Изображение мира детства и образ дома в детской зарубежной литературе (Д. М. Барри, А. А. Милн, П. Трзверс, К. Грэхм, Т. Янсон и др.)

БИЛЕТ 39

Теория детской литературы долгое время оставалась на периферии проблем отечественного и зарубежного литературоведения. В настоящее время интерес к данной области значительно возрос, заставив исследователей более внимательно взглянуть в сторону детского чтения.

Барри остается одним из наименее изученных англоязычных авторов в отечественном литературоведении. До сих пор отсутствуют переводы его наиболее известных прозаических и драматических текстов, не говоря о монографических исследованиях его творчества. При этом необходимо отметить, что имеющиеся переводы в значительной степени искажают восприятиеписателя русскоязычным читателем. Даже самое знаменитое его произведение, повесть о Питере Пэне, никогда не становилась объектом научного исследования. Основным стереотипом восприятия Барри является закрепившийся за ним статус детского писателя. Для русскоязычного читателя этот стереотип оказался более устойчивым, чем для англоязычного читателя. На русском языке была издана «Книга с картинками о Питере Пэне» (1918) в переводе JT.A. Бубновой, пьеса «Питер Пэн, или мальчик, который не хотел взрослеть» в пересказе Б. Заходера (1967), повесть «Питер Пэн и Венди» в переводе Н.М. Демуровой (1968) и в пересказе И.П. Токмаковой (1981). Тексты этих авторов являются классическими, хотя в последнее десятилетие появилось множество новых переводов. Все они, за исключением перевода Демуровой, являются пересказами и во многом упрощают и видоизменяют оригинальный текст. Приведем один характерный пример. На первой странице повести «Питер Пэн и Венди» есть такие слова: «Two is the beginning of the end» («Два - это начало конца»). В них выражена мысль о бессмысленности взросления, о смерти, неминуемость которой ребенок постигает именно в два года. И.П. Токмакова, пересказывая историю для русских детей, опускает этот неоднозначный для детского восприятия фрагмент. В результате подобного обращения с текстом сформировался искаженный взгляд на Барри как на исключительно детского писателя и автора одного произведения. поэтической системе искусство неразрывно связано с темой детства. Ребенок для Барри тот же Художник, а Художник - Ребенок. Детство для него становится поэтической моделью мира. Конфликт, проблема возникает в момент взросления, когда не скованное ничем воображение, создающее другие миры, вступает в противоречие с окружающим реальным миром. Взросление, вступление в круг социальных связей означает потерю воображения, что делает личность, по мнению Барри, ущербной. Ребенок, равный в своей творческой свободе Художнику, с возрастом становится взрослым, обывателем, чиновником, противоположностью поэта. А Художник, тот взрослый, который сохранил способность к воображению, оказывается в пограничном. положении между реальностью и вымыслом, что неизбежно приводит его к непониманию, отчуждению и одиночеству.

Кроме всемирно известного Винни-Пуха, Александр Алан Милн известен как драматург и новеллист. Его пьесы с успехом шли на профессиональной сцене Лондона. Также Милн сочинял многочисленные стихи. В 1924 году появился в печати сборник детских стихов «Когда мы были совсем маленькими», а три года спустя вышел еще один сборник под названием «Теперь нам уже шесть». Милн посвятил много стихов медвежонку, названному в честь медведицы Винни из Лондонского зоопарка и лебедя по имени Пух. Веселая сказка о Винни-Пухе – фейерверк радости и оптимизма. Она словно не подчинена законам сказочного жанра. В ней нет драматических ситуаций, борьбы Добра и Зла, она легка и улыбчата, а все приключения, происходящие с игрушками Кристофера – персонажами этой сказки, - очень похожи на детские игры. Милн, посмеиваясь, рисет характеры «героев», определяющие их поведение, поступки. Писатель поселил мальчика и его медведя вместе с другими героями-игрушками в сказочном Лесу. Лес – психологическое пространство детской игры и фантазии. Все, что совершается там, есть миф, рожденный воображением Милна-старшего: дело в том, что по мере повествования герои выходят из подчинения автора и начинают жить своей жизнью. Время в этом Лесу также психологично и мифологично: оно движется только в пределах отдельных историй, ничего не меняя в целом. Это циклическое, замкнутое время раннего детства. Герои не взрослеют, их возраст определен - по хронологии появления рядом с мальчиком. Кристоферу Робину – 6 лет, медведю – 5, Пятачку кажется, что «ужасно много лет: может быть, три года, а может быть, даже четыре!».

Туве Янсон - лауреат скандинавских и международных премий, она четыре раза получала дипломы Международного Совета Детской книги (1956, 1958, 1962, 1964). Туве Янсон удостоена и одной из самых высоких литературных наград, присуждаемых детским писателям, - Международной золотой медали имени Ханса Кристиана Андерсена. При получении премии в 1966 году она сказала: «Мир детей - это пейзаж, нарисованный яркими красками, где добро и зло неотделимы друг от друга. В этом мире есть место для всего и нет невозможного. Неразумное перемешивается с ясным и логичным... Ребенок может с радостью воспринимать страх и одиночество, всю захватывающую атмосферу ужаса, но он чувствует себя обманутым и покинутым, если нет утешения, нет спасения и возврата назад». Как писательница Туве Янсон дебютировала в 1945 году сказкой «Маленькие тролли и большое наводнение». После огромного успеха ее первой книги каждое лето более двадцати лет подряд она работает в крохотном домике на пустынном острове в бурном море недалеко от Хельсинки. Она так и не смогла расстаться со своим детством, когда стала взрослой и даже немного состарилась. В ту радостную пору семья Янссон пять месяцев в году жила на большом острове в домике рыбака. Как-то раз сказочница даже призналась, что «...без счастливых детских лет, проведенных у моря», она «никогда не начала бы писать». Писательский принцип Туве Янссон - в том, чтобы не обманывать своего читателя. «Мне кажется, - пишет она, - что детские писатели сочиняют сказки ради собственного удовольствия». Можно сказать, что автор взрослеет от сказки к сказке. Условно муми-тролльскую эпопею можно резделить на три периода: для малышей – «Маленькие тролли и большое наводнение», «Муми-тролль и комета» и «Шляпа волшебника»; для детей постарше – «Опасное лето», «Волшебная зима» и «Мемуары папы Муми-тролля»; сказки для подростков – «Дитя – невидимка», «Папа и море», «Поздней осенью в конце ноября».Книги Туве Янссон в определенном смысле они и реалистичны. Тролли в скандинавском фольклоре - фантастические существа, обычно враждебные человеку. Но Муми-тролли - дело другое. Муми-тролли - фантастические существа, ведущие вполне человеческий образ жизни. Впрочем, фантастика тут не только в их внешности - она и в одной маленькой поправке - образ жизни у них человеческий, но более человечный. Писательница не скрывает от детей опасностей, грозящих человеку и всему человечеству. Недаром она говорит с ними о «комете», которая, столкнувшись с Землей, может уничтожить все живое. Этой угрозе она противопоставляет добрую волю людей. Герои Туве Янссон спасены от кометы, потому что в гроте, где они собрались, царит добрый мир. Так в конкретных, но в то же время обобщающих сценах и образах доводит писательница до своего читателя глубокую мысль о взаимосвязи между миром всех людей друг с другом и миром на земле. В фантастической форме детской сказки она говорит о самых серьезных проблемах нашего времени.В сказочных произведениях Янссон объединены все миры ее творчества: мир природы и незримых созидателей лодок и маяков, мир, оснащенный современной техникой и всеми предметами человеческого быта. И — своеобразный фантастический, отчасти мифологический мир, придуманный писательницей. Мир, где живут и действуют удивительные муми-тролли и их друзья, наделенные портретными чертами животных, зверей и птиц; однако ведут они себя как люди.Мир этот соприкасается с миром людей и во всем подчиняется людским законам, этике и эстетике человеческого общества. И наконец, мир волшебной сказки, куда привнесены отдельные элементы финского и шведского фольклора. И еще один мир — мир текста Янссон, непонятный без авторских рисунков. Ее миры не существуют каждый отдельно. Они дополняют и раскрывают друг друга.

Сказкой-абсурдом являются и книги о Мэри Поппинс Памелы Трэверс (1902—1997). (Она известна в Англии также как театральный критик и журналист.) Действительно, разве это не абсурдная ситуация, когда во двор банковского служащего средь бела дня сваливается с неба няня.Эти произведения представляют собой продолжение традиции литературной эксцентрики, но писательница стремится показать мир современной ей Англии со всеми его заботами и проблемами с точки зрения восприятия ребенком.Книги Трэверс—а написано их о Мэри Поппинс четыре, последняя из которых «Мэри Поппинс от А до Я» — близки к нравоучительным романам с их неизбежным счастливым концом и нравоучительным подтекстом. Эта сказка затрагивает еще и проблемы неблагополучия в семье, что характерно для английской детской литературы еще со времен Диккенса.

Продолжая традиции английских писателей создавать сказки для своих детей, Кеннет Грэхм—респектабельный служащий банка —написал в письмах к сыну Алистеру и создал в устных рассказах историю об обитателях Речного Берега: романтике дядюшке Рэте, сумасшедшем автомобилисте Тоуде, застенчивом Кроте...Повесть «Ветер в ивах», в отличие от первых детских сборников — «Золотой век» и «Дни грез», Грэхмом к печати не предназначалась и была отдана им после долгих уговоров настойчивому американскому издателю, который ее так и не издал, а появилась она в Англии лишь в 1908 году и долгое время не пользовалась особенным успехом, хотя критики отмечали, что при всей внешней фрагментарности «Ветра в ивах» — а состоит повесть из 12 самостоятельных эпизодов — произведение это очень цельно и логично.А «Золотой век» и «Дни грез» привлекли читателя живыми и яркими образами, игрой детской фантазии, противопоставленной скучному миру привыкших ничему не удивляться взрослых. Эта дилогия принесла Грэхму заслуженную славу, вызвав восторженные отклики критиков Англии и США.Успех же к «Ветру в ивах» пришел тогда, когда в 1929 году, повесть переделал в пьесу А. А. Милн. С тех пор она не сходит с подмостков всех театров мира.Знаменитый создатель Винни-Пуха А. А. Милн первым заметил и оценил эту прекрасную книгу. Он писал в эссе, посвященном Кеннету Грэхму: «Из года в год я все толковал об этой книге, цитировал ее, рекомендовал ее всем. Иногда мне начинало казаться, что я сам ее написал». И дальше: «Можно спорить о достоинстве большинства книг, и в споре даже иногда соглашаться с оппонентом, и даже прийти к заключению, что, может быть, он в конце концов и прав. Но о достоинствах «Ветра в ивах» спорить не надо. Это книга, необходимая в хозяйстве, домашняя книга. Книга, которую все в доме любят и все время цитируют, книга, которую читают вслух гостю и тем самым проверяют, чего он стоит. И я должен предупредить вас: когда вы приметесь ее читать, не будьте смешным и не думайте, что вы будете судить мой вкус или искусство Кеннета Грэхма. Вы будете судить самих себя. Вы можете оказаться достойными. Я не знаю»Повесть замечательна еще и тем, что автор умело комбинирует различные жанры, переходя в каждой главе к новым их разновидностям—пасторальной идиллии, гротескной комедии, философским размышлениям и фантастическим приключениям. Не вызывает сомнения и сатирическая направленность глав, посвященных автомобильным эскападам мистера Тоуда, которые представляют собой не что иное, как продолжение и развитие традиций плутовского романов XVIII века Филдинга и Смолетта. Силен в повести и пародийный элемент — например, в главе шестой помпезно-принятый стиль явно неуместен при описании участи Тоуда.На русский язык «Ветер в ивах» переводили несколько раз. Перевела ее также И. Токмакова, которая написала в послесловии к одному из изданий повести: «Истинная доброта, светлая любовь разлиты по всей книге! И ни одного назидания! Ни одного поучения! Читая сказку «Ветер в ивах», дышишь добротой, как свежим воздухом, не задумываясь над тем, что он питает тебя кислородом и что благодаря ему ты живешь».