Движение за накопление «реальных сил» и социалистическое движение

1) Движение за накопление («выращивание») «реальных сил»

Когда после Первомартовского движения японцы, провозгласив т.н. «культурное управление», приступили к мошеннической тактике умиротворения и ассимиляции корейской нации, внутри страны образовалось два течения: правое, унаследовавшее традиции движения за первоочередное накопление «реальных сил» (силлёк), и течение, выступавшее против примирения с японскими империалистами и за развертывание активной антияпонской борьбы. Сторонники идеи наращивания «реальных сил» выступали с предложением преобразования нации под лозунгом самоуправления (автономии), настаивали на искоренении отрицательных черт корейской нации, на развитии национальной промышленности и перерождении корейцев в современных граждан западноевропейского типа и также на активном участии в [созданных японцами – Прим. пер. ] органах самоуправления. Наиболее типичными представителями этого направления интеллигенции были выходцы из числа обучавшихся в Японии корейцев – Чхве Намсон, Ким Сонсу и Ли Гвансу. Чхве Намсон не только был членом «Общества по составлению корейской истории», но и, создав теорию о культуре Пурхам (1925-1927 гг.)[5], отнес Корею и Японию к однородной религиозной и культурной сфере (протестантству) и в конце концов стал поддерживать японскую политику синтоизации Кореи (синса чончхэк). В своей работе «Ёкса-рыль тхонхаё пон Чосон-ин» («Взгляд на корейцев сквозь призму истории», 1928 г.) Чхве Намсон отмечал такие отрицательные черты корейского национального характера, как преклонение перед старшим (сильным), подверженность внешнему влиянию, слабая способность к организации, болезнь формализма и склонность к разногласиям, и подчеркивал, что корейцы должны осознать свою неполноценность (пульгу мисонджа). И Ли Гвансу в 1922 г. в статье «Минджок кэджорон» («Идея преобразования нации») в качестве недостатков национального характера выделял лживость (неправдивость), отсутствие общественного начала, эгоизм, леность, недоверчивость и считал необходимым применять обязательные меры для развития промышленности и подъема образования. Затем в 1924 г. он опубликовал статью «Минджокчок кённюн» («Национальные задачи»), в которой выступил с защитой идеи автономии (самоуправления при японском господстве – Прим. пер.). Хотя идея преобразования (кэджо) нации могла иметь определенный эффект для внедрения западных ценностей, она оказала крайне отрицательное влияние на национально-освободительное движение, т.к. проповедовала нигилистическое отношение к нации и ее истории.

Сторонники выращивания «реальных сил» в качестве конкретных мер развернули через органы печати движение за просвещение народа и ликвидацию неграмотности, движение за учреждение народных университетов, а также движение за поощрение производственной деятельности, т.е. за развитие промышленности. Поставив целью учреждение высшего учебного заведения (университета), Хан Гюсоль, Ли Санджэ и другие, всего 91 человек, создали «Миллип тэхак соллип кисонхве» («Учредительный совет по созданию народного (частного) университета», 30 марта 1923 г.) и развернули движение по сбору средств на университет. Однако это движение потерпело неудачу из-за противодействия японцев и недостатка денежных средств, а японские империалисты, встревоженные движением, учредили государственный Сеульский (Кэйдзё) императорский университет (1924 г.), куда допускалось крайне незначительное число корейских студентов, чем немного умерили стремление к высшему образованию у корейцев.

Движение по поощрению промышленного производства, будучи родственным движению за погашение государственного долга в конце старой Кореи, началось в 1920 г., когда Чо Мансик и др. организовали в Пхеньяне общество «Пхёнъян мульсан чаннёхве» («Общество по поощрению промышленного производства»), а в 1923 г. в Сеуле было образовано «Чосон мульсан чаннёхве» (Корейское общество по поощрению промышленного производства»), развернувшее движение за самообеспечение (чагып чаджок), за преимущественное пользование изделиями внутреннего производства, за экономные расходы, за запрещение пьянства и курения. Хотя это движение, развернувшееся под лозунгом «Одеваться, есть и пользоваться только тем, что произведено корейцами» и преследовавшее цель накопления национального капитала, нашло широкий отклик и распространилось по всей стране, оно не могло достичь больших успехов в условиях, когда оставалась крайне слабой национальная промышленность. Учреждение Ким Сонсу и др. Сеульской прядильно-ткацкой компании было одним из проявлений движения за накопление «реальных сил».

Бóльшая часть непримиримых националистов эмигрировала за границу, поэтому их влияние внутри страны было невелико. Однако ряд ученых-страноведов и религиозных деятелей, решительно защищая национальную культуру, стремились развить у корейцев антияпонское сознание национальной независимости.

Чан Джиён, ученик Чу Сигёна, а также Ким Юнгён и др. организовали «Чосон-о ёнгухве» («Общество по изучению корейского языка», 1921 г.), продолжившее дело Кунмун ёнгусо (Института по изучению национальной письменности, существовавшего в конце периода Чосон), и оно вело активную деятельность по изучению и распространению родного языка. Впоследствии это движение было продолжено «Чосон-о хакхве» («Корейским лингвистическим обществом», 1931 г.), которое стало самым мощным антияпонским движением в области культуры.

Среди историков широкое антияпонское движение развернули Син Чхэхо и Пак Ынсик. Находясь в эмиграции в Китае, Син Чхэхо создал и опубликовал на страницах газет «Чосон ильбо» и «Тонъа ильбо» такие труды, как «Чосонса» («История Кореи»), «Чосон сангоса» («Древнейшая история Кореи»), «Чосон санго мунхваса» («История культуры древнейшей Кореи»), «Чосонса ёнгучхо» («Наброски исследований по истории Кореи»), чем заложил основы изучения древней истории страны и внес крупный вклад в дело пропаганды национального самосознания. Под его влиянием в 1930-е гг. Чон Инбо, Ан Джэхон и др. развернули т.н. «Движение по развитию корееведения» (чосонхак) и заложили фундаментальные основы современного корееведения (хангукхак).

Пак Ынсик, который испугал японцев, написав в 1915 г. книгу «Хангук тхонса» («Трагическая история Кореи»), в 1920 г. написал труд «Хангук тоннип ундон чихёльса» («Кровавая история движения за независимость в Корее»), который систематизировал всю предшествующую историю движения за независимость. Если впервой из названных книг внимание обращалось на национальный дух (кукхон), то во втором автор предсказывал неизбежность поражения Японии в результате объединения сил всех народов мира.

В религиозной области Хан Ёнъун, написавший в конце периода Чосон книгу «Пульгё юсиллон» («Идеи обновления буддизма»), основал «Чосон пульгё юсинхве» («Общество обновления буддизма», 1921 г.) и развернул борьбу против японского «Закона о храмах» (1911 г.)[6], а на создание японцами в 1925 г. Чосон пульгё чунан кёмувон («Главное управление служителей буддийского культа Кореи») он ответил созданием в 1930 г. «Партии буддийского креста» «Мандан»(卍). Затем он сочинил стихотворение «Ним-э чхиммук» («Молчание Господа», 1926 г.), в котором воспевал отечество и страстную надежду на освобождение страны.

Церковь национальной религии Тэджонгё развернула в 1910 г. активное антияпонское движение, но в результате японских репрессий ее глава На Чхоль в 1915 г. покончил самоубийством в храме Самсонса на горе Кувольсан, а при сменивших его Ким Гёхёне и Юн Себоке организация постепенно превратилась в чисто религиозную. Однако японские империалисты продолжали преследовать Тэджонгё как опасную религию и в 1930-е гг. окончательно запретили ее.

2) Социалистическое, рабочее и крестьянское движение

В 1920-е гг. под сильным влиянием революции в России 1917 г. в Корее поднялось национальное движение, которое под социалистическими лозунгами вступило в конфликт с правым националистическим движением. Поскольку социалистическое движение поднималось в мировом масштабе под идейным руководством и при финансовой поддержке Коммунистического интернационала в Москве, Корея также не могла избежать этого влияния. Социалистическое движение зародилось прежде всего в среде корейцев, проживавших в России, и началом его можно считать появление в 1918 г. в Приморье партии Ханин сахведан («Корейской социалистической партии»), организованной Ли Донхви, Пак Э, Ким Нипом и др. После этого появились многочисленные коммунистические организации в Приморье, Амурской области, Москве, Иркутске, Чите и других районах. Подобная обстановка наблюдалась также в Китае и в самой Корее. В начале 1920-х гг. эти многочисленные группы начали движение за объединение, и к 1921 г. они объединились в две крупные группировки с одинаковым названием Корё консандан («Корейская коммунистическая партия»)– Иркутскую и Шанхайскую. Между ними существовали известные разногласия. Если первая из них, состоявшая преимущественно из российских корейцев, в качестве главного лозунга выдвинула строительство рабоче-крестьянских Советов, то другая, состоявшая в основном из эмигрантов-участников национально-освободительного движения, в качестве первоочередной ставила задачу национального освобождения. Председатель Шанхайской группировки Корейской компартии Ли Донхви, пользовавшийся в своей деятельности финансовой поддержкой Коминтерна, дошел до того, что заявил: «Я – человек, который ничего не знает о том, что такое коммунизм», – и участвовал в качестве премьер-министра во Временном правительстве в Шанхае.

В самой Корее в начале 1920-х гг. также появлялись коммунистические организации, состоявшие главным образом из студентов, обучавшихся в России или Японии. К ним относились «Син сасан ёнгухве» («Общество изучения новых идей», 1923), «Хваёхве» («Общество вторника», 1924), «Пукпхунхве» («Общество северного ветра», 1924). С одной стороны, они занимались пропагандой социалистических идей через газеты, журналы и другие печатные издания, а с другой развернули объединительное движение, создав в 1925 г. Чосон консандан (Коммунистическую партию Кореи) и Корё консан чхоннёнхве (Корейский коммунистический союз молодежи). Основу созданной в китайском ресторане «Асовон» Коммунистической партии Кореи составляли «Хваёхве» и «Пукпхунхве», ее ответственным секретарем стал принадлежавший к иркутской группировке Ким Джэбон, а пост ответственного секретаря Коммунистического союза молодежи занял Пак Хонён из общества «Хваёхве». Они получили признание Коминтерна и активно развернули национально-освободительную борьбу: 10 июня 1926 г. во время похорон императора Сунджона они руководили массовой демонстрацией, в 1927 г. объединились с левым крылом националистов и составили организацию «Синганхве» («Общество новых деяний»). Однако из-за жестоких репрессий японских властей компартия троекратно распускалась и снова собиралась, а в 1928 г. была распущена решением VI Конгресса Коминтерна. Коминтерн указывал на ограниченность Коммунистической партии Кореи как «интеллигентской компартии», которая не смогла вовлечь в активную борьбу рабочих и крестьян, из-за чего была раздираема внутренними противоречиями и конфликтами, а также фракционной борьбой, и указал на необходимость восстановления ее в качестве партии, состоящей преимущественно из рабочих и крестьян. Но в результате систематических преследований со стороны японцев партия лишь несла многочисленные потери и вплоть до освобождения страны в августе 1945 г. не была восстановлена, а коммунистическое движение оставалось разрозненным и подпольным.

С другой стороны, в 1920-е гг. появлялись организации рабочих и крестьян, выступавшие против жесточайшей эксплуатации Кореи Японией, причем под руководством социалистов разворачивалось организованное движение сопротивления рабочих и крестьян.

Рост числа корейских рабочих

Источник: Ким Юнхван, Ким Накчун. История рабочего движения в Корее, с. 62.

Динамика развития забастовочного движения

Источник: Ли Чонбом, Чхве Вонгю. Новая и новейшая история Кореи в цифрах. Введение (1995), с.284.

Рабочими организациями национального масштаба, сменявшими друг друга, были прежде всего «Чосон нодон конджехве» («Корейское общество рабочей взаимопомощи», 1920), «Чосон нодон ёнмэнхве» («Корейский рабочий союз», 1922), «Чосон нонон чхондонмэн» («Рабоче-крестьянская федерация Кореи», 1924), «Чосон нодон чхондонмэн» («Рабочая федерация Кореи», 1927) и др. Одновременно с формированием рабочих организаций в 1920-е гг. произошла 891 забастовка (конфликт). Причинами их являлись требование повышения заработной платы, которая у корейцев не составляла и половины того, что получали за аналогичную работу японцы, и установления 8-часового рабочего дня. Наиболее крупной по масштабам была всеобщая забастовка (1928-1929 гг.) трех тысяч рабочих, поводом для которой послужило избиение японским надсмотрщиком корейского рабочего на предприятии одной из нефтяных компаний. Хотя это выступление и закончилось поражением, оно послужило ярким примером того, что рабочее движение приобретало антияпонский характер.

Крестьянское движение поднималось во главе с союзами арендаторов, причем со временем арендные конфликты приобретали все более острый характер: если в 1922 г. произошло 24 конфликта, в которых приняло участие 2,5 тыс. человек, то в 1930 г. число их возросло до 726 с участием более 13 тыс. человек. Из арендных конфликтов наиболее масштабными были конфликты в Амтхэдо уезда Муан провинции Южная Чолла (1923-1924 гг.), арендный конфликт во владениях «Тонъян чхоксик чусик хвеса» (Восточно-колонизационного общества, ВКО) в уезде Чэрён провинции Хванхэ (1924 г.), а также конфликт на плантациях Сосон, принадлежавших акционерному обществу «Фуни» в уезде Ёнчхон провинции Пхёнан (1923-1931 гг.). Арендный конфликт во владениях ВКО носил ярко выраженный антияпонский характер, поэтому инцидент, связанный с бомбовой атакой на помещения ВКО, предпринятой жителем этих мест На Сокчу (1926 г.), имел к этим конфликтам непосредственное отношение.

Антияпонский характер крестьянского движения еще более обострился с созданием в 1927 г. организации «Чосон нонмин чхондонмэн» («Корейской крестьянской федерации»), в рядах которой состояли не только арендаторы, но и крестьяне-собственники, и которая вела ожесточенную борьбу против грабительской политики японских империалистов.