      

Из таблицы видно, в первую очередь, что специфическая направленность не начинается обязательно с матери и что проявление боязни чужих людей запаздывает за ней приблизительно на один месяц. Речь идет явно о двух функциях, которые хотя и обладают совместной основой и развиваются параллельно, однако все же самостоятельно. Дело в том, что имеются дети, которые сильно льнут к родителям, но чужих людей не боятся, и, наоборот, дети, которых чужие люди прямо пугают, однако к родителям у них отмечается лишь неглубокое отношение.

Каковы предпосылки для своевременного развития данной прицельной «избирательной» направленности? Автор ищет ответ в результатах следующего исследования. Он сравнивал две группы детей грудного возраста, которые были разлучены с семьей приблизительно в 18-недельном возрасте и вернулись обратно в 30-недельном возрасте, когда при нормальных обстоятельствах они уже должны были бы быть зрелыми для прицельной специфической направленности. Дети первой группы (N = 11) находились в детской больнице, в среде с ограниченным поступлением социальных и иных стимулов. Медсестры здесь чередовались, находясь в течение дня при детях лишь короткие отрезки времени. Зато детей регулярно посещали — минимально раз в неделю — их матери.

Дети второй группы (N = 9) находились в детском доме, куда их поместили, так как в семье выявилась опасность туберкулеза. Здесь было намного больше персонала и дети намного чаще вступали в контакт со взрослыми, однако за все время никто из родителей их не посещал.

Автор вел наблюдения за тем, когда произойдут первые проявления прицельной направленности после возвращения домой. Несмотря на определенные индивидуальные различия результаты однозначно свидетельствуют в пользу второй группы (из детского дома). Прицельная направленность у них проявилась в среднем через 19 дней, тогда как у детей из больницы в среднем только через 55 дней (различие статистически высоко значимо). Всем детям из больницы, за исключением одного ребенка, потребовалась более 4 недель для образования специфической направленности, тогда как большинству детей из второй группы для этого понадобилось не более 5 дней.

Выяснилось, следовательно, что сохранившийся контакт и более длительный опыт общения с лицом, в отношении которого должна образоваться специфическая связь, являются в данный подготовительный период сравнительно менее важными, чем общее число социальных стимулов.

Дело выглядит так, как будто детям I группы (больничной) приходится после возвращения домой пройти через всю фазу недифференцированной направленности, пока они не сумеют установить с кем-либо специфической связи.

Таким образом, если с 7 месяца возраста ребенка можно доказать наличие потребности специфической социальной стимуляции, то на основании исследований Шеффера ныне очевидно, что в предшествующий период ребенок нуждается в простой социальной стимуляции в определенном количестве и определенной интенсивности. На основании теоретического рассмотрения, автор переходит еще к гипотетичному третьему, самому раннему периоду, который отличается потребностью в любой стимуляции. «В 10 месяцев ребенок кричит, когда на него не обращает внимания определенное лицо, в 5 месяцев он недоволен, если никто не обращает на него внимания, а в 3 месяцах он страдает, когда в его стимулирующем поле нет достаточной вариабельности». Простая потребность в стимуляции превращается во второй четверти жизни в потребность социальной стимуляции, а последняя созревает в третью четверть в потребность специфической социальной стимуляции.

Для того, чтобы ребенок мог установить специфическую связь с матерью (или с другим лицом), должны быть, очевидно, определенные предпосылки: ребенок должен быть способен визуально отличить лицо матери от черт иного (чужого) лица и должен устанавливать «тождественность» данного лица в различных местах и в различное время, т. е. он должен понимать, что это то же самое лицо, даже когда оно исчезает и снова появляется. Эти перцепционные и когнитивные условия специфической направленности освещают новые опыты Т. Г. Р. Бауэра (1971). Детям моложе 20 недель не мешало, например, когда их мать несколько раз показывали им через систему соответствующим образом устроенных зеркал. Дети махали при каждом показе и улыбались всякий раз, хотя в то же время были сдержанными при показе неизвестной им женщины. Только дети старше 5 месяцев терялись, видя изображение своей матери одновременно на 8 разных местах, причем они начинали отыскивать какое же изображение представляет единственную «настоящую» мать — следовательно, они уже знакомы с идентичностью.

Специфическая зависимость ребенка от материнского лица (им не должна обязательно являться мать и даже не должно иметься одно единственное лицо) отличается, по всей видимости, основным значением для чувства уверенности и тревожности, так что она обусловливает первичное формирование личности ребенка. Ребенок, у которого не образовалось подобной связи, представляется пораженным в его способности устанавливать связи с людьми и с обществом вообще. Даже кратковременная сепарация может в это время вызвать нарушения уже потому, что ребенок не умеет пока производить оценки интервалов времени и не понимает обещаний «через день, через неделю». Чувствительность к данному виду депривации («материнской депривации») в этот период столь велика, что она преобладает над чувствительностью к изменениям остальной внешней среды. Если нарушено лишь постоянство привычной среды (например, вследствие помещения в больницу), го ребенок способен успокоиться в присутствии матери. С другой стороны, он, однако, легче переносит уход матери, если для него остается сохранной хотя бы остальная практическая среда, т. е. когда он один остается все-таки «дома».

После 3 года социальные отношения ребенка распространяются на все более широкую сеть родственников. Депривация «семейная» всего лишь занимает место «материнской» депривации. Сообщество семьи снабжает теперь ребенка аффективными стимулами, столь необходимыми для его чувства уверенности. В возрасте около 6 лет хорошо развитый ребенок способен к частичной самостоятельности, к временной разлуке с семьей и, далее, способен создавать новые связи с учителем, с товарищами по школе, с рабочим коллективом — он является «зрелым для школы». Однако и в это время заметно сильное аффективное голодание во всех областях семейной, школьной и социальной жизни, так что длительный недостаток аффективных стимулов, например, во внутренне распавшейся семье, может проявиться в виде заметных нарушений личности. В это время ребенок весьма чувствителен к новым аффективным элементам, например, к оценке, похвале, он тяжело переносит иронию или проигрыш в игре. Постоянные неуспехи в школе менее одаренных детей могут стать поэтому довольно неблагоприятным фактором в развитии. Способность ребенка в данный период (6—10 лет) находить опору и уверенность в группе остальных детей, предоставляет ему возможность легче переносить помещение в детское учреждение, в особенности если ему удается найти там какие-либо эмоциональные связи и возможность для применения своих сил. Развитие детей, воспитывающихся в детских учреждениях с раннего возраста, начинает в это время несколько скорее регулироваться, и успеваемость детей в школе улучшается. Помимо расширения социальных отношений это связано, по-видимому, и с прогрессом в развитии мышления. Рост познаний очень стремителен в смысле размеров но и качественно он стоит уже на более высоком уровне — начинается овладение абстрактными понятиями времени, пространства и причинности (уже ясно различаются воздействие людей и влияние сил природы). Ребенок в это время поэтому также менее чувствителен к временной разлуке с семьей, но зато сильно реагирует на недостаток педагогического руководства и норм действий, недостаток авторитарных примеров и нравственных идеалов. По этой же причине отсутствие отца в воспитании теперь часто становится более заметным, чем отсутствие матери. В возрасте около 10—11 лет ребенок достигает относительной автономии. Именно поэтому он теперь нередко хуже переносит временное помещение в опекунскую семью, чем содержание в «безличном» интернате.

РАЗЛИЧИЯ ПО ПОЛУ

Продолжает оставаться вопросом, в какой степени одинаковые депривационные обстоятельства оказывают различное влияние на детей различного пола.

Даже удивительно, что этому вопросу уделялось до сих пор так мало внимания. Дело в том, что здесь в значительной мере исходят из упрощенной, неподтвержденной предпосылки, что в раннем возрасте между обоими полами нет большого различия в реактивности и в ходе развития. И все же имеется целый ряд случаев обычного опыта, дающих обоснование для более подробного исследования. Так, например, в клиентуре детской психиатрической службы отмечается в три раза больше мальчиков, чем девочек. Еще более выражено данное различие у детей с тяжелыми нарушениями поведения, поступающими в исправительные учреждения. Данные о смертности и заболеваемости свидетельствуют о повышенной биологической ранимости мальчиков. Последняя берет, очевидно, начало еще в пренатальном периоде и обусловливает то, что у мальчиков чаще возникают мелкие повреждения мозга, а это в определенном отношении повышает «восприимчивость» ребенка к депривации. Обычно мальчики начинают также позднее говорить, и их социальное созревание в дошкольном возрасте бывает более медленным и менее равномерным. В школе же их нередко обозначают в качестве «незрелых».

____________

В целом ряде невропсихологических исследовательских работ было подтверждено, что у женщин более продуктивно левое полушарие мозга, тогда как у мужчин правое (У. М. Геддис, 1979). Выявляется, что у мужчин раньше и выразительнее возникает специализация правого полушария для нонвербальной функции и пространственного восприятия. Бейккер с колл. (1976) установил у детей в первых трех классах школы, что доминантность мозга в отношении речи формируется у девочек раньше, чем у мальчиков. На основе этих данных можно затем предположить, что в среде, бедной в смысле речевых стимулов, мальчики попадают в более невыгодную ситуацию, причем депривация проявляется у них большим запаздыванием развития речи, чем у девочек. Повседневный опыт с детьми, воспитывающимися в детских домах, явно свидетельствует в пользу данной гипотезы.

Неясным остается пока вопрос восприимчивости в отношении неблагоприятных факторов. М. Раттер (1972) заключает обзор имеющихся в данной области сведений осторожным констатированием, что в наших познаниях существует большой пробел. Можно только сказать, что мальчики и девочки реагируют весьма различно на неблагоприятную ситуацию в семье, на напряженную ситуацию, а также на другие трудности. Дисгармония в семье, конфликты, разлад и т. п. оказались по различным исследовательским работам серьезными факторами в развитии социального поведения мальчиков, однако менее значительными, чем у девочек.

Кроме этого в нашем сравнительном исследовании детей, родившихся на основании нежелательной или желательной беременности (Матейчек, Дитрих, Шюллер, 1975) отмечались между мальчиками первой и второй групп более выраженные различия, чем различия между девочками. Статистический анализ взаимодействия, при котором учитывались одновременно как пол ребенка, так и желательность или нежелательность беременности, показал некоторые значимые расхождения, не свидетельствующие в пользу мальчиков, родившихся вследствие нежелательной беременности. В противоречии с результатами, собранными в тестах уровня умственного развития (WISC), «нежеланные» мальчики, которые характеризовались своими учителями и соученниками в качестве «менее интеллигентных», отличались более низким уровнем притязаний, склонностью «показать себя», были более раздражимыми, менее послушными и проявляли более плохие рабочие качества. В отличие от этого, нежеланные девочки отличаются тенденцией доминировать, являются более самостоятельными и умеют лучше осуществлять свои требования. Нежелательная беременность здесь представляется отягчающим фактором в социализации ребенка, отличающимся дифференцированным влиянием на развитие ребенка в соответствии с полом. Данное влияние проявляется у мальчиков скорее в виде ограничения инициативы и поиска косвенных путей к социальному применению самого себя, у девочек же, наоборот, скорее в виде возрастания инициативы, большей самостоятельности с непосредственным продвижением себя самой в данной среде.
_____________


У исследователей, отмечавших эти различия, нет единства в их объяснении. Во-первых, можно предполагать, что обоснованием являются врожденные различия в основной реактивности мальчиков и девочек, а от этого и зависят различия при раннем обучении. С другой стороны, можно принять также объяснение, что в действительности воспитание мальчиков и девочек уже в самом раннем возрасте протекает различно. Позиции, занимаемые родителями по отношению к девочкам, формируются несколько иначе, чем к мальчикам, причем это уже до их рождения, каждому полу уже с самого начала приписывается иная общественная «роль», и к ним предъявляются также отличающиеся требования в смысле дисциплины, приобретения самостоятельности и т. п.

_____________

По Гуэн-Дэкари (1974) типичная боязнь чужих людей появляется у девочек раньше и выразительнее, чем у мальчиков. М. Люис (1971) приводит на основании своих наблюдений, что девочки в возрасте одного года проявляют более выраженное эмоциональное отношение к своим матерям, чем мальчики и что со стороны матерей можно также отличать явные расхождения в подходе к девочкам по сравнению с подходом к мальчикам. Выяснилось, что девочки, еще будучи грудными детьми, чаще берутся матерями на руки, их чаще нянчат и ласкают. Примечательно, что к почти тождественному заключению у нас приходит Я. Котаскова (1972) в своем широком сравнительном изучении голландских и чешских родителей и детей в возрасте 18 месяцев. Она предполагает, что различия в поведении матерей в отношении детей различного пола берут начало, по-видимому, уже от различных врожденных задатков к социальному поведению у мальчиков и девочек.

Гуттова (1972) в своей работе о взаимодействии между матерью и ребенком обращает внимание на то, что уже с первой недели жизни в данном взаимодействии имеют место различные виды всего, ожидаемого воспитателем от мальчика по сравнению с девочкой. Именно из этого вытекает повышенная активность воспитателя в отношении ребенка того же пола. Матери больше льнут к девочкам и подкрепляют ее «соответствующее», т. е, желательное с точки зрения половой идентификации, поведение. Матери, как это показывает Т. Масс (1967) в своем подробном изучении, реагируют на голосовые проявления своих дочерей более часто подкрепляющим ответом. Г. Д. Митчелл (1968) проводил у обезьян резус изучение поведения матерей в отношении к детенышам мужского и женского пола. У матерей имелся более тесный телесный контакт с детенышами женского пола, которых они также чаще ограничивали и контролировали. С детенышами мужского пола они, однако, чаще играли, но при этом больше от них отдалялись. Митчелл заключает, что различия в отношениях матери к детенышам мужского и женского пола, могут у приматов иметь решающее значение в аспекте долговременного развития.
_____________


Что касается типов депривированной личности, установленных нами у наших детей из детских учреждений, то нельзя утверждать, что какой-либо из них являлся бы исключительно характерным для мальчиков, а другой для девочек. В каждом из этих типов представлены как девочки, так и мальчики. Все же, однако, тип «социальной провокации», характеризующийся агрессивным поведением, сильно преобладает у мальчиков, тогда как тип «сравнительно уравновешенный» у девочек.

Более подробные данные мы попытались собрать при лонгитюдинальном наблюдении за 160 детьми (84 мальчика и 76 девочек) из детского дома для ползунков (см. стр. 202). Подобно тому, как это было в исследовании специфической социальной направленности и «ласкания — неласкания», предпринятом Шеффером также у наших детей проявлялись различия соответственно полу по разным показателям, однако не на уровне статистической значимости. Но некоторые тенденции настолько стабильны во всем ходе наблюдения, что было бы неправильным их не учитывать.

Так например, в возрасте 12—21 месяцев различия в адаптивном поведении (с оценкой по Гезеллу) нами не отмечались. Правда, в своем двигательном развитии девочки несколько опережают мальчиков, и в социальном поведении их чаще оценивают как «хорошо приспособленных» и менее часто как «злобных». По причине этих свойств они кажутся воспитательницам «более маленькими», воздействуя этим также на их позиции.

Преобладание «уравновешенного» поведения сохраняется в группе девочек в течение всего ползункового возраста. В отличие от этого, мальчики до 21 месяца проявляли чаще вещественные интересы, с 21-го по 30-ый месяц центр тяжести передвинулся к социальным интересам, причем только с 30-го по 36-ой месяц у них стал также преобладать «уравновешенный интерес». Мы это объясняем более медленным социальным развитием мальчиков, которое в среде детского учреждения продолжается еще более длительно.

Мальчики представляются также более ранимыми вследствие перемены среды. При уходе из детского дома для ползунков обратно в собственные семьи, в адоптивные семьи или в дошкольные учреждения у нас имелась возможность вести наблюдения за реакцией на новую среду 114 детей. Из числа 63 мальчиков 20 (32%) приспособилось очень быстро и без трудностей, однако из числа 51 таких девочек было 28 (53%). Мальчики чаще реагировали в форме заторможенности, или, наоборот, беспокойством и повышенной раздражимостью.

Несомненно, о различиях между мальчиками и девочками в их восприимчивости к депривационным переживаниям и различиях при формировании депривационных последствий, нами была пока приведена лишь весьма поверхностная информация.

Поделиться:





Воспользуйтесь поиском по сайту:



©2015 - 2024 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...