Миф 4. Кризис 2008 года уникален – ничего подобного никогда не было

Миф 4. Кризис 2008 года уникален – ничего подобного никогда не было

Он продлится много лет и приведет к краху капитализма и общества потребления

Финансовый кризис 2008 г. породил новое поколение Кассандр – предсказателей грядущих экономических катастроф. Нуриэль Рубини, профессор экономики Университета Нью‑ Йорка, известный своим пессимизмом, стал любимцем прессы и одной из самых значимых и цитируемых фигур. Газеты и журналы США от лево‑ голливудской Los Angeles Times до модно‑ влиятельного журнала Salon пестрят сообщениями о новой Великой депрессии. Да и Бен Бернанке, председатель ФРС США, самые известные академические работы которого как раз о Великой депрессии, всерьез задумывается о том, как бы кризис не превратился в катастрофу.

На самом деле достаточно большие спады экономической активности случаются регулярно, так что анализ прежних катаклизмов поможет понять сегодняшний кризис.

В своей недавней работе «Макроэкономические кризисы с 1870 года» известный экономист Роберт Барро и аспирант Гарварда Хосе Урсуа вычислили среднюю вероятность экономической катастрофы (которую авторы определяют как падение ВВП или агрегированного потребления как минимум на 10 %). Она равна 3, 6 % в год, и если это все же случилось, то в среднем продолжается 3, 5 года, а ВВП или потребление падают на 21 %. Один из самых интересных результатов – то, что распределение вероятности экономических колебаний не является нормальным, у него так называемый толстый хвост. Другими словами, экономические катастрофы происходят чаще, чем можно предсказать, исходя из колебаний ВВП во время обычных циклов деловой активности.

Экономисты, которые пытаются определить вероятность серьезного экономического кризиса, обращаются либо к американской Великой депрессии, либо к периоду после Второй мировой войны, довольно спокойному для развитых стран. Что же получится, если проанализировать более обширную базу данных? Обычно для исследований долгосрочных тенденций экономисты сразу же обращаются к своей «библии» – справочнику известного историка экономического роста Ангуса Мэддисона. Но Барро и Урсуа предостерегают: как раз для исследований экономических катастроф эти данные не очень подходят. Например, Мэддисон сообщает, что ВВП Мексики непрерывно рос с 1910 по 1919 г. – а ведь это годы революции и гражданской войны и, судя по отрывочным данным, годы экономического кризиса.

И это только один из примеров неточностей. Поэтому авторы статьи собрали свою собственную базу данных по ВВП для 35 стран и по агрегированному потреблению для 22 стран. Тут есть и развитые, и развивающиеся страны. Самые старые данные – из Швеции – начинаются в 1800 г. Почему важно отслеживать динамику не только ВВП, но и потребления? Дело в том, что при падении ВВП потребление может не сократиться или сократиться лишь незначительно. В этом среднему жителю страны экономический кризис не так уж и заметен – сбережения используются, чтобы сгладить эффект временного падения дохода. Например, в переходных экономиках (в том числе и в России) спад потребления в 1990‑ е гг. был менее глубоким, чем спад ВВП.

Какие же макроэкономические кризисы самые важные? Вот список наиболее значимых: Вторая мировая война, Первая мировая война и Великая депрессия, кризисы начала 1920‑ х гг. и кризисы в Латинской Америке во второй половине ХХ в. С 1870 г. экономика стран из базы данных исследователей Барро и Урсуа претерпела 87 значительных кризисов снижения потребления и 148 кризисов снижения ВВП. Интересно, что во время войн спад потребления значительно больше, чем падение ВВП. Дело в том, что в военное время государство увеличивает военные расходы и вследствие повышения налогов или других механизмов ограничивает потребление граждан.

Рассмотрим самые значительные кризисы. Вторая мировая война привела к кризису в 22 из 35 стран, потребление упало в среднем на 35 %. Первая мировая война – к кризису в 19 странах со спадом потребления на 24 %, Великая депрессия – к кризису в 18 странах с падением на 19 %. Для стран – членов Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) период после Второй мировой войны был сравнительно спокойным: всего лишь девять кризисов потребления. Тут отличилась Исландия с четырьмя кризисами, связанными с рыбной промышленностью. Но в остальных странах за этот период произошло 28 кризисов со средним падением потребления на 19 %. Тут и финансовый кризис в Азии, и долговые кризисы в Латинской Америке начала 80‑ х гг., и падение потребления в Чили на 40 % в 1976 г. после прихода к власти Аугусто Пиночета.

К сожалению, в публикации «Макроэкономические кризисы с 1870 года» нет России (и СССР). Авторы сообщили, что они только работают над включением ее в базу данных. Посмотрим на сведения из других источников. Для СССР один из самых больших экономических кризисов был, конечно же, связан с Великой Отечественной войной. Данные по ВВП и потреблению за этот период у отечественных и иностранных авторов не совпадают. Мы приведем цифры одного из самых авторитетных экономических историков, изучающих Россию, Марка Харрисона из Университета Уорвика. В своих книгах – «Бухгалтерия войны» и «Экономика Второй мировой войны» – он показывает, что советский ВВП (в постоянных ценах 1937 г. ) в 1940 г. упал на 34 % – с 253, 9 млрд руб. до нижней точки в 166, 8 млрд руб. Потребление значительно снизилось и в 1941 г., и в 1942 г., но достигло нижней точки в 1943 г. – на 40 % ниже, чем в 1940 г. По его же оценкам, СССР потерял в войну 25 % физических активов и 18–19 % человеческого капитала. Стивен Бродбери и тот же Марк Харрисон приводят данные и по Первой мировой войне в энциклопедии New Palgrave Dictionary of Economics, вышедшей в 2008 г.: с 1913 по 1917 г. российский ВВП упал на 30 %. Данные по падению ВВП в России в начале 1990‑ х гг. тоже не очень надежны. По данным Всемирного банка, ВВП на душу населения в постоянных долларовых ценах упал на 40 % с 1990 г. до нижней точки в 1996 г., а потребление домохозяйств – на 12 %. Такая большая разница обусловлена тем, что одна из основных причин падения ВВП – значительное уменьшение государственных инвестиций. В связи со сложностью пересчета цен и других эконометрических проблем погрешности в российских данных, вероятно, очень велики. Но можно утверждать, что экономический кризис начала 90‑ х сопоставим с Великой депрессией в США. В ХХ в. в России и СССР случались и другие кризисы, о которых у экономистов нет точных данных. Скорее всего, падение потребления и ВВП во время гражданской войны было более значительным, чем во время мировых войн, да и голод 1921–1922 гг. и 1932–1933 гг. был беспрецедентной катастрофой для потребления.

Хотя экономические катастрофы происходят чаще, чем кажется, все же кризисы падения ВВП или потребления катастрофических масштабов – более чем на 20 % – очень редки. Поэтому нет оснований считать, что нынешний кризис перерастет в катастрофу, сравнимую с Великой депрессией. О сокращении американского ВВП на 29 % (как во время Великой депрессии) речи пока нет. О кризисе общества потребления говорить вообще бессмысленно. В ближайшие годы мы, безусловно, увидим сокращение потребления в развитых странах. В худшем случае на несколько процентных пунктов. Впрочем, как показывает опыт предыдущих катастроф, даже после падения этого показателя на 10–20 % общество потребления быстро восстанавливалось.