Торопов А. А.Г. Вишняков - историк и государственный деятель

(к 180-летию со дня рождения). // Владимир: литературно-художественный и краеведческий сборник: Кн 28. Владимир: Транзит-ИКС, 2016. С 168-171.

 

История часто представляется скучным перечнем событий и дат – во всяком случае, именно в таком виде она воспринимается теми, для кого пределом мечтаний является собственное благополучие. Но для того, чтобы достигнуть этой цели, таким людям нужно непременно приспосабливаться к внешним условиям, а для этого им нужно тонко чувствовать веяния времени. Мысль о том, что история повторяется, давно уже стала банальностью, но остается лишь удивляться тому, с какой точностью порой повторяется история. Многие острые проблемы современного общества на поверку оказываются достаточно старыми, только хорошо забытыми и, казалось бы, погребенными в толще веков.

Так, в последнее десятилетие XX века российское общество оказалось фактически беззащитным перед мощным натиском разнообразных сект, хлынувших в Россию после падения «железного занавеса». У этого явления было множество причин, и одной из них стало отсутствие трезвого анализа проблемы, и в частности, ее исторического аспекта. Но с подобной ситуацией Россия уже сталкивалась, и то, что произошло в XX веке, было лишь отдаленным всплеском того, что уже случилось в отечественной истории намного раньше.

Начиная с XVII века, когда дробление старообрядчества на крупные толки, затем – на более мелкие группировки превратилось в одну из типичных тенденций в развитии старообрядческого раскола, сектантские движения стали неотъемлемой частью российской истории. Почти одновременно со старообрядческим расколом возникли секты иного порядка, хорошо знакомые, к сожалению, нашему времени, но еще не привычные для тогдашней эпохи. Они проповедовали скорый конец света, для подготовки к которому последователи этих религиозных движений должны были прийти в состояния крайнего фанатизма и слепо верить вождям своих сект, провозглашавшим себя «богами» и «пророками».

Владимирский край, как местность, где различные религиозные движения на всех этапах российской истории были весьма активными, не остался в стороне от этого процесса. Первая на Руси секта апокалипсического характера под названием «хлыстов», руководимая Данилой Филипповым и Иваном Сусловым, действовала под Муромом. Спустя уже иного лет, уже в XIX веке, Кондратий Селиванов, главарь одной из самых

опаснейших сект в России, известной под названием «скопцов», содержался под стражей в арестантском отделении Суздальского Спасо-Евфимиева монастыря. Административные меры, принимавшиеся властями против сектантов, далеко не всегда имели успех – они часто лишь загоняли опасную социальную болезнь как можно глубже внутрь.

Крайне необходим был при этом всесторонний анализ проблемы, которого не было сделано, например, в эпоху Николая I, когда принимались наиболее жесткие законы, регулировавшие политику Российской империи в области религии.

Первая попытка такого крайне необходимого для всей России анализа данной проблемы в ее историческом аспекте была сделана выходцем из Владимирского края - мест, наиболее сильно пострадавших от разгула сектантов. Этим человеком суждено было стать государственному деятелю – сенатору Александру Григорьевичу Вишнякову, отдававшему дань исторической науке лишь в свободное от государственной службы время.

Родился Александр Григорьевич 28 августа 1836 г. в селе Ново-Заозерье Ковровского уезда Владимирской губернии (ныне - село Русино Ковровского района Владимирской области) в семье диакона. Но не только семейные корни способствовали пробуждению у него интереса к церковной истории давно минувших столетий – в этой сфере Александр Григорьевич Вишняков, даже занимая впоследствии важные государственные посты, никогда дилетантом не был. Сложились обстоятельства по-другому, сын сельского диакона не пробился бы к вершинам государственной власти, а вполне мог бы пойти и по семейной стезе. В 1857 г. он окончил Владимирскую Духовную Семинарию, где получил свою ставшую впоследствии известной фамилию. Окончил он и Санкт-Петербургскую Духовную Академию, но принять священный сан Александру Вишнякову было не суждено. Путь, уготованный ему, был чем-то похож на биографию его прославленного земляка, тоже окончившего Владимирскую Духовную Семинарию, - уроженца села Черкутино Владимирской губернии Михаила Михайловича Сперанского.

М.М. Сперанский и А.Г. Вишняков были далеко не единственными выпускниками Владимирской Духовной Семинарии, достигшими высокого положения в разных сферах жизни общества. Интеллектуальный потенциал, накопленный в стенах этого учебного заведения был огромным, и еще на рубеже XVIII-XIX веков целая плеяда выходцев из Владимирской губернии серьезно двинула вперед богословскую, лингвистическую и историческую науки, а также другие отрасли знания.

Немало было и тех, кто, выйдя из стен Владимирской Духовной Семинарии и столичных Духовных Академий, достиг больших высот в сферах, внешне далеких от богословия – математике, медицине и различных естественнонаучных дисциплинах. В частности, одним из них был выпускник Владимирской Духовной Семинарии математик Т.Ф. Осиповский, родившийся в селе Осипово того же Ковровского уезда Владимирской губернии, где находилось и родное для А.Г. Вишнякова село Русино.

На фоне всех этих выдающихся личностей выпускников Владимирской Духовной Семинарии разных лет, деятельность и научные труды А.Г. Вишнякова выглядят уникальными. С одной стороны, он был светским человеком и государственным чиновником, с другой стороны, не порвал и сродной для себя церковной средой, способствуя определению верных ориентиров в государственно-религиозной политике своего времени. За рамками не такой уж большой официальной биографии А.Г. Вишнякова остались многие обстоятельства, во многом способствовавшие его административной карьере и творческой деятельности в области исторической науки. С 1862 г. А.Г. Вишняков служил в хозяйственном департаменте МВД Российской империи. Став впоследствии его директором и участвуя в осуществлении многих важных административных реформ, прежде всего касавшихся земского управления. Однако, в первую очередь, подлинные интересы А.Г. Вишнякова оказываются связанными со сложной государственно-церковной политикой своего времени.

Но, несомненно, помимо хотя и основательно забытой, в соответствии с изменчивыми законами политиками, весьма плодотворной административной деятельности, сын сельского диакона из Ковровского уезда Владимирской губернии оставил потомкам и иное, не менее важное наследие.

Речь идет об исследованиях им старообрядческого раскола, начиная с первых страниц, вписанных в его историю в середине XVII века и порожденных старообрядчеством сектантских движений. Этой теме А.Г. Вишняков посвятил значительную часть своей исследовательской деятельности. Данные исследования были во многом построены на документах из архивов МВД, к которым их автор как государственный служащий имел свободный доступ.

Но обращение его к данной теме вовсе не было казенным поручением, оно представляло собой живую истинную реакцию

патриота на неблагоприятные тенденции в развитии религиозной ситуации в России того времени. Середина XIX века обернулась для России серьезным обострением ставшего уже к тому моменту достаточно затяжным конфликта старообрядцев с «никонианами». Одним из его причин стала неосторожная политика светской власти по отношению к старообрядцам, проводившаяся в годы царствования Николая I.

Фактически в это время произошел поворот к политике силового подавления старообрядческих общин. При этом совсем не учитывалось, что старообрядцы не пришли в Россию из-за рубежа, а были порождением трагического излома отечественной истории. Они не проповедовали откровенный разврат как некоторые сектантские движения зарубежного происхождения, а напротив, придерживались крайне строгих уставов и, конечно, отличались от «господствующей» Церкви лишь внешними, обрядовыми нюансами. Но неразумное и явно чрезмерное давление на старообрядцев со стороны властей породило появление в их учении, с самого начала не отличавшимся монолитным единством, ряда откровенно сектантских элементов (например, радикального неприятия светской власти, духовенства и таинств «господствующей» Церкви, апокалипсических идей и т.д.).

Закон 1838 года «О вероисповедании» был довольно жесток к старообрядцам. Согласно ему, религиозное воспитание детей в старообрядческих семьях в духе своих традиций приравнивалось к совращению в раскол. Видные представители старообрядческого епископата, которыми были архиепископ Славский Аркадий (Дорофеев) и епископ Брянский и Клинцовский Конон (Дураков) были отправлены в длительное заключение в обстановке строжайшей секретности в Суздальский Спасо-Ефимиев монастырь другие видные деятели московской старообрядческой общины в Рогожской слободе Ф.В. Дигарев и В.В. Борисов, монах Афанасий (Кочуев) из Черемшанского старообрядческого скита в Саратовской губернии. Все это углубляло пропасть между старообрядцами и «никонианами», способствовало перерождению некоторых наиболее радикальных направлений старообрядчества в замкнутые и крайне агрессивные секты. Этот процесс не обошелся без влияния западного сектантства, порожденного протестантизмом.

Такая политика властей привлекла на сторону гонимых раскольников некоторых представителей либеральной интеллигенции.

В защиту старообрядцев зазвучали и авторитетные голоса – достаточно вспомнить, например, выступления по этому поводу Л.Н. Толстого. Другой видный литератор, П.И. Мельников-Печорский, по долгу службы осуществляющий надзор за деятельностью старообрядцев в Нижегородской губернии, проникся симпатией к ним и, осудив административные перегибы государства по отношению к старообрядческому расколу, создал яркие картины старообрядческого быта в своих произведениях.

Но противораскольническая политика государства в XIX веке все же имела ряд принципиальных отличий от предыдущего столетия. Главным из них следует признать то, что далеко не все представители «господствующей» Церкви поддерживали жесткие силовые меры, направленные против старообрядцев, видя в этом опасность усугубления конфликтов на религиозной почве, происходивших в это время в разных городах страны. Видный церковный деятель архиепископ Аркадий (Федоров), принадлежащий к «господствующей» Церкви, уроженец Владимирской губернии, выпускник Владимирской Духовной Семинарии и родственник М.М. Сперанского, добился не малых успехов в Оренбургской епархии, действуя против старообрядцев методом убеждения, а не при помощи административного нажима. Но такие формы миссионерской работы не всегда находили поддержку у властей. Прошло немало времени, прежде чем архимандрит Серафим (Чичагов) успешно применил этот опыт в Суздальском Спасо-Евфимиевом монастыре, а затем став епископом, использовал его в масштабах страны.

Одним словом, проблема государственной политики по отношению к старообрядческому расколу стояла в России в середине XIX века весьма остро, и помимо политиков и литераторов, здесь, несомненно, должны были сказать свое слово историки и богословы.

В это время появилось несколько ярких исследований, посвященных истории старообрядческого раскола. Среди них следует выделить кандидатскую диссертацию преподавателя Владимирской Духовной Семинарии К.Ф. Надеждина «Споры старообрядцев Преображенского кладбища и Покровской часовни и о браке» (1863), подробную библиографию научных трудов о старообрядчестве, составленную Ф.К. Сахаровым (выпускником Владимирской Духовной Семинарии), частично изданную в 1905 г. во Владимире, богословские исследования проблем, связанных со старообрядческим расколом, осуществленные профессором Москов-

ской Духовной Академии Н.И. Субботиным (уроженцем г. Шуи и также выпускником Владимирской Духовной Семинарии), историко-этнографические исследования Н.И. Попова, А.С. Пругавина, С.В. Максимова и других. Апологетика старообрядчества была представлена интересными библиографическими сочинениями П.Л. Светозарова, уроженца г. Юрьев-Польского, писавшего под псевдонимом Павел Любопытный. За свою принадлежность к старообрядчеству он неоднократно подвергался различным преследованиям со стороны властей.

На этом фоне обращение А.Г. Вишнякова к теме старообрядческого раскола выглядело вполне закономерным и животрепещущим, но его труды, несомненно, были весьма оригинальными и сумели найти свое место в обширном потоке литературы, посвященной сходной тематике, изданной в один и тот же исторический период. Его исследования имели главным образом, вид журнальных статей. Одна из его работ, посвященная весьма нашумевшей в его времена секте бегунов, была опубликована отдельной книгой, а секта эта была прямым порождением беспоповского старообрядчества и распространила свое влияние в середине XIX века на многие российские губернии.

В научном наследии А.Г. Вишнякова исследование «Станники или бегуны» занимает особое место. Во-первых, эту проблему можно, без преувеличения, назвать краеведческой. Секта бегунов возникла в конце XVIII века в Переславском уезде Владимирской губернии, отколовшись от беспоповского согласия старообрядцев. Основателем е был некий инок Евфимий, о котором имеются весьма противоречивые сведения – вполне возможно, что он был беглым монахом «господствующей» Церкви.

А во-вторых, А.Г. Вишняков в своем исследовании не ограничился изучением лишь историко-краеведческого аспекта изучаемого им явления, ибо на примере бегунов, называвшихся еще странниками или подпольниками, он попытался выделить и сформулировать наиболее типичные черты русского сектантства, а также объяснить причины появления сектантства в России именно в том виде, в каком оно возникло.

В-третьих, глубокий историко-религиоведческий и философский анализ обширного и тщательно подобранного фактического материала в исследованиях А.Г. Вишнякова делает их достоянием не только его времени. Выявленные им характерные тенденции в развитии сектантских движений в России, такие, например, как их замкнутость и враждебность по отношению к традиционным для страны вероисповеданиям, призыв к уклонению от гражданских обязанностей неповиновению властям, болезненная и явно извращенная эсхатология, вполне характерная и для современных сект. Для того, чтобы на конкретном историческом материале сделать выводы, носящие универсальный обобщающий характер, нужно было, несомненно, обладать поистине энциклопедическими знаниями, а также проницательностью и целеустремленностью.

Жизненный путь выдающегося государственного деятеля и ученого, начавшийся когда-то в селе Ново-Заозерье Ковровского уезда Владимирской губернии в семье никому неизвестного сельского диакона, завершился 1 декабря 1912 г. в Санкт-Петербурге. Но наследие А.Г. Вишнякова, являясь достоянием отечественной исторической науки, не в последнюю очередь, принадлежит и его малой родине. Кому-то, правда, сфера его исследований может показаться слишком узкой, а затронутая в них проблема – малопонятной и малоинтересной. Но далеко не случайно эти труды надолго пережили своего автора и его эпоху, и в наши дни становясь ориентиром в определении основных тенденций в развитии до предела усложнившейся в течение столетий религиозной ситуации в России.

 

 

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: