 |
Осенний дом 4 страница
|
|
|
|
Джааль родилась с лицом, которому требовался (как говорила сама Джааль) консилиум специалистов по пластической хирургии: неправильное, непропорциональное, отдельные части не соответствуют друг другу. И в то же время все, кто хоть раз видел Джааль, находили ее вызывающе красивой благодаря необъяснимому сочетанию черт лица, его выражения и написанных на нем личных качеств Джааль. По мнению Фассина, лицо Джааль все еще не выросло, и в среднем возрасте она станет еще красивее. Это была одна из причин, по которой он сделал ей предложение.
Они могли с надеждой смотреть в будущее. У Фассина были все основания полагать, что их совместная жизнь будет долгой, точно так же, как имелись все резоны заключить брак с коллегой по профессии — составить пару, которая будет горячо одобрена соответствующими семьями, укрепить связи между двумя самыми известными кланами наблюдателей; не следовало забывать и о долголетии.
Конечно же, совместное будущее Фассина и Джааль, наблюдателей медленных, будет и в абсолютных и относительных величинах значительно дольше, чем у большинства их современников. В медленном времени долгой экспедиции наблюдатели и в самом деле старились очень медленно, и Фассину с Джааль без особых затруднений удастся побить четырнадцативековой срок жизни (пока еще не рекордный и, к счастью, не исчерпанный) дядюшки Словиуса. Пары наблюдателей — супруги и просто возлюбленные — должны были тщательно планировать свое медленное время и нормальную жизнь, чтобы не слишком разойтись друг с другом, не потерять эмоциональную связь. Жизнь Чайан Олми, старого наставника и учителя Фассина, как раз и выбилась из колеи при непредвиденном временном разрыве, и та рассталась со своей старой любовью.
|
|
|
— Что-то не так? — спросила его Джааль.
— Да нет, вот только эта беседа. — Он посмотрел на древние часы, висевшие на противоположной стене комнаты.
— С кем?
— Не могу сказать.
Встретив Джааль с суборбитального челнока в порту, расположенном внизу в долине, он сообщил ей, что ему предстоит некая встреча, но она была занята своим — передавала ему последние столичные сплетни, рассказывала о скандале с ее тетушкой Фим и парнем из клана Хустриал, а потому не стала вдаваться в подробности. А потом его предстоящая встреча забылась в свете других дел — ее душа, ужина и более насущных потребностей.
— Не можешь сказать? — переспросила она, нахмурившись и поворачиваясь к нему.
Она приподняла одну темную грудь и прижала ее к светло-бронзовому телу Фассина. Тот уже не в первый раз подумал, как его заводит ареола соска, более светлая, чем окружающая кожа.
— Эй, Фасс, — сказала Джааль с напускным раздражением, — я надеюсь, речь идет не о какой-нибудь девице? Уж не о служанке, по крайней мере? Вот ведь блин — неужели прямо так, еще до свадьбы?
Она улыбалась. Он усмехнулся ей в ответ.
— Геморрой, но ничего не поделаешь. Извини.
— Ты и правда не можешь сказать?
Она тряхнула головой, и ее светлые волосы упали ему на плечи. На ощупь эти волосы были еще прекрасней, чем на вид.
— Правда, — ответил он.
Джааль уставилась на его рот.
— Правда? — переспросила она.
— Понимаешь, — сказал он, — я не могу подтвердить, что это не девушка.
Она продолжала внимательно смотреть ему в рот.
— Слушай, Джааль, у меня там что, сопля какая висит?
— Нет. — Она медленно приблизила свой рот к его губам. — Пока еще нет, — сказала она.
— Вы — Фассин Таак из клана наблюдателей Бантрабал, луна Глантин, газовая планета Наскерон, система Юлюбиса?
— Да.
— И вы присутствуете здесь физически, а не в виде какой-либо проекции или другого изображения?
|
|
|
— Верно.
— Вы по-прежнему остаетесь наблюдателем медленных, проживаете в сезонных домах клана Бантрабал и работаете со спутника-луны Третья Ярость?
— Да, да и да.
— Хорошо. Фассин Таак, все, что будет сказано здесь между вами и этим конструктом, должно быть сохранено в строжайшей тайне. Вы будете уважать эту тайну и не передадите другим ничего из сказанного здесь, кроме того, что будет абсолютно необходимо, дабы облегчить ваши действия, которые потребуются для осуществления того, что вас попросят сделать, и для достижения тех целей, о которых вам сообщат. Вы понимаете и принимаете это?
Фассин задумался. На мгновение, когда проекция начала говорить, ему вдруг пришло в голову, что мерцающая сфера похожа скорее на плазматическое существо (нет, прежде он таких не встречал, но видел их изображения), и этого мига рассеянности оказалось достаточно, чтобы Фассин упустил полный смысл того, что было сказано.
— Вообще-то нет. Прошу прощения, я не хочу быть…
— Повторяю…
Фассин находился в зале для аудиенций на вершине Осеннего дома — в большом круговом помещении с обзором на все четыре стороны и удивительной прозрачной крышей; все вокруг было погружено в темноту. Теперь в помещении не было ничего, кроме стула для Фассина и короткого, по виду металлического, цилиндра, над которым парил сверкающий газовый шар. Толстый кабель тянулся от цилиндра к отверстию на полу в центре зала.
Газовая сфера повторила только что сказанное. На сей раз она говорила медленнее, хотя, к счастью, без всякого следа раздражения или снисходительности. Голос у нее был ровный, флегматичный, но все же в нем присутствовала какая-то индивидуальность, словно в качестве основы использовали чей-то голос, почти, но все же не до конца лишенный выражения.
Фассин, выслушав на сей раз, сказал:
— Да, хорошо, я понимаю и принимаю.
— Прекрасно. Этот конструкт являет собой представительскую проекцию администратуры Меркатории, подминистерского уровня, наделенную полномочиями властью Доминации, инженерное подразделение, старший инженерный уровень, техкорабль «Эст-тоон Жиффир», доставка портала. Проекция классифицируется как мыслящая, хотя таковой и не является. Вам это понятно?
|
|
|
Фассин обдумал услышанное и решил, что понятно.
— Н-да, — сказал он, тут же спросив себя, поймет ли проекция разговорное словечко.
Она явно поняла.
— Хорошо. Смотритель Фассин Таак, настоящим вы откомандировываетесь в распоряжение Шерифской окулы. Вы получаете почетный ранг…
— Постойте. — Фассин чуть не выпрыгнул из своего сиденья. — Что вы сказали?
— Почетный ранг…
— Нет, в чье распоряжение я откомандировываюсь?
— В распоряжение Шерифской окулы и получаете почетный ранг…
— Шерифской? — сказал Фассин, пытаясь говорить ровным голосом. — Окулы?
— Верно.
Барочные, намеренно запутанные силовые структуры новейшей эпохи, инициированной Кульминой (эпохи, которая отражала устремления и вынужденные ограничения по меньшей мере восьми основных входящих в нее видов и бессчетного числа подкатегорий иных покорителей космоса, а также — по собственной терминологии Кульмины — «контекстуализировала» различные мелкие цивилизации самых разных масштабов и амбиций и, по крайней мере периферийно, влияла на весь инопланетный спектр ксениев), включали в себя множество организаций и институтов, к названию и сути которых люди (по крайней мере люди, знавшие о существовании таковых) склонны были относиться с некоторым уважением, не без примеси страха.
Шерифство было, вероятно, самым нетипичным примером; люди могли его уважать (многие даже считали его цели довольно скучными), но боялись его не многие. Оно представляло собой военизированную организацию. Порядок, дисциплина, контингент технического персонала и теоретиков, которые обеспечивали то, что раньше называлось информационными технологиями, — все это позволяло Шерифству заниматься также (хотя здесь эта организация и не была монополистом) приемлемо ограниченными остатками технологий искусственного разума, все еще сохранявшимися в поствоенную эпоху.
Война машин более восьми тысяч лет назад уничтожила подавляющее большинство ИР во всей галактике, а инициированный впоследствии Кульминой (и принудительный) мир упрочил режим, который не только запрещал какие-либо исследования в области ИР, но и требовал от граждан, чтобы они активно участвовали в поисках и уничтожении тех немногих остатков ИР, которые по каким-то причинам не были истреблены. Организованное по военному образцу и скрепленное воедино религиозной догмой, Шерифство несло ответственность за функционирование, руководство И обслуживание тех систем информационных технологий, которые, обладая достаточно высокой степенью сложности, могли случайно или по чьему-либо умыслу обрести разум, но в то же время являлись настолько важными для управления различными зависимыми обществами, что их не стали отключать и демонтировать.
|
|
|
Другой орден, который внушал гражданам гораздо большие опасения, — Цессорийский орден Люстралиев — был создан для выявления не только ИР, но и тех, кто предпринимал попытки создать или защитить таковой, спрятать сохранившиеся экземпляры или каким-либо иным образом содействовать им. Но это не помешало созданию в рамках Шерифства нового подразделения — разведывательного (Шерифской окулы), которое по своим обязанностям, методам и даже философии во многом приближалось к Люстралиям. И вот Фассин по причинам, пока неясным для него самого, откомандировывался в распоряжение этой самой окулы — таинственной конторы с мрачноватым на слух названием.
— Меня в окулу? — спросил Фассин. — Вы не ошиблись?
— Ни в коей мере.
С формальной стороны, у него не было выбора. Чтобы заниматься тем, чем они занимались, наблюдателям нужно было получить статус, официально признанный в Ассортиментарии — всеобъемлющем списке всех полезных для Меркатории, но не подпадавших в стандартизированные субкатегории профессий, а потому все наблюдатели вынуждены были соблюдать заведенные в Меркатории порядок и дисциплину и подчиняться любым приказам тех, кто был наделен соответствующими полномочиями и имел достаточно высокое положение.
Но на практике такого никогда не случалось. Фассин не мог припомнить, чтобы кто-либо из клана Бантрабал в мирное время получал приказ подобного рода. Во всяком случае, за почти две тысячи лет истории клана. Почему же теперь? Почему именно он?
— Мы можем продолжать собеседование? — спросил сверкающий шар. — Это важно.
— Да, можем, но у меня есть вопросы.
— На все вопросы, имеющие отношение к делу, будут даны ответы, если это возможно и целесообразно, — сказал шар.
Фассин задумался. Неужели придется пойти на это? Чем карают за неподчинение? Смещением с должности? Принудительной отставкой? Изгнанием? Статусом преступника? Смертью?
|
|
|
— Продолжаем, — сказал газовый шар. — Смотритель Фассин Таак, настоящим вы откомандировываетесь в распоряжение Шерифской окулы. Вы получите почетный ранг временно исполняющего должность капитана для получения допуска к секретным материалам с теми изъятиями, которых требуют уполномоченные на то вышестоящие персоны; далее, вы получите основной почетный ранг майора в целях обеспечения иерархического положения и дисциплины; далее, вы получите почетный ранг генерала, из которого будут исходить при предоставлении вас к наградам, и далее почетный ранг фельдмаршала, что даст вам приоритет в пространственных перемещениях. Конструкт не может вести переговоры относительно вышесказанного. Находите ли вы все это приемлемым?
— А если я скажу «нет»?
— Тогда будут предприняты карательные действия. Определенно против вас, возможно, против клана Бантрабал и, возможно, против наблюдателей медленных на Глантине в целом. Находите ли вы детали вашего откомандирования приемлемыми?
Фассин сглотнул. Этот плавучий пузырь мерцающего газа угрожал не только ему, не только клану, не только семье вообще и всем слугам и иждивенцам, но и результатам крайне важной работы, осуществляемой на всей планете-луне, одному из трех-четырех важнейших центров изучения насельников во всей галактике! Это было настолько невероятно, настолько немыслимо, что смахивало на шутку.
Фассин попытатся связать воедино все сегодняшние происшествия — его встречу со Словиусом, с Верпичем, со всеми, кто мог участвовать в этой шутке, составить сценарий более правдоподобный, чем тот, что разыгрывался сейчас: проекция невероятно высокого уровня с техкорабля, несущего портал и все еще удаленного на десяток световых лет, приказывает ему вступить в разведывательное подразделение, подчиняющееся ордену и дисциплине, о которых он знал не больше, чем любое гражданское лицо, и опирающееся в своих действиях на Администратуру и инженеров.
— Находите ли вы детали вашего откомандирования приемлемыми? — повторил шар.
А может, подумал Фассин, решили разыграть весь клан Бантрабал? Может, никто здесь не знает, что это шутка? Пошел бы кто-нибудь на все эти хлопоты только для того, чтобы выставить его дураком или напугать? Не нажил ли он себе какого-нибудь влиятельного врага, который устроил все это? Что ж…
— Находите ли вы детали вашего откомандирования приемлемыми? — снова спросил шар.
Фассин сдался. Если ему повезет, это окажется шуткой. Если это не шутка, то глупо и даже опасно относиться к этому как к шутке.
— Принимая во внимание ваши неприкрытые и оскорбительные угрозы, я считаю, что у меня практически нет выбора. Так?
— Это утвердительный ответ?
— Полагаю, утвердительный. Да.
— Хорошо. Теперь вы можете задавать вопросы, наблюдатель Фассин Таак.
— Почему меня командируют?
— Чтобы облегчить вам те действия, которые вы должны будете осуществить, и помочь в достижении поставленных перед вами целей.
— И что же это будут за действия и цели?
— Для начала вы получаете приказ отправиться в Пирринтипити, столицу планеты-луны Глантин. Там вы сядете на корабль, направляющийся в Боркиль, столицу Сепекте, главной планеты системы Юлюбиса, где с вами будет проведено еще одно собеседование.
— А потом?
— А потом вы должны будете осуществлять действия и преследовать цели, которые будут обозначены на этом собеседовании.
— Но почему? Что стоит за всем этим? С чем это связано?
— Информация, связанная с вашим вопросом, недоступна данному конструкту.
— Но почему именно Шерифская окула?
— Информация, связанная с вашим вопросом, недоступна данному конструкту.
— Чей это приказ?
— Информация, связанная с вашим вопросом…
— Хорошо! — Фассин забарабанил пальцами по подлокотнику. Как бы то ни было, но у этой проекции должны были быть полномочия от кого-то, и она должна была знать, какое положение этот кто-то занимает в необъятной иерархической паутине Меркатории. — Какое положение занимает лицо, отдавшее этот приказ?
— В Администратуре — начальник штаба армейской группы Шерифства, — сказал шар.
Что ж, это почти самый верх, подумал Фассин. Каким бы идиотским милитаристским капризом или глупостью это ни было, санкционировал его тот, кто владеет информацией в полной мере.
— В Доминации — старший инженер, — продолжала проекция.
То же самое. Старший инженер — не ахти как звучит, не столь впечатляет, как, например, начальник штаба армейской группы, но это высший ранг среди инженеров, людей, которые изготовляли, транспортировали и устанавливали червоточины, связывавшие воедино всю галактическую метацивилизацию. С точки зрения властных полномочий и независимо от вида, СИ, возможно, даже превосходил НШ.
— В Омнократии — комплектор, — продолжал шар, словно ставя окончательную точку.
Фассин сидел, уставясь перед собой. Он моргнул несколько раз. Почувствовав, что рот у него открыт, он захлопнул его. Кожа у него на всем теле словно натянулась. Ни хера себе — комплектор! — подумал Фассин, спрашивая себя, уж не ослышался ли он. Приказ этот отдал один из тех, кто входит в Кульмину.
Комплекторы располагались на заоблачной, несокрушимой вершине управленческой иерархии Меркатории. Каждый из них был наделен абсолютной властью применительно к обширной части галактики — обычно не меньшей, чем звездное скопление или даже малый, а то и большой галактический рукав. Младший из комплекторов управлял сотнями тысяч звезд, миллионами планет, миллиардами орбиталищ, триллионами душ. Так же как и подчиненная им Администратура, они имели в своем подчинении руководителей всех других отделов Доминации, находящихся в их юрисдикции (инженеров, пропилеев, Навархии и Объединенного флота), к тому же они-то и были Кульминой. Выше комплектора стоял только Совет комплекторов.
Фассин задумался на минуту, пытаясь успокоиться. Он не забывал, что все это еще может обернуться шуткой. Поскольку речь зашла о комплекторе, это как раз и свидетельствовало в пользу того, что его просто разыгрывают, — участие комплектора представлялось полной нелепостью.
С другой стороны, он испытывал беспокойство, вызванное воспоминанием о полузабытом школьном уроке (эх, нужно было быть прилежнее в учебе), гласившем, что неправомерная ссылка на авторитет комплектора потенциально является самым тяжким преступлением.
Думай, думай. Забудь о комплекторе, вернись в настоящее. Из каких допущений можно здесь исходить? При чем тут его «я»? (Он накрепко запомнил этот психологический тест, который им вбили в голову в колледже: он набирал немало очков по шкале, обычно называвшейся Я-я-я! Хотя и меньше, чем Салуус Кегар. ) Ему в голову пришло одно эгоцентричное допущение, которое он мог проверить немедленно.
— Сколько еще людей откомандировываются таким же образом? — спросил он.
— Представительской проекцией — только вы.
Фассин откинулся на спинку стула. Он, конечно, чувствовал себя польщенным, но подозревал, что этот факт может означать нечто куда более неприятное, чем кажется на первый взгляд.
— А другими способами?
— В Боркиле, столице Сепекте, вы присоединитесь к группе старших должностных лиц и с вами проведут дополнительное собеседование. Число лиц в группе около тридцати.
— И какова же будет тема собеседования?
— Информация, связанная с вашим вопросом, недоступна данному конструкту.
— И как долго я буду отсутствовать дома? Может, я должен просто слетать в Сепекте на собеседование и вернуться домой?
— Офицеры Шерифской окулы должны быть готовы к длительным командировкам без предварительного оповещения.
— Значит, я какое-то время буду отсутствовать?
— Офицеры Шерифской окулы должны быть готовы к длительным командировкам без предварительного оповещения. Дальнейшая информация, связанная с вашим вопросом, недоступна данному конструкту.
Фассин вздохнул.
— Значит, это все. Вас прислали, чтобы сообщить мне о моем путешествии на Сепекте? Столько шуму — и все ради такой ерунды?
— Нет. Вы должны знать, что это дело крайней важности, имеющее немалые последствия, и вам будет предложено сыграть в нем существенную роль. Вдобавок выявлены сведения, указывающие на то, что всей системе Юлюбиса грозит серьезная опасность. Данный конструкт более не имеет информации на сей счет. Вам приказано явиться во дворец иерхонта в Боркиле, столице Сепекте, главной планеты системы Юлюбиса, для дальнейшего собеседования не позднее чем в пятнадцать часов завтрашнего дня, девятого месяца долга по местному сепектийско-боркильскому времени. Джихрон шесть шестьдесят один…
Сфера стала повторять время, назначенное Фассину на завтра во дворце иерхонта, в самых разных системах отсчета, чтобы лишить его малейшей надежды оправдать свое возможное опоздание. Фассин сидел, глядя на бежево-белую часть поляризованного окна в дальней части помещения, и пытался решить, что же ему со всем этим делать, черт бы их драл.
Ничего лучше, чем «вот бля», он не придумал.
— …Восемнадцатого ноября четыре тысячи тридцать четвертого года нашей эры, по исчислению о-землян, — завершил сверкающий шар. — Транспорт будет обеспечен. Вам разрешается взять с собой один большой саквояж, подъемный, плюс багаж, потребный для перевозки полного и официального придворного костюма для вашего представления иерхонту. Во время путешествия на вас должен быть противоперегрузочный костюм. Есть еще вопросы?
Верпич на минуту задумался.
— Обычная истерика высших военных.
Словиус пошевелился в своем водном кресле.
— Объясни-ка.
— Скорее всего, они слишком усердно исправляют свои предыдущие ошибки.
— Кто-то мозолил им уши, твердил о некой проблеме, они до поры до времени закрывали на это глаза, а тут вдруг спохватились и запаниковали? — предположил Фассин.
Верпич кивнул.
— Динамика принятия решений в крайне негибкой силовой структуре — это весьма интересный объект для изучения, — сказала Чайан Олми.
Старая наставница и ментор Фассина улыбнулась ему — спокойная, сухопарая, седая. Они вчетвером сидели за круглым столом прежнего кабинета Словиуса. Сам Словиус расположился в большом полузакрытом устройстве, похожем на гибрид древней сидячей ванны и маленького флаера. Фассину казалось, что клыкастое, усатое лицо дядюшки выглядело более живым и более человеческим, чем когда-либо за последние годы. Словиус в самом начале этого разговора заявил, что на время чрезвычайных обстоятельств, в которые может оказаться втянутым их клан, его постепенный отход от дел прерывается. Он снова принимает на себя все обязанности по клану Бантрабал. Фассин с ужасом обнаружил, что какая-то малая, низменная его часть, склонная к самовозвеличению, разочарована и даже некоторым образом сердится из-за того, что дядюшка прерывает погружение в это смутное, бездумно-безразличное слабоумие, которое ведет к смерти.
— Проекция использовала фразу «грозит серьезная опасность», — напомнил им Фассин.
Это-то и испугало его, потому он и организовал эту встречу, рассказал, что ему известно. Если угроза системе Юлюбиса действительно существует, он хотел, чтобы по крайней мере верхушка клана Бантрабал знала об этом. На совещании отсутствовала только мать Фассина, удалившаяся на год в цессорианское обиталище где-то в поясе Койпера, в десяти световых днях пути, а потому вопрос о ее участии даже не рассматривался. Они обсудили, нужно ли связаться с ней и предупредить о всесистемной угрозе, но, поскольку они не знали деталей, такое предупреждение было бы несвоевременным и, возможно, даже контрпродуктивным.
Олми пожала плечами.
— Неадекватная реакция вполне может распространяться и на язык, используемый для описания замеченной проблемы.
— В последнее время участились нападения запредельцев, — задумчиво сказал Верпич.
За два столетия после утраты портала спорадические нападения (как правило, ограничивающиеся окраинами системы и военными объектами) запредельцев на Юлюбис постепенно сходили на нет и практически перестали быть даже беспокоящим фактором. Количество нападений стало безусловно меньше, чем до уничтожения червоточины. В течение тысячелетия почти все системы Меркатории привыкали к этим обычно неприятным, но редко катастрофическим атакам (они отвлекали на себя боевые корабли и прочие военные средства и вообще держали всю метацивилизацию в известном напряжении, но больших жертв и разрушений не вызывали), и система вздохнула свободнее, получив неожиданное послабление: по непонятным причинам временная изоляция системы привела к тому, что непосредственное военное давление на нее уменьшалось, а не усиливалось.
Однако на протяжении последнего года, или около того, отмечалось незначительное учащение набегов (впервые за два века был отмечен годовой прирост, а не падение), которые теперь носили несколько иной характер по сравнению с прежними, привычными. Теперь нападениям подвергались уже не только военные части, сооружения или инфраструктура — был уничтожен кооператив, который вел разработки минералов в кометном облаке, исчезли несколько кораблей, а некоторые были обнаружены без экипажа, пустыми или оплавленными. Один небольшой круизный лайнер пропал между Наскероном и самым внешним из газовых гигантов системы, а полгода назад одиночный тяжелый корабль-снаряд неожиданно появился в самом центре системы: он перемещался со скоростью восемьдесят процентов от световой и направлялся прямо к Боркилю. Его легко перехватили, но сам факт не мог не вызывать беспокойства.
Словиус снова завихлял в своем кресле-ванной, расплескав немного воды на деревянный пол.
— Есть ли что-нибудь такое, что тебе не разрешено говорить нам, племянник? — спросил он, произведя при этом беспокойный звук, похожий на сдавленный смех.
— Ничего конкретного. Я ни с кем не должен говорить о том, что мне стало известно, кроме как… в целях выполнения моей миссии, которая на данный момент состоит в том, чтобы попасть в Боркиль завтра к пятнадцати часам. Я, как видите, решил истолковать это как разрешение поговорить с вами тремя. Хотя и прошу сохранить наш разговор в тайне.
— Что ж, — сказал Словиус, булькнув горлом. — Возьми мой суборбитальный — доберешься на нем до Пирринтипити, а там сделаешь пересадку.
— Спасибо. Но они сказали, что транспортировка обеспечена.
— Из Навархии сообщили, что вылет отсюда в половине четвертого завтрашнего утра, — подтвердил Верпич. — Им придется перенести вылет, если они должны доставить тебя в Сепекте к пятнадцати часам завтрашнего дня, — добавил он, шмыгнув носом. — Вам придется на протяжении всего пути выносить пяти- или шестикратные перегрузки, Фассин Таак. — Мажордом Верпич улыбнулся. — Предлагаю вам немедленно начать регулировать прием жидкой и твердой пищи в соответствии с этим.
— И тем не менее мы подготовим и мой корабль, — сказал Словиус, — на тот случай, если их транспорт припоздает или окажется чересчур примитивным. Позаботьтесь об этом, мажордом.
Верпич кивнул.
— Дядя, позвольте поговорить с вами, — сказал Фассин, когда общая встреча закончилась.
Он надеялся переговорить со Словиусом до начала совещания, но дядюшка прибыл вместе с Верпичем, и вид у него при этом был энергичный и воодушевленный, тогда как Верпич казался взволнованным и обеспокоенным.
Словиус кивнул мажордому и Олми. Через несколько секунд Фассин и его дядюшка остались в кабинете один на один.
— Да, племянник?
— Когда вы сегодня утром спрашивали меня о моей последней экспедиции, пока загружалась представительская проекция…
— Что мне было об этом известно?
— Да, именно это я и хотел спросить.
— Я сам получил простой, хотя и в высшей степени закодированный сигнал с техкорабля, сообщавший о загрузке проекции. Этот сигнал имел форму личного послания от первого инженера корабля, моего старого приятеля. Он — кускунде; много веков назад у меня была курсовая работа по их физическим и языковым особенностям. И хотя в послании ничего такого не говорилось, у меня создалось впечатление, что это каким-то образом связано с результатами твоей последней экспедиции.
— Понятно.
— Твоя представительская проекция не сообщила ничего, что могло бы подтвердить это?
— Ничего. — Фассин помолчал. — Дядя, у меня неприятности?
Словиус вздохнул.
— Если позволишь мне выразить предположение, я бы сказал, что напрямую никакие неприятности тебе не грозят. Однако должен признать, у меня есть отчетливое и тревожное чувство, что в действие приведены очень большие, очень громоздкие, очень важные колеса механизма управления. А на пути этой машины, как учат нас уроки истории, лучше не стоять. Даже не имея в виду ничего дурного, она и не заметит, как — в лучшем случае — сведет на нет смысл жизни отдельной личности.
— В лучшем случае?
— В лучшем. А в худшем — отдельные жизни перемалываются и становятся смазкой для этих колес. Тебя удовлетворяет мое объяснение?
— Ну… можно сказать и так.
— Что ж, тогда надо признать, что мы оба одинаково пребываем во мраке. — Словиус осмотрел перстень, надетый на один из его коротеньких пальцев. — А во мраке лучше всего спать. Предлагаю и тебе.
— Ну что же, Фассин Таак, — живо сказал Верпич, дожидавшийся Фассина за дверью, — наконец вы сделали что-то такое, что производит на меня впечатление. Благодаря вам мы, кажется, не только начинаем жить интересной жизнью, но еще и привлекли к себе внимание властей предержащих. Поздравляю.
* * *
Они сидели на вполовину накачанных спальных мешках, опершись спинами о корпус флаера.
— Он никогда тебе не говорил об этой школе выживания? — спросил Фассин.
Тайнс отрицательно покачала головой.
— Нет.
Она снова вытащила маленький серый военный коммуникатор, тщетно проверяя сигнал. Они с Фассином некоторое время назад уже подходили к дыре в корпусе, надеясь получить сигнал либо через устройство, либо через наушники. Они постояли в ярком, мерцающем свете тяжелой зари. Огромный перевернутый купол Наскерона наверху был темен, но на нем рябили зори и кое-где вспыхивали кракелюры молний. Они ощущали микроземлетрясения у себя под ногами, но при всех этих природных возмущениях (а может быть, частично из-за повышенной магнитной активности, если говорить о наушниках) их приборы молчали.
Они поплелись назад. Фассин ворчал на запредельцев, которые атакуют планету, более всего известную своими мирными исследованиями насельников; ворчал он и на милицию, и на военных Навархии, и на Внешние эскадры, и на Объединенный флот за то, что те толком их не защищают. Тайнс попыталась объяснить ему все трудности, связанные с перемещением большого числа иглоидных кораблей и других объектов через червоточины туда, где в них возникает потребность, и рассказать об уравнениях, которые определяют количество техники, необходимой для полной защиты разбросанных по всей галактике систем Меркатории. Даже при возможности почти мгновенного перемещения от портала к порталу по артерии, это количество было экономически нереализуемым. Хотя многочисленные группировки врага в сумме и не представляли собой значительной военной силы, они были распределены по всей галактике и нередко действовали в протяженном временном масштабе, затрудняющем противодействие им. Главное заключалось в том, что безопасность Глантина и системы Юлюбиса в целом обеспечивалась. Внешние эскадры могли потягаться с любой мыслимой группировкой запредельцев, к тому же за Юлюбисом всего на расстоянии нескольких порталов располагался Объединенный флот, не знающий себе равных. Но, несмотря на это, Фассин все сетовал на беспрестанные атаки запредельцев, и потому Тайнс переменила тему разговора, начав рассуждать о пунктиках их однокашников, об их привычках и причудах. Вскоре они перешли на Салууса.
|
|
|
