Несколько слов о содержании книги

Глава I.В начале главы дано описание теории дифференциаль­ного анализа. При этом особое внимание уделяется тенденциям современного воспитания, которые в основных своих чертах могут быть охарактеризованы с помощью таких категорий, как беспо­мощность и надежда. На примерах конфликтных социальных си­туаций в воспитании и психотерапии разъясняется понятие акту­альных способностей как центрального аспекта теории дифферен­циального анализа. Вводятся понятия основных способностей, способностей к познанию и любви. Актуальные способности обоб­щаются в типологию, удобную для практического применения.

Глава 2. После объяснения понятия «актуальные способно­сти» предпринимается попытка показать их значение и развитие.

Особую роль здесь играют примеры из психотерапевтической практики. Первичные способности представляются читателю в ви­де цепочке развития. Вторичные способности, поскольку они со­относятся с практикой, представляются на примерах конфликтов как реальные и заданные реакции. Примеры реальных и заданных реакций взяты из психотерапевтической практики. Заданная реак­ция — это не предписание, не рецепт и не универсальное средство, а альтернатива, которая для пациента в его особой ситуации могла бы стать наиболее подходящей. Читатель может сам ввести поня­тия реального и заданного значения в «контрольную ситуацию», руководствуясь своими собственными проблемами.

Глава III. На основе многочисленных примеров описаны 22 наиболее типичные неправильные установки. Большинство внут-риличностных и межличностных конфликтов возникают на основе подобных установок. На них же продемонстрировано значение актуальных способностей, хотя об этом не всегда говорится явно. Все перечисленные в этой главе неправильные установки подраз­деляются следующим образом: общие установки, установки в вос­питании, в межличностных отношениях, в сексуальных отношени­ях, а также установки, касающиеся религии и смерти.

Глава IV. Рассмотрены возможности применения дифферен­циального анализа в воспитании и самопомощи. При этом самопо­мощь не должна заменять психотерапию, осуществляемую специа­листом. Самопомощь учит справляться с теми конфликтами и проблемами, с которыми человек сталкивается ежедневно. Само­помощь, основанная на дифференциальном анализе, подразделя­ется на пять ступеней: наблюдение, дистанцирование, инвентари­зация, ситуативное одобрение, вербализация и расширение цели. Эти пять ступеней подробно описываются на примерах. Особое внимание уделяется возможностям групповой психотерапии: се­мейной, родительской и партнерской. И наконец рассказывается о дифференциально-аналитической психотерапии, которая была ис­пользована в таких важных случаях, как расстройства поведения у детей и сексуальные расстройства. В конце книги, после списка литературы, объяснены психологические, социологические и ме­дицинские термины с точки зрения дифференциального анализа.

Отдельные места книги, особенно восточные притчи и раздел о реальных и желательных реакциях, вполне могут заинтересовать детей.

Автор этой книги не мог, да и не стремился к тому, чтобы решить все проблемы и дать запатентованные рецепты. Он попы­тался разъяснить читателю отдельные, можно сказать, классиче­ские обстоятельства и проблемы, обострить его восприятие и по­казать возможности дифференцирования. Таким образом, книгу надо рассматривать не как четкое руководство к действию, а как изложение методики, находящейся в процессе непрерывного раз­вития.

 

ПСИХОТЕРАПИЯ СЕГОДНЯ

В настоящее время от 60 до 80 % всех заболеваний обусловле­ны психически или, по крайней мере, связаны с психикой.

В ФРГ каждый день оформляется примерно 200 разводов. Количество людей, больных алкоголизмом, постоянно растет. При­мерно 40 % мужчин и 70 % женщин выпадают из трудового про­цесса по причине ранней инвалидности. На 9 миллионов потен­циальных пациентов приходится примерно 500 практикующих вра­чей-психотерапевтов, тогда как, по предварительным "подсчетам, нужны примерно 20 000 психотерапевтов.

Для того чтобы получить психотерапевтическое лечение, па­циент должен ждать примерно 1-2 года, и примерно 6 лет нужно пациенту с психосоматическими расстройствами, чтобы попасть — если он вообще попадет — к компетентному врачу.

Почему так происходит

Потому что лечат симптом, а не человека. Потому что занимаются формой конфликтов, а не их содер­жанием.

Потому что психотерапевт и пациент говорят на разных языках. Потому что сами психотерапевты крайне редко понимают друг друга.

Что можно сделать

Вывести психотерапию из башни из слоновой кости и освобо­дить ее от дурной репутации науки, окутанной тайной.

Использовать все потенциальные возможности, которые таит в себе самопомощь.

Работать с конфликтами не только абстрактно, но и конкрет­но, исходя из того, что представляет собой каждый отдельный конфликт.

Основные цели этой книги:

Помочь человеку, не имеющему психотерапевтической подго­товки (книга предназначена для широкого круга читателей).

Дать полезную информацию практикующим врачам и психо­логам.

Познакомить психиатров и психотерапевтов с новой теорией и новыми психотерапевтическими методами.

Дать терапевту возможность обращаться к пациенту на понят­ном языке, а также дать пациенту почувствовать, что врач понима­ет все его проблемы. Метод дифференциального анализа предос­тавляет всем людям равные условия в области психотерапии.

Чем скорее мы поймем, что психические и психосоматические расстройства содержательно связаны с актуальными способно­стями, то есть с психосоциально значимыми категория, тем в большей степени дифференциальный анализ будет использоваться как теоретиками, так и практиками психотерапии.

 

Глава I

ТЕОРИЯ

ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНОГО АНАЛИЗА

Мысли о воспитании

ТЕНЬ НА СОЛНЕЧНЫХ ЧАСАХ

(восточная притча)

Однажды на Востоке один король захотел доставить радость своим подданным и привез из путешествия солнечные часы. Его подарок изменил жизнь людей в королевстве. Они начали разли,-чать время и планировать свой день. Они стали пунктуальнее, организованнее, надежнее и старательнее, в результате чего обре­ли богатство и здоровье. Когда король умер, подданные стали думать, как им отдать должное его заслугам. И поскольку сол­нечные часы были символом любви короля к своим подданным и причиной их благоденствия, они решили построить вокруг сол­нечных часов великолепный храм с золотым куполом. Однако когда храм был готов и купол возвысился над часами, солнечные лучи перестали попадать на них. Тень, которая показывала время, исчезла, и часы перестали служить людям. Изменились и люди: одни перестали быть пунктуальными, другие — надежными, третьи утратили свою организованность и старательность. Каждый пошел своим путем. Королевство распалось.

Притчу о солнечных часах и затемняющем их великолепном храме можно довольно удачно перенести на ситуацию с воспита­нием. Каждый человек располагает определенным количеством способностей, которые он в процессе своего взросления и своего противоборства с окружающим миром продолжает развивать. Родители (поначалу наиболее важные для ребенка персоны окру­жающего мира), а затем и другие люди, влияющие на его воспитание, могут ускорять или задерживать развитие способностей, которые в начале жизни ребенка еще являются неразвитыми и поддающи­мися формированию. К сожалению, чаще всего происходит задержка развития способностей, как в нашей притче о солнечных часах. Для того чтобы из ребенка сформировать человека по сво­ему образу и подобию, воспитатель выдвигает на передний план определенные социально желательные качества. В этой связи одни способности ребенка хотя и развиваются и дифференцируются, но им уделяется чрезмерно большое внимание, другие же, напро­тив, подавляются и перестают действовать, как чудесные солнеч­ные часы в построенном для них великолепном храме.

ВОСПИТАНИЕ И ПЕРЕВОСПИТАНИЕ

Некоторым читателям может не понравиться то, что мы рас­сматриваем проблемы воспитания в одной плоскости с проблема­ми партнерства, брака и межличностных отношений. Когда мы стали думать о том, допустимо ли вообще подобное сопоставле­ние, мы пришли к признанию неизбежной необходимости отка­заться от узкого взгляда на воспитание только как на процесс влияния родителей на ребенка. Во всех формах взаимного влияния людей друг на друга, а также в процессе формирования установок, ожиданий и устранения конфликтов мы снова и снова обнаружи­вали основные принципы воспитания: не только родители воспи­тывают детей, но и формы поведения детей оказывают воспита­тельное воздействие в противоположном направлении. Поведение родителей было в свое время сформировано их собственным вос­питанием. Сходную картину мы наблюдаем и в партнерских отно­шениях. Стойкий интерес друг к другу, общие цели и, в любом случае, эмоции характеризуют партнерство вообще, которым в этой трактовке являются и отношения родителей и ребенка. Сим­патия или неприязнь, которые формируются в результате парт­нерства, зависят не только от разумности решений или обоснован­ности установок: весь опыт, который человек накопил с начала своего существования и который он отчасти позаимствовал из культурных традиций, накладывает отпечаток на его ощущения, чувства, установки, ожидания и мысли.

Так как каждый из нас связан со своей собственной «сферой воспитания», то очень часто ожидания, направленные на другого человека, не сбываются и люди, как бы говоря на разных языках, в конце концов начинают ненавидеть друг друга. Если эти выводы о партнерстве перенести на всю сферу социальных отношений, куда относятся также взаимоотношения групп, народов, наций и куль­тур, то можно было бы взять на себя смелость и разработать общественную теорию, которая наряду с экономическими пробле­мами выдвигала бы на первый план и трудности взаимодействия.

Конфликты не возникают, как гром среди ясного неба, у них своя собственная история. Пытаясь их предотвратить, мы с надеж­дой обращаем свой взгляд на перевоспитание и пытаемся устра­нить готовность к конфликтам путем «довоспитания». Институтами, которые отвечают за перевоспитание, являются как психотерапев­тическая, так и консультационная помощь. Однако эти институты могут выполнять свою задачу лишь в том случае, если не ограничи­ваются только отношениями между психотерапевтом и пациентом. Для того чтобы перевоспитание было наиболее эффективным, не­обходимо участие самих пациентов в этом процессе.

Таким образом, воспитание и перевоспитание не ограничивают­ся только воспитанием детей, а касаются общих вопросов жизни человека в социуме. Перечислим лишь некоторые из этих вопросов.

Каким образом я научился ненавидеть?

Как получилось, что я терпеть не могу именно этого человека? Почему именно эта черта характера моего мужа (моей жены) заставляет меня лезть на стенку?

Почему этот поступок моего мужа (моей жены) так разозлил меня, в то время как тот же поступок другого человека меня не задевает?

Почему мой ребенок довел меня до бешенства?

Мы подробно обсудим вопросы, которые касаются каждого человека, поговорим о причинах, проверим различные гипотезы и попытаемся найти приемлемые решения.

В заключение приведем известную восточную мудрость:

Если ты дашь кому-нибудь рыбу, Он поест только один раз. Но если ты научишь его ловить рыбу, Он будет сыт всегда.

НЕУВЕРЕННОСТЬ И НАДЕЖДА

Воспитание — это процесс выяснения разногласий, который охватывает различные уровни общения и множество участников. На переднем плане стоят, несомненно, взаимоотношения между родителями и ребенком, которые зависят от выяснения разногла­сий между родителями относительно их представлений о воспита­нии; от отношений родителей друг с другом и с обществом; от влияния социальных учреждений. Воспитание — это дело не только родителей, но всех людей, которые тем или иным образом участвуют в коммуникации и оказывают длительное воздействие. Вместе с общественными изменениями идет изменение привыч­ных стилей и содержания воспитательного процесса. Возможности

и направления развития человека в наше время значительно расши­рились. Но ситуация большего количества возможностей все чаще превращается в ситуацию все большей неуверенности родителей, учителей и воспитателей. Родители ведут себя по-разному: одни действуют осмотрительно, другие все время колеблются, третьи из чувства протеста проявляют провокационную самоуверенность.

«Когда я вечером прихожу домой,— рассказывает один отец,— дети уже в постели. Если они сразу же не засыпают и мешают мне, я даю им шлепок по заду, и тогда наступает тишина. Моя жена наконец признала, насколько хорош этот старый метод».

«Я не бью своих детей,— делится своим опытом другой,— этого больше нельзя делать. Мы ведь современные люди. Я купил своим детям собаку, с которой они играют по вечерам. Им с ней очень весело, и они берут ее с собой в спальню. Они так заняты собакой, что мы целый вечер свободны от них. В конце концов, я ведь имею право спокойно отдыхать, если целый день занят на работе».

Термины «авторитарный», «разрешающий» и «антиавторитар­ный», относящиеся к различным стилям воспитания, не исключают того, что каждый человек имеет свои собственные, особенные методы воспитания, которые к тому же обусловлены конкретной ситуацией. Мы имеем дело с плюрализмом стилей воспитания. Таким образом, недостатка в методах воспитания нет, однако существует недостаточно критериев для оценки уместности мето­да в той или иной ситуации.

Проблемы неуверенности, беспомощности и надежды, с кото­рыми часто сталкиваются воспитатели, носят общий характер. Это заставляет нас рассматривать проблему воспитания в контексте ситуации конкретного человека, ситуации конкретного общества и ситуации всего человечества.

ИЗМЕНЕНИЕ ФУНКЦИЙ ВОСПИТАНИЯ И ПСИХОТЕРАПИИ

Принципы воспитания и психотерапии всегда зависели от представлений о личности в соответствующую эпоху. Эти пред­ставления базируются на опыте, который связан со взаимодейст­вием с родителями и окружающими людьми, а также позаимствован из опыта других людей или из традиций. Воспитание учит человека вести себя так, как это желательно делать в социальном окружении его времени. Оно имеет групповую специфику и — в широком смысле слова — зависит от системы ценностей соответ­ствующего мировоззрения и религии; это относится к каждому из стилей воспитания, какими бы различными они ни были. Другими словами: с помощью воспитания ребенок усваивает нормы, кото­рые являются основой для бесконфликтного общения с другими людьми. Процесс усвоения этих норм мы называем социализацией. Как меняются эти нормы в связи с изменениями, через кото­рые проходит общество в своей истории, и как они соотносятся с тем, что А. Тойнби назвал «уничтожением ценностей»? Оказа­лось, что невозможно найти какие-либо точные и стабильные эталонные системы «правильного воспитания». В прежние време­на пути, критерии, масштабы и цели воспитания предлагала рели­гия. Именно она определяла, что правильно, а что неправильно, что хорошо и что плохо. Так как религии в качестве институтов морали не могли своевременно учитывать требования, нужды и потребности человека в его социальном окружении, их функцию стало выполнять эмансипированное общество, которое и взяло на себя роль носителя социальных норм. В соответствии с этим речь может идти не об уничтожении моральных ценностей, а об изме­нении их функций.

Так возникли и связанные с определенной эпохой взгляды на то, чем определяется поведение человека и какие факторы явля­ются ответственными за развитие человека и нарушения его пси­хики. И если в прежние времена причиной физических и душевных недугов считалось тело, сегодня источник болезней принято ис­кать в окружающем мире (отчий дом, школа, общество и социаль­ные учреждения). Произошли радикальные изменения. «В этом ты похож на своего отца, тот тоже все время лжет»,— часто можно слышать сегодня. «Я такой, каким меня воспитали мои родители, и я не в силах исправить своего воспитания». Физиче­ский фактор и фактор окружающего мира напрямую зависят от другого фактора — от времени.

Если коснуться противоречий в различных стилях воспитания, то фактор времени означает следующее. С ребенком обращаются так, как в свое время обращались с самими родителями или воспи­тателями (идентификация), при этом совершенно не принимаются во внимание требования, которые предъявляет ребенку современная жизнь: «Мой ребенок должен жить так же хорошо, как жил я». Другая не соответствующая времени позиция проявляется, когда родители критикуют то воспитание, которое получили сами, и говорят: «Моему ребенку должно быть лучше, чем мне». Эта позиция так же мало учитывает способности ребенка, как и требо­вания времени. Такие родители и воспитатели принимают во вни­мание только свои желания и конфликты (проекция).

Больше всего, пожалуй, распространена индифферентность. Родители не уверены в себе. Они, правда, знают, что усвоенный ими стиль воспитания весьма проблематичен, и пытаются его мо­дифицировать, но не могут освободиться от идентификации и проекции. Свою непоследовательность они прикрывают маской толерантности: ребенка воспитывают в соответствии с имеющими­ся в данный момент установками, информацией и настроениями

(генерализация).

Фактор времени имеет значение не только для выбора стиля воспитания; он представляет собой сугубо человеческий фактор. В то время как любое животное всегда живет только в настоящем, человек обладает способностью осознавать свое прошлое, настоя­щее и будущее. На любом из измерений он может зафиксироваться посредством переживаний. Результатом этого становятся бегство в прошлое (в одиночество и болезнь), бегство в настоящее (в работу) и бегство в будущее (в мечты). Таким образом, большую часть человеческих конфликтов можно рассматривать как нарушение фактора времени, то есть как недостаточную интеграцию прошло­го, настоящего и будущего. При изолировании фактора времени возникают фиксации, сопротивление и индифферентность. По­следствия обнаруживаются в политике, религии и науке: в 1600 году Джордано Бруно был как еретик сожжен на костре, так как он утверждал, что Земля вращается вокруг Солнца. Несколько лет спустя Галилею под давлением инквизиции пришлось отречься от реальной картины мира. Когда Зигмунд Фрейд доложил венскому обществу врачей о своей теории психоанализа, приведя в качестве примера случай мужской истерии, его приняли так плохо, что он больше никогда не посещал этого собрания. Можно было бы привести длинный перечень подобных случаев.

Воспитание зависит от того образа человека, который принят в конкретное время в конкретном обществе. В развитии человече­ской личности важную роль играет не только его физическое тело и окружающий мир. Гораздо глубже это развитие можно понять, если учитывать многочисленные изменения, связанные с факто­ром времени.

Социальные конфликты и нормы

Значение физических факторов так же, как и значение факто­ров окружающего мира, не вызывает сомнения. Однако трудно сказать, к каким областям поведения относятся психические рас­стройства и межличностные конфликты. Систематическое изуче­ние таких областей поведения открывает перед нами новые эф­фективные методы психотерапии и психогигиены.

ПРИМЕРЫ СОЦИАЛЬНЫХ КОНФЛИКТНЫХ СИТУАЦИЙ В ВОСПИТАНИИ

Когда придут гости, не забудь вести себя прилично.

Давайте зададим себе вопрос о социальных нормах, которые определяют совместную жизнь людей и передаются в процессе воспитания, а также о корректировке этих норм, чем — примени­тельно к каждому индивидуальному восприятию события — и должна заниматься психотерапия. Наблюдения за повседневными конфликтами между родителями и ребенком, ребенком и школой, между самими родителями и в отношениях людей друг с другом в целом позволяют выявить множество содержательных моментов, которые выражаются примерно следующим образом:

Вставай наконец, а то опоздаешь. Ты был точен один-един­ственный раз в жизни — в момент своего рождения (пунктуаль­ность).

Ты, похоже, не умеешь говорить «С добрым утром». Когда придут гости, не забудь вести себя так, чтобы люди не жалова­лись на твое поведение (вежливость).

Не перечь мне! Когда я говорю, чтобы ты сел делать уроки, ты должен меня слушаться (послушание).

Твои вещи опять разбросаны по всей комнате. Помни, их нужно класть на место (стремление к порядку).

Если ты и дальше будешь таким ленивым, мне будет очень стыдно за тебя. Пока ты не сделаешь все свои уроки, ты никуда не пойдешь (прилежание).

После твоих гостей вся квартира перевернута вверх дном.

Когда ты в следующий раз кого-нибудь пригласишь, сделай, пожа­луйста, уборку сам (стремление к порядку, аккуратность, кон­тактность).

Коммуникация между людьми и социальные отношения как таковые, по всей видимости, связаны с подобными темами. Так, разговор, который мать ведет со своим двухлетним ребенком, состоит почти исключительно из таких же требований, пожела­ний, похвал и упреков.

ПРИМЕРЫ СОЦИАЛЬНЫХ КОНФЛИКТНЫХ СИТУАЦИЙ В ПСИХОТЕРАПИИ

Для моего мужа порядок

и пунктуальность — тайна за семью печатями.

В психотерапии за жалобами, страхами, депрессиями, агресси­ей и психосоматическими расстройствами также обнаруживаются мотивы, которые связаны с определенными социальными норма­ми. Так, головные боли, бессонница, внутреннее беспокойство или агрессия могут появляться после неприятностей на работе, после трудного разговора с детьми, при возникновении проблем в семей­ной жизни.

Если говорить, что эти расстройства вызываются большими нагрузками, нужно уточнить, какого рода эти нагрузки. В боль­шинстве случаев в них склонны видеть чрезмерные требования на работе. Однако в действительности существует целый спектр форм поведения и установок, которые несут в себе потенциаль­ные конфликты и в определенных ситуациях могут вызывать их появление. В качестве примеров приведем такие высказывания пациентов:

«Когда я узнаю, что у дочери в школе контрольная по мате­матике, я начинаю ощущать внутреннее беспокойство до тех пор, пока Рената (9 лет) не придещ домой. Если оценка хорошая,

мое беспокойство проходит. Если же контрольная написана пло­хо, у меня начинает болеть сердце» (32-летняя мать троих детей, жалобы на сердце и нарушения кровообращения).

«Мне пришлось уйти с последней работы, хотя она мне очень нравилась, так как я неправильно выполнила некоторые важные поручения, я была недостаточно дисциплинированной, по мне­нию моего шефа. Он всегда раздражался, видя беспорядок на моем письменном столе... я часто опаздывала на 5-10 минут» (27-летняя секретарша, депрессии, жалобы на кровообращение).

«Для моего мужа порядок и пунктуальность — тайна за семью печатями. Мне всегда приходится его долго ждать, пото­му что он никогда не говорит, когда придет домой. Кроме того, он везде разбрасывает свои вещи. Меня это ужасно раздражает» (28-летняя пациентка, сильные головные боли, депрессии и сексу­альные расстройства).

«Я чувствую себя подавленной и страдаю сильной депрессией. Ночью я не могу заснуть, а если все-таки засыпаю, то через час или два я снова просыпаюсь в страхе и не понимаю, где нахожусь. Только после того, как включу свет, я постепенно успокаиваюсь. Часто я бываю очень раздражительной. Началось это два года тому назад, когда мой муж умер от инфаркта. Он был очень перегружен работой и слишком близко к сердцу принимал все свои финансовые трудности. Один работник моего мужа, которому он очень доверял, неаккуратно вел бухгалтерию, так что у нас возникли проблемы с налоговой инспекцией. Кроме того, все вре­мя пропадали товары. Мой муж не смог с этим справиться. После того как он умер, все заботы, связанные с фирмой, легли на меня. Я не знаю, кому доверить ведение дел. У меня больше ни к кому нет доверия, в том числе и к самой себе, потому что я этому никогда не училась и вдобавок сейчас очень перегружена. Мысль о том, что из-за моей некомпетентности наша фирма медлен­но, но верно идет к банкротству, приводит меня в отчаяние» (48-летняя деловая женщина, находящаяся в состоянии депрессии и страха после смерти мужа. В основе ее состояния лежат конфлик­ты, которые относятся к следующим социальным нормам: точ­ность, стремление к порядку, честность, надежность и доверие).

«У меня скоро будет инфаркт, потому что для моего сына Маркуса (5 лет) слова „послушание" и „порядок" все равно, что иностранные».

Последнее высказывание принадлежит 27-летней женщине, страдающей болями в сердце и депрессией; на протяжении каждой недели она записывает в тетрадь, как ведет себя ее сын.

«Воскресенье. Сегодня Маркус должен идти на праздник или со своим отцом, или с детским садом. Он решил пойти с отцом. Только его опять хватило ненадолго. Скоро вернулся домой. Но я его сразу же опять туда послала. Праздник был в парке. Маркус вроде бы опять пошел туда, но в играх не участво­вал. Бродил один по улицам. Делал только то, что хотел. Сего­дня он был послушным. К обеду переоделся без напоминания.

Убрал в шкаф свою одежду.

Понедельник. Бабушку с дедушкой он сегодня вообще не слушался. Им опять пришлось с ним ссориться. Но это на него не действует. Они говорят ему, что все мне расскажут, когда я приду домой. Он только смеется. Однажды им даже пришлось отшлепать его. Это, я думаю, ему на пользу. Сегодня он, по крайней мере, соблюдал порядок.

Вторник. После ванны он пошел под проливным дождем на улицу. Я крикнула несколько раз, чтобы он вернулся. У него ведь к тому же кашель. Маркус вообще не обратил на меня внимания. Сегодня ему нужно было лечь спать пораньше, потому что утром рано вставать. Через некоторое время я пошла посмотреть, спит ли он. А он вытащил свой ящик с конструктором „Лего" и начал что-то строить, причем он лежал в моей постели. Я вообще не знала, как мне лечь в свою кровать. Так он похозяйничал. Все опять было перевернуто. В его комнату и на кухню невозможно было войти. Все опять валялось на полу: детали конструктора, машинки, детали из его ящичка для инструментов. Домой он притащил старые доски и трубы. Ему нравится беспорядок.

Среда. Сегодня он опять похозяйничал в своей комнате. Вытащил из шкафа всю одежду, брюки и обувь разбросал по полу. Тут же лежали его машинки и детали конструктора. Все мягкие игрушки лежали на коврике перед его кроватью. Как только я пришла домой, я велела ему все убрать. Сначала я хотела сделать все сама, но поняла: это было бы уже чересчур. Он должен сам все убрать. Ведь это он устроил такой кавардак. Тут ему никто не помогал.

Четверг. Маркус уже несколько дней не делал уборку в

своей комнате. Ему не мешает беспорядок. Перед тем как уйти на работу, я сказала: „Маркус, сегодня вечером, когда я приду, я хочу, чтобы в твоей комнате был порядок. А то я рассержусь". Тогда он все сделал. Я сказала: „Видишь, как хорошо ты умеешь это делать! Ты прекрасно все убрал! Теперь тебе и за своими вещами нужно лучше следить. Тебе ведь так и самому больше нравится?" Он согласился.

Пятница. Непослушным он стал сразу, как проснулся, хо­тя он должен был хорошо выспаться. Брючки от пижамы он швырнул в коридор, рубашечку — на пол в своей комнате. Я крикнула: „Маркус, убери, пожалуйста. Так нельзя разбрасы­вать свою одежду. Ты уже не маленький". Маркус сделал вид, что ничего не слышал. Мне пришлось убрать самой.

Суббота. Сегодня в Маркуса опять как будто бес вселил­ся. Опять все было не так. Утром он встал с твердым намерени­ем не идти в детский сад. Целый день он бродил по улице. Опять не слушался бабушку с дедушкой. Его комната и моя кухня выгля­дели, как поле боя. Вечером мне пришлось долго приводить их в порядок. Он спокойно смотрел на меня и не сдвинулся с места».

Нетрудно заметить, что в вышеприведенной записи все время повторяются одни и те же нормы поведения: стремление к поряд­ку, аккуратность, послушание, вежливость, честность, пунктуаль­ность, прилежание, бережливость. Мы пользуемся этими и други­ми похожими понятиями, чтобы выразить нашу симпатию и анти­патию, наше удовлетворение и наше неприятие. Они нужны нам, когда мы сердимся или радуемся. Они являются предметом много­численных, часто невысказанных желаний по отношению к наше­му партнеру. Значение, которое им придается, зависит от индиви­дуальной и общественной системы ценностей.

В то время как для одного человека особое значение имеет прилежность, другой почитает стремление к порядку, пунктуаль­ность, вежливость и бережливость. Каждое из названных понятий может быть использовано в широком диапазоне настроений: бла­гожелательно, вызывающе, с настоятельной просьбой, сердито или с отчаянием. Дело может зайти так далеко, что какая-нибудь мать, крайне серьезно относящаяся к порядку, вдруг заявит: «Для меня было бы лучше, если бы моя 17-летняя дочь, которая вот уже несколько недель живет в собственной комнате вместе с подру­гой, забеременела, чем тот беспорядок, который я у нее вижу. Комната выглядит, как настоящий свинарник!"

Проблемы воспитания — как особый случай проблем партнер­ства — пожалуй, редко становятся актуальными исключительно только для детей или для родителей. В первую очередь нужно учитывать отношения детей и родителей друг с другом. По этой причине ниже мы будем рассматривать в качестве объекта воспи­тания не ребенка, а его разногласия с родителями. При этом будет сделана попытка через воспитательный аспект рассмотреть роди­тельские проблемы и партнерские разногласия.

Теория дифференциального анализа

Итак, принципы воспитания и психотерапии зависят от свойств личности. Попытаемся теперь описать образ человека, который по своим психологическим и религиозным представлениям больше всего соответствует современной действительности.

Когда человек рождается, он вовсе не является «чистым лис­том», а, если использовать эту метафору, представляет собой трудно читаемый или еще не прочитанный лист. Способности и возможности — основы развития человека — нуждаются в созре­вании и в действенной помощи окружающего мира. Однако гово­рить о наличии или отсутствии тех или иных способностей трудно. Их замечаешь только тогда, когда они реализуются в достиже­ния — как черные муравьи, которые темной ночью сидят на чер­ном камне. Их совсем не видно, но они существуют и в любое время могут начать проявляться, если возникнут соответствующие условия. У каждого человека есть те или иные способности. Про­явятся ли они в ходе его развития или нет — зависит от благопри­ятных или неблагоприятных условий тела, окружающего мира и времени.

Если мы будем исходить из исследования межличностных кон­фликтов, если мы рассмотрим масштабы ценностей при само­оценке и оценке другими людьми, если мы исследуем критерии воспитания и психотерапии и расспросим об условиях, которые ведут к известным психическим и психосоматическим расстрой­ствам, то за этими расстройствами — по крайней мере в форме глубинных структур — мы заметим недостаточность различения собственных и чужих образцов поведения. Эти образцы пове­дения можно описать с помощью перечня социальных норм, ха­рактеризующихся тем, что в человеческом общении они могут выступать в роли конфликтных потенциалов. К ним относятся следующие нормы: пунктуальность, аккуратность, стремление к порядку, послушание, вежливость, честность, верность, береж­ливость, справедливость, прилежание, старательность, надеж­ность, добросовестность, а также любовь, подражание, терпение, умение ценить «Я», контактность, сексуальность, терпеливость, вера в других или в себя, доверие, надежда, религиозность, сомнение, уверенность и целостность. Эти поведенческие нор­мы мы назвали, как уже говорилось выше, актуальными способ­ностями.

АКТУАЛЬНЫЕ СПОСОБНОСТИ

По своему психологическому содержанию эти категории под­разделяются на две принципиальные категории: вторичные и пер­вичные способности.

Вторичные способности связаны с передачей знаний и, таким образом, представляют собой способности к познанию. В них отражаются нормы социальной группы индивида. К ним относятся: пунктуальность, аккуратность, стремление к порядку, послуша­ние, вежливость, честность, бережливость, справедливость, при­лежность, старательность, надежность, точность, добросовест­ность и т. д.

В бытовых описаниях и оценках, а также во взаимных характе­ристиках партнеров вторичные способности играют решающую роль. Тот, кто считает другого человека милым и симпатичным, обосновывает свое мнение примерно таким образом: Юн органи­зованный человек и очень прилично себя ведет, на него можно положиться». Противоположную оценку дают такими словами: Юн мне не симпатичен, потому что он неряшлив, непунктуален, несправедлив, невежлив и жаден, а также проявляет мало ста­рания».

Так же часто, как и способности, предметом оценки окру­жающих является влияние соответствующих форм поведения на настроение и физическое самочувствие. Так, например, педантич­ность, отсутствие стремления к порядку, гипертрофированная аккуратность, неаккуратность, чрезмерные требования к пункту­альности, отсутствие пунктуальности, навязчивая добросовест­ность или ненадежность могут привести не только к социальным конфликтам, но и к психическим и психосоматическим реакциям.

«Когда я думаю о том, как несправедлив мой шеф, меня сразу начинает трясти и мне становится плохо. Потом у меня появляются головные боли и желудочные недомогания» (28-летняя слу­жащая).

Сильный резонанс, возникающий при нарушениях вторичных способностей, можно объяснить только спецификой эмоциональ­ных отношений между людьми. Выражением этих отношений яв­ляются первичные способности.

Первичные способности — это способности к любви; они фор­мируются с первого дня жизни человека благодаря его контакту с окружающими людьми. К ним ртносятся: любовь, терпение, обра­зец/подражание, чувство времени, контактность, сексуальность, доверие, ожидание/вера в других и в себя, надежда, вера/религи­озность, сомнение, уверенность и единство/целостность.

Некоторые из этих понятий в обыденной речи редко употреб­ляются для обозначения «способностей» в узком смысле слова, как, например, подражание, сомнение, уверенность и единство. Отчасти это психические процессы, в которых проявляются спе­цифические способности, отчасти — результаты этих процессов. В качестве типичных в этом смысле проявлений они могут быть отнесены к группе способностей. Под ними понимаются не «чисто изолированные факторы», ибо они имеют тесную внутреннюю связь друг с другом.

Говоря о первичных способностях, мы вовсе не подразумева­ем, что они важнее вторичных. Понятие «первичные» лишь указы­вает на то, что эти способности касаются эмоциональной сферы, близкой к сфере «Я». Первичные способности представляют со­бой базис, на котором стоит надстройка вторичных способностей. С точки зрения содержания, первичные способности базируются на опыте, который был накоплен относительно вторичных способ­ностей. Приведем в качестве примера высказывание 22-летней па­циентки:

«Я больше це доверяю моему мужу, потому что он ненадежен и непунктуален...»

И наоборот, первичные способности усиливают вторичные.

Это видно из слов 29-летней пациентки:

«Сфера, в которой я проявляю нетерпимость,— это поддер­жание порядка. Когда моя 8-летняя дочь неаккуратно делает домашние задания, я расстраиваюсь. Я теряю терпение и могу

страшно разозлиться».

Вторичные и первичные способности обладают функциями на­падения, защиты или же обвинения.

«Я терпеть не могу моего мужа; я не хочу иметь с ним сексуальных контактов, потому что он не моется и все разбрасывает. Как только я представлю себе запах его тела, у меня пропадает всякое желание" (24-летняя секретарша, имеющая сек­суальные расстройства и проблемы с кровообращением).

12Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: