 |
5. Маскачка.
|
|
|
|
За покинутым, бедным жилищем,
Где чернеют остатки забора,
Старый ворон с оборванным нищим
О восторгах вели разговоры.
Старый ворон в тревоге всегдашней
Говорил, трепеща от волненья,
Что ему на развалинах башни
Небывалые снились виденья.
Николай Гумилёв.
Майсы попрощались с попутчиком практически в самом центре Риги, и никогда бы они не подумали, что первыми же людьми, которых они встретят в этом иностранном теперь государстве будут русские нищие. Но именно они подошли к юным путешественникам, как только те выпрыгнули из кабины грузовика.
- Здравствуйте, люди добрые, помогите пожалуйста непутёвым пьяницам, - начали те сразу по-русски. – Может у вас у вас завалялось евро..
Эта просьба очень умилила ребят, ведь слышать, ведь было очень необычно услышать от русских бродяг просьбу дать им денег в иностранной валюте. Поэтому Чарли залез рукой в карман и достал оттуда пригоршню монет и отделил от них одну достоинством в 1 евро
- О, спасибо, - сказали калики. Только постойте.. А давайте мы вам дадим эту монету в 1 евро, а вы нам дадите эту.. – и показали на денежку с в два раза большим достоинством.
- Конечно! Какая разница, ведь всё равно мы вам дадим только один евро, так?
- Так-так! – закивали бродяги.
- Ну берите!
Калики положили свой евро в ладонь Чарли и взяли денюжку подороже.
- До свидания, спасибо вам! – сказали они и скоро скрылись из виду.
- Зачем ты дал им два евро, Кузнечный? Это же обманщики, - сказала Чухлинка.
- Я не давал им два евро! – запротестовал Чарли.
- Ты дал им два евро!
- Так ведь они дали мне сдачу один евро!
- Так ведь это был НАШ евро!
Тут-то Кузнечный и понял, как ловко его обвели вокруг пальца, но сразу утешил себя мыслью, что бродяг было двое, а дать каждому бродяге по монете, самое милое дело, особенно когда они такие сообразительные.
|
|
|
Первое, что удивительного увидели майсы в Риге – это контора, с надписью “Служба обмена штанов”. Оказалось, что там можно обменять свои штаны на любые понравившиеся доплатив всего одну монету. При этом на выбранный вами экземпляр наносится надпись “служба обмена штанов, Рига. ”, так что человек бродя по улицам – бесплатно рекламирует это удивительное заведение.
- Чарли, как здорово! Мне кажется тебе давно пора поменять штаны! Твои уже давно не в моде! – посмеиваясь над товарищем сказала Чухлинка.
- Слушай, я не люблю надписи на одежде, даже очень смешные. Это не в моем стиле! - стал распинаться Кузнечный, в очередной раз не поняв, что сказанное ранее было просто дружеской издевкой. – А во вторых, на этой планете моду формирую только я! Я давно заметил, что стоит мне начать что-то носить, как через два года все начинают одеваться так же!
- Ну и ну, значит панк-рок стиль снова завоюет массы через пару лет?
- Наверняка! - уверенно сказал юноша.
Главной достопримечательностью Риги считается высоченная башня собора святого Петра. И, конечно, майсам захотелось посмотреть с высоты и на столицу Латвии. Но вот беда! Никакого праздника в этот день здесь не отмечалось, поэтому нужно было покупать билеты, а они оказались ужасно дорогими. Но разве это могло остановить Чарли – любителя всюду проходить бесплатно. Он рассудил так, что строили башню не латвийцы, а, должно быть немцы, а латышы просто повтыкали повсюду свои турникеты и теперь сшибают со всех по пригоршне медяков! Ну нет, ВТОРОЙ РАЗ, за один день он не позволит себя обмануть. И как раз, на его счастье, к пропускному пункту подошла группа шумных китайских туристов.
- Давай притворимся китайцами, - предложил Кузнечный своей спутнице.
|
|
|
- М-м, давай.. Но как? Мы же не похожи на китайцев! У них узкие глаза, а у нас нет!
- Глаза, это совершенно не важно, главное вести себя как китайцы! Нужно толпиться и очень громко разговаривать. ПОНЯТНО? - почти прокричал последнее слово Чарли.
- ПОНЯТНО! – повторила за ним Чухлинка.
- Ну тогда на БАШНЮ! – пропел Чарли так, будто потерялся в лесу.
- НУ ПОЙДЁМ! ТАМ НАВЕРНОЕ КРАСИ-ВО! – вторила ему девочка.
- НАВЕРНЯКА! - ответил громким возгласом Чарли.
Так, перебрасываясь звонкими фразами майсы не заметили как в толпе таких же гогочущих китайских туристов миновали кордоны билетёров.
Вид сверху был еще ничего, но спустившись вниз и намотав пару кругов по центру майсы поняли, что старый город для них слишком вылизанный, игрушечный, неживой и, поэтому, неинтересный. На счастье они разговорились с одними несчастного вида пожилым русским рижанином который бог весть по каким делам забрел в эти джунгли из кафе и сувенирных магазинов. Он пожаловался на тяжелую жизнь русского населения здесь, где их называют негражданами, ведь когда распалась империя они в одночасье оказались на территории другого государства, не зная его языка, и потому, получили паспорта другого цвета и не досчитались 80-ти прав, которыми обладают представители титульной нации.
- Только не ходите на Маскачку одни, там опасно, - такими словами он напутствовал майсов, когда обе стороны уже потеряли интерес к беседе.
- А вы можете показать туда самую прямую дорогу? - сказал Чарли, даже не спросив, что это такое, но сразу поняв, что именно НА МАСКАЧКУ майсам и надо.
- Ну как знаете.. – покачал головой старик и указал ребятам путь.
- Это всё ерунда. Никаких ОПАСНЫХ районов не существует, с тех пор как появился Интернет, - говорил дорогой Чарли. - Всё кто раньше едва окрепнув начинал нападать на прохожих – сейчас киснут в компьютерных стрелялках и как огня боятся окунуться в реальную жизнь. Потому если и будет кто-нибудь действительно опасный на Маскачке сегодня, так это мы! – так он рассудил и был совершенно прав.
Никакой шпаны в районе Московского форштадта давно нет, но есть другое - поросшие сорняками пустыри с выходящими на них глухими стенами старых кирпичных домов, старые магазины с запылёнными окнами, в которых ремонт не делался с советских времен, деревянные бараки облокотившиеся на старинные потрескавшиеся особняки, остатки надписей реклам на торцах зданий еще с царских времен, замусоренные парки, выглядывающие из подворотен пьяницы и цыгане, одноэтажные обшарпанные купеческие дома с мезонинами.. мощеные огромными булыжниками пустынные грязные улицы, покосившиеся арки, скрипучие ставни, ржавые амбарные замки.
|
|
|
Всё это было построено русскими когда-то..
А начиналось все с того, что в 15-м веке власти немецкого тогда поселения запретили купцам из России располагаться в черте города. Вот и стали они строить свои предместья за крепостной стеной Ближе к рынку. Это был мир особняков с геранью на окне и кружевными занавесками, но дальше по улице он плавно перетекал в мир ночлежек, какбаков, лихо заломленного дырявого картуза, финского ножа за голенищем и кастета в кулаке хулигана. Купцам нужны были приказчики, и другие люди для строительных и прочих работ. Им требовались свои крещеные люди, а в крещеных людях не было недостатка, ведь совсем недалеко проживали целые округа русских крестьян, сосланных когда-то пугачевцев, сбежавших на окраины империи старообрядцев – одним словом всякого бунташного русского люда, не признававшего никакого порядка и властей.. Вот и разраслась богатая купеческая улица и продолжилась на восток бараками бедняков. В этой дальней части Московского форштадта не проходило и дня, чтобы не находили на улице тело с проломленной головой, разбитой кастетом челюстью или с ножевым ранением. Тогда-то и появилась у Маскачки дурная слава. А в 41-м году, когда пришли немцы именно здесь было создано еврейское гетто, которое сначало окружили 6 рядами колючей проволоки а потом и каменной стеной, и стали свозить сюда несчастных со всей Прибалтики. Отступая же немцы убили всех населяющих этот район людей.
Вот так сложилась репутация этого места – сначала опасного и криминального, потом превращенного в место массового убийства. И неизвестно, почему состоятельные рижане не жалуют этот район – то ли потому что он когда-то был построен русскими, то ли оттого, что боятся духа смерти и политой кровью земли. Так или иначе, заселяют его теперь почти сплошь пьяницы и бродяги..
|
|
|
Когда-то он был отделен от города крепостными укреплениями, потом колючей проволокой гетто, теперь же надежно защищает его от любопытных глаз железная дорога.
Московсий форштадт оказался чудом уцелевшим островком той страны, которой давно не существует… и чтобы попасть туда майсам даже не понадобилось проваливаться в прошлое. Оно само сохранилось здесь, потому что здешние чиновники и богачи просто не испытывают к этому району интереса.. Но, по слухам, уже теперь, когда я пишу эти строки, всё-таки стала постепенно исчезать старая Москачка.
В чем минус всех старых городов – так это в их тесноте. Как хорошо порой вырваться из их красоты, которая обступает со всех сторон и лишает простора. Вот эту сдавленность и почувствовала Чухлинка и попросила Чарли переночевать не в одном из заброшенных зданий, а на берегу моря, ведь они сейчас совсем рядом с морем, поэтому было бы неправильно упускать такой шанс. Тем более, что электричка до Юрмалы отходила как раз от вокзала, за которым и запрятан район улицы Московский Форштадт.
На подъезде к Юрмале электричка делает петлю вдоль широкой реки. Это зрелище чудесно тем, что полоска земли которая возвышается над противоположным берегом здесь заслонена от взгляда пассажира оконным перекрытием, так что у смотрящего в окно создаётся полное ощущение что поезд едет прямо по берегу сверкающего моря. Но море здесь на сам деле совсем рядом и майсы увидели на его берегу ту же картину, что и на пути к Риге – северные сосны отступившие далеко от берега и накренившиеся под силой ветра. Древний, бушующий океан, бывший на месте этого моря и здесь воевал с лесом и вышел победителем. А люди на отвоеванном стихией пляже поставили скамейки и чудесные скрипучие качели. Чарли с детства любил скрип несмазанных качелей. Это первая музыка, которую он понял, а сейчас это была еще и музыка давно забытого детства, потому что в современной Москве городские службы своевременно обслуживают детские площадки и смазывают всё то, что должно скрипеть. Хорошо было кататься на качелях и смотреть на солнце, заходящее за горизонт. Но здесь, в курортном городе, как оказалось, люди ходят по берегу даже по ночам, и потому наши скитальцы решили поискать для ночлега более уединённое место, и нашли его. Это был дворик средней школы, защищенный с трех сторон стенами здания, а с четвертой – густыми кустами. Здесь же стоял гипсовый памятник одному из школьных учителей. Возле него майсы и заснули спокойно. К их радости, шум волн был слышен и здесь. А наутро они узнали, что памятник своему учителю установили выпускники этой школы на личные средства за то, что в далёкие советские времена он завёл такое правило – с притворно строгим лицом он спрашивал у пришедших на экзамен: “Надеюсь вы поняли всё что вам рассказывали все эти 10 лет? ”. Прошедшими испытание автоматически считались все те, кто достаточно громко крикнул: “Да-а-а! ”, подбросив при этом вверх учебники и тетради и выскочив сломя голову из класса. За это-то отступление от основ педагогики свободолюбивый преподаватель и был с позором уволен.
|
|
|
директора этой школы недавно уволили за то, что на выпускном экзамене он просто спросил детей – “вы усвоили всё чему вас здесь учили? ” и получив утвердительный ответ расписался в аттестатах.
|
|
|
