 |
Переход от свадхистханы к муладхаре,
|
|
|
|
Глава 12
ПЕРЕХОД ОТ СВАДХИСТХАНЫ К МУЛАДХАРЕ,
или ВОСЬМОЙ ДОМ
" Стали кони, кончилась работа,
Смертные доделались дела…
Обняла их сладкая дремота,
В дальний край, рыдая, повела.
Не нагонит больше их охрана,
Не настигнет лагерный конвой,
Лишь одни созвездья Магадана
Засверкают, встав над головой".
(Н. Заболоцкий)
Ключевые слова : окончательное уничтожение; умирание; агония; ассимиляция; похороны; траур; растворение в среде; возврат к первообразу; возвращение к Единому Богу.
Это конец пути, эпилог, возвращение к нематериальной породившей объект идее, сопровождавшей его в течение всех блужданий по этажам и переходам эволюционной лестницы и теперь остающейся в своем гордом идеалистическом одиночестве, но несомненно обогащенная полученным опытом. С точки зрения среды, объект в результате прохождения через восьмой дом дезинтегрируется, то есть разлагается уже полностью, превращаясь в неспецифическую энергию и материю; символически говоря, восьмой дом это сжигание объекта и развеивание его праха по ветру.
Высшая октава восьмого дома, если говорить о человеке, это мистическое переживание слияния с Богом, растворение в нем подобно тому, как волна растворяется в породившем ее океане — метафора, с помощью которой йоги описывают состояние самадхи; буддисты в похожих словах говорят о нирване, не знающей противопоставлений, различений и иллюзии отдельности эго, то есть индивидуального " я" человека. Нирвана означает конец пути перевоплощений и набора душой необходимого ей опыта; дальше она воплощается в человеческом теле, если захочет, исключительно из сострадания к людям и другим живым существам.
|
|
|
В области внутренней жизни восьмой дом переживается как окончательное уничтожение программы подсознания или объекта (сюжета) внутреннего мира, чему обычно сопутствует траур, более или менее длительный в зависимости от важности ушедшего объекта (программы). Траур это тоже одно из ключевых слов восьмого дома, символ его завершающей фазы, когда объекта уже почти что нет, и остаются лишь незначительные связи породившей его идеи (так сказать, ноумена) со средой, которые необходимо разрушить.
Восьмой дом это точка в конце пути, но она должна быть поставлена, и порой достаточно жирно, иначе пробел превращается в запятую и странствия объекта продолжаются, хотя радости это никому уже не приносит и лишь отравляет окружающую среду. Одним из проявлений ложной жалости (в первую очередь, к самому себе) является попытка гальванизировать труп уже умершей программы подсознания или жизненного сюжета, когда-то радовавшего человека, а теперь основательно им изжитого. Восьмой дом дает возможность человеку жить дальше, какие бы страшные события ни случались в его жизни: он дает даже не забывание, а нечто существенно более сильное: (субъективный) переход в качественно иную, чем прежде, реальность, довольно слабо связанную с исходной. Забыть это значит вытеснить в подсознание, сохранив там в виде частью законсервированного, а частью бесконтрольно активного агента; похоронить же означает перейти (и сознательно, и подсознательно) в реальность, где объекта не только нет, но и практически никогда не было — так современный человек, не увлекающийся историей, может спутать географию войн Ганнибала и Александра Македонского.
Восьмой дом это репетиция смерти и посмертного странствия души, и человек, проработавший его при жизни, встретит достаточно подготовленным и первое, и второе. Объект уходит, растворяясь в среде, но среда от этого делается качественно иной, сохраняя в диффузном виде всю информацию о его странствиях по ней.
|
|
|
Французская пословица гласит: уехать это всегда немножко умереть; применительно к восьмому дому можно сказать наоборот: похоронить всегда означает уехать; из мира, где был объект, в реальность, где его нет и воспоминания о нем не локализованы. Так человек слабо припоминает свою бабушку, умершую, когда внуку было четыре года и оставившую о себе смутную память в виде облака нежного внимания и необходимости вести себя потише — но почему, в связи с чем — в воспоминаниях теряется.
Поэтому пока воспоминания о прошлом живы, пока умершие или просто навсегда ушедшие из жизни люди и сюжеты остаются в нашей памяти в ярких, тревожащих душу подробностях и упорно не желают превращаться в зыбкий туман, прорастая травой забвения, можно быть уверенным, что действию восьмого дома соответствующие программы подсознания не подверглись; хорошо это или плохо, пусть судит сам человек, но не торопится при этом в своих выводах.
Трудности и препятствия. Проработка восьмого дома означает не столько умение вовремя поставить точку и закрыть тему (внешнюю или внутреннюю), сколько способность разрешить этим процессам произойти самим, когда придет их время (устанавливаемое Мировым Разумом, или, проще говоря, свойственное их природе), не препятствуя этому ни сознательно, ни подсознательно.
Препятствием для нормального протекания восьмого дома, например, в виде болезненного, но честного траура, часто служит нежелание человека окончательно расставаться с объектом — но не потому, что тот ему так уж нужен (обычно к моменту включения восьмого дома от объекта мало что остается), а по той причине, что человек к нему привык и не хочет оказываться в качественно новой реальности, где этого объекта нет и как бы и не было — по крайней мере, в сколько-нибудь существенном виде.
Рассказывают, что в Японии есть своеобразный обычай, малопонятный для западного миросозерцания, но весьма выпукло иллюстрирующий концепцию восьмого дома. Именно, человек, успешно сделавший карьеру и добившийся высокого социального и профессионального положения, внезапно меняет место жительства и начинает заново осваивать новую социальную среду и профессию, изменяя порой даже имя и тщательно скрывая прошлую жизнь, ее успехи и достижения.
|
|
|
Такой сугубо " восьмидомный" поступок эффективен, однако, при условии полной искренности человека, что позволяет ему погрузиться в новую реальность так, словно старой вовсе не было, или, точнее, она была, но принадлежала не ему, а хорошему знакомому, который позже куда-то делся… Тогда не только не останется сожалений и ностальгии по прошлому, но оно, преобразившись, изменит всю новую окружающую среду человека так, что ему будет в ней существенно легче, чем в начале жизни. Если же восьмой дом не был отработан полностью, старая реальность может отравить новую. Ниже приводится характерный пример: это джайновская история в изложении Раджниша (" Корни и крылья", беседа 3).
Один из учеников Махавиры, по имени Прасанначандра, когда-то был королем; он происходил из касты кшатриев (воинов), но оставил свое королевство и, забыв воинское искусство, стал аскетом.
Однажды к пещере, где он, будучи совершенно голым, безмятежно и блаженно стоял, подошли несколько человек из его бывшего окружения и стали сплетничать о положении дел в его стране. Один из них сказал: " Этот дурень отказался от всего, а министр, которому он поручил управлять королевством, ворует. Когда его сын подрастет и станет королем, от королевства ничего не останется. " Услышав это, Прасанначандра в гневе выхватил воображаемый меч и закричал: " Я все еще жив. Что себе думает этот министр? Вот сейчас пойду и отрублю ему голову! " Махавира впоследствии заметил, что если бы Прасанначандра в тот момент умер, он попал бы в седьмой (то есть наихудший) ад.
Распадающийся объект порой воспринимается как зло; и корни его нередко глубоки и разветвлены. Девятый дом означает расчленение зла на части и выдергивание его главного корня; при этом остается, однако, множество мелких корешков, которые могут существенно отравить жизнь человека, если он вовремя не вытащит их по одному; в этом и заключается один из вариантов реализации восьмого дома, который нередко вызывает сильное подсознательное противодействие человека. Это особенно характерно для работы над собой, когда человек берется искоренять те или иные свои пороки или дурные привычки, чувствуя, что их время ушло и пора, что называется, завязывать. Здесь, как ни странно, девятый дом, то есть основное, радикальное разрушение структуры зла может пройти легче, чем завершающее его уничтожение и развеивание по ветру остатков, идущее под восьмым домом. В первом случае " враг" ясно виден и отчетливо одиозен и опасен; во втором же случае имеются лишь ядовитые его рудименты, проявляющиеся в виде, допустим, случайных сбоев, мелких ошибок и погрешностей — так стоит ли обращать на них чересчур пристальное внимание? Однако если восьмой дом включился, то ответ звучит достаточно категорично: " Да, и это совершенно необходимо".
|
|
|
С другой стороны, неправильно склеивать девятый и восьмой дом вместе и пытаться окончательно уничтожить объект, еще обладающий структурой — это ведет к очень резким энергетическим перенапряжениям и завязыванию тугих кармических узлов. Образцом кармического послушания может служить стервятник, питающийся полуразложившейся, то есть потерявшей структуру, падалью. По тем же причинам человеку рекомендуется тщательно пережевывать пищу: во рту происходит ее трансформация по девятому дому, а в желудке и тонком и особенно толстом кишечнике — по восьмому, и эти органы не взаимозаменимы.
Важный и тонкий момент восьмого дома это утилизация остатков объекта — того самого пепла и энергии, высвобождающейся при его сгорании. Применительно к внутренней жизни это оказывается нисколько не проще, чем во внешней, где отходы цивилизации грозят отравить и в конечном счете уничтожить всю среду обитания человека. Конечно, решить эту проблему, оставаясь исключительно в рамках восьмого дома и не затрагивая остальные этапы жизни объекта, не удается, но все же и в самом восьмом доме есть своя специфика. Здесь среда выступает как почти не заинтересованная в отходах — но это не так, просто ее интерес не локализован очевидным образом в каком-либо ее конкретном месте или фрагменте; тем не менее ей в целом для поддержания равновесия необходимы и энергия, выделяющаяся при окончательном уничтожении объекта, и остатки его " материи", причем не в произвольном, а во вполне определенном виде, о чем и должен побеспокоиться человек, желающий правильно и адекватно отработать ситуацию восьмого дома; многие конкретизирующие указания на этот счет содержатся в положении этого дома в Зодиаке, планетах в нем, их аспектах и т. д.
|
|
|
* * *
Восьмой дом в жизни пары знаменует окончательное прекращение действия взаимных или совместных программ. Наиболее сильное его проявление это похороны парного союза как такового, но этому всегда предшествует множество более мелких умираний, и по их характеру можно предсказать стиль и особенности финального распада пары.
Во внутренней жизни пары восьмой дом проявляется, в частности, в окончании определенных взаимных обязательств, причем если это происходит вовремя и адекватно воспринимается партнерами, то существенно усиливает и расширяет возможности парного эгрегора. Типичный пример — трансформация отношений в молодой супружеской паре, когда она обзаводится своим домом, а затем детьми. В это время умирает большая часть программ парного эгрегора, связывавших партнеров друг с другом, и он по-видимому играет жертвенную роль по отношению к энергично подрастающему семейному (последний образует, таким образом, внешнюю среду для парного). В действительности парный эгрегор при этом не ослабляется, но трансформируется, переходя на более высокие энергии и (по идее) играет в дальнейшем по отношению к семейному руководящую роль; если же этого не происходит, и супруги не поймут смысла процессов частичного распада наиболее грубых связей между ними и попытаются им сопротивляться (например, муж затаит обиду на жену за перенос ее любовного внимания на детей), то парный эгрегор зачахнет или деградирует и может со временем стать несущественным придатком семейного. Однако вряд ли женщину устроит любовь к ней мужа исключительно как к " матери его детей" (хотя для многих мужчин это значит немало).
Восьмой дом в жизни семьи символизирует окончание ее внутренних и внешних программ — решительное и бесповоротное. Наиболее яркие его проявления это вырастание детей и смерть или уход членов семьи, но это далеко не все. Воспитание детей сопровождается постоянной активностью восьмого дома, что видно из того, как радикально меняется семейная реальность, когда они рождаются, начинают ползать, ходить, проситься на горшок, обманывать родителей, ходить в школу и заглядываться на противоположный пол. Пытаясь вспомнить раннее детство своего четырнадцатилетнего сына, родители часто вспоминают отдельные эпизоды (в ограниченном числе), но восстановить общее семейное ощущение того времени им чрезвычайно трудно (по крайней мере, без помощи специальных методов типа психоанализа или ребефинга), поскольку оно ушло навсегда, оставшись в качественно иной (по сравнению с нынешней) реальности.
Очень ответственное проявление семейного восьмого дома — уход вырастающих детей и траур по умершим членам семьи. К тому и другому нужно так же относиться, как к качественным изменениям в семейном эгрегоре и, исполняя траурные обряды (в первом случае они также необходимы! ), помнить, что они служат не только цели облегчения дальнейшей жизни ушедших родственников, но и снабжают необходимой энергией семейную среду, подготавливая ее к очередной трансформации.
В жизни государства восьмой дом символизирует окончательное умирание тех или иных его программ — или программ, с которыми оно борется.
В области идеологии восьмой дом тоже случается, хотя менее управляем, чем хотелось бы руководителям соответствующих служб, особенно тех, которые заняты борьбой с враждебным идейным влиянием. Рассказывают, что один преуспевающий еврей пришел к умирающему отцу и, желая его поддержать, сказал: " Папа! Я хочу вас таки обрадовать! Я решил наконец проблему, которой безуспешно занимались ваш дед, отец и вы сами! " — " Идиот! — простонал умирающий, — три наших поколения на ней таки-да кормились, и что теперь будут кушать твои дети? "
И хотя идеологические работники редко совершают подобные ошибки, тем не менее смерть и окончательный распад рано или поздно настигают любую программу и идею, и те, которые казались вечными и неувядающими предшествующему поколению, могут показаться данному сомнительными, а следующему — типичным анахронизмом, достойным увековечения в Музее Мировых Заблуждений.
Однако судьба текущих идей в большой мере определяется отношением к умирающим, и должные похороны и траур, вытекающие хотя бы из уважения к своим (пусть глуповатым и странноватым) предкам, должны сопровождать в последний путь любую отмирающую идею или концепцию — лишь это может изменить реальность страны, превратив живую боль в историю. Сказанное относится не только к позитивным, но и отчетливо негативным, по мнению потомков, идеям и программам — последние нуждаются в оплакивании и похоронах в той же мере, что и первые.
Восьмой дом в жизни фирмы знаменует окончание и последующее забвение тех или иных ее программ — если не формальное, то фактическое.
Увольняясь с работы, человек оставляет по себе память, но если восьмой дом отработан правильно, то не только в достаточно куцых воспоминаниях своих сотрудников — старейших работников фирмы, уже готовящихся вслед за ним к выходу в тираж, но еще и в виде тотальной перестройки всей рабочей среды, которая, лишившись бывшего сотрудника и проведя по нему адекватный траур (для чего фирме необходимо разработать соответствующие ритуалы, учитывающие положение восьмого дома в ее карте), становится качественно иной и обретает новое дыхание.
То же относится и к ликвидации уже отжившего направления деятельности, филиала или подразделения фирмы, но здесь траурные и похоронные мероприятия должны быть еще более тщательно продуманы и воплощены в жизнь.
Восьмой дом в сюжете книги это не только эпилог, в котором намечаются контуры следующего за финальной развязкой вплетения судеб героев в жизненную канву. Под этим домом находятся ситуации, где герой, потерпев сокрушительное поражение, хоронит свои прежние идеи и иллюзии (иногда вместе с безвременно погибшими или бросившими его спутниками по сюжету) и пытается адаптироваться к новой возникшей вокруг него среде. Талантливый автор непременно введет в нее новые краски и изменит стилистику описаний, уже никогда не возвращаясь к прежней, и это изменение стиля странным образом подскажет ему (и герою) дальнейшие пути развития действия.
Под восьмым домом могут идти не только похороны героя (или части его души), но и траур по завершившейся идее или сюжетной линии, что выразится в нескольких репликах-воспоминаниях оставшихся в повествовании героев и некотором изменении общей среды повествования — это, однако, чаще заметно автору, нежели читателю. Если восьмой дом в гороскопе книги поражен, и автор плохо его проработал, она будет изобиловать художественно не мотивированными смертями действующих лиц, резкими обрывами повествовательных линий и концами, которые никак не сходятся с себе подобными.
* * *
Сильный восьмой дом даст человека, чья жизнь пойдет под похоронный звон — и не только в метафорическом смысле этих слов. Он будет участником многих траурных мероприятий, свидетелем окончания распада и умирания самых разных объектов, помогая им отправиться в последний путь и подготавливая их останки к ассимиляции средой.
Однако главные задачи распада и окончательного очищения ненужных, а порой ядовитых остатков стоят в его внутренней жизни. Вероятно, у этого человека будут дурные привычки, от которых ему необходимо до конца избавляться, причем этому избавлению будет предшествовать какое-то неестественное их усиление (смысл которого заключается в том, чтобы актуализировать проблему искоренения), а за их ликвидацией последует существенная трансформация всей среды внутреннего мира и подсознания.
Особенность этого человека — повышенная требовательность к себе и своего рода брезгливость, особенно в областях, определяемых транзитным потоком, управляемым восьмым домом, планетами, находящимися в этом доме и в какой-то мере их аспектами. Эта брезгливость, заставляющая человека особенно тщательно выметать сор и пыль из углов и потайных мест, является важной частью его натуры, и ему не следует ее подавлять, вытеснять в подсознание или проецировать на внешний мир.
Слабый восьмой дом будет у человека, который не станет принимать слишком близко к сердцу темы окончательного разрушения, распада и гибели, даже если судьба столкнет его с ними достаточно близко. Позиция " что было, то быльем поросло" ему более чем близка, даже если прорастание " быльем" еще только началось. Этим он отличается от человека с сильным восьмым домом, для которого траур не только частое, но и глубоко его занимающее занятие, требующее приложения многих усилий. Для слабого восьмого дома характерна легкая, почти безболезненная смена реальностей, когда, оказавшись в новой, человек очень смутно вспоминает старую, а если какая-то связь оказывается живой и мучительной, она легко умирает словно сама собой. С другой стороны, эта безболезненность означает и малые или, во всяком случае, неглубокие изменения в самом человеке; встретив старого друга после двадцатилетней разлуки, он может удивить его тем, в какой степени остался точно таким же — только чуть постарел.
Гармоничный восьмой дом дает человеку большую легкость и естественность переживания ситуаций траура; он умеет найти подходящие слова и жесты для того, чтобы утешить другого, страдающего от безвозвратной потери, не говоря о замечательно встроенных в его психику с рождения терапевтических программах подсознания, излечивающих боль окончательного расставания с любым объектом внешнего или внутреннего мира.
Этому человеку свойственна необычайная плавность перехода из старой реальности — через потери — в новую, но именно эта плавность может сослужить ему плохую службу, поскольку восьмой дом требует окончательного и бесповоротного разрушения объекта и полного растворения его в среде, а гармоничные аспекты обязательно дают искушение обаятельной халтуры. В данном случае оно выражается в соблазне не доводить разрушения уж до самого конца, и новая реальность оказывается связанной со старой тонкими, но предательскими шелковыми нитями, которые со временем могут опутать человека и фактически так и не дать ему измениться и действительно выйти из прошлого, окутав идущими оттуда сладкими, душными и пленительными воспоминаниями, снами и грезами.
Пораженный восьмой дом даст человеку острую проблему расставания с уже отжившими объектами и их окончательного растворения в окружающей среде. Ему, как нарочно, будут постоянно попадаться объекты вроде бы уже исчерпавшие всякий смысл и энергию для пребывания в проявленном мире, но почему-то никак не желающие это признать и сравнительно добровольно с ним расстаться, и эти функции нередко возлягут на человека. Для него окончательное расставание с прошлым будет трудной проблемой, а траур — тяжелой работой, которую не вполне понятно как нужно исполнять. На низком уровне проработки восьмого дома вероятны проекции его проблем вовне, страх любых перемен, желание намертво законсервироваться и садомазохистский комплекс, специфика которого во многом определяется положением восьмого дома в гороскопе.
Главные трудности этого человека, однако, внутренние, и заключаются они в необходимости достаточно жестких и нередко болезненных трансформаций внутреннего мира, ключом и необходимым началом которых будет окончательное уничтожение некоторых низших программ подсознания, по виду, может быть, и не таких грозных, но упорно не желающих сдавать своих позиций. На эти программы укажут планеты восьмого дома и их аспекты; например, пораженная Луна в восьмом доме остро поставит проблему поиска и преодоления атавистических для этого человека форм лени, эгоизма и привязанности к объектам проявленного мира.
|
|
|
