Лекция вторая, ознакомительная.
Конспект дракона Лекция первая, вводная. Я летел по небу, высматривая беглянку. Виконтесса бодро чесала по лесной тропинке, как мышь, на которую навизжала испуганная девица: целенаправленно и с достоинством, даже слегка повиливая задом. Конечный пункт ее назначения маячил на горизонте. Над воротами сего чародейского учебного заведения гордо красовалась надпись: «Хармирская региональная естественно-магическая нерасовая школа». Аббревиатура «ХРЕНШ» впечатлила меня еще и тем, что какой-то умник исправил последнюю руну с «Ш» на мягкий знак, отчего все название учебного заведения обретало новый, сакральный смысл. Виконтесса наддала, я припустил во все лопатки. Не успел. Поганка юркнула в ворота раньше. А так заманчиво было её цапнуть в когти и уволочь обратно к папашке. Кошель с авансом согревал душу, однако в ушах звучал голос виконта: «А сумеешь найти ей путного нормального и богатого мужика и выдать замуж – премия в двойном размере. Если же зараза за смазливого голодранца выскочит – считай, провалил задание». За «доставку дочурки в состоянии незамужней кондиции» конт обещал тридцать злотней, что было тоже заманчиво. Но моя алчная драконья натура жаждала все шестьдесят, а посему я вознамерился впихнуть эту пигалицу под венец. Даже связанной. «Можно и жениха тоже связать, если будет артачиться, а духовника – закоптить….» - подумалось мечтательно. Во двор школы я спускался преисполненный готовности убеждать. Зря старался. На меня неслось, трепыхая рукавами мантии, как раскормленная на норковых хлебах моль крыльями, нечто профессорообразное. - Дормидонт Горынович, а мы вас так рано не ждали! Сказали же, что вы только в середине семестра прилететь сможете, чтобы лекции по древнемагической лингве прочитать, а вы… - парламентер растерялся.
А я понял – это мой шанс! И даже трешки на подкуп правящей верхушки в лице директора тратить не придется. А то, что я стал Дормидонтом, вместо Шупашкара, так не беда, хоть Акакием, лишь бы до этой мелкой козявки добраться. - Выкроил времечко пораньше…, – протянул я туманно. - Конечно-конечно, - засуетился мантийник (впоследствии оказавшийся завучем по расписанию). - Для нас это честь: светило магической науки согласилось лекции нашим оболтусам прочитать. У нас это первый опыт… Про «первый опыт у людей» я помнил только в контексте брачной ночи. На роль же девственницы после алтаря стоящий передо мною мужик, мягко говоря, не совсем подходил, но людям виднее... - А вы сможете уже завтра прочитать первую лекцию? – меж тем благоговейно вопросил преподаватель. Я лишь важно кивнул головой, - смутно припоминая, что из древнемагического языка помню лишь мат. Как ни странно, но с этим завучем мы сошлись быстро. Он оказался мужик по нынешнему времени экзотичный, т.е. нормальный, несмотря на педагогическую профессию. Он выделил мне ангар, поставил на довольствие и всучил расписание. Убедив себя, что надо расти духовно, больше читать, я принялся читать полученную писульку.
Лекция вторая, ознакомительная. - Первый курс, погодники? – я оглядел группу, испытывающую острую жажду знаний. Вот только судя по перегару у некоторых, утоляли студиозусы ее преимущественно вином. - Ага, – подтвердили несколько из них. На заднем фоне среди первокурсников заметил знакомую девицу. Поганка уже усиленно строила глазки какому-то плечистому молодчику, не замечая меня. То, что с ее цыплячьей грудью шансов окольцевать этого принца столько же, как у аксакала-метросексуала, она, похоже, была не в курсе. О том, что будущая жертва виконтессы именно венценосная особа, можно было догадаться по аристократическому взгляду, дорогому камзолу, манере общения и подобострастию некоторых студентов, а так же по короне, венчавшей чело блондина. Ну скажите, какой еще дебил, кроме принц, будет носить ее каждый день? Хотя… я слышал, есть такая раса – стилисты, которые еще не такую хрень на себя нацепить могут…
- Ну, раз пришли, тогда начнем. Будучи боевым драконом, еще в военной учебке я уяснил: хороший студент знает предмет лучше плохого преподавателя. А у нас же с адептами была история прямо как у легендарных героев эпоса: лучницы Каплан и вождя орков Ильича. В смысл: Каплан стреляла в Ильича. Умерли оба. Ничья. Вот эта самая «ничья» и уравнивала мое положения с будущими светочами знаний: и у них и у меня изучение древнемагического было в основном нецензурным. Хотя, к своей чести, я за лучину до начала занятий узнал о лингве, которую мне предстояло преподавать больше, чем до того за всю свою жизнь (и все это из взятой напрокат из местной библиотеки методички). Студенты расселись прямо на полу ангара. Я же внимательно осматривал группу, убеждаясь, что чем проще специальность, тем симпатичнее бывают адептки. Или это влияние местного принца? Вон одна аж выставила все свое богатство наружу. Хотя впихнуть его в максипояс и ленточку поперек груди, стилизованную под корсет, было бы весьма проблематично… Как-никак, впереди два бивня мамонта, сзади корма баржи, не иначе. Хотя я таких телесатых люблю, есть за что ухватить, есть что пожевать… *** - Ну что же, для начала мне нужно оценить уровень ваших знаний. Как говорили наши далекие предки: окса уке (пер. с марийского «денег нет ни ***, совсем нет» здесь и далее прим. автора), - бодро провозгласил я первое, пришедшее на ум. – Итак, кто первый? Студенты, не иначе репетировавшие этот жест на синхронность не одну неделю, как один опустили глаза долу. - Я! – спустя некоторое время, и мужественно заикаясь, промолвил принц. Похоже, его генеалогическое древо, в котором наверняка затесался не один пучок героев, не позволило ему постыдно дезертировать перед лингвой. Улёгшись на живот, милостиво кивнул. Корононосный громко сглотнул. - Итак, уважаемый… - оставил паузу, затянувшуюся настолько, что я с любопытством начал наблюдать за мухой, кружившей под потолком. Наконец не выдержал: - Как бишь вас?
Будущая жертва матримониальных планов виконтессы растерялся от неожиданности: королевских особ обычно знают в лицо. Ну, на худой конец в профиль, отчеканенный на монетах. Принц его, в смысле профиль свой, и продемонстрировал. Вертелся он, как пьяный флюгер в ветреный день минут пять. Пока голубокровный мотал башкой (волосы его при этом конской гривой мотылялись из стороны в сторону, а девки, глазея на это, хором томно вздыхали), я зевал. - Может, хватит работать вентилятором и вы представитесь, наконец? – подперев морду лапой, вопросил я. Принц покраснел аки голая девка в бане, к которой завалилась с предложением о тесном горизонтальном сотрудничестве толпа лесных татей, но все же выдал: - Я королевич Изитиргордирсомверг семнадцатый, Лучезарный! – отчеканил он. Мне оставалось лишь посочувствовать подданным его королевства. Это же скольким поколениям его народа пришлось ломать язык, выговаривая имечки его шестнадцати предшественников и его самого? Я извращенцем, увы, не был (даже глубоко в душе), поэтому, ничтоже сумняшеся, сократил позывные принца: - В общем так, Изя, раз вызвался первым, будь добр, назови пять крылатых выражений на лингве. – и мстительно добавил: - любимых. Венценосный старательно протараторил пятерку фраз и их перевод. Судя по тому, как он выплевывал знания - боялся, что забудет последние, пока произносит первые. Сказать, что я что-то понял, значит признать меня телепатом и гением в одном флаконе. Я не понял ни морковки. Зато глумливо потянул: - Ну, произношение у тебя, дорогой мой, хромает, ударение в словах ставишь на предпоследний, а надо на последний слог и… Как ни странно, вспыхнул не принц, а та самая сисястая поклонница – любительница лоскуточков в форме корсетов. - Да это вы ничего не понимаете! Он, он… он киндервунд и этот… олигофрен! – выдала девица. - Может, хотя бы «рефрен»? – тактично поправил я, памятуя, что рефреном на сленге называют еще и правящую верхушку, а не только главную музыкальную тему. – Или олигарх на худой конец?
- И это тоже! – не смутилась девица. – А конец у него и вовсе не худой! Так и тянуло уточнить: «А про конец вы уже проверяли? Или это так, со слухов?». Однако спросил иное: - А вы, простите, барышня, кто будете сами? – решил полюбопытствовать. - Я-то? - девица гордо выпятила верхние пищеблоки для младенцев (так же предназначенные для привлечения спонсоров). – Попаданка я, Маргарита, с Земли. Я мысленно содрогнулся. Мне вспомнилась одна такая «попаданка»: очутилась как-то в моей пещере и долго орала и материлась: где ее эротишный кентавр, который когда надо мужик, а когда не надо – жеребец (чем один отличается от другого – так и не понял) и почему я не удовлетворяю ее сексуальные фантазии. Если и эта такая же… Любительница выставлять товар лицом о моих мыслях не подозревала, ибо вещала: - А вот ты, ящерица ощипанная, не смеешь …. Договорить она не успела, на мою защиту поднялась… виконтесса: -Сама ты курица ощипанная! Это мой дракон, и не смей его обзывать! Я умилился: первый раз за мою честь, кажется, будут драться. И даже не благородные рыцари, а дамы. Судя по лицу принца, ему в голову пришла эта же мысль, и он шепотом спросил: - Поверь моему опыту, лучше их не разнимать… Покосился на корононосного: да, у этого зрительский опыт по боям без правил среди дворцовых фрейлин наверняка был немалый, - и подумал: «А парнишка-то ничего. Может и пожалею я его и не женю даже… А может, пожалею себя, и женю». *** - Тогда может сделаем ставки? – предложил я, памятуя о том, что денег у дракона всегда мало, даже когда их много. - На кого ставишь? – глаза принца загорелись. - На виконтессу! – заявил гордо, памятуя, как она разогнала толпу селянок, жаждущих исполнения супружеского долга не отходя от входа в пещеру. - Идет. Двадцать злотней, - определил этот венценосный прощелыга. - Против камушка из твоей короны. В общем, занятие прошло весело: и лингвой позанимались (правда, не совсем цензурной, по совести сказать, больше матюговой, но позанимались же), и народ доволен остался (когда еще за бесплатно на женские бои посмотрят?), и я в коллекцию камешек приобрел, а виконтесса – фингал (себе) и два клока волос (вежливо, хуком слева, позаимствованных у противницы). В общем, быть преподавателем мне начало нравиться.
Факультатив Вечером того же дня, после того, как я закончил просветлять отроков всех рас и мастей в области золотой (и прочно мертвой) лингвы, ко мне в ангар явилась виконтесса. Пигалица заявила с порога, что мою честь блюсти больше не намерена, хоть я ей и друг. А помнится в день нашего знакомства, я был ею поименован как «упыристый парнокрылый козел» (до сих пор пытаюсь представить этот кошмар генетоков, увы, воображение все так же пасует). Вот что месяц в пещере наедине со мной с девкой сделал… она теперь меня другом считает. Прям так и сказала:
- Ты не мой бой-френд, чтобы я за тебя морду всяким лохушкам метелила! Я был польщен, правда, что за зверь такой «бой-френд» так и не понял, потом в словарике посмотрел, а в тот момент подумал, что это то же самое, что и «бой-баба», только для мальчиков. В общем, растрогался я (особенно помог в этом деле камушек выколупанный из короны принца и нежно гревший мою драконью натуру) и сказал, что помогу ей женить на себе этого королевича. Малявка просияла так, будто уже шла по центральной площади с гордо поднятой головой, оторванной у своей врагини. Сказано-сделано. Как только пигалица ушла, решил поискать для начала принца и провести с ним душеспасительную беседу о браке и армии, подготовить, так сказать, мужика к будущим прелестям. Обнаружил грустящего аристократа на пеньке у пруда. Парень был занят высокоинтеллектуальным трудом: плевал на дальность в воду и попивал пиво. Присел. Разговорились. Я поведал о своем боевом прошлом (о том, как драил клозеты, упомянул аж три раза, о тоннах перечищенной картошки – два раза. Это впечатлило королевича больше, чем все показанные боевые ранения). Корононосный пришел к вводу, что служба – дело опасное для здоровья (я его не разубеждал, лишь кивал, помалкивая, что жизнь с тещей порою похлеще салочек на минном поле, потому как на поле может и пронесет – не рванет, а «родительница жены» рванет точно). - А возраст-то у тебя призывной… - подводил я юношу тактично к обрыву всех надежд и мечтаний, шваберкой прямо подпихивал. - Не, не пойду в армию, а то еще убьют… или того хуже, туалет мыть заставят. А может, мне детей двоих завести? - с надеждой в нетрезвых глазах заявил он. - Можно, для верности не двоих, а сразу побольше, чтобы наверняка. А чтобы они точно были вашими... надо это – жениться. - Не, если женюсь – меня тогда родители убьют, - икнул парень и сокрушенно добавил: – повесил бы того, кто эту службу придумал! - Так ее твой батенька и придумал, вместе с повсеместной воинской повинностью. Небось и тебя сюда прислал, чтобы от армии откосил? - Ну да… - смущенно протянул корононосный, а потом побултыхал остатками пива и выдал: - Знаешь, у меня есть стойкое желание – сегодня приобщится к мудрости. - А это как? - Ну, один умный, кажется Хайам, сказал, что запрет вина считаться должен с тем, кем пьется, и когда, и много ли и с кем. Когда соблюдены все эти оговорки, пить - признак мудрости, а не порок совсем. Так вот – твоя компания вполне подходящая, вино тоже ничего, так что…. - Польщен и не могу отказаться – помог пареньку я. Увы, утро у меня началось не с потягивания от гребня до хвоста, а с ора долбанутого горна и попытки осознать: кто я, где я и куда я сегодня проспал.
Отмененный практикум Дудел в свистульку паренек настолько тощего и ботаничного вида, что по ощущениям его можно было перешибить соплей, причем даже не моей (к слову, своей я как-то, чихнув, рыцаря нечаянно прихлопнул… хотя, может, он умер от ядреного пламени, последовавшего за чихом?), а козявошной. Доходяга одернул мантию, болтавшуюся на нем не хуже, чем на бельевой веревке, поправил очки и голосом будущего великого лектора (то бишь нудным и навевающим зевоту) провозгласил: - Многоуважаемый Дормидонт Горынович! Я староста группы. Мы пришли на практикум... Я же с трудом разлепил глаза и понял, что ненавижу гномов. Всех. Особенно древних. Особенно одного, изобретшего самогонный аппарат. Во мне бродили обрывки мыслей и полноценные последствия пивасика, который мы с принцем после полирнули сидром, а за ним и самогоном. Поэтому поутру было ощущение, что во рту какой-то дятел-стахановец выдолбил дупло, свил там гнездо, а потом, улетая, еще и нагадил… Я осоловело почесал затылок и изрек: - А знает ли адепт, что теория пересекается с практикой часто лишь в названии науки? В нашем случае – давно и глубоко покойной… Смекаешь? Что сказал, к слову, сам до конца не понял. Но видать, чем запутаннее речь, тем она страшнее. Дохлый староста страдал теловычитанием (поскольку телосложением этот суповой набор назвать было нечестно по отношению к природе), но не слабоумием, а посему всю группу сдуло как ветром. Я же бессовестно продрых до обеда. Проспал бы еще дольше, но тут притопала виконтесса. Мелкая, сев на пороге, печально изрекла: - Все, жизнь кончена! - Чего это вдруг? - Магистр по летоведению сказал, что я никогда не смогу сдать экзамен по управлению метлой, - она звучно высморкалась в рукав. – А еще добавил, что так бездарно ему зачет еще никто не сдавал. - А что завалила, теорию или практику? - Нет, если бы. Два дерева, четырех одногруппников и тещу директора академии. Мозги начали соображать и я поспешил утешить малявку. - Не переживай. Теща тебе взаимозачетом пойдет за два предыдущих столкновения, так что считай, что никого не завалила. - Точно? - Поверь моему опыту...
Коллоквиум Увы, опыт-опытом, а теща оказалась мегерой. Как по характеру, так и по расе. Я лишь посочувствовал ректору с таким родством (и не важно, что он – вампир, кровь из него пила родительница жены исправно) и порадовался, потому как гипсовая мумия, которую сейчас напоминала почтенная фрау, не могла даже говорить, а могла лишь выразительно моргала. Ректор вяло отчитал виконтессу при всех, а потом вызвал к себе в кабинет и заявил, что его благодарность пигалице безгранична в пределах разумного: помочь там с учебой, отдельную комнату выделить. Мелкая на это заявила, что учеба ей до замкового шпиля - дескать, она получила отличное домашнее воспитание: мама занималась с ней по истории, литературе и математике, полагаясь на учебники, а отец - по поведению, полагаясь, в основном, на ремень. Ректор от этой фразы расслабился, думая, что обойдется без услуг с его стороны. Зря… Пигалица приосанилась и выдала: «Хочу замуж!». Ректор икнул, не иначе вспомнив моровое поветрие прошлых лет, когда сразу каждая из адепток первого курса решила, что он – тогда еще холостой и не седой – ее персональная судьба. Я же от неожиданности даже подслушивать под окном на мгновение перестал, оценив прыткость виконтессы. - Знаешь, я уже немного того… женат, - выдал спустя пару минут ректор. -Да зачем вы мне нужны такой… – малявка в последний миг прикусила язык и добавила, – Вы же уже это…. прихватизированный. А мне того, холостой, непотасканный нужен,- и веско добавила: - Принц. - Я подумаю, - туманно заверил директор.
*** Вечером пришла мелкая и обрадовала: директор, не будь дурак, устроил таки ей свидание с принцем, совместив обещание с общественно-полезным трудом. Припахал обоих подготовить материалы для коллоквиума по некромантии. А именно: отрыть гробы стандартных размеров с соответствующим содержимым. Я представил себе эти «стандартные»: аршин на три для людей, вампиров и эльфов, два на четыре для оборотней и орков и семь на семь для виверн, пегасов и прочих, для драконов же размер был, как говорят, макси плюс. Представил, как эти двое будут проводить время, полное романтики: ночь, луна и звезды, поющие цикады, слаженный стон мужчины и женщины, тягающих гроб размера икс-икс-ель из могилы на кладбище. Красота и позитив. Кладбище, к слову, мне всегда казалось жутко позитивным местом: где еще разом увидишь столько плюсов (и пусть некоторые ворчуны называют их крестами). Мои мечты прервала мелкая: - Ну, так ты посидишь в засаде, пока я принца соблазняю? Признаться, меня первый раз приглашали держать свечку. Хотя может у людей это особая форма уважения – звать друга в качестве наблюдателя за процессом брачных игр, а возможно, и спаривания…
Большой практикум Поскольку мелкая пояснила, что нужен я ей исключительно для того, чтобы засвидетельствовать, дескать, девичья честь опорочена и принц после проведенной совместно ночи обязан просто на ней жениться, я решил подстраховаться. Слово дракона против слова принца – тут еще поспорить можно. Поэтому позвал на всякий случай с собой группу боевых магов третьего курса (у которых старостой был как раз тот анарексичный рыжий смекалистый паренек с горном), обозвав занятие большим ночным практикумом. На всякий случай прихватил и хоганова дланника, который возвращался из храма и подметал рясой дорогу. Правда, мнения старика на счет того, хочет ли он участвовать в «большом практикуме» я не спросил, просто сгреб в лапы, а потом десантировал на макушку кладбищенского тополя. Ему то не все ли равно, в каком месте своему богу молиться: у алтаря или на макушке дерева. С верхушки тополя молитва может даже быстрее дойдет – к небу же ближе… Адептов же рассадил по кустам, предварительно предупредив, чтобы не высовывались и конспектировали все услышанное, при этом помечая, как часто объекты будут использовать в своей речи лингву. Сам же засел в свежевыкопанной просторной могиле. Потянулись часы ожидания. Я уже было задремывал, когда показались виконтесса с принцем. Пигалица была облачена в настолько облегающие штаны и обтягивающую грудь рубаху, что места для воображения просто не оставалось. Не иначе эта козявка руководствовалась принципом: для того, чтобы соблазнить мужчину требуется «упакованная» женщина и не требуется большого ума. Она то и дело останавливалась, ставила рядом с тропинкой корзинку, из которой доносились настолько вкусные запахи, что у меня сводило живот от голода (судя по урчанию из кустов, не я один вожделел сейчас не на обтянутый тканью и трещащей по швам виконтесский тыл, а на содержимое ручной клади) и, оттопырив попку, поправляла шнуровку сапога. Принц же, собака, с одобрительным взглядом взирал как на корзину, так и на бампера девчонки. Наконец, эти двое добрались до могилы. Судя по размерам, здесь когда-то давно почил вечным сном тролль. - Копай! – обратился принц к пигалице, сгрузив с плеча лопату. - Я не умею, - надулась мелкая – сам копай! - Вот еще. Я же аристократ! Мне по положению не положено! – выдал корононосный. - А мне по половой принадлежности! – не сдавалась пигалица. – Я девочка. Мне крестиком вышивать положено, суп варить и детей рожать в перерывах между балами. - Ладно, - махнул рукой принц. – Давай поступим проще: я знаю заклинание, которое вытащит гроб из ямы. Воспользуемся им. А ректору скажем, что руками откопали. Разница-то какая, как гроб достали. Идет? Мелкая радостно закивала. Принц начал магичить. То, что у него все пошло не так, понял даже дланник (так бодро застучавший зубами молитву, что любой чечеточник обзавидуется), когда из могилы вместо гроба поднялось умертвие. Принц резво сиганул в кусты, но был тут же оттуда выпинан студентами третьего курса отделения боевых магов: чахлая акация и так вместила в себя трех будущих светочей чародейской науки и места для корононосного там не осталось. Мелкая, не будь дура, сразу же с криком: «Птеродактиль, помоги», ломанулась в мою сторону. То ли поняла, поганка, где я схоронился, то ли у нее сработала женская интуиция (а по другому способность головы чуять задом), то ли это было простое совпадение… Добежать не успела. Умертвие ее догнало, схватило за косу и потянуло на себя. - Соблазнила и надеешься отделаеться легким испугом? – прогнусавило умертвие, подтвердив, что даже дохлый тролль весьма болтлив и любит потроллить. Девка не иначе как на чисто женских рефлексах, развернувшись, саданула умершему давным-давно троллю промеж ног. То, что ему от этого было не холодно не жарко (репродуктивная система давно уже не функционировала и чувствительностью не обладала) было понятно всем, кроме одуревшей девахи. Нежить от столь наглой добычи лишь затрясла головой. Пигалица же взмахнула рукой и одела на голову умертвию корзинку со снедью, которую до этого момента так и не выпускала из рук. Импровизированное опущенное забрало разозлило не только тролля, но и меня: это ж сколько добра задарма пропало! Не выдержав, я высунулся из могилы и дыхнул на покойного. Горел он хорошо, но недолго. Зато пока мы отвлекались на тролля, ожили и другие кладбищенские обитатели. Толпа дружно ломанувшихся из кустов адептов (как будто не раз этот маневр репетировали) почти синхронно оседлала местные березы и тополя, и начала отстреливаться от беспокойников кто пульсарами, кто заклинаниями упокоения, кто разрывными амулетами и все вместе отборной матерной лингвой. - Ставлю зачет всему курсу! – летая между деревьев, провозгласил я, - За знание и умение пользоваться древним языком. Признаться, мне и самому надоело отплевываться из могилы, к которой ожившие трупы проявляли особый интерес, и я предпочел взлететь. Пигалица болтала ногами сидя на суку чуть выше рыжего старосты, принц сидел ниже этого тощего и поджимал ноги от особо ретиво клацающих зубами умертвий. А я понял: вот он – мой шанс поженить этих двоих. Я подлетел чуть ближе и спросил корононосного: - Жить хочешь? - Дддааа, - заикаясь выдал принц. - Тогда женись! - На тебе? – ошалело вопросил аристократ, видимо, страх ему мозги совсем отбил. - Ты идиот, что ли? – обиделся я. - Конечно, идиот, - это уже вклинился рыжий, орудуя пульсарами. – Кто же в полнолуние использует заклятие подъёма на кладбище? - Я гроб поднять хотел, чтобы не копа-а-ать, - протянул корононосный. - А поднял его содержимое! – возопили мы с рыжим одновременно. - Так жить хочешь? – повторил я вопрос деловито. - Конечно! – выдал принц. – Только вдруг ты какую старую каргу мне сватаешь! - Вот эта устроит? - мотанул мордой наверх. Обзору принца предстала аппетитная попка виконтессы. На том и сошлись. - Тогда у меня тут на примете хоганов дланник есть – тут недалеко, на тополе сидит, когда он спросит, согласен ли, ты ответишь «да». Корононосный понял, что сложившаяся ситуация – подстава всей его жизни, этакий глумливый кукиш судьбы над всеми планами его папаши по укреплению брачнородственных политических отношений с соседними королевствами. Я же подлетел к дланнику и ткнул лапой в березу, на которой засели староста, пигалица и принц. - Пожени этих двоих. В отличие от корононосного, рясник не стал упрямиться и бодро залепетал брачные речи. Вопросил согласия брачующихся, свидетелей (будущие боевые маги согласно закивали со своих насестов, даже нежить одобрительно завыла и попыталась цапнуть за ноги самых зазевавшихся зрителей церемонии) и махнул рукой, посылая в сторону молодоженов божественное благословение. Спустя минут пятнадцать выяснилось, что поженил дланник не тех. На запястьях виконтессы и старосты красовались брачные божественный татуировки, принц же осоловело икал и два раза чуть не свалился с дерева от радости. - Ты кого поженил? – решил все же уточнить я. - Не знаю, - честно ответил этот провайдер слова Божьего. – У меня зрение плохое. Ты указал направление, я туда благословение и отправил. Светало. Умертвия начали расползаться по могилам, а я обреченно, не надеясь на удачу, спросил у несчастного рыжего: - А ты хотя бы аристократ? - Да, - печально ответил молодой супруг, - я имею несчастье являться племянником короля.
Внеурочное. С ректором мы распрощались вполне тепло и по-дружески. - Твоя половина, - я протянул вампиру кошель. – Как и договаривались – двадцать золотых. - С вами приятно иметь дело. - Взаимно. - И все же, как вам удалось загнать обоих кандидатов на одно дерево? Могла бы быть и осечка… - Спроси лучше, как мне удалось поднять целое кладбище, а потом его упокоить, - хитро улыбнулся ректор… - И все же, рыжего жаль, - сменил тему я. - Поверь мне, они стоят друг друга… просто этот староста – инкуб. Только он еще не прошел инициацию… А я подумал: ну хоть у кого-то мечта сбылась.
Воспользуйтесь поиском по сайту: ![]() ©2015 - 2025 megalektsii.ru Все авторские права принадлежат авторам лекционных материалов. Обратная связь с нами...
|