Фашизм и антифашизм

В марте 1929 г. в Италии состоялись парламентские выборы, впервые проводившиеся по принятой годом ранее новой фашистской избирательной системе. «Да» или «нет» – одно из этих двух слов избиратель должен был поставить под всем списком депутатов, отобранных большим фашистским советом и внесенных в избирательный бюллетень. Эти выборы рассматривались фашистами «как акт морального единства, ибо впервые на них выступала одна партия»[152]. В этих условиях безудержной демагогической пропаганды, террора и запугиваний фашистам удалось добиться подавляющего большинства: из 9673 тыс. зарегистрированных избирателей в голосовании участвовало 8 663 412, из них «за» проголосовало 8 519 669; бюллетеней со словом «нет» было подано 135 671[153].

Выборы проводились 24 марта 1929 г., т. е. на следующий день после празднования 10‑ й годовщины создания фашистской организации. И это было не случайно. Фашисты пытались придать выборам характер торжественного плебисцита по вопросу об отношении к фашизму вообще, утверждая, что 24 марта 1929 г. был узаконен созданный ими «новый тип государства». Они говорили даже о «новой политической цивилизации». Вот что писал, например, фашистский теоретик Ф. Эрколе: «Фашизм переместил суверенитет от избирательных масс – силы сырой и аморфной, стоящей вне государства, – к большим институтам, являющимся частью государства. Иными словами, он переместил суверенитет от сил неограниченных и чуждых государству, к системе государственных институтов, вбирающих в себя всю социальную жизнь. Утверждение Муссолини о том, что не должно существовать суверенитета вне и против государства, стало реальностью. Это был новый тип политической цивилизации»[154].

Фашизму в это время в известной мере удалось добиться консолидации своего режима, хотя многое здесь ограничивалось чисто внешними и показными формами «единства и сплоченности». В то же время для антифашистской оппозиции это был один из самых тяжелых и сложных периодов борьбы.

Еще до официального запрета нефашистских партий все они в той или иной мере были ослаблены фашистскими репрессиями и внутренними разногласиями. Разногласия обострились как между партиями, составлявшими Авентинский блок, так и между ними и коммунистической партией. Коммунисты обвиняли авентинцев в пассивности. Сами они в это время были действительно наиболее активной антифашистской партией. Об этом свидетельствует, в частности, секретное письмо к префектам министра внутренних дел Федерцони от 10 апреля 1925 г., в котором отмечается особая активность именно коммунистической партии. «Печатное изобилие всякого рода, – говорится в письме, – указывает, что партия располагает многочисленными и хорошо оборудованными подпольными типографиями»[155].

В августе 1925 г. министр внутренних дел направляет префектам новый секретный циркуляр о деятельности ИКП. «Организация и пропаганда коммунистов в нашей стране, – пишет он, – достигла такого систематического развития, что требует особого внимания органов защиты государства». В циркуляре отмечаются различные формы организационной и пропагандистской деятельности ИКП, названия издаваемой ею печатной литературы, обращается особое внимание на коммунистическую пропаганду в казармах и т. д. [156]

Секретарь фашистской федерации района Лациале Сабина сообщал 16 ноября 1925 г. министру внутренних дел: «В ночь на 5 ноября по всему городу было расклеено большое число коммунистических листовок. В ночь на прошлое воскресенье листовки были расклеены вновь. В результате расследования удалось раскрыть широкую коммунистическую подпольную группу. Есть основания полагать, что она является частью общенациональной организации... »[157] Из квестуры Реджо‑ Эмилии доносили 18 ноября 1925 г. королевскому прокурору: «Активность коммунистов по всей провинции значительно возросла»[158]. Из префектуры Пармы сообщалось о деятельности коммунистов по созданию подпольных вооруженных групп[159] и т. д.

После роспуска ВКТ в январе 1927 г. почти одновременно были воссозданы две новые конфедерации: одна – по инициативе реформистов Буоцци и Бенси во Франции, другая – по инициативе коммунистов в подполье в самой Италии. И сразу же между этими двумя конфедерациями развернулась острая полемика в плане общих разногласий между социалистами и коммунистами. Полемика между этими двумя отрядами итальянского рабочего движения усилилась в связи с созданием в эмиграции в марте 1927 г. блока антифашистских партий, получившего название Антифашистская концентрация.

В этот блок вошли обе социалистические партии (максималисты – ИСП и реформисты – ПCЛИ), республиканская партия, эмигрантская ВКТ и эмигранты‑ масоны из так называемой Лиги прав человека. Общая формула борьбы против фашизма, на которой была основана Антифашистская концентрация, напоминала в некотором роде формулу Авентина. Поэтому коммунисты, например, называли иногда новый блок «Авентином № 2». Они сразу же расценили этот блок как одну из разновидностей мелкобуржуазной и даже буржуазной оппозиции, критиковали отсутствие в его программных установках ясно выраженной цели борьбы за завоевание власти пролетариатом и т. д. В этой критике было довольно много полемической страсти, которая зачастую мешала тому, чтобы отделить позитивное от негативного в Антифашистской концентрации. Во‑ первых, по сравнению с Авентином участники нового блока отказались от своего рода «легалитарных предрассудков», главным из которых в прошлом были надежды на выступление монархии против фашизма. Участники Антифашистской концентрации совершенно определенно стали на республиканские исходные позиции. Отсюда, кстати, и другое название их блока – Республиканская концентрация. Во‑ вторых, сама по себе тенденция к объединению усилий пролетариата с демократическими группами буржуазии и мелкой буржуазии отнюдь не противоречила, как показал исторический опыт, задаче борьбы против фашизма. В общем теоретическом плане вряд ли можно оспаривать взгляды, высказанные, например, в социалистической газете «Аванти! »: «В Антифашистской концентрации осуществляется слияние всех сил, враждебных фашизму. Пролетарские комитеты – это лишь сектор антифашизма. И поскольку эти комитеты отделяют себя от других сил, они снижают тем самым эффективность своей борьбы»[160].

Однако это были лишь теоретические рассуждения. На практике же поиски платформы, приемлемой для единства действий с демократическими группами буржуазии и мелкой буржуазии, все более отделяли максималистов и реформистов от коммунистов с их программой борьбы за диктатуру пролетариата. Но предложить взамен этой программы что‑ либо ясное и доступное пониманию широких масс трудящихся никто еще в лагере антифашистов не мог. Концепция новой демократии, органически сочетающей общедемократические и социальные задачи, все еще не созрела. Именно поэтому Антифашистская концентрация превращалась в центр не всегда действенной агитации, отзвуки которой все слабее слышались в Италии. В то же время коммунисты продолжали оставаться наиболее активной антифашистской силой.

Характерно, что репрессии, к которым прибегали фашисты, обрушивались в первую очередь на коммунистов. Один из самых крупных процессов, организованных Особым трибуналом, состоялся в мае 1928 г. над группой руководителей коммунистической партии, среди которых был и арестованный ранее Антонио Грамши. Все они по обвинению в деятельности, направленной против фашистского государства, были приговорены к длительным срокам тюремного заключения и ссылке, Грамши – на 20 лет[161]. Вслед за этим состоялся большой процесс членов подпольной коммунистической группы в северном промышленном районе, деятельность которой доставляла фашистам большое беспокойство[162].

Новым и весьма положительным фактором было зарождение леволиберальных и леводемократических центров антифашистского сопротивления. В 1925 г. во Флоренции Гаэтано Сальвемини и Карло Росселли издавали антифашистскую газету «Нон мол‑ ларе! » («Не отступать! »). В 1926 г. в Милане Карло Росселли издавал антифашистский журнал «Куарто стато» («Четвертое сословие»). Это, естественно, создавало предпосылки для сближения пролетарского и либерально‑ демократического секторов антифашизма. Но все эти возможности будут реализованы уже в последующий период, на пути борьбы за создание единого антифашистского фронта в Италии.