 |
Nichi-me (Может быть это сон?)
|
|
|
|
Сегодня 5 августа 1945. Понедельник. Эти выходные были тяжёлыми, и я чуть не сошла с ума. Наконец-то в школе, я займусь уроками, и отвлекусь от грустной темы, если не считать того, что уроки в военное время начинаются с того, как правильно надевать противогаз, и куда нужно идти в случае тревоги.
-Аи, привет, нагоняет меня Макото.
-Макото, рада тебя видеть, сказала я. Макото моя единственная подруга, теперь, когда полкласса призвали к службе в армии, Макото поселилась у меня за партой.
-Как там поживает твоя мама? Спросила я у подруги.
-Всё ждёт вестей от папы и брата, ответила та. Я не стала ей рассказывать про место в убежище, которое для нас забронировал мой отец, и вообще, так как это происходило в ночное время, для мне показалось это сном. Я всё ещё прислушивалась к школьному радио. Оно молчало. Вдруг Макото произнесла - «Завтра у меня День рождение, придёшь?».
-Постараюсь, надо отвлечься от этой грустной темы, сказала я подруге. Конечно, мои родители будут возражать, и указывать на военную этику, а может на оборот, ведь пока мы живы надо жить, так как живём в последний раз.
После урока математики у нас решили провести урок патриотизма – это когда маленькие дети восхваляют императора и говорят, как хорошо быть солдатами. Дорогой дневник, знают ли они что такое смерть, и что мой отец был прав осуждая действия императора, ведь он послал половину нашего класса на верную гибель, и мои одноклассники в частности и тот мальчик, которого я любила, стали камикадзе. Мне захотелось встать и сказать пару фраз этим малолеткам, что военным хорошо быть в мирное время, а не сейчас. Но я сидела как заколдованная, да и Макото тоже, она больше меня понимала, что такое война. Когда урок закончился, я пулей выбежала из класса, Макото пустилась за мной.
|
|
|
-Зачем они это делают? Спрашиваю я.
-Верность стране, наверное, я сама не знаю, говорит Макото. Я оглядываю школьный коридор, школа заметно поредела, там, где должны быть выпускники – гордость школы, теперь пусто, они все ушли на войну. О Будда, если это всего лишь кошмарный сон, я хочу проснуться.
-Аи, тебе ещё рано раскисать, ещё не все уроки закончились, говорит мне Макото.
-А я думала в школе смогу забыть всё это, чуть ли не в истерики говорю я.
-Аи, ты о чём? Спросила меня Макото. Мне пришлось рассказать подруге про мой кошмар, который я видела в выходные.
-Это всего лишь сон, сказала Макото.
-Да, но он был таким реальным, ответила я.
Сон постепенно начал перерастать в явь. Когда у нас был урок физики, раздалась предупредительная сирена, а за тем голос по радио произнёс: «Внимание, внимание, это не учебная тревога, просьба всех учеников проследовать до бомбоубежища, расположенного рядом со школой». В классе сразу же начался галдёшь, и строгая учительница, сразу же его пресекла.
-Дети, прошу тишины, возможно, это ложная тревога, сказала она.
-Какой у неё самурайский дух, заметила Макото.
-Нам бы такой сейчас не помешал, сказала я. Мы всей школой проследовали до бомбоубежища, учительница сразу же начала прислушиваться к радио которое находилось в бомбоубежище. Голос из радио звучал зловеще, я узнала его, это был голос императора Акихито, и это был мой кошмарный сон, который проник в реальность. Последние надежды на мир угасли. «Я больше не ваш Бог, мне очень жаль» - произнёс император.
-Как не наш Бог, что произошло? Удивилась Макото. Я знала одно, мне срочно нужно было бежать к дому, случилось что-то страшное, и ужасное, я должна быть с семьёй и поддержать их.
-Мне срочно нужно домой, проговорила я.
-Пока не будет сигнала о том, что опасность миновала, ни куда не пойдёшь, строго сказала учительница. Кто-то из детей начал плакать, старшеклассники и учителя застыли в молитвах. Я и Макото сидели как застывшие.
|
|
|
-Аи, это ведь значит, что американцы прорвались сюда, тихо сказала Макото. Я прикрыла ей рот рукой, если она начнёт кричать или зальётся в истерике, всем только хуже будет.
Мы просидели так почти целый день, если бы мой отец не заехал бы за нами, он предупредил всех соседей, чтобы они начали готовиться к худшему.
-Пап, я не могу оставить подругу одну, сказала я отцу.
-Макото, твоя мама сейчас в городе? Спросил он.
-Она, наверное, ещё на работе, сказала Макото. Отец был добр с моей подругой, он разрешил ей и её матери на это время пожить у нас. У нас в доме была пустая комната, которую мы хотели отдать Нане когда она вырастит, но похоже, этого не случится.
-Пап, что произошло? Спросила я.
-Американцы вошли в Токио, сдерживая ужас, сказала мама.
-Но как, как они могли долететь до нас? Спросила Макото.
-Сам не знаю, похоже, они хитрее нас, ответил мой отец.
Дорогой дневник, это, наверное, самый жуткий кошмар, но почему я не могу проснуться, и он закончится, мы слишком молоды для того, чтобы умереть. Кошмар не закончился, сегодня ночью у мамы случился разрыв, и она умерла, как же мы будем жить без нашей дорогой мамы Номи. Мы решили её похоронить неподалёку от дома, так как в городе теперь комендантский час, и теперь ни кто не пойдёт в школу один. Я была опустошена, мир вокруг меня начал рушится, я даже не могла заплакать, а если-бы заплакала, то мой плач был бы похож на волчий вой.
-Аи, прими наши соболезнования, чем мы можем тебе помочь? Спросила меня мама Макото.
-Помогите моей сестрёнке Нане, она теперь сирота, прошептала я. В эти трудные дни остатки нашей некогда дружной и любящей семьи сплотились, теперь мама Макото заняла место моей мамы, а Макото мне стала как сестра. Наверное, ей так легче не думать о брате и отце. Вскоре господин Отошимо смог оправится от ранения, и присоединился к числу патрульных, но жизнь так и не входила в русло. Даже учёба в школе не приносила радости.
Nichi-me (Звери в городе)
6 августа 1945 года. Дорогой дневник, я так обессилила за эти дни, что не могу разговаривать, я истощена и подавлена. Что с нашим императором, я понятия не имею, после этой фразы, что он «больше не бог», от него не слуху, не духу. Поэтому я буду записывать всё, что происходит. В городе нехватка продовольствия, американцы перекрыли все поставки из Токио, и решили уморить страну голодом. Мы с отцом и матерью Макото отказываемся от еды, ради того, чтобы прокормить Нану. Нана всё время зовёт маму, похоже, даже в её возрасте она понимает, что мамы нет. Отец и господин Отошимо, дежурят возле нашего дома, отцу даже запретили помогать раненым. Это просто не слыхано, наши солдаты, которые обороняют наш город и охраняют императора, не могут получить помощь, и врачей, которые пытаются им помочь, просто расстреливают. А главное, мы даже и не успели добраться до нашего бомбоубежища. Радует только то, что наши солдаты за океаном не ослабляют хватку, но то, что они оголили тыл, дало американцам форы.
|
|
|
Отец отвёз меня и мою подругу-сестру Макото в школу, всё равно надо держаться и не показывать врагам свой страх. Занятия теперь начинались в бомбоубежищах, мы сидели как дикари возле единственного фонаря. Наша учительница держалась молодцом, хотя мы все знали, что её старший сын работает в Токио, он учёный, но теперь от него тоже ни слуху не духу. Дорогой дневник, сегодня должно было быть День рождение Макото, но из-за войны мы его отменили, и Макото очень зла на американцев. Я тут подумала, что если - бы она была парнем, то из неё бы получился отличный камикадзе, но я вижу такую же запуганную девочку как я сама. По радио послышались помехи, и наша учительница, стала его настраивать – «Передайте всем они расстреливают мирных жителей» - это был голос корреспондента. Затем радио затихло.
-Боже мой, мальчик, воскликнула учительница и рухнула в обморок, ей на помощь пришёл учитель химии, и помог бедной женщине прийти в себя.
-Отец и брат, наверное, погибли, а иначе бы они не допустили такого, произнесла Макото. Я только кивнула, от шока не могла даже дышать, мне безусловно было жаль всех людей, хотя я мало бывала в Токио, и не знакома с жителями этого города, но мы все одна страна. Дорогой дневник, как хорошо, что мама не дожила до сегодняшнего дня, и не слышит о том, что творят американцы на улицах Токио.
|
|
|
Вторым уроком была химия, но мы оставили все приборы и пробирки в школе, и поэтому урок был скучный, да и учиться, честно сказать, не хотелось, из-за голода многие дети не могли сосредоточиться на учёбе, наш учитель химии ещё держался молодцом. Этот пожилой японец, видно самурай, если даже во время голода сосредоточен. Макото постоянно озирается по сторонам, моя некогда пышная подруга стала похожа на скелет, я и сама выгляжу не очень.
-Дети, у нас в столовой осталось немного еды, сейчас принесу, говорит наша учительница.
-Икуко-сенсей, туда опасно ходить, предупреждает директор, он тоже с нами в убежище.
- Но они голодны, мистер Тагоши, начала оправдываться учительница. Директор не выдержал, и решил сам отправиться в столовую, я и Макото начали отсчёт, если он вернётся быстро, то и наш город захвачен, если же нет, то опасность нас миновала. Директор вернулся через полчаса с полным пакетом еды.
-Ну как? Спросила Иккуко-сенсей.
-Всё тихо, похоже, американцам нет дела до нашего города, ответил тот. Голодные дети набросились на еду словно волки, мы же откусили только по кусочку, решили всё остальное дать нашим родителям. Силы вернулись не надолго, мы постарались вникнуть в урок.
Над местом, где мы прятались, пролетел самолёт, и так громко, что у меня заложило уши. Я от неожиданности, закрыла уши руками.
-Аи, с тобой всё в порядке? Спросила меня Макото.
-Уши заложило, ответила я. Ощущение долго не проходило, поэтому, учительница отстранила меня от уроков, но так как телефона в бомбоубежище для того, чтобы позвонить моему отцу не было, то она просто сказала, что я могу не прислушиваться к урокам. Дорогой дневник, я ещё одного такого дня не выдержу, поскорее бы всё закончилось. Аи. Время словно застыло, я потерла ориентацию в нём, казалось на дворе уже ночь, хотя из небольшого окошка лил солнечный свет. Я задремала, и проснулась только от крика своей подруги. У Макото началась истерика, по-видимому, уже шёл урок истории, и когда упомянули имя императора, Макото громко закричала. Я подползаю к ней.
-Макото, с тобой всё в порядке? Спрашиваю я. Она поднимает глаза и начинает хохотать.
-Мы все погибнем, говорит она сквозь смех. В привычной ситуации, я бы её привела в чувства, но сама почти без них, сижу как скелет. Поэтому, я только обняла её.
Отец заехал за нами вечером. Мы выходим с полной сумкой еды.
-Это откуда, спрашивает он.
-Это то, что мы сегодня за обедом не съели, Вам несём, отвечает Макото. Отец улыбается.
|
|
|
-Как прошёл день в школе? Спрашивает он.
-И не говори, я чуть не оглохла от рёва самолёта, Макото сошла с ума, говорю я.
-Не волнуйтесь девочки, наши войска всё ещё сражаются за океаном, хоть и без поддержки, сказал мне отец.
-Естественно, императора захватили в плен, и не разрешают ему командовать армией, говорит Макото.
Через пару миль дом, мы выходим из такси, и я чувствую, что валюсь с ног, какое позорное падение, так упасть перед своим отцом, хорошо, что мама не видит меня, а иначе бы она прочитала бы мне лекцию как стоит себя вести. Дайте мне меч для харакири, я лучше покончу с этим позором, чем проживу ещё один день. Отец подхватывает меня на руки и несёт в дом. Я слышу тихий возглас моей сестры Наны, а значит, я ещё жива.
-Не смотри, говорю я ей. Мать моей подруги Макото добрая женщина, и она настрадалась не меньше нас, она разделила еду которую наш директор притащил из столовой между членами семьи, и мы смогли нормально поесть.
5-Nichi-me (Папа, где ты!)
7 августа 1945 года. Папа, где ты? я задаю этот вопрос снова и снова. Утром мой отец сказал нам, что его вызывают в Токио, по видимому императору стало плохо с сердцем, и моего отца вызвали к нему. Отец перед уходом нервничал, ведь он едет в осажденный американцами город.
-Послушайте, девочки, сказал он нам.
-Если я не вернусь, и если объявят тревогу, то вот телефон одного человека в нашем городе, он поможет вас с убежищем, сказал отец нам.
-Нет, не покидай нас, проговорила я. Отец подошёл ко мне и обнял, видать знал, что прощается навсегда, но я ещё не знала, какая участь ждёт всех нас.
-Макото, Аи, миссис Танака, остаётесь тут за главных, сказал он нам. Я поднесла Нану к папе, и он её осторожно чмокнул в макушку, а за тем, поймав на улице встречную машину, поехал в Токио. Я не знала, что делать дальше, раньше отец подвозил меня до школы, а теперь тут остались одни женщины, и одна малютка Нана. Весь город превратился в город брошенных женщин и детей, и что самое интересное, я наблюдала это с начала войны. Наблюдала за тем, как пустеют улицы и дома, и как жизнь постепенно уходит из города.
-Мама, можно я сегодня не пойду в школу? Тихо спрашивает Макото.
-Нет, дорогая, потерпи, до выходных остался один день, а там с подругой нагуляешься, вежливо ответила миссис Танака. При слове о выходные, меня начинает трясти, и это от того, что скоро мой День рождения, 9 августа, и не только в августе наша школа не работает, наступают каникулы, конечно в обычных школах они раньше, но в нашей школе они начинаются в августе. Вот только когда началась война, всё это вылетело у меня из головы, и как жить теперь дальше я не знаю. До выходных остаётся всего ничего, два дня, а у меня с Макото и крошки маковой во рту не было. Я прошу госпожу Танака отвезти меня в школу, но она говорит, что я слишком слаба, для того, чтобы идти в школу. Она даёт Макото несколько йен, и просит её по дороги из школы купить еду.
-Хорошо мама, говорит Макото.
Где - то наверху начинает плакать Нана, и госпожа Танака спешно поднимается, чтобы её успокоить. Дорогой дневник, я чувствую себя опустошенной на столько, что не могут даже плакать, и тем более писать, хотя я должна закончить свою историю. Я закрываю глаза и вижу папу с мамой, и рядом свою сестру Нану. Всё хорошо, войны нет, и не будет, наши солдаты не вмешались в конфликт с Германией, и нас не в тянули в борьбу за океаном. Но чем больше я погружаюсь в сон, тем больше я осознаю, что это сон, и я не должна мечтать о счастливой жизни для себя, теперь я должна заботиться о своей сестре Нане. Я проспала полдня, и проснулась от того, что кто - то плакал на кухне. Это была госпожа Танака.
-Что случилось? спрашиваю я. Она подходит ко мне и обнимает меня. В руке я заметила конверт запятнанный кровью.
-Папа, думаю я.
-Это ведь не…? спрашиваю я.
-Пришло письмо из-за океана, сказала госпожа Танака. Это было письмо от брата Макото, каким-то чудом его принёс сюда посыльный солдат. Брат Макото писал это перед своей смертью, он описывал, что его полк застрял на Гавайях, и ещё он написала, что отец был убит. Я понимаю горе госпожи Танаки, она ходила со мной в храм и молилась о скором возвращении своего сына и мужа, а теперь они мертвы, и возможно скоро такая участь постигнет и всех нас. «Папочка, как я хочу, чтобы ты вернулся» - думаю я.
Скоро в доме появляется Макото с полной сумкой еды, но оказывается, еды не так много. Макото говорит, что она с трудом раздобывала еду.
-Как дела в школе? Спрашивает мать.
-Сегодня отпустили раньше, из - за голода многие ученики и до середины уроков не доживали, сказала Макото.
-Макото, сядь, пожалуйста, говорит госпожа Танака. Макото садиться с полным недоумением в глазах, я стараюсь её поддержать как могу. Затем, мать протягивает ей конверт с письмом.
-Это от папы и брата? Спрашивает Макото, как будто знает. Макото читает письмо, и чуть не падает в обморок, как и её мать тоже. Под конец у моей подруги случается истерика, и она начинает реветь.
Я не помню семью своей подруги, так как я их мало знаю, с Макото познакомилась в старшей школе, она весёлая и жизнерадостная девочка. Её маму я часто встречала в швейной лавке, она работает швеёй, изготавливает красивые кимоно. Макото частенько рассказывала мне про свою семью, в частности про своего отца и брата, говорила, что оба они - военные. Я ещё спрашивала о их выборе, и не боятся ли они потерять своих родных.
-Запас всегда нужен, да и к тому же войны пока нет, хоть и германский вождь уже у границ Европы, говорила мне Макото. Но этот германский вождь втянул в войну и нашу, много страдальную Японию, а мы ещё тогда втянулись в противоборство с Китаем. Теперь весь мир рушиться. Спать не хотелось совсем, и не только из-за голода, теперь я боялась того, что американские свиньи могут проникнуть в наш пока ещё тихий и мирный город. В дверь постучали, и госпожа Танака пошла её открывать, это был мистер Отошимо, он держал в руке конверт.
-У меня послание для мисс Киришимо, сказал он улыбаясь. Киришимо, это наша фамилия, моя, моей сестры и моего отца.
-Я передам, сказала госпожа Танака. Когда мне протянули конверт, я толи от страха, толи от ещё чего рухнула в обморок, в последнее время приходят плохие новости, и это послание не исключение.
-Так уж и быть, я прочитаю это письмо, и если там плохие новости то тебе не скажу, сказала госпожа Танака. Она внимательно прочитала письмо, и я сквозь возвращающиеся ко мне сознание, увидела улыбку на её лице, значит новость не такая уж плохая.
-Что там? Спрашиваю я.
-Хорошая новость, Аи, твой отец жив и завтра днём он приедет обратно в Нагасаки, сказала госпожа Танака.
Дорогой дневник, неужели кошмары закончились, я не верю своим ушам, поэтому я сама прочитала это письмо, это был подчерк отца. Так же, он писал, что американские свиньи решили покинуть Токио, и, похоже, уже сюда больше не вернуться. Когда отец прибудет сюда, я обо всём его расспрошу, Аи. Теперь я могла вздохнуть с облегчением, мой отец жив и это самое главное. Теперь надо дождаться завтрашнего дня. Когда в комнату вошла моя подруга Макото, я рассказала ей радостную новость.
-Пусть хотя - бы у тебя будет радость, Макото протянула мне тарелку с супом, который приготовила её мама.
-Вот возьми, ты должна хорошо выгладить перед свои отцом, сказала она мне.
-Макото, я тебе сочувствую, сказала я ей.
-У меня теперь есть вы, а ты мне как сестра, Макото обняла меня. Мы вместе расхохотались.
-Знаешь, у меня и для тебя хорошие новости, отец писал, что американцы покинули Токио, говорю я ей.
-Слава Будде, наконец - то эти монстры покинули нашу страну, говорит Макото.
-Завтра, когда папа приедет, мы его расспросим о подробностях, говорю я. Я встаю с кровати, честно признаться, суп приготовленный госпожой Танака мне помог, и иду в комнату родителей, где в своей кроватки спала Нана.
-Нана, мы победили, у нас будет светлое будущее, говорю я сестре. Нана спит спокойно, она ещё ребёнок и мало чего понимает в жизни. Дорогой дневник, я так счастлива за нас всех, вот только жалко мою подругу Макото, она одновременно потеряла и своего отца и брата, но они погибли ради того, что бы у всей страны было прекрасное будущее.
Макото заметила у меня в руках тетрадку.
-Аи, ты, что всё ещё зубришь уроки? Спрашивает она.
-Нет, я веду дневник, записываю туда все свои мысли и желания, отвечаю я.
-Он тебе больше не понадобится, Макото тянет руки к моему дневнику, но я отвечаю, что я веду дневник с тех пор, как началась война, это не для меня, а для всей моей семьи, чтобы память о войне не угасала.
|
|
|
