2. Психология Обезьяны. 3. Общение Обезьяны

2. Психология Обезьяны

Итак: обезьяна превратилась в человека, но обрела при этом один единственный знак – знак Обезьяны. Какова же будет психология получившегося человека? Психология будет достаточно ясной и очевидной – активность действия, полнейшее отсутствие брезгливости и даже более того, любовь к предметному миру во всех его проявлениях, без ограничений по цвету, вкусу и запаху. Психологически устоявшуюся Обезьяну не мутит от самых пакостных помоек, не выворачивает от гнилостного смрада, более того ее к этому всему тянет. Другое дело, что психологические качества всегда маскируются, и Обезьяна с удовольствием изобразит из себя утонченного гурмана и ценителя всяких изысканностей.

Если Взлетные знаки (Тигр, Кот, Дракон) материализуют чувственные идеи, то Приземленные знаки (Петух, Собака, Обезьяна) готовы одухотворить мертвую материю. В первую очередь речь о ремесленных талантах. Причем, среди равных Обезьяна все равно первая. Достаточно вспомнить имя Бенвенуто Челлини, великого ювелира, а по совместительству скульптора и писателя. А еще величайшие из великих, Антонио Страдивари, Николо Амати. В дерево они вкладывали душу, и душа эта пела, уже в виде скрипок, альтов и виолончелей.

Приземленностью, жаждой действия принято объяснять невероятную плодовитость некоторых Обезьян-писателей. Скажем, Чарльза Диккенса или Айзека Азимова. Однако гораздо более важный критерий Приземленности – это пригодность обезьяньей литературы к экранизации. К примеру, тот же Антон Чехов, у нас, не только формирует театральный репертуар, но и помог обрести славу огромному числу кинорежиссеров.

Ну и, конечно же, сами режиссеры. Если даже в обезьяньей прозе сплошное кино, то каковы же должны быть фильмы Обезьян. Они, безусловно, великолепны. Все недостатки или странности знака в обыденной жизни или литературе, в кино волшебным образом становятся достоинствами. В результате мы имеем то, что имеем – яркое, запутанное, вызывающе сочное, сладостное и извращенное, но идеально динамичное, максимально предметное, одним словом самое лучшее кино. Именно по фильмам Обезьян начинаешь понимать суть знака. Идеально раскрывают психологию знака фильмы таких режиссеров как Федерико Феллини, Милош Форман, Андрей Тарковский, Сергей Соловьев, Ларс фон Триер.

Среди близко знакомых мне Обезьян, есть, как ни странно и кинорежиссер. Ничего грандиозного Виталий Ф. не снял, но преподает что-то там в киноинституте. Может интеллектом он и не блещет, но в предметном мире разбирается, будь здоров, и всегда готов на всякие хитрые штуки, которые приходят на ум только мастеровитым Обезьянам. Где-то узнал, что надо разрезать изображение человеческого лица и отразить обе половинки зеркально. Полученные изображения, две зеркально поставленные правые половинки, и две зеркально поставленные левые половинки образуют совершенно не похожие лица. Одно лицо – духовный портрет человека, другое лицо – физический портрет. Вот в таких штуках Обезьяны сильны, всегда что-то эдакое придумают.

Марсель Б. мой первый шеф, длинноногий и политически грамотный. Всеядность его беспредельна, он любил пищу всех кухонь, женщин всех возрастов и модификаций, а главное научные идеи всех сортов, что меня, университетского выпускника в свое время страшно раздражало.

Юрий Е. в свое время просто замордовал меня бесконечными подарками из своего собственного гардероба. У него внезапно изменился размер и он тащил мне куртки, брюки, сорочки, хорошо, что трусы не принес. Объяснить ему, что мне противно донашивать чужие вещи, я не смог, пришлось весь этот хлам принимать с благодарностью, а потом относить на помойку. Впрочем, одну курточку, я, кажется, оставил себе для дачи.

Но наиболее запомнился мне в этом плане Константин Х., великий шутник и затейник. Бумага не выдержит описания всех его шалостей, настолько были они не пристойны и даже отвратительны. Однако мы были молоды, морщились, зажимали носы, но смеялись и радовались. В исполнении Обезьяны любая пакость выглядит вполне естественно.

3. Общение Обезьяны

Назвать Обезьян затворниками и отшельниками язык не повернется, веселые, вполне компанейские люди. Разве что иногда в самый разгар веселья проскользнет что-то такое грустное в глазах. Как будто во всеобщем пиру наступило похмелье. Обезьяна принадлежит к четверке Закрытых знаков (еще Тигр, Змея, Кабан), а значит, в своих отношениях с обществом всегда пытается встать над интересами оного, проповедовать индивидуализм.

Активный член Академии Русского Пара Владимир Б. в парилке иногда получал лицензию на чтение банной речи. Это специальный текст, сопровождающий опаривание лежащих на огромной веранде парильщиков. Более откровенной проповеди индивидуализма я нигде и никогда более не слышал. Бесконечный, на все лады призыв любить себя, свое тело, каждую свою клеточку. И ни слова о нашем банном братстве, только о себе любимых.

Упомянутый выше Константин Х. на первый взгляд казался большим коллективистом, открытым и доступным человеком. Реально же он всегда показывал не себя, а какую-то маску, видимую картинку, настоящего своего нутра он так не разу нам не показал. Никаких исповедей, никаких разговоров по душам.

Дмитрий Ш. был редактором очень популярной газеты. Статный красавец, холеный такой. Мы с ним симпатизировали друг другу. Однажды он пригласил меня домой, где мы продолжили начатые в редакции возлияния. Когда уже дошли до очень высокого градуса он предложил мне биться подушками, как в детстве в пионерлагере. Кажется, это был один из редких случаев, когда Обезьяна слегка приоткрыла свою истинную душу.

Марсель Б. имел невероятное количество друзей, знакомых, партнеров деловых и просто так. Общение давалось ему очень легко. Он гордился своей способностью входить в доверие к людям. Помнится, даже что-то говорил о дружбе. Он искренне помогал мне перебраться в Москву. Сам же, перебравшись в Москву из Ташкента, прихватил с собой нескольких человек. Это почти подвиг. Я очень ревностно относился к этой способности Марселя быть хорошим другом. Ну как, как он может быть другом для сотен людей сразу?

В творческом плане Закрытость Обезьяны неизбежно толкает ее к эстетизации действительности, утверждению самоценности красоты. Ярче всего эта склонность проявляется в живописи и рисунке. Особенно завораживают два рисовальщика основавших арт-нуво, Обри Бердслей и Альфонс Муха. Их рисунок может показаться непосвященному простым и незатейливым. Но это видимость, арт-нуво это вершина эстетства, живописный и архитектурный аристократизм.

Тот же фокус с литературой Обезьяны, язык кажется простым, ясным, доступным. Но и это только видимость. Обезьяна всегда гораздо более собиратель коллекции красивых безделушек чем прямолинейный искатель смысла.

Провал Обезьяны в сочинении музыки оглушительный. Конечно, есть Александр Скрябин и Бедржих Сметана. Но вряд ли они стали в народе слишком популярны.

Обезьяны философы также не сотворили чего-то общедоступного. Все так же глубоко, запутано и эзотерично – Бенедикт Спиноза, Артур Шопенгауэр, Рамакришна…