Intuitus – Habitus – Intellectus

Производство пространства

Существует история пространства: открытие (новых, неведомых пространств, континентов, космоса) – производство (пространственного устройства, характерного для каждого конкретного общества) – создание (произведений: пейзажа, города с его монументализмом и убранством).

У «современного» пространства есть свои четкие отличительные черты: гомогенность – фрагментация – иерархичность.

Бытие обладает свойствами, которые описываются тремя словами. Энергия, пространство и время.

Каждый знает, что имеется в виду, когда говорят о «комнате» в квартире, об «угле» улицы, о «площади», о «рынке», о торговом или культурном «центре», о публичном «месте» и т.д. Эти слова повседневной речи обозначают (но не изолируют) различные пространства и описывают пространство социальное. Они соответствуют определенному использованию этого пространства, то есть определенной социальной практике, которую они выражают и образуют.

Каждая определенная форма в своем становлении борется против потока времени, чтобы утвердиться и поддержать себя.

Природа, могучий миф, превращается в вымысел, в негативную утопию: отныне она всего лишь сырье, которое обрабатывали производительные силы различных обществ, производя свое пространство.

Каждое общество (а значит, каждый способ производства со всеми вариациями, которые он включает, и отдельными обществами, отражающими это общее понятие) производит некое пространство.

Социальное пространство содержит социальные отношения воспроизводства, то есть биофизиологические отношения между полами и возрастными группами, вместе с особым устройством семьи; а также производственные отношения, то есть разделение труда и его организацию, а значит, иерархию социальных функций.

У истоков общества стоят запреты, а не производственная деятельность.

Пространственная практика любого общества порождает свое пространство.

Репрезентация пространства, иначе говоря, пространство задуманное. Это пространство, господствующее в данном обществе (способе производства).

Пространства репрезентации, то есть пространство, переживаемое через сопутствующие ему образы и символы. Это пространство подчиненное, то есть претерпеваемое, пространство, которое пытается изменить и присвоить себе воображение. Оно покрывает собой физическое пространство, используя его объекты в качестве символов.

 

Восприятие – осмысление – переживание

Абстрактное пространство тяготеет к однородности, уничтожает существующие различия, а новое пространство может родиться (быть произведенным), лишь подчеркивая различия. Оно соединит то, что разъединяет пространство абстрактное: функции, составные элементы и моменты социальной практики.

Революция, не производящая нового пространства, не идет до конца; она терпит крах; она меняет не жизнь, а лишь идеологические надстройки, институции, политические аппараты.

Время внутри пространства потребляет, пожирает живое существо.

Темпоральность – последовательность, цепь.

Спациальность – одновременность, синхронизация.

Предмет скрывает нечто очень важное, и скрывает тем успешнее, что человек не может без него обойтись.

Так называемая социальная реальность двойственна, множественна, многозначна. Насколько она подкреплена некоей реальностью? В ней нет реальности, она не реальна в материальном смысле. Она содержит и предполагает до ужаса конкретные абстракции, а так же «чистые» формы.

Идеологически господствующая тенденция нарезает пространство на части и частицы в соответствии с разделением социального труда.

Познание пространства колеблется между описанием и фрагментацией.

Примат экономики и тем более политики влечет за собой господство пространства над временем.

Если время действительно оценивается в деньгах, если оно продается и покупается, как любой предмет (время – деньги!), то как таковое оно исчезает; оно уже даже не одно из измерений пространства, а черновик или каракули, которые сотрутся после хорошей чистки.

Вертикаль, высота во все времена служили пространственным выражением присутствия власти, способной на насилие.

Устаревший инструментарий используется лишь для побочных целей. Устаревшее часто попадает в педагогику.

Как еще государство и политическая власть могут редуцировать противоречия, рождающиеся и возрождающиеся конфликты в обществе, если не посредством знания, используя в качестве стратегии смесь науки и идеологии?

Зритель переходит от объектов на картине к картине как объекту, от того, что он воспринимал в живописном пространстве, к осознанию самого этого пространства.

Пространство не является ни «субъектом» ни «объектом»: это социальная реальность, то есть совокупность отношений и форм.

Важна и устойчива во времени дорога, а не те, кто по ней ходит.

Капиталистический способ производства потребляет и истощает пространство.

Целые страны тормозят промышленное развитие, чтобы сохранить свои жилища, свои обычаи, свои пространства репрезентации под натиском индустриального пространства и его репрезентации.

В Японии, стране сверхиндустриальной и сверхурбанизированной, дом, жизнь, традиционные пространства репрезентации сохраняются до сих пор, и не как фольклор, а как актуальная и практическая «реальность». Что вызывает любопытство гостей, раздражает модернистов и технократов этой страны и восхищает гуманистов.

Социальное пространство, как и любая реальность, методологически и теоретически описывается с помощью трех общих понятий: форма, структура, функция.

«Вы не сразу сможете понять иероглифы и ту мысль, какая заложена в этих формах. Иероглифы – не знаки. Знайте, что чувственное и интеллигибельное для нас неразделимы так же, как означающее и означаемое. Образ трудно отделить от понятия. Смысл иероглифа не существует вне его рисунка, его начертания. Чувственное и интеллектуальное, если пользоваться вашими разграничениями, для нас даны вместе – в смысле. А теперь посмотрите на этот иероглиф, один из самых простых: квадрат, центр квадрата соединен двумя линиями с серединами его сторон. Я читаю его, произношу: Та. Что вы в нем видите? Сухую геометричесую фигуру. Если я попытаюсь передать вам, что одновременно вижу и понимаю, то первым делом скажу: это рисовое поле с высоты птичьего полета. Линии, расчерчивающие его, обозначаются не границами, не межами или колючей проволокой, а оросительными каналами, являющимися частью этого поля. Я смотрю на рисовое поле, я становлюсь птицей, которая смотрит на него. Я нахожусь на большой высоте, с этой точки удобно рассматривать рисовое поле. Это в самом деле рисовое поле? Да, но одновременно и мировой порядок, принцип организации пространства. Не только в сельской местности, но и в городе. Все разбито на квадраты. Каждый квадрат имеет пять частей. Центр обозначает присутствие Того, кто мыслит и несет в себепорядок вселенной. Раньше это был император. Вертикальная линия идет от цетра вверх; это идеальная линия; она восходит к птице, которая в полете видит простанство. Это измерение мысли, измерение знания, которое отождествляется здесь с Мудростью, а значит, с Властью мудреца, властью осмыслять и сохранять порядок природы.

Пространство никогда не бывает пустым; оно всегда обладает значением.

Modus Operandi – образ жизни

Пространство поддается расшифровке; декодированию.

Власть не позволяет заключить себя в рамки единой логики. У нее есть стратегии, тем более масштабные, чем больше у нее ресурсов. Означающее и означаемое власти совпадают: насилие, а значит, смерть. Во имя Бога, отца, покровителя, отечества? Вопрос второстепенный.

Ни одно пространство не исчезает полностью, не уничтожается бесследно.

Согласно Лейбницу, пространство абсолютно относительно, то есть обладает совершенной абстракностью, которая в математической мысли делает его первозданностью (легко превращающейся в трансцендентность), и конкретным характером (именно в нем тела существуют и являют свое материальное существование).

Вначале был Топос. Задолго до Логоса, в сумерках жизни…

Энергия по самой сути своей должна быть потрачена, причем продуктивно, даже если «производство» сводится к игре или беспричинному насилию. Она всегда производит некое воздействие, создает опустошение или реальность, изменяет пространство или порождает пространство.

Разного рода эксцессы всегда проистекают из избытка энергии.

«Влечение к смерти» можно определить только как непроизводительное использование фундаментальной энергии, ее, так сказать, «злоприменение», злоупотребление ею.

Ничто не пахнет хуже, чем угасающая жизнь, переставшая быть жизнью и еще не ведающая об этом.

Для того чтобы произведенный или сотворенный предмет перешел из пространства труда в окружающее его социальное пространство, он должен быть очищен от следов труда.

Смысловой горизонт: определенное или неопределенное множество смыслов с изменчивой иерархией.

Монумент преобразует ужас перед ходом времени, тоску перед лицом смерти – в величие.

В глобальном пространстве действуют диалектические процессы. Процессы эти не сводятся к бинарным оппозициям, к отношениям конраста и взаимодополняемости, к эффектам миража и удвоения, несмотря на то что эти эффекты и оппозиции являются его неотъемлевой составной частью. В глобальном функционируют триады: трехчастные конфликты и сочленения.

Капитализм не поддается анализу и объяснению через бинарные оппозиции – буржуазия и пролетариат, заработная плата и доход, производительный труд и паразитизм. Он состоит из трех элементов: земля, труд, капитал, иными словами, рента, заработная плата, доход; эти три элемента образуют глобальное единство: прибавочную стоимость.

Традиция гласит, что основание Рима совершается по определенному ритуалу. Основатель (Рем), очертив плугом круг, изымает фрагмент пространства из природы и наделяет его политическим смыслом.

Sciendi, dominandi, sentiendi – любопытство, честолюбие, чувственность

В той мере, в какой сексуальные отношения естественны, они предполагают обоюдность.

В нашем обществе царит пространство метафоризации, где образ женщины вытесняет реальную женщину, где ее тело распадается на части, где разбивается желание и дробится жизнь.

Секс заменила репрезентация секса, обозначаемая словом «сексуальность», за апологией которой скрывается ее обесценивание.

Эрос превращается в потребителя и объект потребления.

Линия разлома гомогенности, из которой вырисовывается весьма сложные, хотя и невидимые глазу, истинные конфигурации «реального» социального пространства.

В силу своего изобилия простейшие природные ресурсы лишены меновой стоимости; их «использование» не имеет стоимости; они не являются результатом общественного труда; их не производят.

Манипулирование людьми требует не столько познания, сколько информации.

В новейших урбанистических проектах, предусматривающих применение самой современной техники, продуктом является все: воздух, свет, вода, сама почва.

Триединство обеспечивает возможность бесконечного производства, тогда как каждый момент по отдельности или любая бинарная оппозиция исчерпаемы.

Абстрактное пространство служит орудием господства, оно душит все, что в нем зарождается и стремится выйти за его пределы.

Intuitus – Habitus – Intellectus

Логос описывает, классифицирует, расставляет по порядку; он насаждает и поддерживает знание и пользуется им во имя власти.

Время не поддается редукции. Оно возникает опять – как высшее богатство, как место и среда пользователя, то есть как источник удовольствия. Абстрактное пространство не способно вытеснить время вовне, в область знаков и образов, дисперсии. Время всплывает вновь – личное, внутреннее, субъективное. А также в виде циклов, близких к природе и к быту.

Каждая потребность удовлетворяется в своем объекте, потребляя его, но удовлетворение уничтожает потребность лишь на время; потребность носит повторяющийся характер; она возрождается из своего удовлетворения с еще большей силой и полнотой, вплоть до насыщения или угасания.

Желание пребывает по эту сторону потребностей; слово это обозначает энергитические запасы живого существа, стремящиеся к взрывной трате без определенной цели, в насилии и разрушении или в саморазрушении.

Природа творит без усилий, она дарует, а не продает, ее жестокость почти неотличима от щедрости, а удовольствие неотделимо от боли.

 

 

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: