Грузовик с золотыми дисками

Глава I

СТРАННЫЙ УЧИТЕЛЬ

 

Нового учителя можно было описать одним-единственным словом — странный. Все, кто вошел в шестой класс в тот первый день занятий, согласились бы с этим определением, кроме Аманды Сандфорд, которая всегда предпочитает словечко «жуткий». Так оно и случилось. Как только Аманда появилась в дверях, она тут же выдохнула: «Жуть!» И была права.

В классе было темно. Свет падал в него лишь из коридора, через открытую дверь. Кабинет номер 113, в котором ребятам предстояло заниматься, напоминал большую черную нору.

— Кто-нибудь догадается включить свет? — фыркнула Лаура Истон так, как это умела делать только она. Лаура привыкла к тому, что ее все слушаются. Однако на этот раз ей пришлось ждать целую секунду. — Скорей! — нетерпеливо воскликнула она и даже топнула ногой от досады.

Для Донни Киско, давно влюбленного в Лауру, ее слова прозвучали как сладкая музыка. Остальным ребятам они показались довольно противными.

— Конечно, Лаура! — воскликнул Донни. — Раз ты этого хочешь, сделаем. Нет проблем.

Однако насчет проблем он явно поторопился. Проблемы-то как раз и выплыли наружу. Когда мальчик дотронулся до выключателя, выяснилось, что тот не работает. Кто-то намертво закрепил его универсальным клеем в позиции «выключено». Как Донни ни старался, как ни давил на маленькую пластмассовую кнопку, ничего не получалось.

— Эй, Эми! — крикнул Питер Дейлисон. — Открой жалюзи.

С вытянутыми руками Эми осторожно двинулась среди столов, нащупывая себе дорогу. Но когда она добралась до окна, оказалось, что жалюзи поднять невозможно.

— Кто-то крепко прибил их гвоздями! — послышался ее голос.

Мери Харди и Гейб Делмит ударились коленками о крышку стола. Алан Допски каким-то образом ухитрился стукнуться лбом о стену. Постепенно глаза ребят стали привыкать к темноте. Увиденное никого не обрадовало.

За учительским столом неясно обозначилась фигура. Темная, массивная и страшноватая на вид. Даже пострашней, чем лицо Полсона, школьного завуча. Фигура принадлежала человеку... Да, точно, человеку. Кажется, мужчине... во всяком случае, она походила на мужскую. Через мгновение фигура начала подниматься. Вот из мрака проступило лицо, потом широченный темный плащ без рукавов, как у циркового фокусника.

Гейб застыл от неожиданности. Эми затаила дыхание. Весь шестой класс сначала замер, не решаясь даже моргнуть, но потом все, не сговариваясь, дружно завизжали. Фигура заговорила:

— Тише! Ребята, закройте дверь, пожалуйста! Свет меня убивает.

Донни снова встал и закрыл дверь. После этого в классе воцарилась кромешная темнота. Гейб растопырил пальцы перед глазами. Даже пальцы не были видны.

— Спасибо, ребята, — снова, заговорил голос из мрака. — Дело в том, что я... хм... я... — Он замолк, как будто подыскивал нужные слова. — Я... я... слишком чувствителен к солнечному свету. Достаточно нескольких лучей — и я сморщусь, как старая слива, понимаете? — Голос звучал вполне нормально, но иногда в нем проскальзывал едва заметный акцент. — Теперь давайте зажжем в классе хороший свет.

За его словами последовала вспышка, и на противоположных стенах кабинета одновременно загорелись две свечи. Удивительней всего оказалось то, что к ним никто не прикасался, не зажигал.

— Ну, вот так-то будет лучше, — удовлетворенно произнес голос. — Теперь давайте знакомиться.

При свете свечей класс увидел, что фигура и в самом деле была человеческой и принадлежала мужчине, однако слова «странный» и «жуткий» прочно засели в головах ребят.

Привычным жестом таинственный учитель откинул плащ назад так, словно делал это миллион раз.

— Добрый вечер, ребята, — сказал он, хотя часы показывали половину девятого утра. — Ах, какой восхитительный класс мне достался! Какие умные лица! Очень рад. Меня зовут Виктор, однако вы можете называть меня просто — учитель Вик.

— Вик-грузовик, — прошептала Лаура на ухо Донни, а тот, конечно, засмеялся.

Между тем учитель Вик продолжал:

— Я знаю, что взрослые особи мужского пола любят, чтобы их называли мистерами, однако я сочту за честь и за свою привилегию обращение «учитель».

— Ну конечно, да, типа, верно, — с усмешкой ответила за всех Лаура. Донни снова засмеялся.

Пока учитель говорил, в кабинете зажигались все новые и новые свечи. По обе стороны доски появились большие канделябры по двадцать четыре свечи, все они одновременно вспыхнули. Теперь шестиклассники могли как следует разглядеть своего нового педагога.

Высокий, под два метра ростом, и довольно худой. Волосы цвета неочищенной нефти, липкие на вид, зачесаны назад и блестят в пламени свечек. Нос тонкий и слегка заостренный. Уши довольно большие. Кошачьи глаза стального цвета одновременно гипнотизируют и вызывают непонятный страх. Кожа белая как мел и кажется еще белей из-за черной одежды учителя.

Одежда тоже не совсем укладывалась в обычные для школьного учителя рамки. Черная рубашка, черные брюки, черный галстук, черные ботинки и коричневые носки. А поверх всего черная накидка с капюшоном.

Аманда уставилась на его носки, даже не пытаясь скрыть изумление.

— Прошу прощения, — произнес учитель, заметив взгляд девочки. — Я не привык одеваться при свете.

Кроме Аманды, на носки учителя никто больше не обратил внимания. Ребята разглядывали свой кабинет, который был теперь ярко освещен. На его стенах висели типичные для любой школы учебные плакаты, однако их густо покрывала паутина. Впрочем, тематика их тоже оказалась не совсем обычной. На одном была изображена огромная полная луна, а под ней слова: «ЖИЗНЬ КОРОТКА... ВСТАНЬ И ВОЙ». На другом — старый, сумрачный замок, освещенный вспышками ярких молний. Сбоку замка кровавыми буквами шла надпись: «МОЙ ДОМ — МОЯ КРЕПОСТЬ». На задней стене виднелась афиша мюзикла «Бал призраков», а слева от двери огромный постер из фильма о Бэтмене.

На потолке, в самой его середине, висел сверкающий макет луны величиной с футбольный мяч. А сам потолок переливался сотнями крошечных звездочек. Однако найти на нем ковш Большой Медведицы никто не успел.

— Осторожней! — пронзительно закричал Питер. Маленький и очень яркий светящийся шар стремительно пролетел прямо над головами ребят. Он несся от задней стены к доске. Ребята поспешно наклоняли головы и увертывались. Донни едва не упал со стула. Лаура попыталась отогнать шар рукой, когда он пролетал мимо ее левого уха.

— Что это было? — в один голос воскликнула половина класса.

Учитель Вик засмеялся.

— Не бойтесь, ребята, он не причинит вам вреда. Вы помните феечку-колокольчик из «Питера Пена»?

— Но ведь та феечка-колокольчик бьыа не настоящей, а сказочной! — подозрительно прищурясь, заметила Мери.

— Ну и что? — возразил учитель Вик. — Я просто хотел выяснить, запомнили ли вы ее. А это Френсис, светлячок.

Огонек подлетел к учителю Вику и устроился на его ладони. Когда учитель осторожно накрыл его другой рукой, все увидели, что свет сочится между его пальцев.

— Гасни, Френсис, — шепнул учитель Вик. Он поднес сложенные ладони к своей груди и опорожнил их содержимое в нагрудный карман. — Пора спать.

Аманда могла поклясться, что она слышала, как тоненький голосок пропищал: «Тише, спать пора!» Но тут в дальнем углу класса раздался оглушительный рев, который подхватили перепуганные ученики. Когда они наконец замолкли, из того же угла послышалось жалобное поскуливание.

— Эх, ребята, что вы наделали! — грустно сказал учитель Вик. — Вы напугали Лестера.

Когда он это говорил, ужасно напуганный Лестер медленно брел к учительскому столу. Питер лишь сделал еще хуже, когда из его глотки вырвалось слово «волк!».

Оба ряда учеников, оказавшихся близко от Лестера, едва ли не полезли на головы своих соседей, сидевших по другую сторону. А сам Лестер завизжал, как поросенок, метнулся вперед и вскочил на колени к учителю Вику.

— Вы не имеете права приводить в школу волка! — пронзительно закричала Лаура.

— Правда? — Учитель Вик был искренне озадачен.

— Не имеете права! — громко поддержали Лауру остальные шестиклассники.

— Все мои учителя так делали, — негромко заметил учитель Вик. Казалось, он страшно разочарован. — Ну ладно, — произнес он повеселевшим голосом. — В каждой школе свои порядки, верно, Лестер?

Учитель Вик накрыл Лестера полами своего плаща. На краткое мгновение воздух вокруг учительского стола наполнился крошечными серебряными искорками. Потом, когда учитель откинул плащ, волка на его коленях не оказалось. Вместо него на правом колене сидел маленький зеленый попугай с желтой головой.

— Куда делся волк? — недоверчиво поинтересовался Донни.

— Какой волк? — Учитель Вик взглянул на свой класс серыми, как сталь, глазами, и внезапно ребята почувствовали, что не могут пошевелиться и оторвать взгляд от этих глаз. Всем захотелось спать. Кабинет начал погружаться в темноту. Освещенным осталось только лицо учителя и его глаза, которые теперь ярко горели.

Мертвая тишина могла длиться весь день, если бы не попугай Лестер. Ему стало скучно, и он клюнул учителя Вика в нос. Чары рассеялись.

— Ой! — пронзительно воскликнул застигнутый врасплох учитель. Попугай щелкнул клювом, вспорхнул и улетел в большую золоченую клетку, занимавшую теперь задний левый угол кабинета. Не успел учитель и рта раскрыть, как попугай пропищал: «Всем спокойной ночи», — спрятал голову под правым крылом и уснул.

Шестиклассники начали зевать и потягиваться. Они смутно помнили, как кто-то спрашивал про волка, а может, про кабана, а может, про шерстяную варежку. Точно не мог сказать никто, а через минуту этот вопрос оказался окончательно забытым, словно сон, исчезающий из памяти при свете дня.

Лауру теперь заинтересовали новые обитатели кабинета.

— Так вы хотите нам сказать, что у вас есть попугай и светлячок? — недоверчиво и осторожно поинтересовалась она.

— Совершенно верно, — бодрым тоном ответил учитель Вик. — Мне казалось, что у всех учителей имеются свои... любимцы.

В течение следующих полутора часов никто, кроме учителя, не произнес ни слова. Все шло вполне нормально, насколько это было возможно при таком экзотическом освещении, пока учитель Вик не написал на доске перечень обязательных для всего класса правил.

Первые восемь ограничений касались привычных для всех вещей: нельзя жевать резинку, дразнить друг друга, драться, играть с огнем, угонять автомобили, убивать и прочее, и прочее. Необычными и неожиданными для всех оказались правила под номерами 9 и 10.

«Правило 9. Никакого чеснока в классе. Любой завтрак, содержащий чеснок, следует оставлять за дверями класса, в коридоре... а еще лучше дома.

Правило 10. Категорически запрещаются любые зеркала!»

— Почему вы запретили чеснок и зеркала? — задала Эми вопрос, который готов был сорваться с языка всех остальных учеников.

Эми показалось, что учитель Вик очень удивился. Но потом он щелкнул пальцами и воскликнул:

— Ну да, конечно. Откуда ты можешь это знать?

Прошло несколько напряженных мгновений, прежде чем он поведал ребятам, что виновницей его неприязни к чесноку была его тетка Виктория, кормившая его в детстве спагетти и фрикадельками с таким количеством чеснока, что он до сих пор не может переносить его дух. Правило 10 он объяснил своими расшатанными нервами.

— Я не могу смотреть на себя днем, — сказал он. — Мне ненавистно мое бледное лицо. Такое ощущение типично для всех полуночников. — Он осторожно кашлянул. — Это общеизвестный факт.

— Моя сестра тоже полуночница, — крикнул из заднего ряда Питер. — Вот почему я зову ее Летучая Мышь.

Мальчишки засмеялись. Девочки поджали губы.

— Да что ты говоришь? — фыркнула Эми, оскорбленная его шпилькой по адресу девочек. — А вот мой брат Джек до того глупый, что когда спал в саду и ему стало холодно... он встал и закрыл калитку.

Теперь смеялись девочки. Мальчишки хранили молчание.

— Ой-ой-ой! — воскликнул Питер, которому припомнилось, как он тоже спал на улице и замерз. — Ну а моя сестра уверена, что пролетарий — это человек, пролетающий над землей на дельтаплане.

На сей раз надрывали животы от хохота только мальчики.

— Неужели? — улыбнулась Эми. — А мой брат такой глупый, что считает, будто спидометр — это медицинский прибор, определяющий, не болен ли человек СПИДом.

— А ты не врешь? — спросил Донни.

— Да точно, — заверила его Лаура.

— Это еще что! Вот моя сестра такая глупая, — сказал Питер, — что побежала к врачу, когда у нее на шее вскочили два прыщика, потому что решила, что ее укусил Дракула, и теперь она станет настоящей вампиршей, хотя выглядит как вампир уже давным-давно.

Теперь смеялся только один человек, зато от всей души.

— Дракула? — заливался смехом учитель Вик, прикрывая рот руками. — Так ты сказал Дракула? — Учитель даже подвывал от смеха. — Ему это бы понравилось. Прыщики, говоришь? Постой-постой. — Учитель согнулся пополам от хохота. — Я должен уточнить. С белыми или черными головками?

Ответа он дожидаться не стал. Он смеялся так сильно, что у него заболел живот и еще он случайно укусил себя за ладонь. Только тогда учитель Вик заметил, что смеется лишь он один.

— Ох, прошу прощения. — Он все еще прикрывал рот ладонями в ожидании нового приступа смеха.

Класс смотрел на нового учителя в полном безмолвии, и лишь Лаура поинтересовалась:

— Почему вы прикрываете рот, когда смеетесь? Ведь смех — не кашель, он не заразный.

Учитель Вик убрал ладонь и крепко сжал губы.

— Плохие зубы, — пробормотал он. — У меня очень плохие зубы.

 

С той минуты как ребята из шестого класса вошли в кабинет под номером 113, каждый из них понял, что предстоящий учебный год будет не таким, как остальные. Но пока что они не догадывались, насколько их предчувствия окажутся верными. Ведь учитель Вик был не просто странным или даже жутким. Учитель Вик был вампиром... но только бывшим.

 

 

Глава II

ОВОЩЕЕД

 

Он в самом деле абсолютно, абсолютно, абсолютно и ужасно жуткий, — заявила Аманда, когда она, Питер, Эми, Донни и Лаура вышли из школы после уроков. — Жуткий! ЖУТКИЙ!!!

— Вы видели его плащ? — спросила Эми.

— Вы слышали, как он смеется? — подхватил Питер.

— А наш кабинет? — прибавил Гейб. — Вообще полный отстой. А о чем мы говорили весь день?

— Да уж, он настоящий граф Учикула, верно. От слова «учитель». — Питер попытался укусить Аманду за шею.

Аманда двинула его по носу.

— А ты граф Дуракула, от слова «дурак».

— Не отвлекайтесь на пустяки, кретины, — одернула их Лаура. После того как она узнала, что слово «кретин» означает «глупый человек», она стала очень часто использовать его кстати и некстати. Хотя пожалела об этом только однажды, когда применила его к своим бабушке и дедушке как раз перед собственным днем рождения. Когда они вручали ей подарок, и он не оправдал ее ожиданий. Лаура до сих пор обижалась на них за это.

— Идите за мной. — Лаура привела друзей на спортплощадку. Она дождалась, когда все замолчат, потом окинула всех взглядом, понизила голос и прошептала: — Знаете, что я думаю про учителя Вика?

— Нет, — ответил ей таким же таинственным шепотом Питер.

Лаура решила не замечать его кривляния.

— Я думаю, что он... — Тут она сделала драматическую паузу. — Вампир.

— Что?! — громко воскликнул Гейб.

— Тс-с-с! — Лаура опасливо покосилась на школу.

— Эй, я ведь только шутил тогда, когда говорил про графа Учикулу, — сказал Питер.

Даже Донни решился открыть рот.

— Я не думаю, чтобы вампиру разрешили стать школьным учителем, — возразил он. Лаура смерила его сумрачным взглядом. — Хотя, кто их знает... — Тут он уставился себе под ноги и принялся катать ногой камешек.

— Я понимаю, что это звучит неубедительно, — продолжала Лаура. — Но посудите сами. — Тут она стала расхаживать взад и вперед перед ребятами. — Свечи! Плащ! Лицо! Дрессированный светлячок по имени Френсис! Во... то есть, попугай Лестер! Вы когда-нибудь встречали такого учителя?

— Не знаю, — пожала плечами Аманда. — Он, конечно, жуткий, тут спорить не приходится... Но это еще не делает его вампиром.

— Точно, — поддержала ее Эми. — Может, он просто не такой, как все.

— Уж он совсем не такой, как миссис Гаскел, — заметил Питер.

По школе ходили слухи, что несколько лет назад в классе миссис Гаскел умерли трое учеников. Причиной несчастья все ребята считали скуку, царившую на ее уроках.

Лаура не верила своим ушам. Неужели ее друзья и в самом деле защищают учителя? Она настаивала на своем:

— А боязнь солнечного света? Запрет на чеснок? На зеркала?

Питер немного подумал и сказал:

— Вот в этом, пожалуй, есть что-то жутковатое.

— Ты сам жутковатый, — заявила Аманда.

— Р-р-р-ав! Р-р-р-ав! У-у-а-а-а! — Питер заплясал вокруг Аманды.

— А еще ты глупый. — Аманда закатила глаза, однако это не могло остановить Питера.

— У-у-а-а-а! У-у-а-а-а! У-у-...

Лаура хлопнула его ладонью по губам, сложенным трубочкой. Питер плюнул на ее ладонь. Лаура поскорей отдернула руку.

— Фу! Какой ты мерзкий! — С этими словами она вытерла руку о волосы Питера.

— Эй! — Питер отскочил подальше от Лауры. — Зато я не кусаюсь.

— Могу поспорить, что наш учитель может и укусить. — Этот самый сильный аргумент Лаура припасла напоследок. Нет, она не забудет, как Питер плюнул на ее ладонь; он еще заплатит ей за это. Потом. — Вот подумайте сами. Вы уже видели, как он все время прикрывает рот, когда смеется? Ну, не могу сказать, что я абсолютно в этом уверена, однако, когда учитель Вик достаточно насмеялся над глупой шуткой Питера и убрал руку ото рта... — Лаура сделала драматическую паузу. — По-моему, я видела кровь на его ладони. Вероятно, он укусил сам себя.

— Я ничего не заметила, — возразила Аманда.

— И я, — прибавила Эми.

Питер поковырял землю носком ботинка.

— Моя шутка была вовсе неглупая.

Лаура медленно подошла к нему, взяла его за плечи, заглянула в глаза и спокойно сказала:

— Глупая. Ужасно глупая.

— Если на его ладони была кровь, то куда же она исчезла? — возразил Гейб. — Я не видел, как он вытирал обо что-нибудь руки.

Лаура окинула сумрачным взглядом лица своих приятелей и произнесла:

— Я думаю, он ее выпил.

— Что выпил? — не понял Донни.

— Свою кровь, — прошептала Лаура.

— Ф-ф-ууу! — Эми наморщила нос, и ее лицо приобрело сходство с мордой бульдога, перегревшегося на солнце.

— Ну вот! А ты еще обозвала меня мерзким, — воскликнул Питер. — Подумаешь, я всего-то и сделал, что плюнул разок!

— Кто же способен пить кровь? — задумчиво проговорила Аманда.

Никто не произнес ни слова, и вопрос оставался без ответа. Тут Питер предположил очень серьезным, почти трагическим тоном, к которому примешивалось немножко опаски:

— Моя сестра?

 

В этот день, после уроков, учитель Вик пребывал в таком восторженном настроении, что едва смог дождаться темноты.. Ему не терпелось поспешить домой и рассказать своим домашним, сколько всего замечательного произошло в первый день его новой работы.

Он понимал, что ему следует соблюдать осторожность и звонить домой только после захода солнца, когда совсем стемнеет и проснутся все, даже его младшая сестра Вивьен и старший брат Винни. К семи часам он едва не лопнул от избытка эмоций. Однако он удерживал себя еще пару часов и позвонил ровно в девять часов одну минуту. Трубку снял Винни.

— Эй, Клык, как жисть молодая? — Винни называл так своего младшего брата с самого раннего детства, когда у него прорезались клыки.

— Привет, Винни, — сказал Вик. — Можно мне поговорить с мамой? И кстати, братан, меня зовут Вик.

— Конечно, конечно, Клык. — Винни прикрыл трубку рукой и крикнул: — Ма! Ма-а-а! Это твой сынок-учитель.

Вик услышал голос матери. Он делался громче по мере ее приближения к телефону.

— Замолчи сейчас же, Винцент, — возмущалась мать. — Я не намерена слушать, как ты говоришь подобные вещи про своего брата.

— Даже если это правда? — спросил Винни.

— Тем более если это правда, — отрезала мать и взяла трубку. — Алло, Виктор, милый, — проворковала она с нежностью, неожиданной для вампирши. — Как дела? Надеюсь, ты звонишь с добрыми вестями.

— Новости потрясающие, ма! Совершенно потрясающие! Работа замечательная. Ребята в классе замечательные. Школа замечательная. Я уверен, что у меня все прекрасно получится. Мне все нравится, ма. Я так счастлив.

Тут мать учителя Вика зарыдала и передала телефон отцу учителя Вика.

— Добрый вечер, сын. — Низкий, очень низкий бас отца медленно пророкотал в телефонной трубке.

— А-а, папа! Добрый вечер, — занервничал Вик.

— Я должен сообщить тебе, что ты ужасно расстроил мать своим решением. Она даже не могла весь день заснуть — все ворочалась и ворочалась, стукалась о крышку и стенки своего гроба. В полдень — бумс! В час. В два. В три. Бумс! Бумс! Бумс! Ох, от этого у меня страшно разболелась голова. Я тоже глаз не сомкнул ни на полчасика. А ты ведь знаешь, какое на меня нападает настроение, если я не высплюсь днем. Мне становится всех жалко...

— Отец, — перебил его учитель Вик, — мне очень жаль, что ты не выспался. Но вы с мамой должны понять меня — почему я решил работать с людьми.

— Скажи мне, вампир, ты встретил понимание с их стороны?

— Вообще-то... нет. Но ты хотя бы оцени тот факт, что мне понравилась работа учителя. Мне хочется этим заниматься.

— Что и где мы упустили в твоем воспитании? — простонал отец учителя Вика. — Знаешь, сын, я вспоминаю, как я учил...

— Ты учил? — нетерпеливо перебил отца учитель Вик. В его голосе зазвучала робкая надежда.

— Да, я вспоминаю, как учил тебя летать, когда ты был таким маленьким, что тебе требовался тренировочный плащ. А позже мы так гордились тобой, когда ты закончил Университет Крови. Как мы гордились! Ты помнишь те ночи, сын? Помнишь?

Учитель Вик невольно улыбнулся. Да, незабываемые были те ночи в Университете. Особенно в те недели, когда он и его собратья по учебе посещали местный банк крови и...

— Нет, — прошептал сам себе учитель Вик и прогнал эту мысль из головы. Он — учитель, учителем и останется.

— Вот что я скажу тебе, сынок, — продолжал отец. — Никто не может так, как ты, держать в страхе весь город. У тебя это получается лучше всех. Возвращайся домой, сын. Возвращайся!

— Я вернусь, папа.

— Правда?

— Угу. На летние каникулы.

Отец учителя Вика повесил трубку. Но не прошло и двух минут, как телефон зазвонил снова. Когда Вик ответил, он услышал разгневанный голос его младшей сестры Вивьен:

— Достукался, братец. Предки теперь винят во всем телевизор. Они считают, что это ящик так повлиял на тебя. Теперь они перестали оплачивать кабельное. А я хочу смотреть рок-концерты, понятно, Вик? Такой кордебалет, такие прелестные шейки. Ты во всем виноват. Ты... ты такой гадкий... овощеед! — Вивьен швырнула в сердцах трубку.

Учителя Вика била дрожь. Дело в том, что его младшая сестра Вивьен славилась по всей стране своей кровожадностью и свирепостью. В родительском замке целая стена была увешана ее трофеями. И все-таки Вик еще никогда не слышал, чтобы она обзывала кого-нибудь «овощеедом».

Вик надеялся, что она сказала так сгоряча, не всерьез. Но, как бы там ни было, Вик был полон решимости не отступиться от своего выбора. Он все равно будет работать учителем. Он не подходит для их семейного бизнеса. Ему больше не нравится пугать людей. Он даже обнаружил, что ему симпатичны люди, — а это страшный изъян, если ты вампир. Постепенно он становился все более мягким, добрым и внимательным. Родители уговаривали его сходить к хорошему психиатру, однако он решил вместо этого стать учителем.

 

На следующее утро все приехали в школу пораньше, еще до первого звонка. Питер подошел к Лауре, которая уже стояла возле черного хода школы вместе с Донни, Эми и Амандой.

— Так ты точно видела, как он пил собственную кровь?

— Точнее не бывает! — раздраженно ответила Лаура. Уже трое до Питера задали ей этот вопрос. И с каждым разом Лаура отвечала все более уверенно. Без всякого подкрепления дополнительными фактами ее ответ проделал эволюцию от «кажется» до «точнее не бывает»..

— Без дураков? — усомнился Питер.

— Да! Да! — Лаура притворилась раздраженной, но на самом деле ей нравилось всеобщее внимание. Она громко произнесла, чтобы услышали все одноклассники: — Я видела, как наш учитель пил свою собственную кровь.

 

Глава III

АНАЛИЗ КРОВИ

Когда ребята вошли в то утро в 113-й кабинет, он был уже ярко освещен зажженными свечами. Попугай Лестер начал день, пропищав несколько раз «доброе утро», «привет», «как дела» и «хорошая птичка», и умолк лишь после того, как учитель Вик набросил платок на его клетку. Светлячка нигде не было, хотя Гейб заметил свечение, исходящее из ящика учительского стола, когда учитель Вик выдвинул его, чтобы достать кусочек мела.

Но только после того, как прозвенел звонок и ребята уселись на свои места, они заметили в классе некоторые изменения. Там, где раньше висел плакат «Лучше нет родного края» — прямо над классной доской, — теперь появился большой транспарант. Он бросался в глаза даже при слабом свете свечей. Красными буквами на белом фоне шли слова: «Ежегодный общешкольный донорский день».

— ЧТО? — Половина класса разинула от удивления рот, а другая половина пораженно отпрянула.

Учитель Вик с трудом сдерживал свое ликование.

— Это идея директора Тилли. Нет, просто невероятно! Донорский день! И как я сам не додумался до этого? Мы приглашаем ваших родителей и других граждан явиться в нашу школу и безвозмездно сдать пятьсот граммов крови, а там уж мы найдем, как распорядиться этой кровью!... То есть мы предоставим ее тем, кто в ней остро нуждается. Кстати, директор Тилли назначил меня ответственным за это мероприятие, когда заметил, с каким восторгом я отнесся к его предложению. Вернее, он назначил наш класс ответственным за проведение донорского дня. Это здорово! Фантастически здорово!

Лаура подтолкнула локтем Питера.

— Что я тебе говорила? — прошептала она.

— Это не играет большого значения, — шепнул ей в ответ Питер.

Тут он почему-то вспомнил про маленькую царапину на своей ладони, которую он заработал утром, когда играл с котом. Он не послушался маму и не наклеил пластырь на ранку, потому что любил демонстрировать свои царапины друзьям. Но теперь он пожалел об этом. Ему внезапно представилась такая картина: на уроке он поднимает руку, и тут учитель мчится к нему с вилкой в руке. Виной всему стало это мероприятие по сбору крови. Обычно все им тяготятся и никто не приходит в восторг... От сумрачных размышлений Питера отвлекла темная тень. Над ним стоял учитель Вик.

Его невольно притягивал к ученику запах крови, исходивший от царапины на ладони. Теперь он стоял и голодными глазами смотрел на руку мальчика. Питер поднял голову и вдруг весь затрясся. Учитель Вик ущипнул себя, чтобы взять себя в руки, и произнес с приятной улыбкой:

— Это неправильно, Питер.

— Что? — Лицо Питера сделалось таким же белым, как у учителя.

— Твоя фраза. Она неправильная. Нужно сказать: «Это не имеет большого значения».

— В-в-верно, — пробормотал Питер, засовывая под себя руки. — Я буду следить за своей речью.

— Я надеюсь на это. — Учитель Вик медленно вернулся к своему столу. В глубине души он решительно запретил себе терять контроль над инстинктами, какой бы голод его ни терзал. Уходя, он повернул голову и сказал: — И пожалуйста, наложи пластырь на свою царапину.

Пока Питер шарил в своем рюкзаке, отыскивая пластырь, учитель Вик объявил, что донорский день назначен на тринадцатое число, на пятницу.

— Это было мое предложение, и директор Тилли согласился. Тринадцатое число всегда было у меня счастливым днем, особенно если оно приходилось на пятницу. — Он поскорей отвернулся от класса, чтобы скрыть широкую ухмылку, обнажившую его клыки.

Шли минуты, а учитель так и стоял лицом к доске. Ребятам сделалось жутковато. Для вампира пять минут — это не время. Однако школьникам, глядевшим в спину учителя, эти минуты показались целой вечностью.

— Что он делает? — с опаской прошептала Эми, повернувшись к Гейбу.

Тот просто покачал головой и пожал плечами, не отрывая взгляда от спины учителя Вика, скрытой под черным плащом.

Все, кроме Лауры, пытались отыскать ответ на вопрос Эми. А Лаура была просто рада, что у нее появилось несколько минут, когда на нее не смотрят глаза учителя, и она начала кампанию возмездия Питеру за то, что он плюнул на ее руку. Оружием, с помощью которого она решила начать войну, служила ею найденная на улице широкая резиновая лента.

Питер сидел впереди Лауры, через стол. Прямо за ним сидела Мери. Лаура наклонилась вбок, подыскивая удобную позицию, чтобы Мери ей не мешала. Теперь рыжая и кудлатая голова Питера превратилась в удобную мишень.

Лаура нацелилась на Питера и натянула резинку. Натянула очень сильно, резинка грозила лопнуть. Тогда она натянула еще чуточку и выстрелила.

Лаура всегда гордилась своей меткой стрельбой. К несчастью для нее, эта гордость сейчас ее подвела. Сначала она довольно улыбнулась, когда лента полетела в затылок Питера. Затем она неслышно чертыхнулась, когда лента пролетела высоко над его головой, и ахнула от ужаса, когда обнаружила, что новой целью ленты стала высокая и худая фигура в плаще с капюшоном.

Резинка летела почти со скоростью ракеты, однако Лауре показалось, что она движется, как в замедленном кино. Она все ближе и ближе подлетала к учителю Вику. Метра три с половиной. Метра три. Метра полтора. Глаза Лауры округлились, а рот открылся. До попадания в цель осталось пять... четыре... три... два... один... Внезапно учитель Вик протянул левую руку за голову и поймал резинку в сантиметре от себя. Он медленно повернулся. Он больше не смеялся.

Первым желанием Лауры было нагнуться и спрятаться под столом, но тут она вспомнила, что учитель Вик смотрел на доску и не мог видеть, кто выстрелил. «Если он спросит, я свалю всю вину на Питера», — решила она.

— Лаура. — Учитель Вик повернулся, подошел к ее столу и покрутил резинку на указательном пальце перед носом девочки. — Я полагаю, это твоя вещица.

— Нет, не моя, — громко запротестовала Лаура. — Это Пи...

Учитель Вик поднял вторую руку, и в то же самое мгновение голос Лауры замолк. Ее рот продолжал двигаться, однако из него не выходило ни звука. Несколько ребят решили, что она шутит, и засмеялись, однако от ледяного взгляда учителя у них побежали мурашки по спине.

— Как я уже сказал, Лаура, я полагаю, что эта вещица принадлежит тебе. — Учитель Вик уронил резинку на ее стол. — На твоем месте я бы сделал одно из двух. Либо перестал вообще стрелять из резинки, либо потренировался, чтобы попадать в цель.

Учитель Вик вернулся к своему столу.

— Итак, на чем мы остановились? Ах да, на донорском дне!

 

Утро прошло весьма бурно. Дискуссия по поводу донорского дня продолжалась при свете свечей еще полтора часа. Учитель Вик разбил класс на группы, которым предстояло распространять в прилегающих к школе кварталах листовки с информацией о донорском дне. Он настаивал на том, что теперь, как никогда, важно собрать побольше крови, потому что в стране ее остро не хватает.

— Красный Соус очень нуждается в нашей помощи, — заявил он.

— Красный Крест, — поправила Эми.

— Ты уверена?

— Конечно.

— Ну ладно, пускай будет Красный Крест, хотя в таком названии я не вижу ни малейшего смысла.

Наконец учитель Вик произнес:

— Ну все, достаточно.

Все повеселели.

— Уберите все со столов. Книжки положите на пол.

Все застонали.

— Это что, проверочная работа? — спросил Донни.

— Считайте, что это анализ крови, — весело усмехнулся учитель Вик. — Я хочу выяснить, как вы усвоили сегодняшнюю тему.

Учитель Вик выдвинул ящик стола и извлек оттуда пачку бумажек.

— Донни, Аманда, раздайте их, пожалуйста! Только прошу листочки не переворачивать, пока их не получит весь класс.

Под недовольное ворчание класса Донни и Аманда выполнили поручение. Когда листочки оказались у всех, учитель Вик велел приступать к работе.

Сначала ребята сомневались, что они смогут прочесть написанное при таком тусклом освещении. Однако, перевернув листочки, они обнаружили, что буквы на них написаны красными флюоресцентными чернилами. Наверху каждого листочка стояли слова: «Кровавый опрос номер один». Справа шла черта, под которой значилось слово «имя». Внизу листочка, над словами «группа крови», проходила еще одна черта.

Сама проверочная работа состояла всего из одного вопроса: «В чем состоит различие между белыми и красными кровяными клетками?»

— Легче легкого, — заявил Питер. — Мы проходили это еще в прошлом году.

— Как ты сказал, Питер? Легкого? — Учитель Вик потер руки. — Превосходная мысль, давай, продолжай. Какого легкого? Правого или левого?

Не успел Питер ответить, как Донни встал и направился к учителю.

— Извините, — сказал он. — Можно я очиню каран...

Он не успел договорить. Пронзительный визг учителя Вика сотряс стены. Учитель рухнул на свой стул и медленно сполз на пол. Донни так и стоял, ничего не понимая, пока учитель Вик не выглянул осторожно из-за краешка стола.

— Ладно, Донни. — Голос учителя дрожал от страха. — Положи его. Медленно. На пол. Мне тут не нужны неприятности.

Донни наклонился и положил карандаш на пол, как ему было велено.

— Теперь, Донни, отходи назад. Медленно!

Когда Донни отошел, учитель Вик выскочил из-за стола и побежал туда, где лежал карандаш. Осторожно поднял его, острием вниз.

— Донни, ты меня удивляешь. Ты принес в класс заостренный кусок дерева. Разве ты не знаешь, что он может проткнуть кому-нибудь сердце?

— Но ведь это самый обычный карандаш, — возразил Донни. Он был ужасно смущен.

— Пользуйся мелками.

Учитель Вик вернулся за свой стол. Лаура заметила, что по дороге он тщательно и спокойно разломил карандаш одной рукой на сотню кусочков и выбросил все в корзинку для мусора.

Все достали фломастеры, маркеры или мелки и за пять минут написали ответы.

Половина класса не знала свою группу крови. Лаура просто написала «мокрая и красная». Когда эти слова прочел учитель Вик, у него потекли слюнки, и он с трудом их остановил.

Внезапно в дверь постучали. Учитель Вик отвернулся и успел прикрыть лицо ладонью, когда дверь распахнулась и в кабинет вошел директор Тилли.

— Прошу извинить за вторжение. Я просто хотел взглянуть, как дела у нашего нового учителя.

— Великолепно! — крикнул учитель Вик из-под капюшона. — Только закройте, пожалуйста, дверь!

Директор Тилли затворил за собой дверь и только тут заметил, что находится в скудно освещенном классе, а вокруг него горят свечи. Он недовольно нахмурился.

— Учитель Вик, вам не кажется, что вы зашли слишком далеко? Что все это значит? — Он ткнул пальцем в свечи. Вику пришлось лихорадочно что-то придумывать.

— Видите ли, сэр, я приготовился к уроку истории, посвященному Средневековью, его темным страницам, и такой полумрак создает определенное настроение.

— Ну, боюсь, что так дело не пойдет. Это же вопиющее нарушение правил пожарной безопасности. Мне придется настаивать, чтобы вы их убрали и включили свет.

Директор Тилли направился к выключателю. Однако, когда он до него почти дошел, дорогу ему преградил учитель Вик. Он заглянул в глаза директора и сказал:

— Нет, этого делать не нужно.

— Нет, этого делать не нужно, — повторил директор Тилли и отвернулся. Потом смущенно покачал головой. — А почему я, собственно, это сказал?

Учитель Вик осторожно обхватил ладонями щеки директора и повернул его голову к себе, чтобы они снова глядели в глаза друг другу.

— Добро пожаловать в нашу школу, — тихо произнес учитель Вик.

— Добро пожаловать в нашу школу, — повторил директор Тилли.

— Я здесь прекрасно работаю.

— Вы здесь прекрасно работаете.

— Мне не надо ничего менять.

— Вам не надо ничего менять.

— Не пора ли вам вернуться в ваш кабинет? — сказал учитель Вик, прищурив глаза и еще сильней сконцентрировавшись на лице директора.

— Да, извините, мне нужно незамедлительно вернуться в мой кабинет, — заявил директор Тилли.

Учитель Вик помолчал и добавил:

— Вы цыпленок.

— Я цыпленок, — очень серьезно сказал директор. Ученики засмеялись, однако он, кажется, этого не заметил.

— А как разговаривают цыплята?

— Пик-пик-пик-пик! — Директор Тилли принялся скрести ногами пол, словно отыскивая зернышки, и хлопать руками, как крыльями.

— Пока, цыпленочек. — Учитель Вик помахал рукой, не отрывая своего взгляда от глаз директора.

— Пик-пик-пик-пик, — запищал директор Тилли и, прыгая на двух ногах, удалился из кабинета.

Учитель Вик повернулся к ученикам. Те с подозрением глядели на него.

— Этому фокусу я научился, когда ездил по городам и весям с бродячим цирком, — пояснил он, откидывая с головы капюшон.

 

Уже в коридоре директор Тилли озадаченно почесал в затылке.

— Я только что разговаривал с новым учителем и вдруг теперь оказался в коридоре. Как это произошло? — спросил он себя. — Впрочем, это неважно. Я рад, что зашел в шестой класс. Этот учитель Вик прекрасно знает свое дело.

Он лишь ненадолго заглянул в свой кабинет и направился в столовую, где заказал себе тарелку воздушной кукурузы. При этом он испытывал необъяснимое желание разгрести ногой пол и поискать там червячков.

 

 

Глава IV

МОЕ ЛЮБИМОЕ ЧУДОВИЩЕ

Это утро завершилось градом вопросов. Когда учитель Вик продемонстрировал на директоре школы свой фокус с гипнозом, Питер поинтересовался, нельзя ли и ему тоже этому научиться. Затем Эми спросила про Лестера и про то, как учителю Вику удалось приручить светлячка. Гейб хотел знать, как учителю удается зажигать все свечи без единой спички. Какая-то девочка поинтересовалась, почему она не может разглядеть леску, на которой в середине класса под потолком висит луна. Кто-то еще спросил про плащ и черную одежду. Вопросы задали почти все, за исключением Лауры, которой все еще не удавалось издать ни единого звука.

Учитель Вик пребывал в легком шоке. До сих пор он и не подозревал, что ему как учителю придется отвечать на такое количество вопросов. Ему ужасно хотелось очиститься от прежней лжи и жить впредь без обмана, но ведь не мог же он сказать: «Эй, ребятня, я... типа... вампир, понятно? Марш с моего гроба».

Вместо этого он произнес:

— Эй, ребята, разве вы не видите, что перед вами умелый фокусник? — После этого учитель Вик объяснил, что он всегда любил фокусы и много лет учился у опытных иллюзионистов. Тусклое освещение требуется ему для того, чтобы его руки оказывались более быстрыми, чем глаза ребят. Кроме того, он где-то прочел, что огонь свечей помогает создать непринужденную обстановку. Что же касается плаща и черного прикида, то в его семье издавна принято так одеваться. Тут ему не пришлось кривить душой — это была чистая правда.

Однако его ответы удовлетворили ребят лишь частично, и он постарался как можно быстрей сменить тему разговора. Несколько поднятых рук он решил оставить без внимания.

— Вы знаете, раз уж у нас зашел разговор про Средневековье, я должен вам сказать, что это было необычайно интересное время. Я сейчас говорю про Европу между четвертым и пятнадцатым веками нашей эры. — Прямо перед звонком учитель Вик хлопнул себя по лбу. — Эх, жалко, я не предполагал, что у нас зайдет об этом речь. Я бы принес вам свои ежегодники.

 

Голос вернулся к Лауре на большой перемене. После этого слова хлынули из нее потоком.

— Наш учитель — еще тот фрукт, как вы считаете? Вообще, в нашем классе творится нечто невообразимое, настоящий дурдом. Вот вы слышали, как он говорил про донорский день? Как про предстоящий пикник. А этот его нелепый опрос? Видели, как он поймал резинку возле затылка? После этого он просто поднял руку вот так — и я больше не смогла говорить.

— Да уж, — сказал Питер. — Это действительно нешуточное дело. Я не подозревал, что на свете существует сила, способная заставить тебя заткнуться.

Лаура толкнула Питера в бок кулаком и продолжала:

— Ни один нормальный человек не способен проделывать подобные вещи. Наш учитель — вампир, или меня зовут не...

Едва заметная тень пробежала по лицу Лауры. Какое-то краткое мгновение она не могла вспомнить собственное имя.

— Лаура, — сказал Питер.

— Что? — Лаура казалась смущенной.

— Тебя зовут Лаура, если ты забыла, — рассмеялся Питер.

— Идиот, я знаю, как меня зовут. — Изловчившись, Лаура сунула Питеру за шиворот кукурузные хлопья и раздавила их, похлопав по спине ладонью.

— Но ведь он говорил, что работал в цирке и там научился фокусам, — напомнила Аманда.

— Точно. Аманда права. Это объясняет многое из того, что нам показалось странным, — согласился Питер.

— Объясняет, если у вас в головах пусто, — фыркнула Лаура. Питер пригнулся, и брошенный ею эклерчик пролетел над его головой.

Питер с усмешкой выпрямился.

— Бац-бац — и мимо! — К несчастью для себя, он забыл про важное обстоятельство — эклерчики в их школьной столовой продавались парами.

Пока Питер стряхивал с уха крошки и вытирал со щеки крем, Лаура продолжала:

— Учитель Вик интересуется всякими странными вещами больше, чем нашим образованием, в этом нет сомнений. Это меня настораживает. Нам нужно его разоблачить, пока не поздно.

— Но если ты ошибаешься? Если он вовсе не вампир? — спросила Эми.

Лаура откусила большой кусок от сандвича с тунцом.

— В любом случае нам нужно собрать доказательства.

 

Когда после звонка ребята вернулись в свой класс, учитель Вик уже написал на доске, прямо под плакатом, извещающим о донорском дне, задание на следующий урок. Учащимся шестого класса предлагалось написать сочинение на тему «Мое любимое чудовище». Не меньше 500 слов.

— Почему вы задали такую странную тему? — поинтересовалась Аманда.

— Она соответствует нашей программе изучения различных мировых культур, — ответил учитель Вик. — Нам нужно учиться понимать другие культуры, отличающиеся от нашей.

— Очень странно, — буркнул Питер.

— Нехорошо, Питер. Избавляйся от своих предрассудков, — строго произнес учитель Вик. — Вот, например, у меня несколько близких друзей — чудовища.

— Могу поспорить, что так оно и есть, — шепнула Лаура на ухо Донни.

Учитель Вик взглянул на Лауру.

— Этот спор ты определенно выиграешь, — сказал он ей и снова обратился ко всему классу: — Можете написать про любое чудовище, которое вам по вкусу.»

— Даже про мою сестру? — спросил Питер.

— А что, у нее большие клыки, скользкая чешуя? Она разрушает города? Изрыгает из пасти огонь?

— Точно.

— Ладно, тогда она подходит. Я даже не прочь с ней познакомиться. Итак, выбирайте любимого монстра. Франкенштейн, мой приятель Драк...

— Может, Фредди Крюгер? — предложил Алан.

— А, дилетант, — презрительно поморщился учитель. — Впрочем, сойдет и он.

— Что мы должны написать про чудовищ? — спросила Эми.

—Да что угодно, — сказал учитель Вик. — Опишите внешний облик своего любимого чудовища, черты характера. Чем оно вам нравится. Хотите ли брать с него пример. Придумайте какую-нибудь историю с его участием. Давайте, пробуждайте свою фантазию. Отталкивайтесь от будничной реальности и воспарите над бренной землей.

— Ну и задачку вы нам задали, — поморщилась Лаура. — Во-первых, я не знаю ни одного. Во-вторых, разве можно в такой темноте хоть что-нибудь написать? Я еле вижу даже поверхность стола. Может, все-таки включим свет? — С этими словами она направилась к выключателю. Приклеен он или нет, но она была полна решимости щелкнуть выключателем и посмотреть, что за этим последует.

— НЕТ! — Учитель Вик встал из-за стола, и у девочки буквально прилипли к полу ноги. Ей показалось, что их приклеили липкой лентой. Через секунду она уже пятилась назад и села за свой стол, хотя вовсе не собиралась это делать.

— Освещение для нас не проблема. — Учитель Вик поднял клапан на кармане своего плаща. — Верно, Френсис?

Светящийся шарик вылетел из кармана. Он промчался над головой Эми и закружился вокруг Джеффа и Мери.

— Хватит играть, — строго одернул его учитель Вик. — Нам нужно работать.

Светлячок подлетел к Лауре и повис прямо под ее носом. Лаура громко чихнула.

— Френсис, перестань баловаться, — одернул его учитель. — Если хочешь пойти со мной смотреть мультики, свети без всяких фокусов.

Френсис тут же послушно подлетел к ближайшей свече, на мгновение остановился возле нее и направился к следующей. Так он облетел все свечи в классе. После этого каждая свечка загорелась вчетверо ярче, хотя сам язычок пламени совсем не изменился и остался прежним. К тому времени как он управился со своими свечами, в классе стало так же светло, как в солнечный июльский день.

Закончив свою работу, светлячок подлетел к учителю Вику и исчез в кармане плаща. Учитель довольно похлопал по карману.

— Вот какой у нас светлячок, настоящий гений... Что ты говоришь? — Он приблизил ухо к карману.

Оттуда донеслось слабое жужжание. Учитель Вик прошептал в ответ:

— Конечно, мы это сделаем. Я принесу тебе.... — Он поднял голову и улыбнулся плотно сомкнутыми губами. — Ну, ребята, за работу.

Всю остальную часть дня шестиклассники писали сочинение. Освещение в классе было таким ярким, что четверо ребят и сам учитель Вик надели солнечные очки. Всем, кто уже закончил, было велено дожидаться, когда будут готовы все. Они могли сходить в библиотеку и взять там какую-нибудь книжку или выбрать себе что-нибудь по вкусу из большой стопки комиксов про Бэтмена или женщину-пантеру, которые учитель Вик вытащил из своего портфеля.

Когда кто-то из ребят поднимал голову от своего сочинения или комикса, они наблюдали странные вещи. Учитель Вик то смотрел на них, то куда-то пропадал. Аманда случайно взглянула в сторону доски, и ей показалось, что учитель парит над своим столом. В другой раз Эми почудилось, что учительский стол летает над Виком. Донни увидел Лестера — попугай сидел на стуле учителя Вика, надев его накидку. Питер видел светлячка Френсиса, а Лаура даже жирафа в темных очках. Каждый из шестиклассников видел что-то новое, однако все они тотчас же забывали про это, как только отводили взгляд.

За пятнадцать минут до звонка учитель Вик объявил:

— Время на исходе, ребята, закругляйтесь со своими чудовищами. Я хочу проверить ваши сочинения и выставить оценки до того, как вы отправитесь по домам.

Шестиклассники дружно завыли и застонали, заохали и заворчали. Никому не хотелось сидеть в классе целую вечность и ждать, пока учитель прочтет их работы.

Однако учитель Вик просматривал их листочки со скоростью света и просидел над пачкой сочинений всего пять минут. Открывая очередную страничку, он тотчас ее переворачивал и читал уже следующую. Его ручка с красными чернилами молниеносно исправляла грамматические ошибки, строчила внизу каждого сочинения комментарии. Только один раз учитель замедлил свой темп и засмеялся — когда читал описание сестры Питера: «Скользкая от слизи саламандра с клыками, плавниками, лягушачьими перепонками между пальцев и фальшивыми веснушками».

Он закончил проверку сочинений и вернул их шестиклассникам за секунду до звонка. На этот раз его действия сопровождались бурным ликованием ребят. Не радовалась лишь одна Лаура. Все, кроме нее, получили пятерки и четверки. Она же хмуро уставилась на большую, жирную тройку — да еще с семью минусами, — красовавшуюся наверху листка. Учитель Вик написал: «Продавцы магазина, которые не продают тебе товар по льготным расценкам, не относятся к категории чудовищ. Ведь ты не имеешь права на льготную оплату».

Дальше шло что-то еще, однако Лаура даже читать не стала. Она просто скомкала листок со своим сочинением и, выходя из класса, швырнула его в корзину для мусора, стоящую возле двери.

В коридоре Питер расхвастался:

— Ура, у меня пятерка! Вот мой папа обрадуется, когда увидит!

— У меня тоже пятерка, — сказала Аманда.

Джефф, Эми и Гейб в один голос сообщили:

— У меня четверка, — потом посмотрели друг на друга и засмеялись.

Лаура нахмурилась, но тут же коварно улыбнулась и объявила:

— А у меня идея.

 

Глава V

КАША ЗАВАРИВАЕТСЯ

— Пааааппппаааа, — провыла Лаура, как только закрыла за собой входную дверь.

Она вопила долго и пронзительно. Таков был ее стиль общения с отцом. Несколько лет назад ее мать вышла замуж за другого и бросила их. С тех пор в доме жили Лаура с отцом, садовник и повариха. Слабовольный отец целиком находился во власти деспотичной дочки. Лаура вертела им как хотела.

— Пааааппппаааааа!

Гораций Истон приплелся в холл, зажимая ладонями уши.

— В чем дело? — сердито спросил он. — Из-за твоего крика я едва не оказался без «мыла».

Поскольку отец очень редко принимал душ, Лаура догадалась, что речь идет об очередном из его любимых дневных телесериалов — мыльных опер. Она также прекрасно знала, что, когда показывают такие сериалы, отец покидает свое насиженное и протертое «телевизионное» кресло только во время рекламных пауз. Поэтому она сообразила, что в ее распоряжении всего тридцать секунд.

— Папочка, наш новый учитель невзлюбил меня из-за того, что я твоя дочь.

— ЧТО?! — грозно переспросил Гораций.

— Наш учитель знает, кто ты, и мстит мне за это. Он испытывает к тебе ненависть и переносит ее на меня.

— Да как он смеет так ко мне относиться?! Постой-ка минутку, он ведь меня ни разу не видел.

— Ты думаешь, что-нибудь изменится, если вы познакомитесь друг с другом? — невинным голосом спросила дочка.

— Ну, пожалуй, нет... — Гораций пожал плечами. — Но только правила приличия требуют, чтобы с человеком сначала познакомились, а уж потом начинали его ненавидеть.

Заявление дочки не слишком удивило Горация. Он и сам когда-то учился в той же самой школе, и с первых дней учебы в нем начала накапливаться генная информация — о ненависти к учителям. Целые месяцы своей юной жизни он проводил, стоя в углу, целыми неделями напролет мыл классную доску. Его оценки всегда находились в самом низу шкалы успеваемости. Учителя объясняли это тем, что он никогда не делал домашние задания, складывал самолетики из экзаменационных листочков и поднимал руку на уроках лишь для того, чтобы попроситься выйти. Однако Гораций твердо знал, что за такими утверждениями стоит личная неприязнь и что дело не только в его нерадивости. И, возможно, был прав.

— Какой стыд! Позор! Преступление против человечности! Так обращаться с моей бедной, беззащитной дочкой и, что еще более преступно, не любить меня! Вот я ему покажу... — Гораций остановился, понизил голос и спросил: — Дочка, как зовут вашего учителя?

— Учитель Вик.

—Я поквитаюсь с учителем Виком, чего бы мне это ни стоило! — проревел Гораций.

Подпорченная репутация Горация Истона в вышеупомянутой школе не ограничивалась годами его детства. Это было бы еще полбеды, все учителя давно бы про него забыли. К несчастью, она подкрепилась во время одного рокового благотворительного мероприятия по продаже сдоб и пирожных. Шестилетняя Лаура посещала тогда подготовительную группу. Гораций ходил от стола к столу и тыкал пальцем в каждое пирожное, потому что любил только глазурь. Когда он после этого вызвался приобрести за полцены весь испорченный товар, кто-то из старых учителей узнал его в лицо. В тот вечер он потерял немало денег и собственное доброе имя. С тех пор все учителя этой школы перестали его уважать.

— Он поставил мне тройку с минусом-минусом-минусом-минусом-минусом-минусом-МИНУСОМ! Но я знаю, что он сделал это ради того, чтобы нанести оскорбление тебе, — прорыдала Лаура.

Гораций поморщился. Сколько раз ему приходилось получать не только тройки, но и единицы с семью или даже с восемью минусами! Он вспомнил учительницу, которая вела их шестой класс. Она поставила ему первую единицу только за то, что он сдал свои документы с трехнедельным опозданием... и насквозь мокрые.

— И еще, папочка, — продолжала Лаура, убедившись, что отец уже попался на ее крючок, — такое вот дело. Жутковатое, папочка. Я понимаю, тебе это покажется странным, однако я... я подозреваю, что он вампир!

— Что ж тут странного, дочь моя? Ты правильно мыслишь. Все учителя — вампиры! Один наш учитель был и вовсе похож на Франкенштейна. Прямо как две капли воды. Так что скажи своему учителю Вику это прямо в лицо! Что он вампир!

— Знаешь, что он устроил? Заставил нашего директора школы пищать по-цыплячьи. Еще он не позволяет нам поднимать жалюзи, включать свет в классе и зажег повсюду свечи. Он даже сделал так, что я онемела и не могла говорить минут десять!

Гораций на минуту задумался. Ему пришло в голову, что у этого парня есть чему поучиться. Возможно, не такой уж он и гадкий.

— Папочка, неужели ты не сделаешь хоть что-нибудь?

Да, верно, надо что-то предпринять. Учитель есть учитель, и этого новенького следует остановить — в назидание другим!

— То, чего требует дочка, должно быть исполнено. Точка! — воскликнул Гораций, подняв в воздух палец. Потом он опустил палец и опять понизил голос: — А что же, по-твоему, я должен сделать?

— Выведай его секрет, папочка. Выясни, кто он такой. Пригрози ему, что разоблачишь его в вечерних новостях. И тогда он будет вынужден тебя слушаться и делать то, что ты скажешь. После этого он поставит нам любую оценку, какую мы захотим.

— Это шантаж, — очень серьезным тоном предупредил Гораций.

— Я догадываюсь, — согласилась с отцом Лаура, обеспокоенная, что он пойдет на попятную.

— И мне это нравится! — воскликнул Гораций, потирая руки. У Лауры отлегло от сердца. — Я направлю на это дело лучших сыщиков! — Гораций закрутил головой, отыскивая свой сотовый телефон.

— Только не Дрейперов, папа! — простонала Лаура.

Она слышала, что Дрейперы пока еще не вернулись в город, и надеялась, что отец наймет кого-нибудь еще. Дрейперы были частными детективами, однако, по мнению Лауры, они представляли собой полнейших, ужасных и законченных идиотов. Девочка случайно узнала причину, по которой они в тот момент отсутствовали. Просто во время своей последней операции они замаскировались под праздничные подарки и спрятались в упаковочные ящики. Кончилось дело тем, что их отправили в Парагвай третьим — самым медленным и дешевым — классом.

— Разумеется, я найму именно Дрейперов. — Гораций достал из заднего кармана брюк их визитную карточку. — Они самые опытные и предприимчивые, Ты ведь видела их рекламу по телевизору: «Дрейперы — два брата — успехами богаты». Мне она нравится своим остроумием. Удачная реклама, в отличие от других. — Гораций принялся тыкать пальцами в кнопки мобильника.

Лаура понимала, что Дрейперы — далеко не лучшие агенты. Просто они брали за свои услуги дешевле других. Именно таких ее отец и любил нанимать. Несмотря на свое огромное богатство, он крепка держался за каждый цент до тех пор, пока тот не начинал пищать от боли. Заставить его что-то купить было невозможно, если речь шла не о еде и не о развлечениях.

После недолгого разговора Гораций убрал сотовый телефон в задний карман и улыбнулся.

— Дочка, ты можешь успокоиться. Дрейперы уже идут по следу. Они взяли быка за рога и оседлали это дело.

 

Тем временем в доме учителя Вика вампиры тоже оседлали — кто стоявший в углу ящик с содовой, кто стул, кто стол. Кто-то уселся на диване, а кто-то даже пристроился на потолке. Влад, старинный приятель учителя Вика, заказывал по телефону пиццу. Вампиры терпеть не могут пиццу, зато разносчики пиццы считаются у них настоящим деликатесом.

Учитель Вик вытащил из розетки телефонный шнур, прежде чем Влад успел продиктовать его домашний адрес.

— Как, мы останемся без закуски? — В голосе Влада зазвучали досада и разочарование. — Тогда я хотя бы купон сохраню. — Не дожидаясь ответа, он сложил пополам и сунул в карман плаща купон, который только что вырезал своими острыми как бритва когтями из телепрограммы.

Вернувшись в тот вечер домой, учитель Вик собственноручно приготовил себе ужин из красного морского окуня, стручков красного перца, красного картофеля с кетчупом, клубничного йогурта и томатного сока. Конечно, это не совсем то, что встретишь в меню таких изысканных заведений, как Трансильванская артериальная галерея или вампирское кафе «Гроб с музыкой», однако учитель Вик терпеливо и последовательно приучал себя к человеческой пище. Он уже сел на стол и разинул рот, собираясь проглотить первый кусок, когда на крыше послышался знакомый шум. Вик тут же понял, что ему не суждено провести мирный и тихий вечер.

— Что это за гадость? — с безграничным отвращением спросила Валерия. Она держала приготовленного учителем окуня кончиками большого и указательного пальцев правой руки, а теми же пальцами левой руки зажимала нос.

— Это мой обед, — оправдывающимся тоном произнес учитель Вик.

— Омерзительно, — фыркнула Валерия. — Как только ты можешь есть такую дрянь?

С этими словами она швырнула рыбу в стоящий в углу мусорный бачок.

Учитель Вик метнулся в угол и успел поймать окуня на лету.

— Я могу это есть и буду. — Он убрал рыбу в холодильник. — Раз я стал учителем, я должен есть то же самое, что и мои ученики.

— Может, ты и жить собираешься так же, как они? — Вероника потащила Вика к дивану. — Это твое жилье не потянет даже на приличную темницу в захудалом замке.

— Сейчас это мой дом, — возразил учитель Вик и уселся на диван. Ванс и Вероника сели по бокам от него.

— Там, у нас, в В.К., — Ванс, как и всякая вампирша моложе двадцати пяти лет, пользовалась вместо полного названия Вампирское Королевство лишь его инициалами, — мы слышим про тебя много разных небылиц.

— До сих пор я не верила тем бредням про тебя, которые появлялись в «Новолунной газете», — добавила Вирджиния. — Но теперь вижу, что они недалеки от истины.

— Точно. — Ванна, бывшая подружка Вика, села на пол возле его ног. Ванна была знаменитой моделью — она славилась безупречной формой своих клыков и зловещим совершенством лица и фигуры. В Вампирском Королевстве ее уважали и даже побаивались. У нее еще сохранялись виды на Вика. К тому же его отец с матерью всегда мечтали именно о такой невестке и надеялись, что их сын все-таки одумается и женится на Ванне. — В «Вечерней вампирской газете» я прочла интервью с психиатром и подборку воспоминаний вампиров, завязавших с добротой и человеколюбием.

Ванна провела пальцами по шевелюре Вика, и ее острые когти расщепляли кончик каждого волоска, до которого дотрагивались.

— Это было грустно, даже трагично. Все они страшно голодали, похудели и лишились сил. К счастью, все они вовремя осознали свою ошибку и спасли себе жизнь.

— Именно это и привело нас к тебе, дружище. — Вернон подошел к дивану и взял Вика за плечи. Все приятели обступили Вика плотным кольцом. Вик попытался встать на ноги, однако Вернон удержал его.

— Мы явились сюда, чтобы забрать тебя домой, — прорычала Ванна и сделала знак остальным.

Поначалу в воздухе была заметна лишь легкая рябь. Потом все замелькало и стало менять очертания. В мгновение ока учитель Вик и его приятели-вампиры улетели из дома с новым диваном, телевизором и микроволновой печкой и оказались в Вампирском Королевстве за семейным пятисотлетним дубовым столом, который стоял в парадной столовой его родителей. Отец с матерью гордились этим девятиметровым столом и приглашали гостей ради того, чтобы лишний раз им похвастаться.

Вик обвел взглядом знакомую комнату. Она показалась ему еще родней, когда он увидел мать, отца, сестру и брата, которые сидели на своих обычных местах за столом.

— Поглядите-ка, кого к нам приволокла эта кодла, — расхохотался брат Винни. — Клык собственной персоной подвалил к нам на завтрак.

— Значит, я снова могу смотреть кабельное телевидение? — с надеждой в голосе спросила сестра Вивьен.

— Тихо! — рыкнул на расшумевшуюся молодежь отец, а мать нежно улыбнулась.

— Ты явился как раз кстати, мой мальчик! — сказала она. — Сегодня в нашем меню рыбак под красным соусом. Из экологически чистых фьордов Норвегии.

— Спасибо, мама. — Вик поскорей встал из-за стола. — Но у меня дома стынет обед.

— Обед? В такой час? — удивился отец. — Ведь уже стемнело. Сейчас время для завтрака... ведь, как тебе известно, это наша главная ночная трапеза.

— Я понимаю, что вы все желаете мне только добра и хотите помочь... — мягко произнес Вик.

— Мы все дни не спим, думаем о тебе. — В голосе Ванны зазвучала надрывная тоска.

— Если это правда, — сказал Вик, — тогда я прошу вас об одном одолжении.

Все вопросительно взглянули на него.

— Не трогайте меня и дайте мне удалиться! — Вик вылетел из-за стола и скрылся в ночи.

Обратный полет продолжался совсем недолго, но когда Вик вернулся в свой дом, он буквально умирал от голода. Ведь он обожал это блюдо — к тому же никто не готовил рыбака под красным соусом так вкусно, как мама, Учитель Вик не собирался менять свои намерения, однако, когда он достал из холодильника уже остывшего морского окуня, ему захотелось расплакаться от досады.

 

 

Глава VI

ДОНОРСКИЙ ЧАС

На следующее утро Лаура, войдя в класс, обнаружила на своем столе собственное сочинение про чудовищ, которое она накануне скомкала и выбросила в мусорную корзину. Она разорвала его. Так продолжалось в течение полутора недель. Что она только ни делала — рвала его на мелкие клочки, потом даже сожгла, а пепел выбросила в речку — на следующее утро листок бумаги опять лежал на прежнем месте. Каждый раз целехонький, несмятый, неразорванный, без всяких помарок... Кроме жирной тройки с семью минусами... В конце концов Лаура просто перестала его замечать.

Приближалась пятница, тринадцатое число — донорский день. Все шло своим привычным чередом. Каждое утро учитель Вик коротко рассказывал ребятам об очередных задачах их класса, ответственного за это мероприятие. Иногда раздавал значки с надписью «Наше кровное дело» или наклейки «Мы братья по крови». Сам он носил такой значок на плаще, а на свою коробку для завтрака налепил целых три наклейки.

Попугай Лестер завел себе неприятную привычку пищать ответы на вопросы, задаваемые в классе, до того, как на них ответят ученики, а потом выпрашивал за это лакомства. Впрочем, неприятной такая привычка казалась только учителю Вику, а ребятам она нравилась. Аманда и Эми наловчились тайком подкармливать птицу печеньем, и в конце дня Лестер ухитрялся замолвить перед учителем словечко за девочек.

Светлячок Френсис по-прежнему заставлял свечи ярче гореть, когда это требовалось. Помимо этого, он оказался большим проказником. Как-то раз он залез украдкой Питеру в рот и притаился там, ожидая, когда мальчик зевнет. Ждать

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: