Сосредоточение богатств и натуральные поставки; увеличение бремени военных повинностей

 

1) Концентрация земельной собственности и развитие торговли

 

С разрушением системы чиновных наделов кваджон, призванной сгладить неравномерное распределение земли и сбалансировать отношения между чиновниками и крестьянами, с начала XVI в. остро встал вопрос о крупной земельной собственности. С нарушением баланса между регулируемой и рыночной экономикой в пользу последней исчезла справедливость в распределении, но несмотря на это даже в условиях развития помещичьего землевладения происходило развитие производительных сил.

Прежде всего, происходило увеличение земельной собственности правящего дома. Издревле расходы двора покрывались за счет доходов, получаемых от 10 тыс. кёль земли и 10 тыс. ноби, прикрепленных к дворцовому ведомству Нэсуса; но получаемый доход использовался в качестве источника ростовщичества и увеличения дворцового имущества. В период правления Ёнсангуна, когда достигла крайней степени роскошь, в которой жили члены царствующего дома, особенно возросло богатство ведомства Нэсуса, равно как и поднималось возмущение народа. Нэсуса захватило в свои руки не только пахотные земли, но и горные леса, рыболовные угодья, пастбища и даже реки, и поэтому двор стал крупнейшим богачом страны.

Система должностных полей чикчон, установленная при ване Седжо, была полностью упразднена в середине XVI в. в правление вана Мёнджона. Чиновники, которые испытывали нужду в связи с переходом только на жалование (нокпон), стремились возместить свои потери различными способами: путем обработки новых полей, покупки, а временами и выдачи кредита крестьянам под залог их полей, и таким образом расширяли категорию частновладельческих земель. В правление вана Мёнджона родственники Юн Вонхёна, брата супруги вана Чунджона королевы (ванху) Мунджон, а также влиятельные сановники из числа родственников вана по женской линии, мобилизовали огромные силы для того, чтобы обработать прибрежные земли Западного моря. Рост крупной земельной собственности происходил не только за счет частновладельческих земель минджон, но и за счет государственных должностных наделов квандунджон, причем объектами захвата были и леса, и рыболовные угодья.

Хотя рост крупной земельной собственности происходил главным образом за счет сеульских янбанов, крупные помещики появлялись из числа купцов и других богачей (тхохо), и уже в середине XVI в. в южных районах появились помещики, владевшие по несколько сот кёль земли.

С ростом крупного землевладения значительно расширились арендные отношения (пёнджак), усилилось социальное расслоение крестьянства, резко сократились государственные доходы от сбора поземельного налога. Крестьяне, потерявшие землю, вынуждены были менять род своих занятий, в связи с чем появились преувеличенные утверждения о том, что девять десятых населения страны превратилось в торговцев. С появлением большого числа торговцев в Сеуле начал формироваться зерновой рынок для снабжения населения продовольствием, и появились крупные купцы, сколотившие большие состояния на торговле зерном. Магнаты из числа богатых купцов (пусан тэго) также получали огромные доходы от откупа (паннак) государственного (налогового) зерна. Купцы, осуществлявшую частную торговлю с Китаем, обменивали на серебро шелка, меха и другие товары, от продажи которых в Корее получали огромную прибыль. Они также участвовали в торговле с Японией, главным образом, через три южных порта (Сампхо), и сбывали туда хлопчатобумажные, пеньковые и шелковые ткани и зерно, а взамен получали серебро, медь, железо, дерево танмок и черный перец. Такие влиятельные сановники периода правления вана Чунджона, как Ким Анно, родственник королевы Юн Вонхён и др., принимали участие во внешней торговли и получали гигантские прибыли.

Развитие помещичьего землевладения и торговли во многих случаях приводило к разорению не только крестьян, но и средних и мелких землевладельцев. Тем не менее, среди саримов из числа средних и мелких помещиков появлялись люди, расширявшие поливное земледелие путем строительства плотин и водохранилищ и тем самым способствовавшие развитию производительных сил.

Крестьяне, страдавшие от жадности влиятельных сановников, особенно из числа родственников королевы, стали оказывать сопротивление, поднимая восстания. В правление вана Мёнджона (1545-1567 гг.) типичным примером такого сопротивления может служить восстание Лим Ккокчона и его многочисленных сторонников, развернувшееся в 1559-1562 гг. сразу в нескольких провинциях (Хванхэ, Пхёнан, Хамгён, Канвон, Кёнги). Накануне восстания неурожай, продолжавшийся в течение нескольких лет подряд, и землетрясение резко ухудшили настроение населения страны.

 

2) Усиление бремени крестьянских повинностей

 

По сравнению с предшествующим периодом, в XVI в. возросло бремя крестьянских повинностей, включавших поземельный налог, натуральные поставки и военную повинность. Наиболее обременительными стали натуральные поставки. Что касается поземельного налога, в XVI в. был отменен закон о делении на девять категорий урожайности года, в зависимости от которой взимался налог, а вместо этого было установлено, что с каждого кёль поля взимается 4-6 ту зерна. При кажущемся снижении размеров налога в действительности налог взимался в том числе и с земель, которые не обрабатывались, так что бремя только усилилось. Крестьяне, обрабатывавшие помещичьи земли на условиях аренды (пёнджак), должны были отдавать помещику в качестве ренты половину урожая, а также платить за помещика поземельных налог государству. Таким образом, формальное уменьшение размеров налога не принесло никакой пользы населению.

Натуральные поставки стали серьезной проблемой еще со времен правления Ёнсангуна, когда особенно процветали роскошь и разврат. Проблемой натуральных поставок была не столько их величина, сколько то, что требовалось поставлять продукты, не производившиеся в данной местности, причем единовременно за один-два года вперед, а также существовавшая система откупов (паннак), когда купцы в сговоре с чиновниками авансом вносили поставки, а затем собирали эти продукты с крестьян в многократном размере.

В XVI в. наиболее обременительными для крестьян были именно натуральные поставки, поэтому такие деятели, как Чо Хон и Ли И вносили в правительств предложения об исправлении положения с поставками, и в начале XVII в. в правление Кванхэгуна с введением закона об эквиваленте (Тэдонпоп) оно несколько улучшилось. Однако в то время в процессе взимания этих поставок и поземельного налога и осуществления военных повинностей махинации мелких чиновников сори стали настолько значительными, что ученый Чо Сик выдвинул идею о том, что «сори разрушают государство» («сори мангуннон»), после чего решение вопроса о повинностях было ускорено.

Много проблем было связано и с военной повинностью (кунёк). В XV в. сравнительно хорошо соблюдался принцип о том, что все простолюдины являются военнообязанными (янъин кэбёндже), а в правление вана Седжо с принятием Закона о резервистах (Побоп) почти все мужчины были охвачены системой несения воинских повинностей. Отрицательной стороной этой системы стало сокращение населения, несущего трудовые повинности (ёёк), поэтому военнообязанных мобилизовали на их выполнение, вследствие чего менялся характер военных повинностей, превращавшихся в трудовые. В правление вана Сонджона с установлением власти саримов утвердился обычай, по которому ученое сословие соджок освобождалось от военных повинностей, а воинские повинности крестьян были заменены поставками тканей, и каждый военнообязанный, зачисленный в резервисты, должен был поставлять по 17-18 штук хлопковой ткани за 20 месяцев, а зачисленные во флот – по 20 штук ткани в качестве чоёкка («платы за исполнение повинностей»). Эти средства использовались как плата наемным солдатам, которые и несли службу вместо военнообязанных; подобная система получила название тэрип – «замена, или наём солдата». В большинстве случаев таким заменяющим солдатом был ноби или бродяга, поэтому уровень подготовленности армии, естественно, стал резко падать.

Откупная плата от воинской повинности со временем становилась настолько высокой, что крестьяне нередко покидали свои земли и становились бродягами. Бегство крестьян из деревень достигло таких масштабов, что говорили: «Из десяти домов девять пустуют». Бежавшие крестьяне или становились торговцами, или скрывались в глухих горах, или переходили в крепостное состояние (ноби).

Для того, чтобы облегчить бремя военных повинностей крестьян, в 32 году правления вана Чунджона (1537 г.) было установлено, что все военнообязанные должны поставлять по два куска хлопчатобумажной ткани (кунпхо – «воинское полотно»), которые шли на жалование солдатам, так что возникала своеобразная наемная армия. Таким образом, военная повинность, существовавшая как часть государственных повинностей, практически сменилась системой набора солдат. В воинских реестрах XVI в. было записано 180 тысяч человек регулярных войск чонбён и 180 тысяч вспомогательных войск чапсэккун, что составляло примерно столько же, сколько и в XV в., однако реально боеспособных войск не насчитывалось и тысячи человек, поэтому Ли И (Юльгок) вдвинул идею создания 100-тысячной боеспособной армии. Однако именно в этих неблагоприятных условиях Корея встретила японское нашествие 1592 г.

Крестьяне в XVI в. страдали и от операций с возвратным зерном хвангок. Прежде государство в голодный весенний сезон раздавало беднякам продовольствие на условиях возврата его после сбора осеннего урожая в первоначальном размере – так называемая система ыйчхандже («система справедливых кладовых»). В конце XV в. эта система была упразднена и заменена системой кладовых Санпхёнчхан, ответственных за регулирование цен, и теперь количество возвращаемого кредитного зерна увеличивалось на 10% (могок). Но в действительности размер процента, взимаемого казной, в ряде случаев намного превосходил 10%, и вся эта система превратилась в государственное ростовщичество.

 

3) Восстание Лим Ккокчона и мятеж Чон Ёрипа

 

В XVI в. рост крупного землевладения и развитие торговли, а также ужесточение государственных поборов вызвали социальное расслоение и неустойчивость в деревенском обществе, и на этом фоне в стране повсюду появлялись банды разбойников и мятежники, стремившиеся к свержению центрального правительства. Как раз в этот период по всему миру наблюдались климатические изменения, понижение температуры, что привело к упадку сельского хозяйства, а непрерывные стихийные бедствия – землетрясения и пр. – вызывали крайнее беспокойство людей. Так называемый «переворот Чунджона» («чунджон панджон», 1506 г.), приведший к свержению жестокого правителя Ёнсангуна, был первым переворотом, когда часть заслуженных сановников в союзе с пэкчонами (низшим сословием), проживавшими в столичном районе, силой сменили вана на престоле. Однако консервативно настроенные родственники монарха по женской линии, сосредоточившие в своих руках власть и богатство, вступили в конфликт с реформистски настроенными саримами, однако саримы в ходе последовавших «избиений ученых» (сахва) были оттеснены от власти, хотя среди них были и люди, замышлявшие свержение правительства в сотрудничестве с народными массами. Чиновник Ким Сик из числа саримов, свергнутый с поста в результате «преследований ученых» в год кимё (14 год правления вана Чунджона, 1519 г.), замыслил вооруженное восстание в союзе с крестьянами района Кочхан. Но потерпел поражение и покончил с собой.

В правление вана Мёнджона (1545-1567 гг.) пэкчон из Янджу Лим Ккокчон, объединив разорившихся саримов, аджонов, ноби и простолюдинов, создал свою базу на г. Кувольсан в провинции Хванхэ, захватил важную дорогу, соединяющую столицу Сеул и провинции и начал борьбу с «негодными людьми». Проходя вдоль и поперек провинции Хамгён, Пхёнан, Канвон, Хванхэ и Кёнги, Лим Ккокчон и его сподвижники нападали на правительственные учреждения, освобождали заключенных из тюрем, грабили ненавидимых народом богачей, а также перехватывали грузы с натуральными поставками из провинций. Народ видел в них не простых разбойников, а борцов за идею, и в течение трех лет они упорно сопротивлялись правительственным войскам, но в конце концов были подавлены. Подвиги Лим Ккокчона воспеты в народных сказаниях, сохранившихся до наших дней, а во времена японского колониального господства его имя стало еще более знаменитым благодаря роману Хон Мёнхи.

И в правление вана Сонджо, когда власть захватили саримы, мятежи и волнения не прекращались. В этот период конфликты между «дружественными партиями» пундан стали причиной открытых мятежей, из которых наиболее значительным был мятеж Чон Ёрипа в 22 году правления вана Сонджо (1589 г.).

Чон Ёрип, выходец из Чонджу, был весьма известен как один из учеников Ли И (Юльгока), но, почувствовав неприязнь к правлению «западников» (соин), установил тесные связи с частью радикальных «восточных» группировок (тонъин). Он возмущал народ трагическими предсказаниями и привлекал на свою сторону священников, простолюдинов и людей «подлого» сословия (чхонин) в провинциях Чолла, Хванхэ и Чхунчхон, создал тайную организацию «Тэдонге» («Общество великой гармонии») на о. Чукто и готовил переворот с целью установления новой династии. Однако заговор был раскрыт, и Чон Ёрип покончил с собой, а тысяча его сторонников была подвергнута репрессиям. Этот инцидент называют «кичхук окса» («заговор года кичхук»). С тех пор провинция Чолла была признана мятежной, и привлечение ее жителей на службу было серьезно ограничено.

В конце XVI в., когда готовился мятеж Чон Ёрипа, в Корее получили широкое распространении мрачные пророчества, вроде книги «Чонгамнок» («Записи о положении в государстве»), в которой говорилось, что эра правления рода Ли («эра дерева») кончается, и наступает эра огня, то есть фамилии Чон. Поэтому среди мятежников было множество людей, носивших фамилию Чон, но их предприятие не имело успеха.

Выдающийся ученый конца XVI в. Ли И (псевд. Юльгок, 1536-1584 гг.) охарактеризовал кризисную ситуацию как «попытку разрушения сердцевины» («чунсвеги»), сравнивая свою эпоху с серединой здания, в котором разрушены фундамент и крыша, и выдвинул реформаторскую программу (Пёнбоп кёнджан).

 

2. Приход саримов к власти; «избиение ученых» (сахва) и борьба партий

 

1) Приход саримов к власти

 

В чиновном обществе XVI в., распадавшемся на две группировки – «идеалистов» (исанджуи) и «реалистов» (хёнсильджуи), – развернулась взаимная конкуренция, приводившая временами к острым конфликтам и трениям. Нарастали противоречия между саримами, добивавшимися реформ на основе конфуцианской политики «монаршего пути» (вандо чончхи), и заслуженными сановниками, включая родственников монарха по женской линии, которые придерживались реалистической линии создания сильного в военном отношении и богатого государства, и таким образом стремившимися сохранить приобретенную ими власть.

Саримами называли ученых, добившихся серьезного влияния. С распространением неоконфуцианства в столице и на местах появились группы ученых, добившихся серьезного влияния. Именно во времена правления вана Сонджона (1469-1494 гг.) провинциалы впервые вступили на политическую арену.

Для того, чтобы успокоить народ, расстроенный политикой вана Седжо по чрезмерному укреплению государства, а также для того, чтобы сдержать заслуженных сановников, помогавших Седжо, и приобретших большую власть и богатство, ван Сонджон привлек к себе в большом количестве ученых во главе с Ким Джонджиком, ученым из Сонсана провинции Кёнсан, пользовавшимся огромным авторитетом. Ван поставил его во главе новой канцелярии Оллон самса (Канцелярии свободного слова), занимавшейся критикой правительственной политики. Ким Джонджик был сыном Ким Сукча, который в знак протеста против захвата власти ваном Седжо удалился в Сонсан и стал учиться у последователя учения Чон Монджу Киль Джэ, воспитавшего многих известных ученых, поэтому их настроения носили оппозиционный характер, и они не могли действовать единодушно со столичными сановниками.

Ённамские саримы, быстро усиливавшиеся под покровительством вана Сонджона, стали подвергать нападкам заслуженных сановников, проводивших политику создания богатого и могущественного государства. Саримы направили все усилия на установление местной автономии, укрепление благополучия провинциального общества и повышение политической независимости местных ученых. Таким образом, был восстановлен совещательный орган провинциальных администраторов Юхянсо (Иви). Также саримы вступали за оказание помощи беднякам путем установления системы местных складов сачхан (сачхандже)[1] и за учреждение деревенских соревновательных стрельбищ (хянсаре) и питейных заведений[2].

Политический идеал саримов, нацеленный на создание сильного централизованного государства, в конце периода Корё – начале периода Чосон еще не обладал призывной силой, однако в конце XV в., когда обнаружились препятствия на пути решения этой задачи, он оказался весьма убедителен. В этой ситуации приход саримов в исторически переломный период обусловил появление нового идейного течения, стремящегося к переходу от эпохи развития централизованного государства к эпохе заботы о достижении благополучия местных общин.

 

2) Противоречия между придворной знатью и саримами; «избиения ученых» (сахва)

 

В правление вана Сонджона политические позиции придворной знати (заслуженных сановников, родственников вана и пр.) и саримов хотя и различались, прямых конфликтов не возникало, поскольку между ними существовало равновесие сил. Более того, существовало определенное сотрудничество между этими двумя группировками, которое привело к созданию таких монументальных произведений, как «Кёнгук тэджон» («Великое уложение по управлению государством»), «Тонгук тхонгам» («Общий обзор [истории] Восточного государства»), «Тонгук ёджи сыннам» («Обзор всех земель Восточного государства»), и совершенствованию памятников материальной культуры правящей династии. Среди знатных сановников такие личности, как Со Годжон, Но Сасин, Чхве Хан, воспитанные в придворной академии Чипхёнджон, содействовали вану Сонджону в реализации политики уравновешивания сил знати и саримов.

С воцарением после вана Сонджона Ёнсангуна (1494-1506 гг.) положение резко изменилось. Ёнсангун, отличавшийся как поэтическим даром, так и большой вспыльчивостью, как только узнал о том, что его мать (супруга вана Сонджона госпожа Юн)[3] погибла в результате интриг Юн Пхильсана и других знатных вельмож, стал подавлять как знатных сановников, так и саримов в целях усиления монаршей власти. Ёнсангун не любил людей, стремившихся сдерживать рост централизованной власти посредством «вольного слова». В этой обстановке Ли Гыктон и Рю Джагван, представители знатных сановников, в течение ряда лет подвергавшихся нападкам саримов, в 4 году правления Ёнсангуна (1498 г.) оговорили перед ваном сарима Ким Ильсона, воспользовавшись его сочинением «Сачхо» («Историческими записками»)[4], равно как Пхё Ёнмаля, Чон Ёчхана, Чхве Бу и десятки других ученых, которые были казнены или сосланы. Затем разрыли могилу уже умершего Ким Джонджика, извлекли его прах и бросили в воду. Этот инцидент получил название «муо сахва» («избиение ученых года муо»); в результате наибольшие потери понесли ённамские ученые – ученики Ким Джонджика.

Ёнсангун, изгнавший саримов, отстранил от власти также и знатных сановников, чтобы усилить свое влияние. Узнав от Ин Сахона о том, что его мать госпожа Юн была лишена титула и убита по предложению Юн Пхильсана и других сановников, он изгнал всех причастных к этому делу сановников и оставшихся саримов. Это происходило в 10 году правления Ёнсангуна (1504 г.) и получило название «капча сахва» («избиение ученых года капча»)[5]. В результате этого инцидента пострадало большинство саримов, возвысившихся в правление вана Сонджона.

Ёнсангун, который за две «чистки» уничтожил практически всех критиковавших его сановников и ученых, предался безграничному разврату и роскошеству. Богатые пиры и охотничьи развлечения опустошали казну, и чрезмерные государственные поставки ввергли народ в крайнюю нищету. Чиновникам Ёнсангун предписал носить значки с надписью «Синонпхэ!» («Будь осторожен со словами!»), а из-за того, что критика в его адрес писалась на корейском языке (кунмун), он запретил обучение алфавитному письму по всей стране.

Будучи не в состоянии терпеть произвол Ёнсангуна, бывший управляющий чиновной палатой Иджо Сон Хиан вместе с пуса Королевской канцелярии Чунчхувон Пак Вонджоном и управляющим палатой Иджо Ю Сунджоном и др. мобилизовали войска учебного корпуса Хуллёнвон и атаковали дворец, а Ёнсангуна сослали в Кёдон на о. Канхвадо. Родной брат Ёнсангуна Чинсонгун, сын госпожи Юн (королевы Чонхён) был возведен на престол под именем Чунджона в 1506 г. Это был первый случай, когда в результате заговора придворных был свергнут ван.

Но когда из-за злоупотреблений сановников, помогавших вану Чунджону (1506-1544 гг.) взойти на престол, надежды народа и саримов не оправдались, в 10 году своего правления (1515 г.) ван Чунджон устроил специальный экзамен по отбору мудрых (хёллянгва), куда были призваны молодые саримы во главе с Чо Гванджо. Облеченный доверием вана, Чо Гванджо, потомок одного из основателей династии Чо Она, предоставил высокие должности ученикам Чо Она из числа заслуженных чиновников, и таким образом к государственной службе были привлечены выходцы из чиновных семей провинций Кёнги и Чолла.

Члены группировки Чо Гванджо, занимавшие должности в канцелярии Оллон самса (Канцелярии свободного слова), ссылаясь на свои обязанности выражать общественное мнение, выступили с требованием немедленного осуществления реформ. Учитывая последствия жестокого правления Ёнсангуна, особую актуальность приобрела необходимость исправления сознания государя, для чего они предлагали усилить роль института кёнъён. Кроме того, они требовали ликвидировать ростовщичество дворцового ведомства Нэсуса, упразднить ведомство Согёксо, ведавшее организацией новогодних жертвоприношений чходже, а затем для обеспечения автономии и благополучия деревенских обществ создавать местные союзы хянъяк и распространить в народе сочинения «Самган хэнсильдо» («Правила поведения в соответствии с тремя отношениями»), «Ирюн хэнсильдо» («Правила поведения в соответствии с двумя принципами морали»)[6], «Чжу-цзы цзяли» («Домашние установления Чжу Си»), «Сяосюэ» («Малая наука») и др. Также для достижения спокойной жизни крестьян ими предлагалось ускорить регулирование вопроса о крупной земельной собственности и уравнительному распределению земли и об уменьшении размера поставок.

Ставя в центр внимания вопрос о предотвращении распада местных крестьянских общин, политика саримов носила определенный реформаторский характер и потому не могла не приветствоваться народом; однако идеи Чо Гванджо вызвали сопротивление заслуженных сановников. Среди ста заслуженных сановников, получивших звания после государственного переворота (панджон консин), 76 человек получили эти звания незаслуженно, так что было предложено отменить решение о даровании им почетных званий, а полученные ими земли и ноби конфисковать, что вызвало закономерное возмущение и протест среди заслуженных сановников, которые выдвигали в ответ обвинения в адрес саримов, будто те злоупотребляют «свободой слова», потрясая тем самым основы государства определенные в «Кёнгук тджон».

Ван Чунджон очень доверял саримам, но затем почувствовал, что они оказывают чрезмерное давление на монархию. Воспользовавшись складывающейся неблагоприятной обстановкой, в 14 году правления вана Чунджона (1519 г.) Нам Гон, Сим Джон, Хон Гёнджу и другие заслуженные сановники обвинили Чо Гванджо и его группировку в предательстве и истребили или отправили в ссылку многих из них[7]. В это время сосланный в Нынджу Чо Гванджо принял яд и скончался в возрасте 38 лет. Этот инцидент получил название кимё сахва («истребление ученых года кимё»), а ученых, пострадавшие в этом инциденте, называли кимё мёнхён («знаменитые мудрецы года кимё»)[8].

Через 10 лет после «истребления ученых года кимё» ван чуеджон, для того, чтобы сдерживать рост влияния заслуженных сановников, вновь начал привлекать во власть саримов, но с воцарением вана Мёнджона в 1545 г. новые убийства ученых в год ыльса (ыльса сахва) положили начало очередной волне уничтожения саримов. Этот инцидент был связан с борьбой за власть между родственниками королев, и этим отличался от предыдущих «избиений ученых». После смерти вана Чунджона его сын от второй жены королевы Чангён взошел на престол под именем вана Инджона (1544-1545 гг.), а ее младший брат Юн Им захватил было власть, но через 8 месяцев умер. Затем сын королевы Мунджон, третьей жены вана Чунджона, взошел на престол под именем вана Мёнджона (1545-1567 гг.). Из-за молодости вана Мёнджона королева Мунджон осуществляла контроль над его действиями (сурён чончхи), а ее брат Юн Вонхён взял в свои руки власть в стране.

Под предлогом того, что сторонники супруги прежнего вана якобы стремились повредить ван Мёнджону, из дворца изгнали группировку Юнов и Инов. Это и было «избиение ученых года ыльса»[9]. В народе родственников вана Инджона по женской линии называли «тэ Юн» («большие Юны»), а родственников вана Мёнджона по женской линии – «со Юн») («маленькие Юны»).

Группировки «больших» и «маленьких» Юнов одинаково принадлежали к числу саримов, однако среди первых было много новоявленных неоконфуцианцев, происходивших из провинций Кёнсан (Ённам) и Чолла (Хонам), а среди вторых было много деятелей из столичного Сеульского района, уже обладавших властью, которые, хотя и проповедовали неоконфуцианство, поддерживали признанные еретическими религии буддизм и даосизм. Таким образом, можно предположить, что «избиение ученых года ыльса» свидетельствует о процессе социального и идейного раскола саримов.

Во времена ван Мёнджона королева Мунджон, глубоко приверженная буддизму, назначила Поу настоятелем (чуджи) монастыря Понынса и возродила секту Янджон течения Сон, и после долгого перерыва буддизм начал возрождаться, что, однако, вызвало осуждение со стороны саримов. В обстановке, когда положение на севере было неспокойным, а внутри страны поднял восстание Лим Ккокчон, в 15 году правления вана Мёнджона (1555 г.) японцы, обеспокоенные сокращением числа кораблей, ежегодно прибывающих в Корею, напали на 60 кораблях на провинцию Чолла (ыльмё вэбён, «японское вторжение года ыльмё»). После этого усилилась роль Управления пограничных земель Пибёнса.

«Избиение ученых года ыльса» было вызвано соперничеством между родственниками правящего дома по женской линии, но ввиду того, что с обеих сторон в нем участвовали саримы, можно предположить, что имели место столкновения и между группировками саримов. В результате этого инцидента влияние саримов было на время ослаблено, но он все же не мог предотвратить приход саримов в большую политику. Таким образом, в правление вана Мёнджона один за другим поднимались такие авторитетные ученые, как Ли Хван (Тхвеге) и Чо Сик (Наммён) из Ённама, Сон Сучхим из Сеула, Ли Хан, Ки Дэсын, Ким Инху из Хонама и др., которые, оставив службу, перешли в нелегальную оппозицию. Однако было и немало людей, которые делали карьеру в центральном правительстве. Затем во второй половине XVI в. и в начале правления вана Сонджо (1567-1608 гг.) наступила эпоха полной политической гегемонии саримов. Нельзя сказать, что и в начале правления вана Сонджо при дворе не было влиятельных сановников из числа родственников царствующего дома, но они тоже превратились в саримов, и наконец-то прекратились стычки между саримами и родственниками королев, заполнявшие политическую арену Кореи на протяжении 70 лет.

 

3) Начало борьбы «дружественных партий» пундан в правление вана Сонджо

 

Ван Сонджо отбирал в большом количестве подающих надежды молодых людей, чтобы они под руководством гражданских сановников получали образование в училище Токсодан (или Ходан)[10] и ежемесячно предоставляли письменные сочинения. Знаменитые сочинения Ли И (Юльгока) «Тонхо мундап» («Вопросы и ответы Тонхо») представляли собой проект политических реформ, изложенный им во время учебы в училище Тонхо Токсодан. В правление вана Сонджо появилось много выдающихся людей, начиная с Ли И, которые представляли эпоху Моннын сонсе («Выдающаяся эпоха культурного расцвета Моннын»).

Однако с появлением множества ученых- саримов в их обществе возникли трения и раздоры, и вокруг знаменитого ученого формировались так называемые «дружественные партии» пундан, имевшие определенные академические и политические устремления. Таким образом, началась эпоха взаимного соперничества между ними. Изначально в неоконфуцианстве поощрялось формирование «дружественных партий» благородных мужей (кунджа), получивших соответствующее нравственное воспитание, поэтому по мере развития неоконфуцианства стало неизбежной тенденцией появление политики «дружественных партий».

Впервые пундан появились в 8 году правления вана Сонджо (1575 г.), когда существовавшая прежде конфуцианская группировка во главе с Сим Ыйгёмом стала называть себя «западной» (соин), а новая группировка саримов во главе с Ким Хёвоном – «восточной» (тонъин). Эти названия были связаны с тем, что Сим Ыйгём проживал в западной части Сеула, а Ким Хёвон – в восточной. Распад на «западную» и «восточную» группировки начался с того, что развернулась борьба за место чоллана в палате чинов Иджо, определявшего право выдвижения кандидатур на гражданские должности. За это место соперничали младший брат Сим Ыйгёма[11] Сим Чхунгём и сам Ким Хёвон.

Если в числе «западников» преобладали влиятельные ученые из Сеула и провинции Кёнги, то «восточники» были представлены молодыми учеными оппозиционного лагеря, последователями ученых Ли Хвана из района Андона, Чо Сика из местности Чирисан и Со Гёндока из Кэсона. Политика «западников» концентрировала внимание на народном благополучии и ставила задачу создания на основе реформ процветающего государства с благоденствующим населением (пугук анмин), а политика «восточников» – на необходимости самосовершенствования ученых и подъеме нравственности самих правителей.

В первое время после распада на «западников» и «восточников» Ли И прилагал усилия к урегулированию противоречий между ними, поэтому сколько-нибудь существенных конфликтов не возникало; однако после его смерти в 17 году правления вана Сонджо (1584 г.) власть захватили «восточники» Ю Соннён, Ли Санхэ, Ли Баль и др. В 22 году правления вана Сонджо (1589 г.) «восточники» во главе с выходцем из Чонджу Чон Ёрипом составили заговор, однако он был раскрыт, и Чон Ёрип покончил с собой на о. Чукто уезда Чинан, а многие «восточники» были казнены. Этот инцидент назвали «Кичхук окса» («Дело года кичхук»). Однако спустя два года, в 24 году правления вана Сонджо, когда «западник» Чон Чхоль, занимавший пост чваыйджона (министр левой руки), предложил вану возвести одного из принцев в сан наследника, «восточники» воспользовались этим и вытеснили партию «западников».

После этого внутри «восточников» образовались противоборствующие группировки по вопросу о мерах борьбы против «западников» – радикалы (получившие название пугин – «северяне») и умеренные (намин – «южане»), причем во главе «северян» стояли ученые Чо Сик и Со Гёндок, а во главе «южан» – Ли Хван и др. Поскольку в числе пострадавших в «Кичхук окса» были главным образом «северяне», у них было сильнее враждебное отношение к «западникам», чем у «южан».

Именно в период пребывания у власти «восточников», особенно «северян», после разоблачения заговора Чон Чхоля, страна столкнулась с японской агрессией года имджин (1592 г.), и когда наследником престола был объявлен сын наложницы (конбин) из рода Ким Кванхэгун, законная супруга вана королева (ванху) Инмок с запозданием родила сына Ёнчхан тэгуна. «Северяне» раскололись на две группировки: «большая северная» (тэбук) группировка стала поддерживать объявленного ранее наследником Кванхэгуна, а «малая северная» (собук) – легитимного наследника Ёнчхан тэгуна.

После кончины вана Сонджо на престол взошел принц Кванхэгун (1608-1623 гг.), а «большая северная» группировка возглавила антияпонскую борьбу и захватила власть в стране.

 

4) Конфуцианские «храмы славы» (совоны) и местные школы хянъяк

 

В течение XVI в. вследствие многочисленных «избиений ученых», саримов многократно оттесняли от власти, но то, что, в конечном счете, они смогли установить свою власть, объяснялось тем, что в провинциальном обществе начали подниматься многочисленные их организации.

Важнейшей базой воспитания провинциальных ученых служили конфуцианские «храмы славы» (совоны), поскольку издревле конфуцианство придавало огромное значение образованию, уже с конца периода Корё с распространением неоконфуцианства (соннихак) конфуцианские ученые стали за свой счет открывать на местах школы соджэ и обучать там своих детей. С XVI в., с усложнением общественной жизни, конфуцианские ученые, утратившие интерес к политике, направили все силы на воспитание детей и стали создавать новые образовательные учреждения под названием «храмы славы» (совон), объединявшие в себе функции образовательного учреждения и религиозного храма.

Впервые «храм славы» совон появился в 37 году правления вана Чунджона (1542 г.), когда один из саримов Чу Себун, назначенный начальником (кунсу) уезда Пхунги провинции Кёнсан, поставил в честь знаменитого конфуцианского ученого конца периода Корё Ан Хяна на его родине (в деревне Пэгундон волости Сунхын провинции Кёнсан) алтарь Хвехонса, а рядом с ним школу под названием Пэгундон совон («Пэгундонский храм славы»). Впоследствии, в 5 году правления вана Мёнджона (1550 г.), назначенный новым начальником уезда Пхунги Ли Хван направил петицию государю и получил в награду право учредить в уезде дополнительное отделение совона (сосу совон), которому были переданы земля, ноби и библиотека. Совоны, получавшие таким образом от государства различные привилегии и поддержку, назывались саэк совон («привилегированные совоны»), и их частично освобождали от налогов и повинностей. Благодаря такой политике поощрения «храмов славы», со временем число совонов возросло, и если в правление вана Мёнджона их было 17, то во времена вана Сонджо число только привилегированных совонов превысило 100; особенно много их было в провинции Кёнсан. В поздний период Чосон число совонов настолько возросло, что к XVIII в. их уже насчитывалось более 800, а к началу правления вана Коджона их число превысило 1000, из которых примерно треть составляли привилегированные.

Вначале совоны как бы дополняли государственные провинциальные школы хянгё, но постепенно с ростом числа совонов они подавляли казенные школы. Дети янбанов, как правило, поступали в совоны, а дети простолюдинов – в обычные школы хянгё. Рост числа совонов способствовал дальнейшему распространению конфуцианского учения и внес определенный вклад в подъем провинциаль

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: