Битва при Кёсе‑даге (1243) и ее последствия.

Угрозу, надвигавшуюся с востока (из страны " Чина и Мачина", как писали хронисты того времени), в Малой Азии ощутили еще в 20‑ е – начале 30‑ х годов. В 1220 г. 30‑ тысячный корпус под водительством Джэбэ и Сугэдэя, совершив нападение на земли хорезмшаха, вышел к Западному Ирану и Кавказу. Этот разведывательный поход не затронул владений султанов Рума, поскольку монголы по горным перевалам прошли через Кавказские горы и вышли в степи Северного Причерноморья, где состоялось первое сражение с русскими войсками на р. Калке (1223).

В ходе завоевания Азербайджана в 1231–1232 гг. отдельные отряды монголов совершили ряд грабительских набегов на владения Кейкубада I, доходя до Сиваса и Малатьи. Эти действия заставили сельджукского султана пойти на улучшение своих отношений с Грузией и эйюбидскими правителями в Сирии. В 1236 г., после захвата Грузии и Армении и окончательного подчинения Кавказа, монгольские завоеватели направили свое посольство в Конью, чтобы потребовать от Сельджукидов присылки регулярных посольств с данью. Правда, в последующие несколько лет монголы не возобновляли своих претензий на верховенство в Малой Азии из‑ за внутренних династийных споров, особенно обострившихся со смертью преемника Чингисхана Угэдэя (1241). Однако сельджукская верхушка не сумела воспользоваться этой паузой, чтобы подготовиться к отпору захватчикам.

Монгольское наступление на Малую Азию началось в конце 1242 г. В то время как часть войск совершила нападение на Верхнюю Месопотамию, полководец Байджу осадил Эрзурум и после двухмесячной осады захватил его. Армянский хронист тех лет Киракос Гандзакеци, описывая это событие, отмечал, что " татары [т. е. монголы ] разделили городские стены на участки между разными отрядами… воздвигли множество катапульт и разрушили стены. После этого они ворвались в {76} город, без всякой пощады предали мечу жителей, ограбили их имущество и богатство, а город сожгли огнем". С захватом Эрзурума Байджу обрел необходимый плацдарм для дальнейших военных действий в Анатолии, которые он возобновил весной 1243 г.

Получив известие о падении Эрзурума, Кейхюсрев стал предпринимать экстренные меры для сбора своих войск. К ним затем присоединились отряды наемников и части, присланные его союзниками и вассалами из Халеба, Трабзона, Никеи; лишь Хетум I предпочел направить своих послов в ставку Байджу. В итоге, как сообщает Киракос Гандзакеци, султану удалось выставить " бесчисленное количество людей". Гильом де Рубрук говорит об армии в 200 тыс., но сельджукский хронист Ибн Биби приводит значительно более скромную цифру – 70 тыс. Тем не менее все современники сходятся на том, что войско Байджу явно уступало по численности армии Кейхюсрева II.

Сельджуки встретили своих противников, заняв выгодные позиции в горном ущелье Кёсе‑ даг, западнее Эрзинджана. Однако Байджу сумел перехитрить султанских военачальников, использовав традиционную тактику кочевников с ложным отступлением и внезапной контратакой, в которой участвовали отборные части монголов, а также отряды грузинских и армянских князей. В результате находившиеся в засаде воины, по словам того же Гандзакеци, " встретив султанские войска, разбили и обратили их в бегство. Султан едва спасся и бежал. Татары преследовали бегущих и беспощадно истребляли их”. К вечеру 26 июня 1243 г. сельджукской армии уже не существовало.

Разделив богатую добычу, монголы двинулись дальше на запад и, не встречая серьезного сопротивления, захватили Сивас и Кайсери. Затем они остановили свое наступление, вступив в переговоры с султанским везиром. Последний сумел убедить монгольских полководцев в том, что полное завоевание Малой Азии будет трудной задачей в силу ее удаленности от основных баз монгольского войска в Муганской степи. Ему удалось заключить мир на условии признания Сельджукидами вассальной зависимости и выплаты ежегодной дани; за султанами Коньи сохранялась власть на той части государства, которая не была завоевана монголами. Этот договор был подтвержден затем ханом Батыем, командовавшим монгольскими войсками в западных областях империи Чингизидов. Он прислал Кейхюсреву ярлык, объявлявший того представителем Батыя в землях Рума.

Битва при Кёсе‑ даге стала переломным моментом в истории государства малоазийских Сельджукидов, когда рост могущества этой державы сменился ее прогрессирующим упадком. Новая ситуация характеризовалась падением авторитета центральной власти, снижением эффективности работы государственного механизма, ростом центробежных тенденций. {77}

Ослабление престижа султанской династии стало особенно заметно после смерти Кейхюсрева в конце 1245 г. Старшему из его трех сыновей было в то время 11 лет, младшему – всего 7. Пользуясь малолетством наследников престола (шахзаде ), придворные вельможи и государственные сановники захватили власть в свои руки. Вначале все три шахзаде были объявлены соправителями. Затем за спиной каждого из них образовалась своя партия, стремившаяся оттереть от престола соперников. Взаимная неприязнь умножала интриги, заговоры, тайные убийства и конфискации имущества. Начавшуюся междоусобную борьбу охотно поддерживали монголы, к которым за поддержкой обращались представители враждующих группировок.

Взявшие верх при дворе временщики стремились в первую очередь поживиться за счет государства, грабя казну, присваивая и раздавая своим сторонникам все более крупные земельные пожалования. В условиях ослабления контроля центрального правительства за положением на местах икта стали терять свой условный характер, превращаясь в наследственные держания, где их хозяева располагали по существу всей полнотой правовой и административной власти. В своих деревнях сельджукские вельможи чувствовали себя в полной безопасности, поэтому при различных осложнениях они предпочитали покидать Конью, чтобы переждать тревожное время в собственных владениях. Нередко они считали возможным передать полученные от султана земли и доходы от них в вакфы. Так, за счет вакфа, основанного одним из наиболее видных царедворцев Каратаем, были выстроены мечети в Анталье, медресе и ряд других общественных зданий в Конье.

Слабость султанского правительства определялась не только усилением соперничества и интриг среди сельджукской знати, но и резким сокращением государственных доходов. По подсчетам некоторых историков, примерно треть поступлений казны уходило в качестве дани монголам (без учета вымогательств и грабежей монгольских войск, время от времени вторгавшихся на земли султаната), еще треть оседала у частных лиц, главным образом крупных землевладельцев, и лишь последняя треть оказывалась в распоряжении властей. Этого было явно мало для поддержания порядка и усмирения туркменских кочевников.

Единственной возможностью увеличить доходы было повышение ставок налогов и введение новых сборов, взимаемых с податного населения, и прежде всего с сельских жителей. Однако подобный курс еще больше подрывал авторитет султанов Рума, поэтому в крестьянской среде находили поддержку как всевозможные самозванцы, так и местные правители, отказывавшиеся подчиняться приказам из Коньи.

Вышли из повиновения и перестали выполнять султанские указы и многие племенные объединения кочевников. Вторая половина XIII {78} в. стала временем интенсивных перемещений значительных масс номадов по территории Малой Азии, во все больших масштабах скапливавшихся в пограничных районах – уджах.

Чем сильнее проявлялись центробежные тенденции и чем меньшим оказывался султанский контроль над провинциями, тем значительнее становилась роль икдишей и особенно ахи в городах Анатолии. Ослабление центральной власти ставило под угрозу и нормальную деятельность и само существование торгово‑ ремесленного населения, поскольку нарушались установившиеся поставки сельскохозяйственной продукции в города, усиливался разбой на торговых путях, да и в самих городах произвол местных властей подрывал сложившийся порядок жизни. В подобных условиях организации икдишей и ахи зачастую брали на себя функции охраны городов, обеспечения порядка и условий жизнедеятельности горожан. Ибн Биби отмечал: " Там, где нет султана [т. е. правителя], его обязанности исполняет ахи … порядок, которому они следуют в управлении, верховые выезды те же, что и у эмиров". Созданные ахи народные ополчения часто использовались враждовавшими между собой эмирами.