Натуралистическая этика. Тема 3. (для обсуждения)

3. Этика для людей, а не люди для этики. Базовые правила натуралистической этики.

Служебный характер этики. Никакая этика не обладает самостоятельной ценностью. Она предназначена для того, чтобы обеспечивать практические цели людей: их стремление к свободе, безопасности, благополучию и счастью. В этике и морали неуместны правила, которые противоречат этим целям. Примеры. Обскурантизм и злоупотребление моралью. Запреты в науке, медицине, искусстве, образовании. Инквизиция. Уничтожение античной науки и искусства. Бруно. Галилей. Дарвин и «обезьяньи процессы». Злоупотребление моралью и эпидемии чумы в Европе – кому это было выгодно. Обскурантизм в биоэтике XX века. Этика и мораль в новейшее время. Научный натурализм. Базовые правила натуралистической этики (подробно эти правила разбираются в следующих разделах).
---------

На прошлых занятиях мы узнали, что этика возникла, как система правил сдерживания и взаимопомощи, необходимая для выживания первобытных племен. Этика разных племен различалась в основном из-за особенностей природных условий и была прагматичной, хотя выражалась в форме фантастических сказаний (мифов). Первобытное племя не могло позволить себе этические правила, идущие вразрез с закономерностями реальной жизни.

В более поздние времена, 6 – 8 тысяч лет назад, хозяйственные технологии развились настолько, что задача простого выживания уже не стояла перед людьми каждый день. Первобытная община расслоилась, некоторые семьи разбогатели и приобрели авторитет среди сородичей. Стали формироваться ранние государства, правители которых старались упрочить свое высокое положение путем нововведений в этике. Были придуманы особые «высшие силы», которые предписывали такие правила, при которых люди оказывались всецело подчинены деспотичным правителям. Для поддержания этих нововведений и религиозного культа «высших сил» (богов или духов) образовалась жреческая каста.

В античный период в странах европейского средиземноморья (Эллада, Рим) деспотия была свергнута, а в этике снова стали преобладать прагматические и натуралистические мотивы. В эту эпоху были заложены основы современной европейской науки и культуры.

В последующие периоды деспотические и демократические формы организации общества неоднократно сменяли друг друга. Соответственно, менялись и этические принципы.
Таким образом, исторически сложилось два принципиально разных подхода к этике.

Один подход называется ригористическим (от латинского rigor - твердость, строгость). Он построен на строгом проведении в жизнь определенного догматического принципа поведения. Ригоризм утверждает, что есть абсолютное добро (благо) и абсолютное зло, а критерии добра и зла раз и навсегда заданы некими заповедями (догматами), исходящими от «высших сил». Моральным (этичным) объявляется поведение, которое соответствует догматическим критериям блага, а любое другое поведение объявляется аморальным.

Другой подход называется натуралистическим (или естественнонаучным). Он опирается на объективные потребности людей, связанные с биологическим и социальным аспектами человеческой жизни и хозяйственной деятельности. Натуралистический подход говорит, что нет никаких абсолютных критериев добра и зла, нет раз и навсегда заданных норм «правильного поведения», и что этика должна рассматриваться, как метод согласования интересов людей, живущих в обществе с определенным уровнем материального развития.

Легко заметить, что главным недостатком ригористического подхода является произвол в выборе критерия блага. Сторонники ригористической этики, конечно, отрицают, что их критерий блага ничем не обоснован и ссылаются на священные книги какой-либо религии или на обычаи (традиции), сложившиеся на сегодняшний день в какой-либо человеческой общине. Такие ссылки легко опровергаются с позиции здравого смысла.

В религиозных книгах обычно есть ритуальные запреты и предписания, составляющие часть религиозного учения. Разумные бытовые правила (например, взаимное уважение между соседями) соседствуют там с вздорными и даже опасными для здоровья правилами относительно пищи, одежды, секса, работы, развлечений и т.п. Различные религии могут предписывать совершенно разные нормы культового поведения. Так одни религии запрещают свинину или вино, а в других религиях эти продукты предписано употреблять, в т.ч. при ритуальных действиях. Одни религии запрещают сексуальные контакты с несколькими партнерами, а другие - предписывают такие контакты. Все это разнообразие правил объясняется природно-хозяйственными историческими условиями, в которых была придумана та или иная религия, но верующий считает, что правила продиктованы высшими силами и должны соблюдаться без оглядки на практические последствия.

Понимая, что с точки зрения разумного человека ссылка на волю какой-то одной из тысяч вымышленных высших сил (богов, духов) выглядит абсурдно, ригористы опираются на «нравственную традицию», сложившуюся в более или менее далеком прошлом. Согласно Ригористам, длительность существования традиции свидетельствует о необходимости ее соблюдения ради благополучия общества. Но доказывает ли древность какого-то обычая его полезность для современной жизни? Например, люди на протяжении миллиона лет практиковали каннибализм, а затем на протяжении нескольких тысяч лет практиковали работорговлю, рабовладение и пытки. Следует ли в наше время следовать этим древним традициям ради общественного благополучия? Даже ригористы согласны, что не следует.

Любая ригористическая этика ссылается не просто на древнюю традицию, а на традицию, история которой начинается от распространения в данной стране или местности какой-то определенной религии (одной из разновидностей шаманизма, буддизма, христианства, ислама и т.п.). Таким образом, ригоризм снова возвращается к абсурдной догматической этике, связанной с каким-либо религиозным культом.

Последний довод ригоризма выглядит так: «лучше какие-то твердые этические нормы, чем совсем никаких». С этим доводом можно отчасти согласиться. Как мы уже говорили (см. тему 1) моральные нормы необходимы для организации общественной жизни. Но это должны быть не какие попало нормы, а те, которые соответствуют практическим запросам людей, способу ведения хозяйства и другим объективно-историческим условиям.

Если мораль станет противоречить объективным интересам и естественным потребностям людей, то ее влияние на общество окажется деструктивным. Именно к такому результату приводит ригористическая этика: при ее господстве в средние века догматические нормы морали привели к разрушению науки и образования, деградации хозяйства, утрате знаний о медицине и гигиене, к эпидемиям инфекционных заболеваний и другим бедствиям.
Этические нормы не должны браться с потолка и тем более не должны приниматься в угоду какой-то отдельной социальной группе. Они должны разумно конструироваться, проверяться на практике и меняться по мере научно-технического и социального развития общества. Это очевидное рассуждение как раз и приводит нас к натуралистической этике.

Принцип натурализма таков: этика существует для человека, а не человек для этики.
Натуралистическая (естественнонаучная) этика исходит из объективных биологических, интеллектуальных и социальных потребностей человека. Критерием блага является удовлетворение этих потребностей, независимо от представлений, предписаний или запретов какой-либо религиозной догматики или какой-либо традиции. Потребности человека имеют сложную структуру, связанную с его эволюционным происхождением.

Чисто биологический уровень потребностей простейших организмов - это подходящая физико-химическая среда, питание, и свободное пространство для размножения.
У высокоразвитых животных появляются дополнительные потребности: в активной деятельности, в исследовании свойств окружающих предметов (инстинкт любопытства), в безопасном отдыхе и здоровье, в сексе, в контроле над своей охотничьей территорией. У стайных животных общность охотничьей территории, совместная забота о потомстве и разделение функций в коллективе приводит к появлению социальных потребностей: в эмоционально-насыщенных отношениях с себе подобными и в общественном признании.

У человека спектр потребностей еще более расширяется за счет гораздо более сложных и разнообразных социальных отношений, и за счет интеллектуального восприятия жизни.

Человек нуждается не просто в подвижной продуктивной деятельности, а в реализации своего собственного представления о материальном и эмоциональном благополучии.

Человеку нужна не просто эмоциональная насыщенность отношений с окружающими, а еще и структура отношений – в семье, в кругу друзей, в профессиональном коллективе. Ему требуется признание своей значимости и состоятельности среди разных групп людей.

Человеку требуется не просто секс, а большое разнообразие физических и эмоциональных контактов с сексуальным партнером - эротика, эстетика секса, любовь, взаимопонимание.

Отношения контроля над территорией или добычей у человека выражаются сложными системами экономического (гражданского и коммерческого) права, которые служат для регулирования общественного разделения труда и распоряжения собственностью.

Инстинкт любопытства у человека выражается не просто в исследовании незнакомых предметов, а в систематической коллективной познавательной деятельности (науке).

Разные потребности человека существуют не отдельно друг от друга, а пересекаются и переплетаются между собой, создавая качественно новые потребности. Так, например, из потребностей в исследовании, в деятельности, в эротике и эстетике, и в общественном признании, возникает потребность в творчестве. Самые ранние свидетельства проявления творчества встречаются еще у архантропов (см. тему 1), более полумиллиона лет назад. Позже оно разделяется на несколько видов: техническое, научное и художественное. О каждом из них мы будем говорить, т.к. все они играют важную роль в нашей жизни.

Творчество – это наглядный пример эмерджентности человеческих потребностей. Эмерджентность - это появление у системы новых свойств, дополнительных к простой сумме свойств ее частей. Это можно увидеть на примере любой машины, созданной человеческой технологией - будь то телега, электрогенератор или компьютер. Комплекс потребностей человека построен из элементарных базовых биологических потребностей, но не сводится к их простой сумме, и необъясним без учета сложности их взаимодействия.

Из-за огромной сложности системы человеческих желаний, их невозможно удовлетворить одновременно, поскольку они вступят в противоречие друг с другом. Инстинкты, сигнализирующие о наших базовых потребностях, формировались в эпоху, когда жизнь была существенно иной. Так добыча пищи требовала больших усилий, а общественное признание в небольшом племени достигалось без запредельных усилий. В современную эпоху наоборот: добыть пищу сравнительно легко, а вот получить всеобщее признание миллионов людей крайне трудно. В результате некоторые люди разрушают свое здоровье обжорством и бездельем, а некоторые другие - запредельными нагрузками и отсутствием отдыха в погоне за высоким общественным положением.

Еще одна проблема в том, что удовлетворение потребностей одних людей оказывается порой в противоречии с потребностями других. Иногда противоречия оказываются так сильны, что приводят к столкновениям между большими группами людей. Достичь равновесия при удовлетворении потребностей разных людей очень сложно.

С учетом этих проблем, благо в натуралистической этике можно определить так:
Благо – это достижение баланса: во-первых, в удовлетворении различных потребностей каждого человека, и во-вторых в удовлетворении потребностей разных людей.

Поисками решения этой задачи с двумя балансами, люди занимаются не меньше 5 тысяч лет. Полностью универсальных решений найти не удалось (да и вряд ли это возможно), но было придумано много полезных правил для случаев, часто встречающихся в жизни. Большинство таких правил – эмпирические и не вполне четкие, они просто обобщают опыт удачных и неудачных действий разных людей в сходных ситуациях. Они построены, как рецепты в поваренной книге: из бытового опыта известно, сколько надо добавлять соли, на каком огне нагревать, и когда накрывать крышкой. Рецепты в этике – это удачные афоризмы, случаи из реальной жизни и рекомендации по практической психологии.

Продолжим аналогию между этикой и кулинарией. Когда надо определить рацион для людей, работающих в экстремальных условиях (например в космосе), то поваренную книгу откладывают в сторону и используют знания по биохимии человека. Точно так же, разрабатывая этические правила для экстремальных условий, обычные рецепты поведения откладывают в сторону и опираются только на биологию и психофизиологию человека.

В обычной, более свободной и разнообразной жизни, нам не требуется ставить себя в такие жесткие рамки. Мы можем больше ориентироваться на личные вкусы, и даже в разумных пределах экспериментировать с приготовлением новых необычных блюд и новых моделей отношения с окружающими людьми. Ведь те модели поведения, которые сейчас составляют этический опыт поколений, тоже когда-то возникли из эксперимента.

Можно сказать, что существование человечества - это непрерывная цепь экспериментов, ставящихся с целью наиболее эффективно удовлетворить практические общественные потребности людей: их стремление к свободе, безопасности, благополучию и счастью.

Этот натуралистический принцип отражен во Втором Гуманистическом манифесте (1973 года): «Человек важнее заповедей, правил, предписаний или установлений. Гуманистические общества должны добиваться развития экономических систем не согласно определенной риторике или идеологии, но по тому критерию, способствуют ли они улучшению материального благосостояния всех людей и групп, ликвидации бедности и страданий, увеличению человеческой удовлетворенности жизнью в целом».

Таким образом, натуралистическая этика неотделима от научно-технического прогресса. Научное исследование служит этическим целям: поиску новых эффективных принципов управления природой (как внешней по отношению к человеку, так и внутренней), расширению возможностей человека за счет новых технологий, созданию новых методов удовлетворения личных и общественных потребностей. Поскольку человек произошел в ходе последовательного усложнения простых систем органических молекул, то он - предмет хотя и сложный, но вполне естественный и познаваемый. Исследовать его надо теми же методами, какие используются для исследования других природных объектов.

Конечно, должны соблюдаться очевидные принципы, защищающие человека (как члена общества) от насилия и жестокого обращения. Но никакие религиозные, традиционные, идеологические ограничения не должны признаваться. Если мы будем принимать во внимание чьи-то верования, то неоправданно ограничим собственные возможности и возможности следующих поколений, что противоречит основам натуралистической этики.

В вопросе о свободе научных исследований мы снова видим непримиримые противоречия между ригористическим и натуралистическим подходами к этике. Эти противоречия ясно видны на примере исторических взаимоотношений теологии с наукой (см. тему 2). Как мы уже установили выше, ригористическая этика опирается исключительно на теологию, т.е. на догматическое представление о некой высшей силе, предписывающей человеку противоестественные, практически необоснованные правила жизнедеятельности.

В Европе IV - XVIII веков теологические представления о вселенной и человеке устанавливались церковью через государственное насилие. Возражения или сомнения в теологических и ригористических догмах карались жесточайшим образом. На этом отрезке истории наиболее ярко проявилась агрессивная, антинаучная суть ригоризма.

Во-первых, репрессиям подвергались все науки о человеке – анатомия, физиология, медицина, фармакология. Эти науки демонстрировали общность строения человека и других животных, объясняли функции тела через физику и химию, и таким образом, угрожали догматическому учению о неестественной природе человека (как «венца творения»). Во-вторых, были подавлены науки об устройстве вселенной, и прежде всего - астрономия. Гелиоцентрическая система, ставившая в центр вселенной не Землю, а Солнце также угрожала учению о человеке – «венце творения». Венец творения должен был быть в центре мироздания, иначе вся догматика оказывалась под сомнением.

Античные астрономические трактаты, такие, как книга Аристарха Самосского в которых доказывалось вращение Земли вокруг Солнца, изымались и уничтожались, а ученые, пытавшиеся воспроизвести эти доказательства – преследовались инквизицией. Галилео Галилей был заключен в тюрьму, а Джордано Бруно, повторивший идею Эпикура о множественности миров, был сожжен на костре. В-третьих, под жесточайший контроль церкви попала математика. Математические методы в физике и астрономии грозили разрушить церковные построения, лежащие в основе ригоризма. Математика угрожала церкви и тем, что показывала несостоятельность догматической философии. О книгах одного из крупнейших математиков XVIII в., основателя математической физики, Жана д’Аламбера был издан особый декрет 1759 г, предписывавший их изъятие и уничтожение.

Д’Аламбер, наряду с Дени Дидро, входил в группу французских энциклопедистов – авторов «Толкового словаря наук, искусств и ремесел». Этот 28-томный труд вызывал особую ненависть церкви. Дени Дидро писал: «Слово «энциклопедист» превратили в какой-то одиозный ярлык: его стали наклеивать на всех, кого желали изобразить перед королем как людей опасных, выставить перед духовенством как врагов религии, передать в руки судей как преступников и представить перед народом как дурных граждан. До сих пор считают, что энциклопедист - это человек, достойный виселицы».

Великая Французская революция 1789 г. и завоевание Наполеоном юго-западной Европы в 1808 привели к падению всевластия церкви в Западной Европе, и к передаче архивов инквизиции светским властям. Историк Хуан Антонио Льоренте, исследовавший эти архивы, сообщает: «Книги по математике, астрономии, физике и другим дисциплинам той же области знаний не пользуются большей милостью. Так как они содержат некоторые истины, доказанные в последнее время, то они являются предметом самых суровых квалификаций под пустым предлогом благоприятствования материализму, а иногда и атеизму. Я спрашиваю, каким образом при подобной системе испанцы могут стоять на уровне открытий, недавно сделанных в Европе, влияние которых так выгодно для благоденствия народов? Упомянутое мною показывает, что в Испании могут народиться ученые только в том случае, если желающие культивировать знания станут выше запретительных законов святого трибунала. Но где люди, достаточно мужественные для того, чтобы подвергнуться этой опасности? С тех пор как была учреждена инквизиция, не было почти ни одного человека, знаменитого по своим познаниям, которого она не преследовала бы как еретика». (История испанской инквизиции, том I).

В XIX веке вышли две книги, сильно расширившие научную базу натуралистической этики. Это, во-первых «Происхождение видов» Чарльза Дарвина, во-вторых «Капитал» Карла Маркса. Дарвин показал, как под влиянием естественного отбора происходит эволюция живых существ (приводящая, в частности, к происхождению человека). Маркс показал, что устройство общества, законы и обычаи, экономика, культура - это результат эволюции технологии (способа производства). Так сформировалось натуралистическое понимание биологической и политэкономической истории человечества.

Казалось бы, в таких обстоятельствах, на фоне научно-технических достижений XIX века, ригористическое направление этики должно было бы исчезнуть, но у ригоризма есть одна сильная сторона: возможность произвольно манипулировать людьми. Действительно, если человека убедить, что правила поведения даны высшей силой, и эти правила таковы, как говорят церковные и политические лидеры – то им можно очень легко управлять. Стоит объявить какие-то действия осуждаемыми или наоборот, одобряемыми высшей силой – и человек безропотно будет делать то, что ему велят правители и церковь.

Конечно, ригоризм требует уничтожения науки и торможения экономики, но зато он дает правителям огромную власть. «Власть - сильнейший наркотик», как гласит один афоризм. При господстве ригоризма в морали, любые бедствия, вызванные падением уровня общественного развития, можно использовать для укрепления авторитета правителей. Например, две самые чудовищные эпидемии чумы в христианской Европе – в VI и в XIV веках, уничтожавшие до трех четвертей населения, не вызвали недовольства правителями, лишившими общество средств гигиены, профилактики и лечения. Чума была объявлена «карой свыше за человеческие грехи» и способствовала росту пожертвований церквям со стороны людей, хотевших откупиться от гнева «высших сил». Так распространение ригоризма позволяет правителям извлекать выгоды из бедственного положения людей.

С другой стороны, как отмечал Льоренте, страны, в которых господствует ригоризм, обречены на стратегическое отставание. В период военного раздела мира (XVII – XIX век) это неминуемо оборачивалось для отставшей страны оккупацией или колонизацией со стороны технически прогрессивных соседей. Начиная с XVII века европейские правители были вынуждены поощрять науки и снижать полномочия церкви. При этом, естественно падал авторитет королевской, феодальной и церковной власти. Начались революции, которые привели к установлению демократии в большинстве стран Европы.

Но демократия сама по себе не отменяет возможность использования ригористической морали для усиления политического влияния каких-то общественных групп. Конечно, в демократической стране уже невозможно предписать ригористическую мораль путем грубого насилия. В ход пошли более изощренные приемы, которые длятся на 3 вида.
1) Нагнетание страха перед изменением стиля жизни, «страх будущего» (футурофобия).
2) Псевдоисторическое представление средневековья «золотым веком» (традиционализм).
3) Пропаганда примитивного агрессивно-антинаучного мировоззрения (обскурантизм).

Во второй половине XX века началась научно-техническая революция (НТР). Человек вырвался в космос, высадился на Луну, отправил первые автоматические аппараты к Марсу и Юпитеру, научился использовать энергию атомного ядра, создал планетарную информационную сеть. Эпоха станков и конвейеров сменилась эпохой компьютеров и роботов. В развитых странах достигнут такой уровень и такое качество жизни, о котором 100 лет назад не мечтали даже самые смелые фантасты. Но мир НТР стал меняться так быстро, что у некоторых нервных людей возник страх и желание спрятаться от новых возможностей в «светлом прошлом», где все было просто, понятно и неизменно. Никто не готов ради этого «светлого прошлого» отказаться от уже полученных плодов НТР, но кое-кто высказал желание «притормозить». Пропагандисты ригоризма заговорили о том, что научное мировоззрение, где нет места представлениям о «душе» и «боге», отнимает у людей смысл жизни, разрушает мораль и достоинство человека, и надо бы вернуться к «традиционному» теологическому мировоззрению и «вечным нравственным ценностям».
Катастрофические кризисы и войны XX века они связывают с «отступлением от традиционных религий» и с «грубым материалистическим отношением к человеку».

А что говорит история? Обе мировые войны велись под лозунгами «традиционных ценностей». На пряжках солдат нацистской Германии была гравировка «Gott mit uns» (с нами бог). Зверства японских милитаристов совершались под знаком «традиционного» культа Божественного Императора. Гарри Трумен, 33-й президент США, отдавший приказ об атомной бомбардировке Хиросимы и Нагасаки, был «традиционно» верующим баптистом.
Адольф Гитлер был «традиционным» католиком и в молодости готовился стать аббатом. Иосиф Сталин, был отличником «традиционной» православной духовной семинарии.
Бенито Муссолини, автор фашизма, подписал с папой Пием XI соглашение от 7 июня 1929 о статусе католицизма в Италии, как «единственной государственной религии».
История терроризма XX-XXI в. связана с «традиционным» для арабских стран исламом.
В истории не было ни одной войны, террористического акта, или тоталитарного режима под знаком естественнонаучного мировоззрения и натуралистической этики. Это факты.

Говоря о современном обскурантизме, надо понимать, что изменились только его методы, но не его цели. Цель все та же: насаждение ригористической этики через запрет научной деятельности и образования. Два наиболее ярких примера современного обскурантизма:
1) Библейский креационизм и школьные «обезьяньи процессы».
2) «Христианская биоэтика» и запреты в исследовании человека.

И креационизм, и биоэтика опираются на один и тот же постулат: человека нельзя представлять, как один из видов живых существ, возникших в ходе биологической эволюции и устроенном так, как и другие животные, и изучать обычными научными методами. Мораль требует, чтобы к человеку относились в соответствии с «традицией».

«Обезьяньи процессы» - т.е. попытки запретить преподавание в школе теории эволюции, в т.ч. эволюционного происхождения человека, - начались с акта Баттлера в США в начале XX века. Этот акт запрещал преподавать «любую теорию, которая отвергает историю Божественного Сотворения человека, которой нас учит Библия, и учит вместо этого о том, что человек произошел от животных низшего порядка». Первый обезьяний процесс состоялся в суде штата Теннеси в 1925 году. В XXI веке такие процессы были проиграны креационистами в США (штат Канзас) и в России (г. Санкт-Петербург) в 2006 году.

С биоэтикой ситуация обратная: она официально отражена в правовых актах США и ряда европейских стран, в виде запрета клонирования человека, ограничений на эксперименты с генетическим материалом человека и запрета ряда других биомедицинских процедур.
Под давлением прогрессивной общественности в Великобритании в 2007 г. удалось снять биоэтический запрет на создание эмбрионов «химер» - существ, являющихся продуктом гибридизации человеческих клеток с клетками других животных, но пока не получено разрешение на использование таких гибридных биоматериалов в медицине.

Легко проследить аналогию между биоэтикой и средневековыми церковными запретами в области медицины, которые вводились якобы ради «достоинства человека», а привели к эпидемиям чумы. Цена современных биоэтических запретов – потеря жизни и здоровья людей, которые не получают необходимой медицинской помощи только потому, что эта помощь противоречит догматическим заповедям.

Несмотря на тревожные симптомы обскурантизма в биологии и медицине, можно прогнозировать снятие биоэтических запретов в отношении человека, по мере получения впечатляющих практических результатов экспериментов на других млекопитающих. Опыт показывает, что догматическая риторика бессильна против желания людей восстановить свое здоровье, если наука может предложить им такую возможность.
Значительное количество людей под влиянием биоэтической пропаганды возражают против клонирования, химер, управления памятью и интерфейсов мозг-компьютер, но если речь начинает идти об их здоровье или о здоровье их близких, такие люди почти мгновенно меняют свою позицию и встают на сторону науки.

Из приведенной выше истории конфликта ригористического и натуралистического направлений в этике, может показаться, что ригоризм является синонимом религии, а натурализм – синонимом атеистического мировоззрения. До XX века в Европе и США дело действительно обстояло именно так, поскольку все ригористические системы этики и все официально разрешенные религии основывались на учении господствующих церквей.
Но затем, почти одновременно появились две концепции, изменившие положение дел.

1932 год. Доктрина фашизма (Бенито Муссолини): «Мир для фашизма есть мир не только материальный, манифестирующий себя лишь внешне, в котором человек, являющийся независимым индивидом, отдельным от всех других, руководится естественным законом, инстинктивно влекущим его к эгоистической жизни и минутному наслаждению. Для фашизма человек это индивид, единый с нацией, Отечеством, подчиняющийся моральному закону, связующему индивидов через традицию, историческую миссию, и парализующему жизненный инстинкт, ограниченный кругом мимолетного наслаждения, чтобы в сознании долга создать высшую жизнь, свободную от границ времени и пространства. В этой жизни индивид путем самоотрицания, жертвы частными интересами, даже подвигом смерти осуществляет чисто духовное бытие, в чем и заключается его человеческая ценность».

1933 год. Первый Гуманистический манифест: «Наука и экономические изменения подорвали старые верования. Традиционный дуализм души и тела должен быть отвергнут. Религия должна сформулировать свои надежды и планы в свете научного духа и научной методологии. Религия состоит из действий, целей и познаний, имеющих человеческое значение. Ничто человеческое не чуждо религии. Она включает труд, искусство, науку, философию, любовь, дружбу, отдых – все, что в своей мере находит выражение в разумной удовлетворенности человеческой жизнью. Различение между священным и мирским не должно более проводиться. Религиозный гуманизм рассматривает полную реализацию индивидуальности конечной целью человеческой жизни и стремится к ее становлению и осуществлению повсеместно и безотлагательно».

Легко увидеть, что фашизм содержит предельно ригористическую, традиционалистскую антинаучную этику, полностью отрицающую любые личные интересы и естественные потребности человека. Также легко увидеть, что гуманизм представляет полностью натуралистическую научную этику, отрицающую любые разновидности ригоризма, на какие бы «традиции» и «высшие ценности» они не опирались. При этом ни фашизм, ни гуманизм, не позиционировались, ни как формы религии, ни как формы атеизма.

Усложнение общественной жизни, таким образом, приводит нас к необходимости дать более точный критерий разделения ригористической и натуралистической этики, чем просто принадлежность к какой-либо религии или к какому-либо виду атеизма.

На сегодняшний день критерием является наличие или отсутствие в этическом учении противопоставления «высоких духовных» и «низких материальных» ценностей.
Если такое противопоставление имеется, то данная этика ригористическая и антинаучная.
Если же в этическом учении вообще нет представления о «духовных ценностях», или если «духовные ценности» показаны, как приложение к материальным ценностям (как научное знание о природе, или как искусство, направленное на удовлетворение эмоциональных потребностей людей) – то данная этика натуралистическая.

(с)Алекс Розов.

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: