Метафорическое мышление и суждения по аналогии.

Фундаментальная ошибка атрибуции.

Фундаментальную ошибку в широком смысле принято понимать как «склонность людей игнорировать ситуационные причины действий и их результатов в пользу диспозиционных». Образно говоря, данное явление воспринимается как недооценивание воздействия самой ситуации и переоценивание влияния личностных особенностей индивида и его установок при объяснении того, или иного поведения.

Данная ошибка приобрела настолько феноменальную тенденцию массовости и устойчивости, что даже зная сам механизм ее функционирования, общепринято принято не обращать внимания на влияние внешних факторов и сводить всю проблематику к несоответствующему поведению индивида и полной его ответственности.

В работах Росса и Нисбета фундаментальная ошибка атрибуции рассматривается в следующих ее проявлениях:

1. «Эффект ложного консенсуса». Воспринимающий принимает свою точку зрения как «нормальную» и потому полагает, что другим должна быть свойственна та же точка зрения. Если она иная, значит, дело в «личности» воспринимаемого. Проявляется не только в переоценке типичности своего поведения, но и в переоценке «нормы» своих чувств и убеждений. Считается, что «ложное согласие» является главной причиной, по которой люди считают собственные убеждения единственно верными.

2. «Недооценка ролевой позиции». Проявляется как склонность переоценивать значение личностных качеств и мотивов субъекта, не приняв в расчет ролевую позицию действующего лица. Человек на высокой ролевой позиции по отношению к наблюдателю воспринимается как более осведомленный, компетентный, мудрый. Его успешность приписывается позитивным личностным качествам. В обыденной жизни именно этот механизм включается при приписывании причин в ситуации «начальник—подчиненный». В политической – в ситуации «лидер – последователи», «центральный аппарат – региональное отделение партии» и проч.

3. «Легкость построения ложных корреляций». Состоит в том, что наблюдатель произвольно соединяет какие-либо две личностные черты как обязательно сопутствующие друг другу. Особенно это относится к неразрывному объединению внешней черты человека и какого-либо его психологического свойства (например: «все полные люди —добрые», «все мужчины невысокого роста —властолюбивы» и пр.). «Ложные корреляции» облегчают процесс атрибуции, позволяя почти автоматически приписывать причину поведения наблюдаемой личности, совершая произвольную «связку» черт и причин.

4. «Игнорирование информационной ценности неслучившегося». Основанием для оценки поступков людей может явиться не только то, что «случилось», но и то, что «не случилось», т.е. и то, что человек «не сделал». Однако такая информация о «неслучившемся» нередко опускается. Поверхностно воспринимается именно «случившееся», а субъект «случившегося» — личность. К ней, прежде всего, и апеллирует наивный наблюдатель.

Подобным образом, фундаментальная ошибка атрибуции определяет тенденцию воспринимать аутгруппы (в т.ч. иностранные государства и правительства, партии, движения) в качестве единого целого, а не сложного переплетения интересов и мотивов различных персон, групп влияния, дальнейшим приписыванием им внутренних, глубинных, а не ситуационных причин поведения.

Продолжим рассмотрение вопроса с дальнейшим введением понятия «эвристики».

Эвристика.

Эвристика – это «сокращение или правило произвола, применяемое нами для того, чтобы высказать суждение, для которого имеем недостаточную или неопределенную информацию». Иными словами, эвристика представляет собой упрощенное правило для быстрого принятия решения, без всестороннего анализа и обработки всей доступной информации. Не смотря на противоречие общепринятым нормам логики, она обеспечивает некоторый компромисс между рациональным и когнитивно-экономным выводом.

Рассмотрим различные увариации ее проявления:

Эвристика репрезентативности (представленности). Согласно А. Тверски и Д. Каннеману, предложившим термин, данная эвристика представляет собой тенденцию использовать внешнее подобие или сходство одного объекта с другим для того, чтобы сделать вывод о том, что первый объект и ведет себя подобно второму. Иными словами, заключение выносится на основе простого правила: чем больше оцениваемый объект или субъект похож на типичных» представителей своей группы, тем больше вероятность, что он принадлежит этой группе. Э. Аронсон приводит многочисленные житейские ситуации, в которых эвристика представленности «работает» достаточно безотказно. Ребенок в магазине тянется за сладостью с более красивой картинкой на упаковке, потому что обычно такие сладости бывают более вкусными; традиционно считается, что красавцы и красавицы более успешны, хорошо одетые люди заслуживают большего уважения и т.д.

Эвристика наличности, или доступности. Это тенденция оценивать явления на основе готовых суждений, которые имеются в памяти и легче всего приходят на ум при формулировании оценки. Иными словами, чем человеку проще вспомнить какие-то примеры поведения людей, категории, или события, тем более важными они кажутся. Доступность «знания» обусловлена тем, что оно кажется само собой разумеющимся, поскольку очевидно имеется «в наличии».

Канеман и Тверски проиллюстрировали влияние доступности информации на суждения следующим экспериментом. В 1974 году, когда новости начинались с сообщений о гражданской войне в Камбодже, они задавали испытуемым вопрос: в какой стране живет больше людей: в Камбодже или в Танзании? Население Танзании в три раза превышает население Камбоджи, но респонденты, недавно видевшие телесюжет про Камбоджу, отвечали, что там живет больше народу

Симулятивная эвристика. Это тенденция заключается в том, что легкость, с которой какое-либо событие возникает в памяти или в воображении, приводит к переоценке «ментальной симуляции» значения события в сторону его усиления: так, яркие события или кризисы обостряют чувство риска при оценивании любого фактора, который им сопутствовал и проявляется вновь. Любые негативные экономические новости в нашей стране ведут к скупке соли, спичек и круп определенными группами населения.

Иллюзорная корреляция. Это склонность видеть взаимосвязи там, где их на самом деле нет. Ярким примером иллюзорной корреляции являются этнические и социальные предрассудки. Например, в США сложился стереотип россиян как «unsmiling nation» (неулыбчивая нация). Поскольку русские не любят улыбаться, они воспринимаются как мрачные, агрессивные от природы люди, с которыми надо держаться настороже. То же в восприятии американцев россиянами: культурная установка американца всегда показывать «я в порядке» воспринимается как двуличность и лживость натуры.

Метафорическое мышление и суждения по аналогии.

Отдельное внимание стоит уделить вопросу о метафорическом суждении и мышлении по аналогии, как одной из наиболее влиятельных форм когнивных ошибок.

Суждение по аналогии – это объяснение и приписывание значений новым ситуациям через обращение к историческим прецедентам. Как принято считать, при суждении по аналогии в сознании политиков зачастую стираются различия между конкретной ситуацией в настоящем и политически предпочитаемым прецедентом в прошлом.

В пример подобной ситуации можно привести крупные конфликты в странах третьего мира, которые оценивались и продолжают оцениваться через призму войны США во Вьетнаме, и при наличии определенного вешнего сходства совершенно не фиксировалось внимание на существенных различиях ситуации: Афганистан – Вьетнам для СССР; Ливан – Вьетнам для Израиля; Эритрея – Вьетнам для Эфиопии; Босния – Вьетнам для ЕС и т.п. А различные ситуации напряженности, возникающие между Россией, США и Западной Европы сразу же интерпретируются по аналогии с событиями и идеями эпохи «холодной войны».

Метафорическое мышление в политике приводит к тому, что введенные в обиход метафоры начинают сами определять восприятие ситуации, формируя рамки и вводя в нее собственную смысловую нагрузку. Особое внимание ему уделено в работах Р.Джервиса, Дж.Бреслауэра, P.Дентона и Г.Вудворда. В них анализируется влияние метафор, широко распространенных среди американских элит в период холодной войны, на принятие политических решений. К данным метафорам относятся: «лестница эскалации», «скользкий путь», «миротворец» (стратегическая ракета «МХ»).

Метафора «лестница эскалации» предполагала, что вооруженные конфликты, связанные как с применением обычных вооружений, так и даже ядерного оружия, могут быть поставлены под контроль. Метафора «скользкий путь» определяла неизбежность скатывания конфликтующих сторон к военному противостоянию путем утраты того же самого контроля над развитием ситуации, а метафора «миротворец» была ядром концепции сдерживания возможной военной агрессии путем устрашения. В практике международных отношений метафора «лестница эскалации» поддерживала военную доктрину, связанную с наращиванием ответных мер в области военного строительства, включая и ядерный потенциал. В противоположном ключе «работала» метафора «скользкий путь», которая поддерживала концепцию гарантированного взаимного уничтожения в случае развязывания крупномасштабного конфликта и требовала от ядерных сверхдержав избегать кризисных ситуаций, которые в перспективе становятся трудноуправляемыми. Метафора «миротворец» олицетворяла концепцию ядерного устрашения.

Нельзя не уделить отдельное внимание метафоре " домино", которая подразумевала, что неудача с занятием твердой позиции в одной сфере неизбежно подрывает позиции и во всех других. Так, в начале XIX века Ф. Меттерних полагал, что революция "заразительна" и требует изоляции, карантинных мероприятий для предотвращения распространения; в 60-70-х годах ХХ века Л.И. Брежнев, опасаясь эффекта "домино", склонялся к аналогичной точке зрения по поводу либеральных социальных экспериментов, подобных реформам А. Дубчека в Чехословакии; примерно в то же самое время администрации президентов Р. Никсона и Л. Джонсона использовали метафору "домино" для оправдания американского вмешательства во Вьетнаме.

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: