Английский язык с М. Муркоком

 

MICHAEL MOORCOCK (Майкл Муркок)

 

The Knight of the Swords (Рыцарь Мечей; sword — меч, шпага, рапира)

Volume First of The Books of Corum (первый том Книг Корума)

 

Книгу адаптировал Андрей Еремин

 

Метод чтения Ильи Франка

 

BOOK ONE (часть первая)

In which Prince Corum learns a lesson and loses a limb (в которой принц Корум получает урок и теряет руку; to learn — учиться, узнавать; to learn a lesson /from/ — извлекать урок; limb — конечность)

 

INTRODUCTION (вступление)

 

In those days there were oceans of light (в те дни существовали океаны света; to be — быть, находиться, существовать; to be-was/were/been) and cities in the skies (и города в небесах) and wild flying beasts of bronze (и дикие летающие твари из бронзы; beast — зверь, тварь). There were herds of crimson cattle (были стада красных быков; crimson — малиновый, темно-красный; cattle — крупный рогатый скот) that roared and were taller than castles (которые ревели и были выше, чем замки; to roar — реветь, орать, рычать; castle — замок, дворец). There were shrill, viridian things (пронзительно /кричавшие/ зеленые существа; shrill — пронзительный крик, визг; viridian — голубовато-зеленый цвет; thing — вещь, предмет; живое существо) that haunted bleak rivers (что населяли холодные реки; to haunt — часто посещать, навещать; bleak — холодный, промозглый, суровый). It was a time of gods (это было время богов), manifesting themselves upon our world in all her aspects (проявлявших себя = вмешивавшихся в нашу жизнь, во все ее сферы; to manifest — делать явным, раскрывать/ся/; world — мир, свет, вселенная); a time of giants who walked on water (время великанов, которые ходили по воде); of mindless sprites (/время/ бездумных духов; mindless — глупый, бессмысленный; sprite — эльф, фея, призрак) and misshapen creatures (и уродливых созданий; misshapen — уродливый, деформированный) who could be summoned by an ill-considered thought (которые могли быть вызваны опрометчивой мыслью; ill-considered: ill — больной, плохой, вредный; considered — обоснованный, продуманный) but driven away only on pain of some fearful sacrifice (но изгнаны только после какого-нибудь ужасного жертвоприношения; to drive away — прогонять, рассеивать;to drive-drove-driven; on pain of — под страхом /смерти и т.д./); of magics (/время/ волшебства), phantasms (иллюзий; phantasm — призрак, иллюзия), unstable nature (непостоянной природы), impossible events (невозможных событий), insane paradoxes (безумных парадоксов; insane — психически ненормальный, сумасшедший), dreams come true (сбывшихся снов; dream — сон, мечта; to come true — сбываться, претворяться в жизнь; to come-came-come), dreams gone awry (разрушенных грез; to go awry — пойти скверно, идти насмарку; to go-went-gone), of nightmares assuming reality (кошмаров, становящихся реальностью; to assume — принимать /характер, форму/, получать).

 

sword [sLd] oceans [`quSnz] crimson [`krImzn] haunted [`hLntId] sacrifice [`sxkrIfaIs]

 

In those days there were oceans of light and cities in the skies and wild flying beasts of bronze. There were herds of crimson cattle that roared and were taller than castles. There were shrill, viridian things that haunted bleak rivers. It was a time of gods, manifesting themselves upon our world in all her aspects; a time of giants who walked on water; of mindless sprites and misshapen creatures who could be summoned by an ill-considered thought but driven away only on pain of some fearful sacrifice; of magics, phantasms, unstable nature, impossible events, insane paradoxes, dreams come true, dreams gone awry, of nightmares assuming reality.

 

It was a rich time and a dark time (это было богатое /событиями/ и темное время). The time of the Sword Rulers (время Повелителей Мечей; ruler — правитель, государь). The time when the Vadhagh and the Nhadragh (время, когда /народы/ вадаги и надраги), age-old enemies, were dying (давние враги, погибали; age-old — старый, вековой). The time when Man, the slave of fear (время, когда Человек, раб страха), was emerging (/только/ появлялся /на свет/; to emerge — возникать, появляться), unaware that much of the terror he experienced (не подозревая, что большая часть страха, /который/ он ощущал; to experience — испытывать, переживать) was the result of nothing else but the fact (была результатом ничего иного, как того обстоятельства; fact — обстоятельство, событие) that he, himself, had come into existence (что он сам появился на свет; to come — приходить, прибывать; появляться; existence — существование, бытие, жизнь). It was one of many ironies connected with Man (это был один из множества парадоксов, связанных с Человеком; irony — ирония, парадокс) (who, in those days, called his race `Mabden' (который в те дни называл свою расу «мабдены»)).

The Mabden lived brief lives (мабдены жили недолго: «короткие жизни») and bred prodigiously (и плодились очень быстро; to breed — размножаться, вскармливать; prodigiously — удивительно, чрезмерно). Within a few centuries (за несколько столетий; within — в пределах, не позднее) they rose to dominate the westerly continent (они смогли заполонить западный континент; to rise to — быть в состоянии, справиться; to rise-rose-risen; to dominate — господствовать, преобладать) on which they had evolved (на котором появились; to evolve — развиваться, эволюционировать). Superstition stopped them from sending many of their ships (суеверие удерживало их от того, чтобы послать: «от посылания» многие свои корабли; to send — посылать, отправлять; to send-sent-sent) towards Vadhagh and Nhadragh lands for another century or two (в земли вадагов и надрагов еще столетие или два; towards — к, по направлению), but gradually they gained courage (но постепенно они набрались храбрости; to gain — добывать, получать; набираться) when no resistance was offered (когда никакое сопротивление было оказано = не встречая сопротивления; to offer — предлагать, оказывать). They began to feel jealous of the older races (они начали чувствовать зависть к более старшим = древним расам; to begin-began-begun); they began to feel malicious (начали строить злые планы; to feel — чувствовать, ощущать, осязать; to feel-felt-felt; malicious — злобный, злонамеренный).

 

unaware [Anq`weq] existence [Ig`zIstns] prodigiously [prq`dIGqslI] jealous [`Gelqs]

 

It was a rich time and a dark time. The time of the Sword Rulers. The time when the Vadhagh and the Nhadragh, age-old enemies, were dying. The time when Man, the slave of fear, was emerging, unaware that much of the terror he experienced was the result of nothing else but the fact that he, himself, had come into existence. It was one of many ironies connected with Man (who, in those days, called his race `Mabden').

The Mabden lived brief lives and bred prodigiously. Within a few centuries they rose to dominate the westerly continent on which they had evolved. Superstition stopped them from sending many of their ships towards Vadhagh and Nhadragh lands for another century or two, but gradually they gained courage when no resistance was offered. They began to feel jealous of the older races; they began to feel malicious.

 

The Vadhagh and the Nhadragh were not aware of this (вадаги и надраги не подозревали об этом; to be aware of — осознавать, отдавать себе отчет в чем-то). They had dwelt a million or more years upon the planet (они жили миллион или более лет на этой планете; to dwell — жить, обитать) which now, at last, seemed at rest (которая теперь, наконец, казалось, /находилась/ в состоянии покоя; rest — покой, отдых, сон). They knew of the Mabden (они знали о мабденах; to know-knew-known) but considered them not greatly different from other beasts (но считали их не сильно отличающимися от других животных; greatly — очень, значительно). Though continuing to indulge their traditional hatreds of one another (хотя и продолжая питать традиционную ненависть друг к другу; though — несмотря на, хотя; to indulge — потакать, давать себе волю; hatred — ненависть, отвращение), the Vadhagh and the Nhadragh spent their long hours (проводили /свои/ целые часы: «долгие часы»; to spend — тратить, проводить; to spend-spent-spent) in considering abstractions (в рассмотрении абстракций = занимаясь абстрактными исследованиями; to consider — рассматривать/ся/, считать/ся/), in the creation of works of art and the like (в создании = создавая произведения искусства и других подобных /занятиях/). Rational, sophisticated (разумные, утонченные; sophisticated — изощренный, лишенный простоты), at one with themselves (/живущие/ в гармонии с самими собой; at one — в согласии, заодно), these older races were unable to believe in the changes that had come (эти древние расы были неспособны поверить в перемены, которые произошли; to come — приходить, становиться, происходить). Thus (таким образом), as it almost always is (как это почти всегда бывает), they ignored the signs (они не заметили признаки /этих перемен/; to ignore — не учесть, не обращать внимания; sign — знак, символ, примета; знамение).

There was no exchange of knowledge (не было обмена знаниями) between the two ancient enemies (между двумя давними врагами; ancient — древний, старинный), even though they had fought their last battle many centuries before (хотя они провели последнюю битву много веков назад; even though — несмотря на то, даже если; to fight — сражаться, бороться; to fight-fought-fought).

 

hatred [`heItrId] rational [`rxSqnl] ancient [`eInSnt] centuries [`senCqrIz]

 

The Vadhagh and the Nhadragh were not aware of this. They had dwelt a million or more years upon the planet which now, at last, seemed at rest. They knew of the Mabden but considered them not greatly different from other beasts. Though continuing to indulge their traditional hatreds of one another, the Vadhagh and the Nhadragh spent their long hours in considering abstractions, in the creation of works of art and the like. Rational, sophisticated, at one with themselves, these older races were unable to believe in the changes that had come. Thus, as it almost always is, they ignored the signs.

There was no exchange of knowledge between the two ancient enemies, even though they had fought their last battle many centuries before.

 

The Vadhagh lived in family groups (вадаги жили родовыми группами; family — родовой, семейный) occupying isolated castles (занимая обособленные замки; to occupy — занимать, заселять; isolated — отдельно стоящий, изолированный) scattered across a continent (разбросанные по континенту; to scatter — разбрасывать, рассеивать; across — поперек, сквозь) called by them Bro-an-Vadhagh (называемому ими Бро-ан-Вадаг). There was scarcely any communication between these families (едва ли было какое-либо общение между этими семьями = семьи почти не общались; communication — общение, связь, контакт), for the Vadhagh had long since lost the impulse to travel (так как вадаги давным-давно утратили интерес к путешествиям; long since — давно, исстари; to lose — терять, утрачивать; to lose-lost-lost; impulse — толчок, позыв). The Nhadragh lived in their cities (надраги жили в своих городах) built on the islands in the areas to the north west of Bro-an-Vadhagh (построенных на островах в областях, /лежащих/ к северо-западу от Бро-ан-Вадага; to build-built-built; areas — край, область, зона). They, also, had little contact (они также имели маленькую связь = мало общались), even with their closest kin (даже со своими ближайшими родственниками; kin — родня, родственники). Both races reckoned themselves invulnerable (обе расы считали себя неуязвимыми). Both were wrong (обе ошибались; to be wrong — быть неправым, ошибаться).

Upstart Man was beginning to breed (появившийся вдруг Человек начинал размножаться; upstart — вновь появившийся, неожиданно выдвинувшийся или получивший известность /человек или компания/) and spread like a pestilence across the world (и распространяться, словно чума, по миру; to spread — раскидываться, покрывать). This pestilence struck down the old races (эта чума уничтожала древние расы; to strike down — сваливать /ударом/, сражать) wherever it touched them (повсюду, где бы ни соприкасалась с ними; to touch — касаться, трогать). And it was not only death that Man brought (и это была не только смерть, /то/, что Человек приносил = Человек нес не только смерть; to bring-brought-brought); but terror, too (но также /и/ страх; terror — страх, ужас, кошмар). Wilfully (намеренно), he made of the older world nothing but ruins and bones (он делал из старого мира ничего, кроме руин и костей = превращал мир в руины). Unwittingly (невольно), he brought psychic and supernatural disruption of the magnitude (он нес духовное и сверхъестественное разрушение = упадок /такого/ размера; magnitude — величина, значимость) which even the Great Old Gods failed to comprehend (какой даже Великие Древние Боги не могли постичь; to fail — потерпеть неудачу, не суметь; to comprehend — понимать, осмысливать).

 

occupying [`OkjupaIN] isolated [`aIsqleItId] castles [`kRslz] invulnerable [In`vAlnqrqbl] pestilence [`pestIlqns] psychic [`saIkIk]

 

The Vadhagh lived in family groups occupying isolated castles scattered across a continent called by them Bro-an-Vadhagh. There was scarcely any communication between these families, for the Vadhagh had long since lost the impulse to travel. The Nhadragh lived in their cities built on the islands in the areas to the north west of Bro-an-Vadhagh. They, also, had little contact, even with their closest kin. Both races reckoned themselves invulnerable. Both were wrong. Upstart Man was beginning to breed and spread like a pestilence across the world. This pestilence struck down the old races wherever it touched them. And it was not only death that Man brought; but terror, too. Wilfully, he made of the older world nothing but ruins and bones. Unwittingly, he brought psychic and supernatural disruption of the magnitude which even the Great Old Gods failed to comprehend.

 

And the Great Old Gods began to know Fear (и Великие Древние Боги начали знать страх = познали Страх; to begin-began-begun).

And Man, slave of fear (Человек, раб страха), arrogant in his ignorance (высокомерный в своем невежестве), continued his stumbling progress (продолжал, спотыкаясь, /путь/ своего развития; to stumble — спотыкаться, ошибаться; ср.: stumbling gait — спотыкающаяся походка; progress — развитие, движение вперед). He was blind to the huge disruptions (он не замечал: «был слеп к» громадных разрушений) aroused by his apparently petty ambitions (вызванных его явно мелочными амбициями; to arouse — пробуждать, вызывать /чувства/; petty — незначительный, ограниченный). As well (вдобавок к тому), Man was deficient in sensitivity (Человек был неполным в чувствительности = ему не хватало чувств; deficient — недостаточный, лишенный /чего-либо/; sensitivity — чувствительность, восприимчивость), had no awareness of the multitude of dimensions (имел никакое знание = не осознавал /существования/ множества измерений; awareness — сознание, осведомленность) that filled the universe (что пронизывали Вселенную; to fill — наполнять, занимать /пространство/), each plane intersecting with several others (/при которых/ каждая плоскость пересекалась с несколькими другими). Not so the Vadhagh or the Nhadragh (это не относилось к вадагам или надрагам; not so — отнюдь нет, нисколько), who had known what it was to move at will (которые знали, как это — перемещаться по желанию; to move — двигаться, перемещаться; at will — по желанию, произвольно) between the dimensions they termed the Five Planes (между измерениями, /которые/ они называли Пять Плоскостей; to term — называть, обозначать). They had glimpsed and understood (они слегка соприкоснулись /с ними/ и догадывались; to glimpse — увидеть мельком, быстро взглянуть; to understand — понимать, осмысливать, догадываться; to understand-understood-understood) the nature of the many planes (о природе многих плоскостей), other than the Five (не относившихся к этим Пяти; other than — за исключением, помимо), through which the Earth moved (через которые Земля двигалась; through — через, сквозь, по).

 

arrogant [`xrqgqnt] aroused [q`rauzd] deficient [dI`fISnt] dimension [d(a)I`menSn] universe [`jHnIvq:s] Earth [q:T]

 

And the Great Old Gods began to know Fear.

And Man, slave of fear, arrogant in his ignorance, continued his stumbling progress. He was blind to the huge disruptions aroused by his apparently petty ambitions. As well, Man was deficient in sensitivity, had no awareness of the multitude of dimensions that filled the universe, each plane intersecting with several others. Not so the Vadhagh or the Nhadragh, who had known what it was to move at will between the dimensions they termed the Five Planes. They had glimpsed and understood the nature of the many planes, other than the Five, through which the Earth moved.

 

Therefore it seemed a dreadful injustice (и потому /это/ казалось ужасной несправедливостью) that these wise races should perish (что эти мудрые расы должны погибнуть; to perish — погибать, умирать) at the hands of creatures (от рук созданий) who were still little more than animals (которые были по-прежнему немного больше, чем животные = почти не отличались от животных; still — все еще, до сих пор). It was as if vultures feasted on (это было /похоже на то/ как если бы стервятники пировали /на/; as if — словно, будто; vulture — гриф, стервятник; хищник /о человеке/) and squabbled over the paralysed body of the youthful poet (и вздорили над обездвиженным телом юного поэта; to squabble — вздорить, пререкаться /из-за пустяков/; paralysed — парализованный, ослабленный) who could only stare at them (который мог лишь глядеть на них; to stare — пристально глядеть, уставиться) with puzzled eyes (недоуменным взором; puzzle — ставить в тупик, озадачивать; eyes — глаза, взгляд) as they slowly robbed him of an exquisite existence (как они медленно забирают его утонченную жизнь; to rob of — лишать, отнимать; exquisite — изысканный, тонкий; existence — существо, жизнь, существование) they would never appreciate (/которое/ они никогда бы не оценили), never know they were taking (никогда не знали, /что/ они забирают; to take — брать, захватывать, добывать; to take-took-taken).

'If they valued what they stole (если бы /только/ они ценили /то/, что они украли; to steal-stole-stolen), if they knew what they were destroying (если бы знали, что они разрушают; to destroy — разрушать, уничтожать),' says the old Vadhagh in the story (говорит старый вадаг в рассказе), The Only Autumn Flower («Единственный осенний цветок»; only — единственный, одинокий), `then I would be consoled (тогда я был бы утешен = мне стало бы легче; to console — утешать, облегчать /боль/).'

It was unjust (это было несправедливо).

By creating Man (созданием = создав Человека), the universe had betrayed the old races (Вселенная предала древние расы).

 

injustice [In`GAstIs] vultures [`vAlCqz] squabbled [`skwObld] exquisite [Ik`skwIzIt] appreciate [q`prJSIeIt] valued [`vxljHd]

 

Therefore it seemed a dreadful injustice that these wise races should perish at the hands of creatures who were still little more than animals. It was as if vultures feasted on and squabbled over the paralysed body of the youthful poet who could only stare at them with puzzled eyes as they slowly robbed him of an exquisite existence they would never appreciate, never know they were taking.

'If they valued what they stole, if they knew what they were destroying,' says the old Vadhagh in the story, The Only Autumn Flower, `then I would be consoled.'

It was unjust.

By creating Man, the universe had betrayed the old races.

 

But it was a perpetual and familiar injustice (но это была вечная и знакомая несправедливость = так было всегда). The sentient may perceive and love the universe (разумное существо может воспринимать и любить Вселенную; to perceive — воспринимать, постигать), but the universe cannot (но Вселенная не может) perceive and love the sentient. The universe sees no distinction (видит = не делает никакого различия) between the multitude of creatures and elements (между множеством созданий и элементов; multitude — масса, совокупность, множество) which comprise it (которые составляют ее; to comprise — включать, содержать, входить в состав): All are equal (все равны; equal — равный, одинаковый). None is favoured (никакой = никто не пользуется преимуществом; favoured — привилегированный, пользующийся поддержкой, благосклонностью). The universe, equipped with nothing (Вселенная, обладая ничем; to be equipped with — оборудованный, оснащенный) but the materials and the power of creation (кроме веществ и энергии сотворения; power — сила, энергия, мощь; creation — сотворение, созидание), continues to create (продолжает создавать): something of this, something of that (немного этого, немного того; something — что-то, кое-что, что-нибудь). It cannot control what it creates (она не может управлять /теми/, кого создает; to control — управлять, контролировать) and it cannot, it seems (и она не может, кажется), be controlled by its creations (быть управляемой своими творениями) (though a few might deceive themselves otherwise (хотя некоторые могли обманывать себя, /думая/ иначе; a few — несколько, немного; to deceive — обманывать, вводить в заблуждение; otherwise — иначе, в ином случае)). Those who curse the workings of the universe (те, кто проклинают действия Вселенной; working — работа, деятельность) curse that which is deaf (проклинают то, что глухо). Those who strike out at those workings (те, кто сражаются с этими действиями; to strike out at — атаковать, набрасываться /на кого-то/) fight that which is inviolate (борются с тем, что несокрушимо; inviolate — ненарушенный, неповрежденный). Those who shake their fists (те, кто грозят кулаками /Вселенной/; to shake — трясти, качать), shake their fists at blind stars (грозят кулаками слепым звездам).

But this does not mean (но это не значит) that there are some who will not try (что есть такие = не осталось никого, кто не попытается; some — кое-кто, некоторые) to do battle with and destroy the invulnerable (бороться и уничтожить неуязвимое; to do battle with — бороться с).

There will always be such beings (всегда будут такие создания; being — cущество, человек), sometimes beings of great wisdom (иногда создания большой мудрости), who cannot bear to believe in an insouciant universe (которые не могут поверить в безразличную Вселенную; to bear — нести, выдерживать /испытания, боль/, мириться).

Prince Corum Jhaelen Irsei was one of these (принц Корум Джаелен Ирсеи был одним из этих = из них). Perhaps the last of the Vadhagh race (возможно, последний из расы вадагов), he was sometimes known as The Prince in the Scarlet Robe (он назывался иногда Принц в Алом Плаще; to be known as — именоваться, называться; scarlet — алый, ярко-красный цвет; robe — халат, мантия, одеяние).

This chronicle concerns him (эта хроника повествует о нем; chronicle — хроника, летопись; concern — касаться, иметь отношение к).

 

perpetual [pq`peCuql] sentient [`senSnt] favoured [`feIvqd] deceive [dI`sJv] curse [kq:s]

wisdom [`wIzdqm] insouciant [In`sHsIqnt] chronicle [`krOnIkl]

 

But it was a perpetual and familiar injustice. The sentient may perceive and love the universe, but the universe cannot perceive and love the sentient. The universe sees no distinction between the multitude of creatures and elements which comprise it: All are equal. None is favoured. The universe, equipped with nothing but the materials and the power of creation, continues to create: something of this, something of that. It cannot control what it creates and it cannot, it seems, be controlled by its creations (though a few might deceive themselves otherwise). Those who curse the workings of the universe curse that which is deaf. Those who strike out at those workings fight that which is inviolate. Those who shake their fists, shake their fists at blind stars.

But this does not mean that there are some who will not try to do battle with and destroy the invulnerable.

There will always be such beings, sometimes beings of great wisdom, who cannot bear to believe in an insouciant universe.

Prince Corum Jhaelen Irsei was one of these. Perhaps the last of the Vadhagh race, he was sometimes known as The Prince in the Scarlet Robe.

This chronicle concerns him.

 

The Book of Corum (Книга Корума)

 

CHAPTER ONE (глава первая)

At Castle Erorn (в замке Эрорн)

 

At Castle Erorn dwelt the family of the Vadhagh prince, Khlonskey (в замке Эрорн обитала семья вадагского принца Клонски; to dwell-dwelt-dwelt). This family had occupied the castle for many centuries (эта семья занимала замок многие столетия). It loved, exceedingly (она любила чрезвычайно; exceedingly — очень, исключительно), the moody sea (переменчивое море; moody — легко поддающийся переменам настроения, унылый) that washed Erorn's northern walls (которое омывало северные стены Эрорна; to wash — мыть/ся/, омывать, стирать) and the pleasant forest (и славный лес; pleasant — приятный, милый, радостный) that crept close to her southern flank (что подступал близко к ее /крепости/ южной стороне; to creep — /под/ползать, подкрадываться; to creep-crept-crept; flank — бок, сторона, фланг).

 

castle [`kRsl] pleasant [`pleznt] close [klqus] southern [`sADqn]

 

At Castle Erorn dwelt the family of the Vadhagh prince, Khlonskey. This family had occupied the castle for many centuries. It loved, exceedingly, the moody sea that washed Erorn's northern walls and the pleasant forest that crept close to her southern flank.

 

Castle Erorn was so ancient (был настолько древним) that she seemed to have fused entirely (что, казалось, слился полностью; to fuse — плавить/ся/, соединяться, сплавляться) with the rock of the huge eminence (со скалой громадной высоты; eminence — высота, возвышенность) that overlooked the sea (которая возвышалась над морем; to overlook — возвышаться /над местностью/, выходить на). Outside (снаружи), it was a splendour of time-worn turrets (это было великолепие старых: «потертых временем» башенок = прекрасные старые башенки; splendour — блеск, пышность, богатство) and salt-smoothed stones (и отшлифованные /морской/ солью камни; to smooth — приглаживать, разглаживать, полировать). Within (внутри), it had moving walls (были подвижные стены) which changed shape in tune with the elements (которые меняли форму в зависимости от погоды; in tune — точно, в тон; elements — элементы; стихия, природные условия) and changed colour when the wind changed course (и меняли цвет, когда ветер менял направление; course — курс, направление, течение). And there were rooms full of arrangements of crystals and fountains (были залы, заполненные композициями из кристаллов и фонтанов; room — комната, пространство, зал; full of — полный, наполненный; arrangement — расположение, приведение в порядок, компоновка; crystal — кристалл, хрусталь), playing exquisitely complicated fugues (игравших изысканно сложные фуги; complicated — запутанный, замысловатый) composed by members of the family (сочиненные членами семьи; to compose — составлять, сочинять /музыку и др./), some living, some dead (некоторые /из которых еще/ жили, другие умерли; living — живой, ныне здравствующий; dead — мертвый, скончавшийся). And there were galleries (галереи) filled with paintings brushed on velvet (наполненные картинами, написанными на бархате; to brush — чистить щеткой, причесываться; рисовать), marble and glass (мраморе и стекле) by Prince Khlonskey's artist ancestors (предками-художниками принца Клонски; by — через, посредством). And there were libraries filled with manuscripts (библиотеки, полные манускриптов; manuscript — рукопись, манускрипт) written by members of both the Vadhagh and the Nhadragh races (написанных представителями расы как вадагов, так и надрагов; member — член, представитель; both… and… — и… и…, как… так и). And elsewhere in Castle Erorn (в других местах замка Эрорн; elsewhere — где-то в другом месте; где-либо еще) were rooms of statues (залы скульптур; statue — изваяние, статуя), and there were aviaries and menageries (вольеры для птиц и зверинцы), observatories (обсерватории), laboratories (лаборатории), nurseries (детские комнаты), gardens (сады), chambers of meditation (покои /для/ медитаций; chamber — комната, палата, опочивальня), surgeries (операционные), gymnasia (гимнастические залы; ед. ч. — gymnasium), collections of martial paraphernalia (коллекции оружия; martial — военный, воинский; paraphernalia — личные вещи, атрибуты), kitchens (кухни), planetaria (планетарии; ед. ч. — planetarium), museums (музеи), conjuratoria (залы для занятий оккультизмом; conjuration — заклинание, колдовство, чары), as well as rooms (были также помещения; as well as — так же как, кроме того) set aside for less specific purposes (оставленные для менее определенного = не такого специального назначения; to set aside — откладывать /в сторону/, не касаться; purpose — намерение, назначение, замысел), or rooms forming the apartments of those (помещения, служившие покоями тех = тем; to form — придавать форму, образовывать, создавать; apartment — /меблированные/ комнаты, жилище) who lived in the castle (кто жил в замке).

 

fused [fjHzd] eminence [`emInqns] turrets [`tArIts] smoothed [smHDd] course [kLs] fountain [`fauntIn] ancestors [`xnsqstq] statue [`stxCH] aviaries [`eIvjqrIz] martial [`mRSl]

 

Castle Erorn was so ancient that she seemed to have fused entirely with the rock of the huge eminence that overlooked the sea. Outside, it was a splendour of time-worn turrets and salt-smoothed stones. Within, it had moving walls which changed shape in tune with the elements and changed colour when the wind changed course. And there were rooms full of arrangements of crystals and fountains, playing exquisitely complicated fugues composed by members of the family, some living, some dead. And there were galleries filled with paintings brushed on velvet, marble and glass by Prince Khlonskey's artist ancestors. And there were libraries filled with manuscripts written by members of both the Vadhagh and the Nhadragh races. And elsewhere in Castle Erorn were rooms of statues, and there were aviaries and menageries, observatories, laboratories, nurseries, gardens, chambers of meditation, surgeries, gymnasia, collections of martial paraphernalia, kitchens, planetaria, museums, conjuratoria, as well as rooms set aside for less specific purposes, or rooms forming the apartments of those who lived in the castle.

 

Twelve people lived in the castle now (двенадцать человек жили в замке теперь), though once five hundred had occupied it (хотя когда-то пятьсот /человек/ занимали его; once — однажды, некогда). The twelve were Prince Khlonskey, himself (эти двенадцать были: сам принц Клонски), a very ancient being (очень старый человек); his wife Colatalarna (его жена Колаталарна), who was, in appearance (которая была внешне: «в наружности»; appearance — внешний вид, наружность), much younger than her husband (намного моложе, чем ее муж); Ilastra and Pholhinra (Иластра и Фолинра), his twin daughters (его дочери-двойняшки; twin — близнецы, двойняшки); Prince Rhanan, his brother (принц Ранан, его брат); Sertreda, his niece (Сертреда, его племянница); Corum, his son (Корум, его сын). The remaining five were retainers (остальные пять были слугами; retainer — слуга /постоянно живущий в какой-либо семье/), distant cousins of the prince (дальними родственниками принца; cousin — двоюродный брат, двоюродная сестра; родственник). All had characteristic Vadhagh features (все обладали типичными вадагскими чертами): narrow, long skulls (узкими, удлиненными черепами); ears that were almost without lobes (ушами, которые были почти без мочек) and tapered flat alongside the head (заостряющимися и плотно прилегающими к голове; tapered — суживающийся, остроконечный, конический; flat — плоский, ровный; плотно прилегающий /например, о собачьей шерсти/; alongside — около, бок о бок); fine hair that a breeze would make rise (тонкими волосами, которые ветерок легко мог развевать: «заставлял подниматься»; fine — тонкий, изящный, прекрасный; breeze — легкий ветерок, бриз; to make — делать, изготовлять; вынуждать) like flimsy clouds about their faces (словно легкие облачка /спадали/ на их лица; flimsy — легкий, тонкий, хрупкий; about — вокруг, около, у); large almond eyes (большие миндалевидные глаза) that had yellow centres and purple surrounds (что имели желтые зрачки и багровые радужки; centre — центр, середина; purple — пурпурный, багровый, ярко-красный; surround — обрамление, кайма); wide, full-upped mouths (широкие, большие рты; wide — широкий, обширный; full — полный, целый; широкий /об одежде/; to up — поднимать, увеличивать) and skin that was a strange (и кожа, которая была необычного; strange — необыкновенный, чудной, непонятный), gold flecked, rose pink (с золотыми пятнами, бледно-розового /цвета/; flecked — пятнистый, веснушчатый). Their bodies were slim and tall (их тела были стройными и высокими; slim — стройный, тонкий, худой) and well proportioned (хорошо сложенными; well proportioned — соразмерный, с хорошими пропорциями) and they moved with a leisurely grace (они двигались с неспешной грацией; leisurely — медленный, спокойный) that made the human gait (которая заставляла людскую = мабденскую походку; gait — походка, манера ходьбы) seem like the shambling of a crippled ape (казаться похожей на неуклюжую /походку/ хромой обезьяны; shambling — шаркающий, волочащий ноги; crippled — покалеченный, поврежденный; ape — /человекообразная/ обезьяна).

 

daughter [`dLtq] niece [nJs] cousin [`kAzn] features [`fJCqz] flimsy [`flImzI] leisurely [`leZqlI] human [`hjHmqn]

 

Twelve people lived in the castle now, though once five hundred had occupied it. The twelve were Prince Khlonskey, himself, a very ancient being; his wife Colatalarna, who was, in appearance, much younger than her husband; Ilastru and Pholhinra, his twin daughters; Prince Rhanan, his brother; Sertreda, his niece; Corum, his son. The remaining five were retainers, distant cousins of the prince. All had characteristic Vadhagh features: narrow, long skulls; ears that were almost without lobes and tapered flat alongside the head; fine hair that a breeze would make rise like flimsy clouds about their faces; large almond eyes that had yellow centres and purple surrounds; wide, full-upped mouths and skin that was a strange, gold flecked, rose pink. Their bodies were slim and tall and well proportioned and they moved with a leisurely grace that made the human gait seem like the shambling of a crippled ape.

 

Occupying themselves chiefly with remote (занимаясь: «занимая себя» главным образом далекими /от реальности/; remote — дальний, уединенный; не имеющий прямого отношения), intellectual pastimes (интеллектуальными времяпровождениями; pastime — приятное времяпрепровождение, забава), the family of Prince Khlonskey (семья принца Клонски) had had no contact (имела никакие контакты = не общалась) with other Vadhagh folk (с другими вадагскими семьями; folk — люди; родня, семья) for two hundred years (двести лет) and had not seen a Nhadragh for three hundred (и не видела ни одного надрага триста /лет/; to see-saw-seen). No news of the outside world (никакие новости внешнего мира; news — новости, известия, сообщения) had come to them for over a century (не доходили до них более столетия; over — за, через, в течение, свыше). Only once had they seen a Mabden (лишь однажды они видели мабдена), when a specimen had been brought to Castle Erorn (когда особь была доставлена в замок Эрорн; specimen — образец, экземпляр, тип; to bring — приносить, приводить, доставлять; to bring-brought-brought) by Prince Opash (принцем Опашем), a naturalist and first cousin to Prince Khlonskey (естествоиспытателем и двоюродным братом принца Клонски; naturalist — естествоиспытатель, натуралист; продавец животных). The Mabden — a female (мабден — самка; female — существо женского пола, самка) — had been placed in the menageries (была помещена в зверинец; to place — помещать, располагать, класть) where it was cared for well (где за ней ухаживали хорошо; to care — заботиться, ухаживать; беспокоиться; well — хорошо, как следует, основательно), but it lived little more than fifty years (но она прожила немного больше, чем пятьдесят лет) and when it died was never replaced (и когда умерла, /то/ была никогда заменена = заменить ее было некем; to replace — возвращать на место, восстанавливать; заменять). Since then (с тех пор), of course (конечно), the Mabden had multiplied (мабдены размножились; to multiply — увеличивать/ся/, размножать/ся/) and were, it appeared (и, казалось), even now (даже теперь) inhabiting large areas of Bro-an-Vadhagh (занимали большие области Бро-ан-Вадага; to inhabit — жить, населять, заселять). There were even rumours (там были = ходили даже слухи) that some Vadhagh castles (что некоторые вадагские замки) had been infested with Mabden (были опустошены мабденами; to infest with — кишеть, наводнять, заполнять; поражать /вредителями/) who had overwhelmed the inhabitants (которые погубили обитателей; to overwhelm — подавлять, сокрушать, разбивать) and eventually destroyed their homes altogether (и в конечном счете полностью разрушили их дома; altogether — вполне, совершенно, в общем и целом). Prince Khlonskey found this hard to believe (нашел это трудным, чтобы поверить = не верил этому; to find-found-found). Besides (кроме того), the speculation was of little interest to him or his family (слухи были неинтересны: «маленького интереса» ему или его семье; speculation — размышление; предположение, догадка). There were so many other things to discuss (было так много других вещей, чтобы обсудить = для дискуссии), so many more complex sources of speculation (так много более сложных вопросов /для/ размышления; source — источник, начало), pleasanter topics of a hundred kinds (более приятных тем сотни /разных/ видов; topic — тема, предмет обсуждения, вопрос).

 

chiefly [`tSJflI] folk [fquk] specimen [`spesImqn] rumour [`rHmq] sources [`sLsIz]

 

Occupying themselves chiefly with remote, intellectual pastimes, the family of Prince Khlonskey had had no contact with other Vadhagh folk for two hundred years and had not seen a Nhadragh for three hundred. No news of the outside world had come to them for over a century. Only once had they seen a Mabden, when a specimen had been brought to Castle Erorn by Prince Opash, a naturalist and first cousin to Prince Khlonskey. The Mabden — a female — had been placed in the menageries where it was cared for well, but it lived little more than fifty years and when it died was never replaced. Since then, of course, the Mabden had multiplied and were, it appeared, even now inhabiting large areas of Bro-an-Vadhagh. There were even rumours that some Vadhagh castles had been infested with Mabden who had overwhelmed the inhabitants and eventually destroyed their homes altogether. Prince Khlonskey found this hard to believe. Besides, the speculation was of little interest to him or his family. There were so many other things to discuss, so many more complex sources of speculation, pleasanter topics of a hundred kinds.

 

Prince Khlonskey's skin (кожа принца Клонски) was almost milk-white (была почти молочно-белой) and so thin (и настолько тонкой) that all the veins and muscles (что все вены и мышцы) were clearly displayed beneath (ясно просвечивали под /ней/; clearly — ясно, четко, очевидно; to display — выставлять, показывать; высвечивать). He had lived for over a thousand years (прожил более тысячи лет) and only recently (и только недавно) had age begun to enfeeble him (возраст начал ослаблять его = он почувствовал старость; to begin-began-begun). When his weakness became unbearable (когда его слабость стала бы невыносимой), when his eyes began to dim (когда его глаза = зрение начало бы ослабевать; to dim — тускнеть, затуманиваться; притупляться /о чувствах/), he would end his life (он закончил бы свою жизнь = покончил бы с собой) in the manner of the Vadhagh (по обычаю вадагов; manner — способ, образ действия; нрав), by going to the Chamber of Vapours (через отправление = отправившись в Комнату Туманов; chamber — комната, спальня; зал; vapour — пар, туман) and laying himself on the silk quilts and cushions (лечь на шелковые одеяла и подушки; quilt — стеганое, лоскутное одеяло; cushion — диванная подушка; упругая подкладка) and inhaling the various sweet-smelling gases (и вдыхать различные ароматные газы; sweet — сладкий, душистый; to smell — чувствовать запах, нюхать; источать запах; to smell-smelt-smelt или smell-smelled-smelled) until he died (пока не умрет; until — до тех пор пока, пока не). His hair had turned a golden brown with age (его волосы стали золотисто-каштановыми с возрастом = от старости; to turn — вращать/ся/, поворачивать/ся/; превращаться, изменяться; brown — коричневый, карий, бурый) and the colour of his eyes (цвет его глаз) had mellowed to a kind of reddish purple (потускнел до красно-фиолетового; to mellow — смягчаться, созревать; становиться выдержанным /о вине/; a kind of — нечто вроде, своего рода; reddish — красноватый) with pupils of dark orange (со зрачками темно-оранжевого /цвета/; pupil — зрачок, зеница; ученик). His robes were now rather too large for his body (его одеяния были теперь слишком большими для его тела; rather — до некоторой степени, слегка; очень, значительно), but, although he carried a staff of plaited platinum (и, хотя он носил посох, /украшенный/ плетеной платиной; to carry — /пере/носить, /пере/возить; иметь с собой; staff — посох, палка, клюка; plaited — заплетенный, переплетенный) in which ruby metal had been woven (в который ярко-красный металл был инкрустирован; ruby — ярко-красный, рубиновый цвет; to weave — ткать, вплетать, соединять/ся/, сливаться; to weave-wove-woven), his bearing was still proud (его осанка была по-прежнему гордой; bearing — поведение, осанка, манера держаться) and his back was not bent (и его спина не была согнута = он держался прямо; back — спина, спинка; оборотная сторона; to bend — сгибать/ся/, наклонять/ся/; to bend-bent-bent).

 

veins [veInz] muscles [`mAslz] beneath [bI`nJT] enfeeble [In`fJbl] inhaling [In`heIlIN] vapour [`veIpq] proud [praud]

 

Prince Khlonskey's skin was almost milk-white and so thin that all the veins and muscles were clearly displayed beneath. He had lived for over a thousand years and only recently had age begun to enfeeble him. When his weakness became unbearable, when his eyes began to dim, he would end his life in the manner of the Vadhagh, by going to the Chamber of Vapours and laying himself on the silk quilts and cushions and inhaling the various sweet-smelling gases until he died. His hair had turned a golden brown with age and the colour of his eyes had mellowed to a kind of reddish purple with pupils of dark orange. His robes were now rather too large for his body, but, although he carried a staff of plaited platinum in which ruby metal had been woven, his bearing was still proud and his back was not bent.

 

One day he sought his son, Prince Corum (однажды: «/в/ один день» он нашел своего сына, принца Корума; to seek — искать, разузнавать; to seek-sought-sought), in a chamber where music was formed (в зале, где слагалась музыка) by the arranging of hollow tubes (на инструменте из тонкостенных трубок; to arrange — приводить в порядок, расставлять, классифицировать; hollow — пустой, полый; ввалившийся), vibrating wires (вибрирующих струн; wire — провод, проволока) and shifting stones (и движущихся самоцветов; shifting — непостоянный, меняющийся, подвижный; stone — камень, драгоценный камень). The very simple (очень простая), quiet music (тихая музыка) was almost drowned (была почти заглушена; to drown — тонуть, заглушать; подавлять) by the sound of Khlonskey's feet on the tapestries (звуком шагов Клонски по коврам; foot — ступня, стопа, подножие; походка; tapestry — затканная от руки материя, гобелен), the tap of his staff (стуком его посоха; tap — легкий стук, барабанная дробь) and the rustle of the breath in his thin throat (и шумом выдыхаемого воздуха в его худом горле = хриплым дыханием; rustle — шелест, шорох, шуршание; breath — дыхание, вздох; thin — тонкий, худощавый; throat — горло, глотка, гортань).

Prince Corum withdrew his attention from the music (оторвался: «отвел свое внимание» от музыки; to withdraw — отдергивать /руку/, забирать, отказываться; извлекать /из кармана и т.д./; to withdraw-withdrew-withdrawn) and gave his father a look of polite enquiry (и посмотрел на своего отца: «дал отцу взгляд» с вежливым вопросом; to give a look — взглянуть; enquiry — вопрос, исследование, наведение справок; to give-gave-given).

`Father (/да/, отец)?'

`Corum. Forgive the interruption (прости прерывание = что отвлекаю тебя; to forgive-forgave-forgiven; interruption — перерыв, пауза, помеха).'

 

vibrating [vaI`breItIN] tapestries [`txpIstrIz] rustle [rAsl] breath [breT] enquiry [In`kwaIqrI]

 

One day he sought his son, Prince Corum, in a chamber where music was formed by the arranging of hollow tubes, vibrating wires and shifting stones. The very simple, quiet music was almost drowned by the sound of Khlonskey's feet on the tapestries, the tap of his staff and the rustle of the breath in his thin throat.

Prince Corum withdrew his attention from the music and gave his father a look of polite enquiry.

`Father?'

`Corum. Forgive the interruption.'

 

'Of course (конечно = ничего). Besides (кроме того), I was not satisfied with the work (я не был доволен произведением = музыка не шла; work — работа, труд, занятие; произведение, сочинение).' Corum rose from his cushions (поднялся с подушек; to rise — вставать, всходить, подниматься; to rise-rose-risen) and drew his scarlet robe about him (и накинул свой алый плащ /на плечи/; to draw — тащить, волочить; натягивать).

`It occurs to me, Corum (думаю, Корум; to occur to somebody — приходить на ум /о мыслях, словах/; to occur — случаться, происходить), that I will soon visit the Chamber of Vapours (что скоро посещу Зал Туманов),' said Prince Khlonskey (сказал принц Клонс<

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: