Материал к теме 14. Временное правительство и реформы российского законодательства на основе принципов свободы совести и вероисповеданий

Временное правительство практически с первых дней своего существования начало проводить реформы в вероисповедной области. Реформирование правовой базы в трех направлениях. Во-первых, шла разработка и принятие обобщающих законопроектов по принципиальным вопросам вероисповедной политики. Во-вторых, создание нормативной базы, регулирующей положение и деятельность отдельных конфессий и отношения государства с ними. В-третьих, были определены права и обязанности государственных органов, призванных реализовывать на практике политику государства в вопросах свободы совести и вероисповеданий. Проведение вероисповедных реформ Временного правительство можно разбить условно на два этапа: первый (март-июль) и второй (июль-октябрь).

На первом этапе Временное правительство старалось не предпринимать каких-либо решительных шагов в области взаимоотношений государства и религиозных организаций, объявив, что этот вопрос будет рассматривать Учредительное собрание. Первоначально правительство пошло по линии принятия законов по конкретным вопросам жизнедеятельности религиозных организаций, которые расширяли права верующих различных исповеданий и отменяли несправедливые статьи российского законодательства, ущемлявшие политические, социальные и экономические права граждан по религиозному признаку. В "Обращении к гражданам" от 5 марта 1917 г. были объявлены полная и немедленная амнистия по всем делам политическим и религиозным, отмена всех сословных, вероисповедных и национальных ограничений. 6 марта 1917 г. был издан специальный указ об амнистии по политическим и религиозным делам.

Первым законом, касавшимся принципиальных вопросов вероисповедной реформы стало положение "Об отмене вероисповедных и национальных ограничений", которое было разработано и утверждено достаточно оперативно специально созданным Совещанием по общим вероисповедным вопросам. Постановление было принято 20 марта 1917 г. Оно отменяло те статьи Свода Законов Российской империи, которые ограничивали политические, социальные и имущественные права граждан в зависимости от их принадлежности к тому или иному исповеданию или национальности. Изменения были внесены в ряд разделов российского законодательства: Законы о Состоянии, Положение об Инородцах, Уложение о наказаниях уголовных и исправительных, Устав Гражданского Судопроизводства, Устав о Воинской Повинности, Уставы Иностранных Исповеданий, Устав о Наказаниях, налагаемых мировыми судьями, Устав о Пошлинах и т.д. К примеру, отмене подлежали наказания за: вступление в брак лиц христианских исповеданий с магометанами, иудеями и язычниками; за писание икон, изготовление крестов и торговлю ими нехристианами. Устранялись запреты на: усыновление лиц христианского исповедания нехристианами и наоборот; наследование нехристианами предметов христианского культа; принятие в число присяжных и частных поверенных лиц нехристианского исповедания без разрешения министра юстиции; политическую пропаганду римско-католического духовенства; а также ограничения на строительство синагог и мечетей и др.

Особое внимание было уделено иудейскому исповеданию. Практически полностью были пересмотрены положения "О правах и обязанностях евреев вообще" и упразднены в них дискриминационные статьи, оправдывавшие сокращение иудейской конфессии путем крещения в православие лиц, исповедующих иудаизм, или же препятствующих жизнедеятельности иудейского культа. Кроме того, в новом законе была предпринята попытка уравнять в правах все исповедания, распространяя на них некоторые права, принадлежавшие ранее исключительно православной церкви и христианам. Так теперь от судебной присяги освобождались священнослужители и монашествующие всех исповеданий. В заключение необходимо отметить, что постановление "Об отмене вероисповедных и национальных ограничений" было в большей мере посвящено решению межнациональных отношений, вероисповедные же вопросы затронуты в нем лишь частично, постольку, поскольку они были связаны с правами и обязанностями лиц конкретных национальностей: (евреи, татары и др.). В этом первом законодательном акте Временного правительства проявились все сильные и слабые стороны будущей вероисповедной политики новой власти. С одной стороны, постановление являлось несомненно шагом вперед в решении "религиозного вопроса" в России, началом действительного изменения российского законодательства на основе принципа свободы совести, но с другой – оно выявило основной подход новой власти к реформам в целом: Временное правительство видело свою миссию не в полной и немедленной отмене царского законодательства и выработке нового, отвечающего демократическим требованиям, а в пересмотре старого законодательства и отмене наиболее несправедливых его статей.

 

Политический кризис 3-4 июля 1917 г., приведший к смене кабинета министров, показал, что стабилизация общественно-политической ситуации в России может быть достигнута только путем более быстрого и радикального реформирования законодательства во всех сферах социально-экономической жизни. Начинается второй этап вероисподных реформ. Одним из важнейших требований революционно-настроенных масс было немедленное и полное законодательное утверждение принципа свободы совести. Закон "О свободе совести" был принят 14 июля 1917 г. 1 пункт его гласил: "Каждому гражданину Российского государства обеспечивается свобода совести. Посему пользование гражданскими и политическими правами не зависит от принадлежности к вероисповеданию и никто не может быть преследуем и ограничиваем в каких бы то ни было правах за убеждения в делах веры"[1]. Таким образом, либерально-буржуазные реформаторы под свободой совести все же понимали свободу вероисповедания, веротерпимость.

Закон допускал свободный переход из одного исповедания в другое и вневероисповедное состояние. С 17 лет гражданин мог определить без всяких ограничений свое отношение к религии: допускалось изменение веры или полный отказ от религии, о котором необходимо было заявить в устной или письменной форме местному судье. При этом п.8 закона гласил: "Акты гражданского состояния лиц, не принадлежащих ни к какому вероисповеданию, ведутся органами местного самоуправления по правилам, содержащимся в статьях 39-51 раздела II именного высочайшего Указа 17 октября 1906 г. о порядке образования и действия старообрядческих и сектантских общин их правах и обязанностях, входящих в состав общин последователей старообрядческих согласий и отделившихся от православия сектантов (Собр. узак., 1728)"[2]. Таким образом, хотя государство разрешало вневероисповедное состояние, лица неверующие фактически уравнивались в правах и статусе с сектантами, оставившими православие. Тем самым закладывалось противоречие, так как, с одной стороны, явно ущемлялись права граждан, не желающих исповедывать никакую веру, а с другой – опора на царское законодательство о старообрядцах, требовавшее в свою очередь пересмотра, не могло быть правовой основой существования вневероисповедного состояния. Недостаточно революционным шагом правительства было и закрепление в данном законе за исповеданиями ведения гражданско-правовых дел. Основное же внимание закон уделял вопросам вероисповедного состояния малолетних.

Оценивая значение закона о свободе совести необходимо, в первую очередь отметить его прогрессивное значение. Он закрепил законодательно признание принципа свободы совести в качестве основного принципа вероисповедной политики Российского государства. Им было узаконено впервые в истории России вневероисповедное состояние граждан и свободный переход из одного вероисповедания в другое. Но, с другой стороны, нельзя умолчать о негативных сторонах этого акта. Слишком медленная его разработка с ориентацией на царский Свод Законов Российской империи привела к тому, что демократический принцип свободы совести, трактовался в данном законе Временного правительства в умеренно-либеральной реакции, сводившей его к веротерпимости.

К числу принципиальных вопросов вероисповедной реформы Временного правительства безусловно относится и вопрос о характере (светском или церковном) государственного образования, об условиях преподавания в системе государственных учебных заведений Закона Божьего. Временное правительство постановлением от 20 июня 1917 г. передало в ведение Министерства народного просвещения все школы, содержащиеся на государственные средства, в том числе и церковно-приходские. Против такого решения выступало большинство православного духовенства, но Временное правительство твердо придерживалось принятого решения, не собираясь отступать от провозглашенных им же либерально-демократических реформ различных сторон российской действительности. Однако такой твердости новой власти иногда не хватало, как это случилось с другой, тесно связанной с предыдущим вопросом, проблемой преподавания Закона Божьего в школе. В накаленной общественно-политической обстановке Государственный комитет по народному образованию принял временное положение о преподавании Закона Божьего в учебных заведениях министерства народного образования, согласно которому во всех заведениях, кроме высших, должна была быть обеспечена возможность обучаться Закону Божьему, но обучение этому предмету не является обязательным, не прохождение его не ограничивает прав учащихся. Частным же лицам и обществам предоставлялось право открывать учебные заведения без преподавания Закона Божьего. Таким образом, закон носил компромиссный характер и окончательно вопрос о светскости школьного образования Временным правительством не был решен.

Одной из важнейших давно назревших проблем внутренней политики России являлись взаимоотношения государства и религиозных организаций. После Февральской революции, в российском обществе широко дебатировался вопрос о принципах новых государственно-церковных отношений. Предлагались различные варианты решения этого вопроса: от самого радикального - полного отделения церкви от государства, до консервативного - сохранения привилегий православной церкви в российском государстве. Данная дискуссия в обществе не могла не повлиять на позицию Временного правительства. На первом этапе реформ (март-июнь 1917 г.) оно пыталось отложить решение этого вопроса до созыва Учредительным Собранием. Однако правительственный кризис в июле 1917 г. заставил его определиться в этом вопросе. Откликаясь на потребность ускорить реформирование государственно-церковных отношений, Совещание по общим вероисповедным вопросам разработало законопроект, утверждавший принцип «внеконфессионального государства». Законопроект предполагал автономию во внутренних делах конфессий, при оказании им покровительства со стороны государства, с предоставлением материальной поддержки. Таким образом, государство, с одной стороны, переставало жестко давить на исповедания, но с другой – полностью не устранялось от конфессий, а строило свои взаимоотношения с ними на основе "культурного сотрудничества». Данный проект, в целом повторял программу партии кадетов по церковному вопросу (9 съезд партии), и был даже несколько консервативнее последней, так как в нем ведение гражданских дел по-прежнему вменялось в обязанность исповеданиям. Законопроект не был официально утвержден Временным правительством, но программа, декларированная им начала претворяться в жизнь. Под ее влиянием правительство принимает летом 1917 г. наиболее значимые законы вероисповедной реформы. При этом подготовка новых вероисповедных законов шла при активном участии представителей конфессий в работе Комиссии по пересмотру действующих законоположений по делам римско-католической церкви и Совещания по старообрядческим делам. Итогом работы Комиссии стал законопроект "Об изменении действующих законоположений по делам римско-католической церкви в России", утвержденный Временным правительством 25 августа и опубликованный 2 сентября 1917 г. Согласно ему, римско-католическая церковь становилась полностью независимой от государства в своих внутренних делах. Вопросы же общегосударственного характера, касающиеся католической церкви, светские власти должны были решать совместно с Папой римским или же епископами. Таких прав католическая церковь в России еще никогда не имела. По свидетельству А.И. Лысаковского, посланника Временного правительства в Ватикане, Св. Престол признал новое законодательство вполне обеспечивающим свободу совести и гарантирующим нормальное положение католической церкви в России.

Комиссия продолжила свою работу и после утверждения законопроекта Временным правительством, сосредоточив внимание на таких вопросах, как признание имущественных прав римско-католической церкви, реформа брачного законодательства, порядок и условия получения государственных ассигнований, признание униатской церкви, реформирование высших органов церковного управления и т.д. Комиссия представила в октябре 1917 г. на рассмотрение правительства законопроект "О пересмотре ассигнований на содержание римско-католической церкви, об упразднении римско-католических духовных коллегий и учреждении съезда епархиальных начальников". Хотя Временным правительством законопроект не рассматривался в силу сложившихся во второй половине октября 1917 г. политических обстоятельств, но он достаточно полно характеризует то направление политики государства в отношении римско-католической церкви, которое определялось им как "культурное сотрудничество" с религиозными организациями.

Тесно связанным с решением вопроса о положении Римско-католической церкви в российском государстве оказалась проблема о положении униатов, общины которых действовали в ряде городов центральных губерний России и особенно на Западной Украине. Государство признало "законным" их существование, а вопрос о формировании органов управления "латинской церкви греко-католического обряда" передало на рассмотрение Комиссии по делам римско-католической церкви. Последняя, исходя из того, что согласно вероучению католической церкви, на первое место выдвигается принцип полного единства догмы, а обрядовая сторона признается второстепенной, предложила распространить на униатскую церковь те законодательные нормы, которые определяли деятельность и положение католической церкви в России. Предполагалось, что детальная разработка устройства униатской церкви в дальнейшем должна будет производиться органами государства, с согласованием этого вопроса с Ватиканом, Временным правительством и представителями данного исповедания. И хотя этому не суждено было сбыться, но все же первый шаг к легализации этой не признаваемой веками церкви был сделан и в этом была большая заслуга новой революционной власти.

Другой, не признаваемой веками в России конфессией было старообрядчество. Правда, его положение, по сравнению с униатами, было несколько лучшим. Реформы вероисповедного законодательства начала ХХ века урегулировали многие спорные вопросы, облегчив жизнь старообрядцев. И все же, далеко не все проблемы были решены. Так, в законе не делались различия между старообрядцами разных согласий и направлений, не признавалась старообрядческая иерархия и ее публично-правовое положение в государстве. Кроме того, игнорировалась власть старообрядческих епископов, которые фактически были устранены от решения вопросов в деле открытия старообрядческих общин, церквей и монастырей, в вопросах замещения духовных лиц. Не было прав и у Соборов старообрядческих епископов - этой высшей власти в старообрядческой церкви. Права же юридических лиц были даны только общинам, оставив в стороне монастыри и обители. Старообрядцы требовали законодательного разрешения этих и многих других проблем. Эта задача была возложена Временным правительством на Совещание по делам старообрядцев. Из-за разногласий, возникших среди представителей различных старообрядческих толков, Совещание разработало законопроект «О положении в российском государстве Древле-Православной церкви, приемлющей Белокриницкую иерархию». Старообрядческим общинам (приходам) предоставлено было право юридического лица, автономия во внутрицерковных проблемах. При этом священно- и церковнослужители этой церкви могли пользоваться всеми правами и преимуществами, какими пользовались священнослужители других христианских церквей. Отдельным пунктом было выделено, что Древле-Православная церковь, приемлющая Белокриницкую иерархию, имеет право на получение материальной поддержки от государства, наравне с другими христианскими церквами. Содержание законопроекта свидетельствовало о желании государства отказаться от прежней политики дискриминации в отношении старообрядцев. Однако при рассмотрении законопроекта на заседании Временного правительства 3 октября 1917 г. произошло непредвиденное. Проект был отклонен исключительно по причине включения в него статьи о предоставлении данной церкви материальной помощи от государства. Принимая такое решение Временное правительство фактически отходило от провозглашенного им принципа равенства всех религиозных организаций перед государством. Отход от модели "культурного сотрудничества" государства и конфессий свидетельствовал, с одной стороны, о недостаточной проработанности деталей самой модели, так как она не учитывала вековой опыт старообрядческой конфессии, никогда не получавшей никакой материальной помощи от светских властей, и независимой духовно от последнего, а, с другой стороны - о том, что само Временное правительство не всегда ясно себе представляло, с какими из конфессий данная система взаимоотношений должна быть осуществлена в полном объеме, а с какими - частично. Тем не менее, Юридическое совещание, рассмотрев на своем заседании злополучный проект, оставило его в неизменном виде: статья о помощи государства старообрядцам в нем присутствовала по-прежнему, но в силу резкого изменения политической ситуации вопрос остался до конца неразрешенным.

На втором этапе реформ подверглось корректировке не только вероисповедное законодательство, но и органы контроля государства над конфессиями. 5 августа 1917 г. Временное правительство реорганизовало Департамент духовных дел и Обер-прокуратуру Св. Синода в единое Министерство исповеданий. При этом в законе оговаривалось, что министром исповеданий может быть исключительно православный и за новым министерством сохранялись прежние права органов контроля за исповеданиями. Это позволяло правительству добиваться лояльности религиозных организаций, нейтрализуя антиправительственные настроения, которые были достаточно сильны в кругах православного духовенства. Таким образом, учреждение министерства исповеданий стало результатом слияния кадетской и консервативной точек зрения на реформирование вероисповедной области. С образованием Министерства исповеданий проведение реформ было возложено на него. Именно им разрабатывались вышеназванные проекты по делам старообрядцев и о пересмотре ассигнований на содержание римско-католической церкви. Кроме того, в процессе подготовки находился проект об управлении делами буддистов Сибири и Европейской России. Все эти проекты основывались на принципе культурного сотрудничества государства и конфессий.

Конфликт Временного правительства с Грузинской православной церковью.

Недостаточная проработанность отдельных положений системы «культурного сотрудничества» привела к конфликту Временного правительства с Грузинской православной церковью, которая в марте 1917 г. объявила о своей автокефалии. Российская православная церковь не признала автокефалии и осудила действия грузин, арестовавших Экзарха Закавказья митрополита Платона. Временное правительство издало 27 марта 1917 г. постановление о признании автокефалии Грузинской православной церкви[3]. Для урегулирования отношений и возникших спорных вопросов в Грузию были командированы профессор канонического права СПб университета В.Н. Бенешевич и два его помощника. В начале события развивались мирно. Газеты сообщали о проведении в начале апреля в Тифлисе совещания Временного управления Грузинской церковью и исполнительного комитета русского духовенства и мирян, на котором отмечалось, что "со стороны русского духовенства и мирян не встречается никаких препятствий к практическому осуществлению автокефалии Грузинской церкви, а равно, что Грузинская церковь в этом деле никаких захватнических стремлений не питает"[4]. Однако автокефалистские настроения оказались в Грузии гораздо сильнее, чем предполагало Временное правительство. С особенною силою они проявились после опубликования Юридическим совещанием при Временном правительстве 19 июля 1917 г. "Временных правил об устройстве Православной Русской Церкви на Кавказе". Временное управление делами Грузинской православной церкви заявило протест против декларированного этим постановлением пребывания в Тифлисе экзарха Православной Русской церкви, так как по его мнению одновременное пребывание последнего и католикоса в столице Грузии являлось антиканоничным и нарушало автокефальные права Грузинской церкви [5].

25 июля 1917 г. российским правительством были утверждены "Временные правила о положении Грузинской православной церкви в российском государстве". Данный акт признавал автокефалию Грузинской церкви, определяя при этом ее паству, в которую входили лица «Картвельского племени», абхазцы и осетины - по желанию; организационную структуру, предполагавшую деление на епархии и приходы, количество которых определялось особым расписанием, утверждаемым правительством; церковную иерархию, во главе которой стоял архиепископ Мцхетский Католикос-Патриарх, чье избрание подлежало утверждению высшей государственной власти; права церковных учреждений на материальную помощь со стороны государства; права юридических лиц, правительственных учебных заведений для духовных учебных заведений Грузинской церкви. Временное правительство поручило особой комиссии разработать вопрос о выделении церковных учреждений из грузинского экзархата и передаче в грузинский католикосат и определить размеры и основания отпуска из государственного казначейства кредитов на содержание Грузинской церкви. При этом за обер-прокурором сохранялись прежние права, которыми он обладал по отношению к экзархату, и в отношении грузинского католикосата[6].Таким образом данные правила полностью соответствовали модели «культурного сотрудничества» государства и религиозных организаций.

Но остановить стихийно начавшийся процесс обособления Грузинской церкви этот закон не мог. В августе 1917 г. в Тифлисе начинает работать Предсоборное присутствие, которое избрало митрополитом Тифлисским и заместителем католикоса всех грузин епископа Гурийско-Мингрельского Леонида. 23 августа 1917 г. под его предводительством вооруженная толпа грузин при участии милиции и грузинских епископов захватила дом экзарха в Тифлисе, запечатала церковь и потребовала выдачи денежных касс. Такие действия вызвали протест Собора Российской православной церкви, не были они одобрены и Временным правительством[7]. Для разрешения конфликта была образована согласительная комиссия. Министром исповеданий А.В. Карташевым была послана телеграмма на имя митрополита Леонида, в которой грузинской стороне настоятельно предлагалось принять участие в работе комиссии и не заниматься самовольными захватами[8]. Однако в ответ на это 7 октября 1917 г. Совет католикоса постановил не посылать делегатов в Петроград и сообщил министру исповеданий, что постановления этой комиссии не будут обязательными для Грузинской церкви[9]. Таким образом, Грузинская православная церковь отказалась от варианта разрешения конфликта, предложенного Временным правительством, признав тем самым новую систему «культурного сотрудничества государства с исповеданиями» не достаточно подходящей для многонациональной России. Кроме того, вышеописанные события показали, что Временное правительство не имело достаточных сил для решительного и последовательного проведения в жизнь вероисповедной реформы.

Итоги реформ вероисповедного законодательства Временного правительства. Анализ реформ Временного правительства вероисповедного законодательства позволяет отказаться от ранее принятой в советской историографии в целом негативной ее оценки. Новые нормативные акты в целом соответствовали концепции "внеконфессионального государства". Российское государство сделало качественный скачок, выстраивая взаимоотношения с религиозными организациями на передовой для того времени теоретической и правовой основе. Однако нельзя умолчать и о негативных моментах реформ. Во-первых – медленное их проведение: хотя о необходимости изменения данных государственных структур говорилось с первых дней революции, однако Временное правительство начало непосредственно осуществлять их только после того, как ведущую роль в вероисповедных реформах стали играть кадеты. Во-вторых – компромиссный характер принимаемых законодательных актов. В-третьих, реформа выявила тенденцию к возрождению политического союза государственной власти с православной церковью. Острота и сложность социально-политической ситуации в стране в период с февраля по октябрь 1917 г., продолжающееся участие России в мировой войне, недостаточно широкая база социальной поддержки правительства не позволили ему проводить избранный вероисповедный курс последовательно и полностью, обусловили отход от заявленных принципов и целей. Период июля-августа 1917 г. стал временем сначала неявного, затем все более заметного "дрейфа" правительства в сторону политического союза с православной церковью, сохранением за ней прежних и наделением новыми привилегиями и преимуществами в сфере государственно-церковных отношений, общественной и национально-культурной жизни. Практика при этом обосновывалась ссылкой на теоретические разделы политической платформы кадетов, которые сохраняли за православной церковью статус "первенствующей" церкви в России.

 

[1] Вестник Временного правительства. - 1917. - 20 июля.

[2] Там же.

[3] См.: Сборник указов и постановлений Временного правительства. - Пг., 1917. - Вып.1. - С.20-21.

[4] Вестник Временного правительства. - 1917. - 7 апреля.

[5] См.: ГАРФ ф.1791, оп.6, д.27, л.5-23.

[6] См.: Вестник Временного правительства. - 1917. - 26 августа.

[7] См.: Русские ведомости. - 1917. - 26 августа.

[8] См.: ГАРФ ф.1791, оп.6, д.27, л.58.

[9] См.: ГАРФ ф.1791, оп.6, д.28, л.13.

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: