 |
Незнание может повредить нам
|
|
|
|
Когда мы имеем дело с травмой, наше незнание может сильно повредить нам. Незнание того, что мы испытали травму, не защищает нас от проблем, которые она вызывает. Однако, та невообразимая путаница из неправды и вымысла, которая на сегодняшний день окружает травму и методы ее лечения, объясняет наше нежелание больше узнавать о ней.
Довольно трудно бывает разбираться с одними лишь симптомами травмы, не переживая дополнительного беспокойства из-за того, что мы не знаем, почему испытываем эти симптомы, и исчезнут ли они когда-нибудь вообще. Тревога может возникнуть по целому ряду причин, включая и глубокую внутреннюю боль, которая приходит, когда ваш муж или жена, друзья или родственники объединяются в своем убеждении, что пора бы вам снова начать жить своей нормальной жизнью. Они хотят, чтобы вы вели себя как обычно, потому что считают, что вы уже научились жить, приспособившись к этим симптомам. Чувство безнадежности, тщетности всего происходящего и безысходности возникают у человека, который прислушался к неправильному совету о том, что единственный способ смягчить эти проявления — всю свою жизнь принимать лекарства и проходить курс терапии. Отчужденность и страх могут возникать у вас при одной мысли о том, чтобы рассказать кому-нибудь о своих симптомах, потому что эти симптомы такие странные, что вы уверены, что никто и никогда не испытывал ничего подобного. Вы также подозреваете, что даже если вы расскажете о них, то никто вам не поверит, и что вы, наверное, сходите с ума. Постоянно растущая гора медицинских счетов вызывает у вас дополнительный стресс, когда вы вот уже третий или четвертый раз сдаете анализы, проходите одни и те же процедуры, ходите к врачу и, в конце концов, идете на операцию, чтобы выяснить таинственную причину своей боли. Вы живете с мыслью, что врачи считают вас ипохондриком, потому что не могут определить причину вашего состояния.
|
|
|
Интерпретируя травматические симптомы, можно придти к неверным выводам, что также может производить разрушительный эффект. Печальные последствия могутвозникнуть, если неправильное истолкование симптомом заставит человека поверить в то, что в детстве он подвергался сексуальному, физическому или даже ритуальному насилию, в то время как ничего подобного с ним не происходило. Я ни в коем случае не утверждаю, что насилия такого рода не существует. Огромное количество детей из любых общественных прослоек каждый день страдает от вопиющего насилия. Многие из них не помнят об этом до тех пор, пока не становятся взрослыми. Однако в следующих главах я объясню, что динамика развития травмы такова, что она может вызывать пугающие и странные «воспоминания» о прошлых событиях, которые кажутся абсолютно реальными, но, тем не менее, никогда не происходили.
Огромное количество ложной информации о травме, способах ее лечения и перспективах выздоровления травмированного человека просто поражает воображение. Даже многие профессионалы, специализирующиеся в области травмы, не осознают этого. И вся эта ложь неизбежно приводит к тревоге и дополнительным страданиям.
Мир травмированного человека
Каждый из нас имеет переживания, которые на словах выглядят намного бледнее, чем в жизни. Пытаясь отделаться от них, мы говорим: «этого не поймешь, пока сам не испытаешь». Травма является подобным переживанием. Слова не могут передать тех мучений, которые испытывает травмированный человек. Эти страдания настолько сильны, что описать их невозможно. Многие травмированные люди чувствуют себя живущими в своем собственном, маленьком аду, который другим людям не может даже и присниться. И хотя это не совсем так, но все же в таком восприятии есть доля истины. Вот краткое описание того, с чем борется травмированный человек: «Я не знаю, есть ли что-нибудь, чего бы я ни боялся. Мне страшно утром вставать с постели. Мне страшно выходить из дома. Я до ужаса боюсь смерти... не того, что я когда-нибудь умру, а того, что я умру в ближайшие несколько минут. Я чувствую злость — и свою, и чужую, я чувствую ее даже тогда, когда ее на самом деле нет. Я боюсь быть отвергнутым и/или оставленным. Меня страшат и успех, и неудача. Каждый день я чувствую боль в груди, покалывание и онемение в руках и ногах. Практически ежедневно у меня бы -воют спазмы, иногда похожие на менструальные, а иногда — гораздо более болезненные. Боль не покидает меня почти никогда. Я чувствую, что больше так продолжаться не может. У меня болит голова. Я все время нервничаю. У меня затрудненное дыхание, учащенное сердцебиение, дезориентация в пространстве и чувство паники. Мне постоянно холодно, а во рту все время пересыхает. Мне трудно глотать. У меня нет ни энергии, ни желания что-либо делать, а если мне все же удается чего-то достичь, я не чувствую удовлетворения. Я чувствую себя подавленной, сбитой с толку, потерянной, беспомощной и безнадежной, и это продолжается каждый день. У меня появились вспышки гнева и депрессии, с которыми я не могу справиться».
|
|
|
Вернись к нормальной жизни
Если это ранит тебя, скрой это.
— Майкл Мартин Мерфи, из «Логики ковбоя»
Так как симптомы и эмоции, связанные с травмой, могут стать экстремальными, большинство из нас (и наших близких) испытывает к ним отвращение и пытается подавить эти интенсивные реакции. К сожалению, это всеобщее игнорирование может препятствовать исцелению. Наша культура страдает от недостатка терпимости к эмоциональной уязвимости травмированных людей. Мы слишком мало времени уделяем переживанию событий, эмоционально захвативших нас. Нас постоянно вынуждают слишком быстро приспосабливаться к последствиям ситуации, которая шокировала нас.
Игнорирование настолько характерно для пашей культуры, что оно уже стало своеобразным клише. Как часто вы слышали такие слова: «Соберись, все уже кончилось. Ты должен это забыть. Переноси это с улыбкой. Пора тебе вернуться к нормальной жизни».
|
|
|
Кто получает травму?
Наша способность правильно реагировать на грозящую нам опасность зависит от целого ряда различных факторов:
Само событие. Насколько сильно оно угрожает нам? Как долго оно продолжается? Как часто оно повторяется? Угрожающие события, которые очень интенсивны и продолжительны, приносят самые большие проблем. Несчастные случаи, несущие большую угрозу для жизни, которые часто повторяются (но с небольшим промежутком), могут создавать такие же проблемы. Война и насилие в детском возрасте являются самыми распространенными примерам и травматических событий, которые зачастую превосходят индивидуальные ресурсы выживания.
Жизненные обстоятельства личности в момент травматического события. Поддержка (или ее отсутствие) со стороны семьи или друзей может оказать на нас огромное влияние. Важно также учитывать то, что слабое здоровье, постоянный стресс, переутомление или плохое питание также подтачивают наши силы.
Индивидуальные физические особенности. Некоторые люди в конституциональном (генетическом) отношении являются более устойчивыми к стрессовым событиям, чем другие. Сила, скорость и общая физическая форма в некоторых случаях также могут иметь большое значение. Еще важнее — возраст человека, или уровень его физиологического развития и устойчивости. Остаться одному в холодной комнате для младенца будет просто невыносимо, ребенка постарше это может напугать, десятилетнего ребенка это расстроит, а подростку или взрослому человеку это будет просто слегка неприятно.
Способность к обучению. Младенцы и маленькие дети, или любой другой человек, у которого нет достаточного опыта и умения, чтобы справиться с угрожающей ситуацией, в гораздо большей степени подвержены травматическому воз действию. В примере, приведенном выше, подростку или взрослому человеку не только будет легче вынести холод и одиночество, но они смогут также протестовать, поищут какой-нибудь обогреватель, попытаются выйти из комнаты, надеть теплый свитер или просто начнут растирать руки. По подобные действия будут во многих отношениях недоступны для маленького ребенка или младенца. Именно поэтому многие травматические реакции часто уходят своими кор нями в раннее детство. Очень важно помнить о том, что сила травматической реакции не зависит от того, как выглядит вызвавшее ее событие в глазах любого другого человека.
|
|
|
Индивидуально переживаемое ощущение своей способность противостоять опасности. Некоторые люди чувствуют себя совершенно способными защититься от опасности, в то время как другие — нет. Это переживаемое чувство уверенности в собственных силах имеет очень большое значение, и оно определяется не только теми доступными нам ресурсами, которые помогают нам справиться с ситуациями угрозы. Эти ресурсы бывают внутренними и внешними.
Внешние ресурсы. Все то, что может предоставить нам окружающая среда в плане потенциальной защиты (напр., высокое и крепкое дерево, камни, узкая расселина, хорошее убежище, оружие, друг, готовый помочь), укрепляет наше внутреннее ощущение полноты своих ресурсов, если уровень нашего развития достаточен, чтобы мы могли воспользоваться преимуществами всего этого. Для ребенка таким внешним ресурсом может стать взрослый, который относится к нему с уважением, а не унижает его, или этим ресурсом может быть безопасное место, где нет никакого насилия. Внешние ресурсы (особенно для детей) могут быть любого вида — животное, дерево, мягкая игрушка или даже ангел.
Внутренние ресурсы. Внутреннее ощущение человеком самого себя может быть подвержено влиянию сложной совокупности ресурсов. Они включают в себя психологические установки и переживания, но, что еще важнее, сюда входят инстинктивные реакции, известные как природные планы действий (innate action plans), которые являются глубокой и неотъемлемой частью нашего организма. Все животные, включая и людей, используют эти инстинктивно принимаемые решения, чтобы увеличить свои шансы на выживание. Они похожи на заданные программы, которые управляют всеми нашими базовыми биологическими реакциями (такими, как еда, сон, репродукция и защита). Нервная система здорового человека выдвигает вперед эти природные планы действий защиты всякий раз, когда появляется какая-либо угроза. Например: когда, ваша рука вдруг резко поднимается вверх, чтобы защитить вас от незамеченного вами (вашим сознанием) мяча, летящего прямо на вас, или, когда вы наклоняетесь за долю секунды до того, как врезаться в низко растущую ветку. Прирожденные планы действий включает в себя также реакции борьбы или бегства.
|
|
|
Можно привести более сложный пример. Одна женщина рассказала мне следующую историю: однажды она возвращалась домой, на улице было темно. Вдруг она увидела двух мужчин, приближающихся к ней с противоположной стороны улицы. Что-то в их поведении сразу же показалось ей странным, и женщина насторожилась. Подойдя к ней поближе, двое мужчин разделились: один из них пошел ей наперерез через дорогу, а другой попытался обогнуть ее сзади. Подозрения женщины теперь получили подтверждение: она в опасности. Ее сердце забилось сильнее, она насторожилась еще больше и стала лихорадочно подыскивать в уме оптимальный выход из положения. «Нужно ли ей закричать? Или побежать? А если бежать, то куда? И что ей кричать?», — разные варианты вихрем крутились у нее в голове. У нее было слишком много возможностей, из которых надо было выбрать всего одну, но времени на это уже не хватало. Напряжение расло, и ее инстинкты взяли верх. Так и не приняв сознательного решения, как ей поступить, женщина вдруг обнаружила, что уже движется через дорогу навстречу первому мужчине, шагая быстро и уверенно. Явно пораженный ее храбростью, мужчина свернул в сторону, изменив направление. Второй мужчина скрылся в тени где-то позади нее, когда его сообщник потерял свою стратегическую позицию. Они — в замешательстве. Она — в безопасности.
Благодаря тому, что эта женщина смогла довериться своим инстинктам, она не была травмирована. Несмотря на первоначальное замешательство и неуверенность в том, что же ей предпринять, она последовала своей природной реакции самозащиты — одному из природных планов действий — и успешно смогла избежать нападения.
Похожее поведение проявил также пес Миша, двухлетняя сибирская лайка, о котором рассказывается в восхитительной книге Элизабет Томас «Скрытая собачья жизнь». Гуляя однажды вечером, Миша столкнулся с огромным и злым сенбернаром, преградившим ему путь, и пес оказался в западне между этим сенбернаром и шоссе, которое находилось с другой стороны: «... всего несколько секунд ситуация казалась Мише безнадежной, но потом он с блеском вышел из положения. С гордо поднятой головой, небрежно повиливая хвостом, уверенно держа его кверху, словно знамя, он легким галопом двинулся прямо на сенбернара». И для той женщины на темной улице, и для Миши, успешное разрешение их проблемы было продиктовано инстинктивными планами действия.
Прошлые успехи и неудачи. То, окажемся ли мы в состоянии использовать свои инстинктивные планы действий, или нет, в огромной степени зависит от наших прошлых успехов или неудач в похожих ситуациях.
Разновидности травм
Я был поражен тем, насколько широк спектр травматических событий и реакций, которые мне пришлось наблюдать по роду своей деятельности. Некоторые из них, например, перенесенные в детстве хирургические операции, оказывают существенное воздействие, но, по-видимому, самим человеком вспоминаются как благоприятные. Вот что рассказал мне один из моих клиентов о своем детском переживании в возрасте четырех лет, которое повлияло на его дальнейшее развитие.
«Я боролся с великанами в масках, которые пытались привязать меня к высокому белому столу. В резком и холодном свете, который слепил мне глаза, я увидел чей-то силуэт, и этот кто-то шел ко мне с черной маской в руке. У маски был ужасный запах, от него я начал задыхаться, но все же продолжал бороться и после того, как ее прижали к моему лицу. Пытаясь в отчаянии закричать или хотя бы отвернуться, я вдруг полетел кувырком по головокружительному и черному тоннелю, полному галлюцинаций, наводящих на меня ужас. Очнулся я в серо-зеленой комнате, чувствуя себя совершенно опустошенным. Если не считать ужасной боли в горле, я, казалось, был в полном порядке. Но это было не так.
Я чувствовал себя забытым и очень одиноким, как будто бы меня предали. Мне сказали лишь то, что я могу получить свое любимое мороженое, а мои родители скоро придут ко мне. После этой операции у меня исчезло ощущение, что мир, в котором я живу — понятный и безопасный, и у меня всегда есть возможность ответного действия. Меня снедало ощущение стыда и беспомощности, и я чувствовал себя плохим» [рациональный мозг предполагает, что он должен быть плохим, если заслужил такое наказание]. Многие годы после этого ужасного переживания я боялся ложиться спать, а иногда просыпался среди ночи. Тяжело дыша, слишком напуганный и пристыженный, чтобы закричать, я лежал в полном одиночестве, боясь задохнуться до смерти.
Когда я достиг возраста шести или семи лет, стрессовая обстановка в нашей семье и давление в школе усилили мои симптомы. Меня послали на прием к школьному психиатру. Больше всего эту женщину волновала лохматая, грязно-белая игрушечная собака, которую я брал с собой в постель, чтобы уснуть. Причина моей тревоги и чрезмерной застенчивости осталась нераскрытой. Доктор стала пугать меня еще больше, говоря о том, сколько проблем и трудностей доставит мне привязанность к моей мягкой игрушке, когда я вырасту. Должен признаться, эта терапия «сработала» (я выбросил ту собаку). Однако мои симптомы никуда не исчезли, они развились в хронические приступы тревоги, частые боли в желудке и другие «психосоматические» проблемы, которые продолжались у меня со старших классов и до самой аспирантуры».
Многие события могут вызывать травматические реакции позднее в течение жизни, в зависимости от того, как эти события первоначально переживались человеком. Вот несколько примеров наиболее распространенных событий, впоследствии вызвавших травматические реакции:
• Эмбриональная травма (внутриматочная);
• Родовая травма;
• Потеря одного из родителей или членов семьи;
• Болезнь, высокая температура, случайное отравление;
• Физические повреждения, включая падения и аварии;
• Сексуальное, физическое и эмоциональное насилие, включая чрезмерное пренебрежение или избиение; оставление ребенка.
• Свидетельство чьей-либо жестокости;
• Стихийные бедствия, такие, как землетрясения, пожары и наводнения;
• Определенные медицинские и стоматологические процедуры;
• Хирургические операции, в частности — тонзиллектомия с применением эфира; операции при ушных заболеваниях и так называемом «затуманенном зрении»;
• Анестезия;
• Длительная неподвижность; гипс или шина на ноге или торсе у маленького ребенка в результате разных причин (при «косолапых» ногах или сколиозе).
Тот факт, что госпитализация и медицинские процедуры обычно приводят к травме, вызывает удивление у многих людей. Травматические последствия длительной неподвижности и в особенности операций, зачастую бывают очень тяжелыми и долговременными. Несмотря на то, что человек может признавать необходимость этой операции, и что он находится без сознания в тот момент, когда хирург разрезает его плоть, мускулы и кости, его тело все равно регистрирует это, как угрожающее жизни событие. На «клеточном уровне» тело осознает, что перенесло рану, которой достаточно для того, чтобы подвергнуть его смертельной опасности. Разумом своим мы можем верить в операцию, но на примитивном уровне наши тела в нее не верят. Во всем, что связано с травмой, инстинктивное восприятие нашей нервной системы имеет большее значение — гораздо большее. Это биологическое явление и является основной причиной того, что хирургическое вмешательство так часто вызывает посттравматическую реакцию.
В «обыкновенной».истории, напечатанной в июльском выпуске журнала «Ридерз Дайджест» от 1993 года, под названием — «Не все в порядке», отец описывает «легкую» операцию на коленной чашечке своего сына Робби:
«Доктор сказал мне, что все хорошо. Колено, действительно, было в полном порядке, но не все в порядке было с самим мальчиком, который просыпался от кошмарных сновидений, вызванных лекарствами, и метался по больничной койке — это милый мальчик, который никому и никогда не причинил вреда, смотрел сквозь пелену тумана анестезии глазами дикого животного, бил медсестру, кричал: «А я жив?», и вынуждал меня схватить его за руки... Он смотрел мне прямо в глаза и не узнавал меня».
Мальчика забрали домой, но страх не покинул его. Он продолжал просыпаться, судорожно «пытаясь вызвать рвоту; и я [его отец] сходил с ума, стараясь помочь ему, и для этого я делал то, что делали бы и вы, если бы жили в провинции Соединенных Штатов — покупал ребенку игрушку, чтобы самому чувствовать себя лучше».
Миллионы родителей живут с чувством полной беспомощности, не в состоянии понять те драматические (или едва уловимые) изменения, которые произошли в поведении их детей в результате широкого ряда травматических событий. В четвертой части этой книги мы поговорим о том, как можно предотвратить подобные реакции, как у детей, так и у взрослых.
действительности все в жизни взаимосвязано. Все люди неминуемо попадают в сеть тесных взаимоотношений, скрепленные единой нитью общей судьбы. Все, что напрямую затрагивает одного человека, косвенно затрагивает и всех остальных. Я никогда не смогу быть тем, кем я должен быть, пока вы не будете тем, кем должны, а вы никогда не сможете стать тем, кем должны, пока я не стану тем, кем я должен стать. Такова структура взаимосвязей реальной жизни.
— Преподобный Мартин Лютер Кинг — младший.
Исцеление и сообщество
Как исцеляют шаманы
На протяжении всей истории, дошедшей до нас в письменной форме или передаваемой из уст в уста, именно шаман, или целитель племени, должен был возвращать здоровье и душевное равновесие как отдельным людям, так и целым сообществам, если это равновесие по какой-то причине оказывалось нарушенным. В отличие от западной медицины, которой потребовалось достаточно много времени на то, чтобы распознать ослабляющее и подавляющее воздействие травмы на человека, в культурах, использующих шаманизм, существование таких воздействий признавалось уже давным-давно. Эти культуры рассматривают болезнь и травму как проблему всего сообщества в целом, а не просто одного человека или группы людей, у которых проявились ее симптомы. И поэтому люди в таком сообществе ищут исцеления не только для собственного блага, но и для блага всех остальных его членов. Подобный подход и на сегодняшний день может найти свое особенное применение для трансформации травмы в нашем обществе. Конечно, выражая свою поддержку данного метода, я не хочу сказать, что все мы должны прибегнуть к помощи шаманов для исцеления своих травм. Однако, изучая те способы, которые используют шаманы при лечении травматических реакций, мы можем обрести ценные знания.
Методы, на протяжении веков используемые колдунами и колдуньями, очень сложны и разнообразны. Однако все эти многообразные ритуалы и верования подразумевают одно и то же представление о травме. Когда человек чем-то ошеломлен и потрясен, его «душа» может оказаться отделенной от его тела. По словам Мирцея Элиаде* (известного исследователя шаманской практики), «похищение души», как свидетельствуют многие шаманы, безусловно, было самой распространенной и разрушительной причиной огромного числа болезней. Лишенные важной части своей души, люди совершенно теряются, приходят в состояние своеобразной духовной неопределенности. С точки зрения шамана, болезнь — это следствие того, что человек оказался в «духовном заточении».
С древнейших времен целители-шаманы многих культур умели создавать нужные условия, чтобы побудить «утерянную душу» вернуться в предназначенное ей место в теле. С помощью ярких и красочных ритуалов, эти так называемые «первобытные» целители катализируют в своих пациентах мощные целительные силы, данные им от природы. Атмосфера понимания и поддержки всего сообщества, усиленная барабанной дробью, танцами и песнопением, а также состояние экстаза создают именно то окружение, в котором происходит исцеление. Этот процесс может продолжаться несколько дней, в него также может входить использование растительных веществ и прочих фармакологических катализаторов. Очень важно заметить, что хотя сами обряды могут значительно варьировать, тело того, над кем производится обряд, практически во всех случаях дрожит и сотрясается в тот момент, когда процесс подходит к своему завершению. То же самое явление наблюдается у всех животных, когда они высвобождают связанную энергию. Это произошло и с Ненси в тот самый день, более двадцати пяти лет тому назад, в моем городском офисе.
* Mircea Eliade. Shamanism — Princeton University Press, 2nd Printing, 1974. И хотя между нами и теми первобытными народами лежат целые века и культуры, современные жертвы травмы зачастую описывают свои переживания теми же словами. «Когда мой отец занялся со мной сексом, тем самым он похитил мою душу» — вот типичное описание той огромной потери, которую переживает человек, подвергшийся в детстве сексуальному насилию. Когда люди рассказывают о том, что они чувствовали после медицинских процедур или операций, они также говорят об этом чувстве потери и расщепления. Я слышал, как многие женщины говорили, что «это исследование тазовой области было похоже на насилие над моим телом и духом». Часто, после перенесенной операции с применением общего наркоза, люди испытывают чувство разобщенности со своим телом, которое может длиться целыми месяцами. К такому же результату могут привести незначительные на первый взгляд события, такие, как падения, и даже серьезные предательства и уходы близких, которые оставляют чувство покинутости. И хотя у нас часто не хватает слов, чтобы описать все эти переживания, многие из нас ощущают нанесенный травмой вред на душевном уровне. Род Стейгер, в своем проницательном интервью с Опра Уинфри, описывает свою депрессию, продолжавшуюся десятки лет, и начавшуюся после перенесенной им операции. Вот что он говорит: «Я начал медленно погружаться в скользкий и студенистый желтый туман, который насквозь пропитал мое тело,...мое сердце, мой дух и мою душу... Он овладел мною, украв у меня жизнь».
Если в шаманской медицине болезнь приписывается заблудшей, украденной или каким-то иным способом отделенной от тела душе, то процесс ее лечения направлен на то, чтобы найти эту душу и «заставить ее вернуться на свое место в теле пациента». Согласно Элиаде, только шаман может «видеть» духов и знает, как их заговаривать. «Только он может определить то, что душа улетела, и только он в состоянии в экстазе овладеть ею и вернуть ее назад в тело». Практически во всех случаях «возврата души», описанных Элиаде, шаманы исцеляют своих пациентов путем проникновения в их духовную сферу. Он рассказывает о том, как толеутский шаман призывает душу больного ребенка вернуться: «Вернись в свою страну, к своему народу,...в юрту, к яркому огню!.. Вернись к своему отцу... к своей матери...»*.
В этом незамысловатом стихотворении отражен ключевой момент исцеления травмы. Для того чтобы уговорить дух вернуться в травмированное тело, необходима крепкая поддержка друзей, родственников, семьи или других людей из племени. Это событие часто ритуализируется и переживается как всеобщий праздник. Шаманизм признает тот факт, что глубокая взаимосвязанность, поддержка и социальная общность являются необходимыми условиями для исцеления травмы. Каждый из нас должен взять на себя ответственность за исцеление своих травматических повреждений. Мы должны сделать это для себя, для своей семьи и для общества в целом. Признавая нашу потребность во взаимосвязи друг с другом, мы должны призвать наше окружение принять участие в этом процессе исцеления и оказать нам необходимую поддержку.
Врачи и те, кто работает с душевнобольными людьми, на сегодняшний день не говорят о возвращении заблудших душ, однако они сталкиваются со сходной задачей — восстановить целостность организма, которая была утеряна при травме. Шаманские процедуры и методы лечат травму через воссоединение потерянной души и тела, в присутствии всего сообщества. Нашему технологическому разуму подобный подход кажется чуждым. Тем не менее, эти процедуры приносят успех, когда общепринятые западные методы не действуют. Из этого я заключаю, что многие важные аспекты шаманской практики ценны в определенном отношении. Имея дело с травмой, мы многому можем научиться из того, как эти люди, следующие своим традициям, проводят лечение. После землетрясения в Лос-Анджелесе, случившегося в 1994 году, именно те семьи (чаще всего — из стран третьего мира), которые жили, ели и играли вместе, лучше пережили эту трагедию, чем множество семей среднего класса. Те, кто остался в одиночестве — кто навязчиво проигрывал у себя в памяти картины трагедии, слушал интервью с геологами, которые говорили, что «самое ужасное еще впереди» — были гораздо больше подвержены травматическим воздействиям, чем те, кто поддерживал друг друга в едином сообществе.
* Mircea Eliade. Shamanism — Princeton University Press, 2nd Printing, 1974.
Некоторые из моих коллег, живущих в Лос-Анджелесе, рассказали мне, что их декоративные карпы (большие золотые рыбки), живущие у них в пруду, перед самым землетрясением собрались в плотные группы. Они оставались в таком положении еще несколько часов после того, как все закончилось. Ненси Харви, эколог-консультант в «Парке дикой природы» города Сан-Диего, рассказала мне историю, похожую на эту. Я спросил ее, проявлялись ли у животных симптомы, подобные травматическим, после ужасного пожара в южной части Калифорнии, который выжег все вплоть до самой границы места обитания антилоп. Она ответила мне, что нет, и описала любопытное поведение антилоп-импала и других популяций антилоп, которые собирались в группы вдали от ограды и оставались вместе до тех пор, пока пожар не был ликвидирован.
Соматическое переживание®
Несмотря на то, что я признаю ценность шаманских методов и благодарен за все то новое, что я узнал, работая и обучая вместе с шаманами, принадлежащими к нескольким различным культурам, метод Соматического переживания, который представлен в этой книге, не является шаманским. Я считаю, что одно из самых важных отличий этого метода состоит в том, что он предполагает существование в каждом из нас больших возможностей к самоисцелению, по сравнению с шаманским подходом. Мы сами многое можем сделать для того, чтобы вернуть свою собственную душу. При поддержке друзей и родственников, мы обретаем мощные ресурсы для того, чтобы отправиться на поиски своего исцеления.
Этот раздел книги содержит упражнения, предназначенные для того, чтобы помочь вам исцелиться от собственной травмы или исцелить другого человека. Вам, без сомнения, пригодилась бы помощь квалифицированного специалиста, который мог бы направлять процесс, особенно, если травма произошла в раннем возрасте, а также — если в ней было замешано насилие или предательство. Однако, даже и без профессиональной помощи, эти упражнения могут принести много пользы, если вы будете практиковать их в одиночестве, парами или целыми группами. Помните, что отрицание может иметь огромную силу. Небольшое предупреждение: в процессе выполнения данных упражнений ваши травматические симптомы могут активироваться. Если вы почувствуете себя ошеломленным и сокрушенным, или окажетесь в тупике, то, пожалуйста, обратитесь за помощью к профессионалу.
Используя шаманские методы, колдун или колдунья призывает дух вернуться в тело. Прибегая к Соматическому переживанию, вы начинаете процесс собственного исцеления, воссоединяя потерянные или отделенные части своего сущностного «я». Для выполнения этой задачи вам нужно испытать сильное желание снова обрести свою целостность. Это желание станет для вас своеобразным креплением, посредством которого душа сможет опять присоединиться к вашему телу. Исцеление произойдет тогда, когда «замороженные» прежде элементы ваших переживаний (принявшие форму симптомов) будут освобождены от обязанности подпитывать травму, и позволят вам постепенно «оттаять». Оттаяв, вы получите возможность стать более гибкими и деятельным.
|
|
|
