Она тщетно пыталась высвободиться, краешком глаза видя, что на них устремлены любопытные взоры. Сальвадор, на лице которого появилось странное выражение, тоже смотрел на них.

Оседлавший тигра стр. 84

Мэтер Энн

Глава 1

Международный аэропорт в Галеао ничем не отличался от других международных аэропортов; в чистых залах царил деловой дух, но ощущалась буквально во всем обезличенность. Сидя в баре и потягивая уже вторую порцию кока-колы, Доминик думала, что, если бы не португальская речь, слышавшаяся со всех сторон, и смуглокожие мужчины, с явным трудом заставлявшие себя оторвать взгляд от ее серебристых волос и нордической синевы глаз, этот аэропорт мог бы находиться в любой части света.

Вздохнув, она в очередной раз бросила взгляд на часы, недоумевая, сколько еще придется ждать. Послание, которое ей передали, едва самолет приземлился, было уж слишком расплывчатым. В нем говорилось только, что сеньор Хардинг по не зависящим от него обстоятельствам задерживается, и Доминик предлагалось подождать в аэропорту, если Джон не успеет встретить ее вовремя.

Девушка закурила сигарету, удостоила мимолетной улыбкой молодого человека, который вот уже полчаса жадно пожирал ее глазами, и глубоко затянулась. Трудно было запастись терпением, хотя Доминик и слышала, что до Бела-Висты путь неблизкий. Все-таки Джон уже больше недели знал, когда и каким рейсом она прилетит, и мог бы приехать заранее и переночевать в Рио-де-Жанейро, вместо того чтобы заставлять ее томиться ожиданием в полной неопределенности.

Доминик успела уже воспользоваться всеми возможными удобствами, которые предлагал аэропорт. Она посетила дамскую комнату, приняла душ и переоделась в легкое хлопчатобумажное платье, куда более подходящее для удушающего зноя, царившего вне стен кондиционированных залов аэропорта, чем мохеровый костюм, в котором она тридцать шесть часов назад покинула Лондон. Доминик уложила волосы, не пожалев времени, чтобы собрать локоны в замысловатую прическу, которую так любил Джон, потом наложила легкий грим на свою чистую гладкую кожу, подчеркнув изящные выпуклости скул и длину пушистых ресниц. Теперь же, по мере того как текло время, девушка уже начинала сожалеть о своих стараниях. Она обошла все магазинчики, полюбовалась изделиями искусных бразильских резчиков по дереву, скромно перекусила в ресторане с европейской кухней и, наконец, уединилась в баре, изнывая от бесконечно затянувшегося ожидания.

А многими часами раньше, когда огромный «боинг» только начал заходить на посадку, у Доминик от волнения перехватило дыхание и разгорелись глаза. Не в силах сдержаться, она то и дело изумленно вскрикивала при виде очередного чудесного зрелища. Величественная гора Сахарная голова, пик Корковадо, увенчанный исполинской статуей Христа с раскинутыми руками, словно готового объять весь залив Гуанабару. Изрезанные горные хребты выглядели столь притягательно, что Доминик едва успела заметить узкую белую полоску Копакабаны, окаймленную высоченными отелями-небоскребами. Каким же контрастом выглядели на их фоне бесчисленные муравейники фавел, бразильских трущоб, прилепившихся к склонам гор вокруг Рио. Очарованная увиденным, Доминик всем нутром ощутила, что полгода ожидания потрачены не впустую — увиденное стоило того. Ей даже не верилось, что скоро она вновь обретет Джона, прильнет к нему и снова окажется под его надежной защитой, которую почувствовала еще с их самой первой встречи. Разочарование, испытанное ею, когда Джон возвестил, что едет работать в Бразилию, теперь окончательно уступило место чувству благодарности — ведь теперь благодаря ему она увидит такую несказанную красоту. Впрочем, шесть месяцев назад, когда Джон покинул Англию, Доминик еще не оправилась от смерти своего горячо любимого отца — возможно, именно поэтому она и не могла смотреть в будущее с достаточной уверенностью.

Мать ее умерла много лет назад, когда Доминик была еще крошкой, поэтому воспитывал ее один отец. И ей было вдвойне больно оттого, что погиб отец по пути к больному, считавшемуся одним из «завзятых», к человеку, почитавшему своим долгом испытать на себе любое из изобретенных лекарств или снадобий. Однако доктор Мэллори никогда не отказывал ни одному из своих пациентов, вот и тогда, несмотря на густейший туман, спустившийся на Лондон, он сел в машину и покатил по вызову. Лобовое столкновение с другим автомобилем — и Доминик осиротела. Несколько недель она ходила черная от скорби, отказывалась верить, что отца больше нет, что она осталась одна-одинешенька на всем белом свете. Были, правда, еще родственники — дядя, тетка да двоюродная родня на севере Англии, но Доминик не хотела делить горе с незнакомцами, не способными предложить ей ничего, кроме сочувствия.

Вот в те горестные дни она и познакомилась с Джоном Хардингом. Сын Адама Хардинга, близкого друга и душеприказчика ее отца, Джон недавно вернулся с Ближнего Востока, где работал в лаборатории крупной нефтяной компании. Приятный и располагающий к себе молодой человек лет двадцати восьми завоевал симпатию Доминик мягкостью обращения и теплом натуры.

Зная о перенесенном девушкой горе, Джон попытался извлечь ее из раковины, в которой Доминик спряталась от внешнего мира, и начал потихоньку приучать ее к мысли, что жизнь не кончилась, а продолжается, как и прежде. Поначалу Доминик упиралась, не позволяя ему вмешиваться, но постепенно научилась улыбаться в присутствии Джона, потом оттаяла, а затем и вовсе ожила.

Труднее всего ей было найти новую работу. Ведь у отца она была регистратором, отвечала на звонки и назначала больным время приема. Конечно, вместо отца появился другой доктор, но она и думать не могла о том, чтобы продолжать выполнять прежнюю работу. Помог ей Джон. У него нашелся знакомый зубной врач, который как раз подыскивал привлекательную молодую девушку, чтобы вести картотеку, печатать на машинке и встречать пациентов. Доминик с радостью согласилась на эту работу, а позднее, когда дом, в котором они с отцом провели столько счастливых лет, был продан, она позволила Джону подыскать ей квартиру.

Адам Хардинг поощрял их дружбу, и Доминик знала, что они с женой только и мечтают, чтобы эта дружба переросла в нечто более постоянное. Доминик, которая всегда прежде была уверенной в себе и самостоятельной, теперь даже с благодарностью воспринимала усилия Джона, позволяла принимать за нее решения.

Однако несколько месяцев спустя Джону предложили выгодную работу в Бразилии.

Доминик пришла в ужас. Почему-то она надеялась, что Джон навсегда останется в Англии, да и их брак воспринимался всеми как нечто само собой разумеющееся. Родители Джона мечтали об этом, как и он сам, и свадьбу бы уже давно сыграли, если бы не столь малый срок, прошедший после смерти доктора Мэллори. Решение по поводу работы в Бразилии предстояло принять незамедлительно, и, хотя Джон рвался взять с собой Доминик уже в качестве жены, девушка колебалась — она еще чувствовала себя слишком неуверенно, чтобы принять столь ответственное решение. Они объявили о помолвке и условились, что как только Джон обустроится на новом месте и найдет квартиру, пригодную для совместной жизни, он вызовет к себе Доминик и они поженятся прямо там, в Бразилии. Разумеется, родители Джона были разочарованы, что не смогут присутствовать на свадьбе, но они понимали положение Доминик и ни на чем не настаивали.

В первые недели после отъезда Джона Доминик часто мучилась угрызениями совести, коря себя за то, что не поехала с ним вместе, но в конце концов привыкла и обрела спокойствие. Познакомилась и быстро сдружилась с двумя девушками, которые снимали соседнюю квартиру, ходила с ними в кино, в театр, а иногда и на вечеринки. Каждую неделю она посещала Хардингов и почти все уик-энды проводила вместе с ними, либо в их уилтширском коттедже, либо в Сассексе, где жила их дочь с мужем и тремя детьми. Доминик обожала этих детишек и испытывала искреннюю благодарность к Хардингам за то, что они для нее делают. Если бы не их постоянная помощь и забота, вряд ли ей удалось бы так быстро оправиться от страшного удара, который нанесла ей судьба.

Джон не скупился на письма, длинные, с подробнейшими описаниями своей жизни в Южной Америке. Доминик потихоньку начинала представлять себе Бразилию, драматические контрасты этой изумительной страны, с которой ей предстояло в скором времени связать свое будущее; из писем Джона она узнала и про ужасное существование местной бедноты и про неисчислимое богатство кичливой бразильской знати, про особенности климата, но главное — про захватывающую дух дикую красоту природы. Доминик уже знала про Бразилию довольно много, в том числе и про Бела-Висту, городок, где жил и работал Джон. В тамошнем сообществе бок о бок жили и трудились североамериканцы, немцы, англичане и, конечно, местные уроженцы. Владел нефтяной компанией «Сантос корпорейшн», крупный и очень богатый, по словам Джона, концерн.

Доминик бросила взгляд на часы. Она уже перевела стрелки, установив на часах местное время — сейчас на циферблате была уже половина пятого. А самолет приземлился в одиннадцать, и девушка была уже сама не своя от столь затянувшегося ожидания. Неужели Джон не мог, зная, что так задерживается, заказать номер в гостинице, чтобы ей не пришлось так томиться?

Доминик уже раздумывала, не заказать ли третий стакан кока-колы, когда заметила, что мужчина, сидевший за соседним столиком, разглядывает ее слишком уж пристально. Она бросила на него холодный взгляд, который, насколько девушка заметила, не произвел на него ровным счетом никакого впечатления. Более того, незнакомец взял со стола бокал и, держа его в руке, откинулся назад на стуле и уставился на нее совершенно открыто.

Это уже чересчур, раздраженно подумала Доминик.

Она соскользнула с высокого вертящегося табурета у стойки, подхватила с пола свою дорожную сумку и решительно пошла к выходу. Тем не менее, проходя мимо стола, за которым сидел нескромный незнакомец, она не удержалась и мельком посмотрела в его сторону. Никогда в жизни ей еще не доводилось видеть столь привлекательного мужчину — темноволосый и смуглый, с золотистыми глазами, придававшими ему загадочный и немного насмешливый вид. Высокий и стройный, с резко очерченным лицом, которое, как думала Доминик, могло при определенных обстоятельствах показаться и жестоким. В лице незнакомца словно отражалось все то неведомое, непонятное и опасное, что окружало ее в этой неведомой, непонятной и опасной стране. Доминик поневоле вздрогнула, поежилась, а потом решительно толкнула дверь и вышла в просторный зал.

 

Она со вздохом в тысячный раз огляделась по сторонам, высматривая Джона. Неужели он не понимает, как ей здесь страшно и одиноко? И что могло его так задержать? Господи, не попал ли он в аварию? Неужто такое могло случиться?

Доминик нервно прошла через зал, опустилась в одно из огромных кресел, вынула сигареты, закурила и глубоко затянулась. Погрузившись в тревожные мысли, она даже не заметила, что уже больше не одна, пока густой баритон не произнес:

— Вы ведь мисс Мэллори, не так ли? Мисс Доминик Мэллори?

Доминик вздрогнула, и ее глаза испуганно расширились, когда она узнала в говорившем смуглолицего незнакомца из бара. В следующий миг, оправившись от неожиданности, она произнесла со всей холодностью, на которую была только способна:

— Вы знаете, как меня зовут?

Мужчина остановился прямо перед ней, засунув руки в карманы безукоризненного шелкового костюма; взгляд его показался Доминик вызывающим.

— В Галеао не так уж много одиноких англичанок, пытающихся скоротать время, — непринужденно ответил он.

Доминик притушила сигарету и встала. Стоя она чувствовала себя увереннее. Впрочем, несмотря на ее рост, а Доминик была довольно высокая, незнакомец превосходил ее почти на голову.

— Я предпочла бы услышать более определенный ответ, — сказала она, пытаясь придать голосу суровость и независимость, но так этого и не добилась.

Он пожал плечами.

— Ну, разумеется, мисс Мэллори. Простите, что отнял у вас столько драгоценного времени. — Он ее явно поддразнивал. — Меня зовут Винсент Сантос. Я… как бы точнее выразиться, сослуживец вашего жениха.

Доминик немного расслабилась.

— Да, я понимаю, — кивнула она. — Значит, Джон так и не приедет?

— К сожалению, нет. Обстоятельства вынудили его задержаться. Чуть позже я вам все объясню. Это весь ваш багаж?

Доминик замялась, кинула взгляд на свою сумку, потом задумчиво потерла нос.

— Э-ээ… Вы… Я хочу сказать — у вас есть какое-нибудь удостоверение личности?

На губах Винсента Сантоса скользнула легкая улыбка.

— Вы мне не доверяете?

Доминик поджала губы. Он ставил ее в затруднительное положение.

— Дело не лично в вас, если вы меня правильно понимаете, — пояснила она. — Просто на вашем месте может оказаться кто угодно. Вы могли узнать мое имя здесь, в аэропорту, и — сами понимаете…

Она выразительно развела руками.

Смуглый красавец пожал широкими плечами.

— Вы, безусловно, правы, мисс Мэллори, — ответил он, слегка кланяясь. — Всегда лучше принять дополнительные меры предосторожности. Однако я могу заверить вас, что я и впрямь тот, за кого себя выдаю. В Бразилии есть только один Винсент Сантос!

Доминик уставилась на него. Неужели он серьезно? Господи, до чего тщеславны эти мужчины!

— Но документы-то у вас есть? — неуклюже вырвалось у нее. — Водительские права хотя бы.

Винсент Сантос терпеливо достал из кармана бумажник и вынул из него паспорт и водительские права международного образца. Доминик мельком заглянула в документы, уверенная, что ни один похититель не стал бы так рисковать и предъявлять чужие бумаги.

— Благодарю вас, — чопорно сказала она и кинула взгляд на свою дорожную сумку. — Да, это весь мой багаж. Остальные вещи следуют отдельно.

Винсент Сантос кивнул, спрятал бумажник в карман, потом нагнулся и легко подхватил ее сумку.

— Пойдемте со мной, — пригласил он и быстро прошел через зал, вынуждая Доминик перейти почти на бег, чтобы не отстать от него.

Зной на улице настолько ошеломил Доминик, что она даже охнула. После прохладного кондиционированного воздуха в здании аэропорта жара просто одуряла. Сантос бросил любопытный взгляд в сторону девушки.

— Сейчас уже не так жарко, как днем, — заметил он. — Ничего, скоро привыкнете.

Доминик отважилась на слабую улыбку. Она уже начинала жалеть, что Джон не попросил, чтобы ее встретил кто-нибудь другой. Не столь неотразимо привлекательный и самоуверенный. С Винсентом Сантосом она чувствовала себя неспокойно, так как, несмотря на его безукоризненные манеры и учтивое обращение, смутно ощущала, что он просто потешается над ней.

Снаружи их поджидал роскошный зеленый лимузин с откидным верхом. Винсент Сантос бесцеремонно швырнул ее сумку на заднее сиденье, после чего распахнул дверцу перед Доминик. Девушка уселась и, дожидаясь, пока Винсент займет место рядом с ней, наслаждалась немыслимым ароматом изумительно прекрасных цветов, которыми были густо засажены клумбы возле автомобильной стоянки. От ослепительных красок по спине Доминик пробежал холодок. Она не могла отвести глаз от причудливо изрезанных пиков величественных гор, за которыми проглядывала бирюзовая голубизна Атлантики. После серого Лондона все это настолько поражало, что даже праздная снисходительность Сантоса перестала казаться девушке такой обидной.

Забравшись на водительское сиденье, Винсент Сантос увидел ее восторженное лицо и выразительно улыбнулся, ослепительно сверкнув белоснежными зубами, которые разительно контрастировали с его бронзовым, загорелым лицом.

— Вы впервые в Бразилии? — поинтересовался он, поворачивая ключ в замке зажигания.

— Да, — кивнула Доминик.

— Но вы уже почувствовали, как бьется сердце нашей страны, — как бы невзначай заметил он, выводя огромный автомобиль со стоянки.

Доминик понравились его слова. Он очень точно отразил ее состояние. Возбуждение, охватившее ее, когда самолет заходил на посадку, снова возвратилось к ней. Было что-то в этой стране примитивное, неприрученное и необузданное — несмотря даже на уносившиеся ввысь небоскребы и роскошные современные дома. А ведь не так уж далеко от Рио находится Матто-Гроссо с его непроходимыми лесами и бесчисленными реками, где человек, рискнувший проникнуть на эту неизведанную землю, может сгинуть без следа. Может быть, именно это столь незнакомое и непривычное ощущение неведомого и завораживало ее? Подобно таинственной силе, которая неудержимо влечет человека к первобытному существованию, заставляя забыть все блага цивилизации.

Доминик очнулась, услышав, что Винсент Сантос обращается к ней.

— Вы, кажется, жили в Лондоне? — спросил он.

Доминик кивнула.

— Совершенно верно. Точнее, в пригороде Лондона. Скажите, почему Джон сам не приехал встречать меня? И куда мы сейчас направляемся?

Сантос снова улыбнулся.

— Я уже начал думать, что вы забыли, зачем приехали сюда, — нарочито медленно проговорил он. Потом добавил: — Бела-Виста, где вы будете жить, находится в этих горах, но вот пользоваться ведущими туда дорогами я не советую. Они почти непроходимы. Только не подумайте, что Бела-Виста обойдена цивилизацией. Там есть музей, картинная галерея и даже свой университет. Правда, чтобы туда добраться… Впрочем, это отдельный рассказ.

Доминик наморщила носик.

— Продолжайте, прошу вас.

Сантос выразительно пожал плечами.

— На дорогу сошел оползень.

Доминик испуганно ойкнула.

— Надеюсь… никто не пострадал?

— Нет. Но ваш жених, как бы точнее выразиться — застрял там. Вот он и позвонил мне.

— А вы… вы были в Рио? — задумчиво спросила Доминик.

— Нет, в Бела-Висте.

Доминик недовольно вздохнула.

— Прошу вас, мистер Сантос, не дразните меня. Почему вам удалось добраться сюда, а Джон не смог?

Винсент Сантос резко вывернул руль на крутом повороте, и Доминик вцепилась в края сиденья, чтобы не съехать с него. Он пояснил:

— У меня есть другие средства передвижения. Вертолет, в частности.

— О, понимаю, — кивнула Доминик. — Я просто подумала… — Она пожала плечами. — А вы тоже живете в Бела-Висте, мистер Сантос?

— Я живу во многих местах, — уклончиво ответил он. — Но в Бела-Висте у меня тоже есть дом, да.

Доминик переварила полученные сведения и невольно подумала, не может ли Винсент Сантос быть работодателем Джона. Правда, Сантос — довольно распространенная в Бразилии фамилия. Но, если этот человек как-то связан с владельцами компании, каковы его взаимоотношения с ее женихом? Насколько хорошо он знал Джона, и наоборот — насколько Джон был знаком с ним? В мозгу Доминик роились сотни вопросов, которые она хотела задать, но не могла. Вместо этого она произнесла:

— Так мы сейчас направляемся в Бела-Висту?

— Дорога засыпана, — терпеливо напомнил Сантос.

— Я понимаю. Я имела в виду вертолет.

Сантос удостоил ее язвительным взглядом, и Доминик почувствовала, что ее щеки вспыхнули. Ее спутник явно начинал действовать ей на нервы. И ведь она ровным счетом ничего о нем не знала. Чувственная линия его губ немного волновала девушку. Он, безусловно, привык к женскому обществу и Доминик раздражало, что она не имеет ни малейшего понятия, как себя с ним держать. И дело было вовсе не в непривычной для нее внешности или одежде и машине, выдававших богатство, с которым она никогда даже близко не соприкасалась — нет, чувствовалось в Сантосе нечто непонятное, отличавшее его от любого другого мужчины, которого когда-либо видела Доминик. И было совершенно оскорбительно сознавать, что он это сам прекрасно понимает, как понимает, должно быть, какое воздействие оказывает на нее. Доминик отрывисто спросила:

— Что вы собираетесь со мной делать?

Винсент Сантос коротко хохотнул.

— Делать с вами? Какое странное выражение, мисс Мэллори. А что вы сами думаете на этот счет?

Машина круто свернула, и неожиданно внизу открылась изумительная панорама гавани Рио-де-Жанейро и залива Гуанабара с многочисленными островками, которые поблескивали, как брильянты в лучах заходящего солнца.

Доминик, словно завороженная, разглядывала это чудо, потом, стряхнув оцепенение, собралась с мыслями и сказала:

— Вы сами знаете, что я имею в виду!

Винсент Сантос наклонил голову. В его сильных загорелых руках рулевое колесо казалось игрушечным.

— Да, я знаю, — коротко сказал он. — И я понимаю, что вам не терпится как можно быстрее встретиться со своим женихом. Как-никак много воды утекло с тех пор, как он покинул Англию, а ведь порой достаточно и пары месяцев, чтобы жизнь резко переменилась. Но уже сгущаются сумерки, а я не могу подвергать вас опасности и сажать вертолет в наших горах в кромешной тьме.

 

Доминик нетерпеливо повертела ручку своей дорожной сумки.

— Ну и что?

— Я очень сожалею, но эту ночь вам придется провести в Рио. Для вас забронирован удобный номер в отеле, а завтра — завтра вы непременно попадете в объятия своего возлюбленного!

Доминик бросила на него подозрительный взгляд.

— Спасибо, — холодно произнесла она. — Но я не нуждаюсь в ваших указаниях!

— Разумеется, нет, — насмешливо ответил он и кинул на девушку такой взгляд, что жар бросился ей в лицо.

Затем он вдруг нахмурился.

— Вы все еще не доверяете мне, мисс Мэллори. Почему?

Доминик вздохнула.

— Я этого не говорила!

— Верно, — согласился он. — Но я это чувствую по вашему поведению. Может быть, вы опасаетесь, не похитил ли я вас? Когда мы приедем в отель, вы сможете поговорить с Хардингом по телефону.

Ах, да, телефон, с облегчением вспомнила Доминик. Почему она раньше об этом не подумала?

Винсент Сантос по-прежнему смотрел на нее немного насмешливо.

— Вы очаровательная женщина, мисс Мэллори, но я вынужден вас огорчить — я был знаком со многими женщинами и мне не приходилось похищать их для того, чтобы заставить подчиниться.

Доминик смутилась сверх всякой меры и несказанно обрадовалась, когда очередные красоты отвлекли ее внимание. Правда, уже в следующий миг она ужаснулась. Как ни наслышана она была о знаменитых бразильских фавелах, тем не менее пришла в ужас, увидев воочию, насколько чудовищно бедны обитатели этих лачуг. Худющие детишки в перепачканных и рваных одеждах с любопытством провожали взглядами их машину. Должно быть, Винсент Сантос заметил отразившиеся на лице Доминик чувства и сказал:

— Там, где есть богатые, неизбежно бывают и бедные. А вы, как и все остальные, мисс Мэллори, хотите видеть только то, что радует взор.

Доминик посмотрела на него.

— А в каком свете видите это вы, мистер Сантос? Или вы предпочитаете вообще на них не смотреть?

Лицо Винсента Сантоса потемнело.

— О нет, мисс Мэллори, я это вижу постоянно.

Доминик метнула на него быстрый взгляд. Горечь, прозвучавшая в его голосе, резко контрастировала с насмешливой речью, к которой она уже начинала привыкать. Потом он добавил:

— Вы, должно быть, полагаете, что я видел жизнь только с одной стороны, да?

Доминик прикусила губу.

— Я вовсе ничего такого не думала, мистер Сантос.

— Тогда вам следует побольше думать, прежде чем говорить, — отрезал он.

Доминик поняла, что задела какую-то больную жилу.

Рио-де-Жанейро поразил ее сказочной красотой. Даже Венеция, в которой ей посчастливилось побывать вместе с отцом, не отличалась таким разнообразием и богатством архитектуры. Или, может быть, огромные горы Серрас, нависавшие над городом, придавали ему такое необыкновенное величие. Улицы были запружены машинами и людьми, шум стоял одуряющий. Больше всего попадалось молодежи, одетой по-пляжному. Девушки в бикини и юноши с мускулистыми загорелыми торсами напомнили Доминик о древнем культе бога Солнца. Старые вдовы, с ног до головы облаченные в черное, казались воронами, залетевшими в стаю райских птиц. Повсюду сновали дети, мальчуганы и девчушки с замурзанными, но необыкновенно симпатичными мордашками. Соборы и музеи, высоченные небоскребы, улицы, обсаженные деревьями и вымощенные черными и белыми мозаичными плитками, — все это притягивало взор.

Отель, к которому подкатил Сантос, располагался в конце тихой улочки, неподалеку от центра Рио. Высокое красивое здание строгой архитектуры, из серого камня, совсем непохожее на монолитные громадины, возведенные вдоль знаменитой Копакабаны. Тем не менее внутри все дышало современностью — от лифтов до огромных ковров, устилавших вестибюль и коридоры. Вскоре Доминик узнала, что для бразильцев такие ковры в интерьере характерны, хотя в спальнях из-за них бывает душновато.

Оставив машину на стоянке, они прошли в вестибюль, и Сантос обратился к портье. По почтительности, с которой его встретили, Доминик поняла, что его здесь уважают. Наконец он повернулся и сказал:

— Ваш номер уже готов. Вы, конечно же, устали с дороги и захотите принять душ и переодеться перед ужином. Ужин в ресторане подают в любое время, начиная с половины восьмого. Хардинг уже звонил и спрашивал про вас; будет, должно быть, звонить позже. Наверное, вам больше ничего не…

Доминик стиснула пальцы. Почему-то теперь, когда его миссия была завершена, ей не хотелось, чтобы он уходил. То ли от новизны ощущений и незнакомой обстановки, то ли от нежелания оставаться одной, но ей больше всего хотелось уехать в Бела-Висту вместе с ним. Прямо сейчас.

Винсент Сантос зашагал к выходу. В движениях его проскальзывала кошачья, скорее даже тигриная, грация. Под тонкой тканью пиджака переливались мышцы. Он может быть таким же опасным, как тигр, подумала Доминик. Она даже не поняла, почему ей вдруг так показалось. В его обращении с ней ничто не выдавало свирепого хищника. Правда, тогда в баре аэропорта он несколько минут разглядывал ее чересчур пристально и нескромно, хотя прекрасно знал, кто она такая; Доминик невольно содрогнулась при этом воспоминании. Уже подойдя к дверям, Сантос обернулся.

— Вы довольны? — спокойно спросил он.

— Конечно, — быстро ответила Доминик. Что бы она ни чувствовала, она не хотела, чтобы Сантос догадался о ее мыслях.

— Прекрасно. Я заеду за вами в десять утра. Спокойной ночи, мисс Мэллори.

— Спо… спокойной ночи, мистер Сантос.

Мальчишка-коридорный уже взял в руку ее сумку, которую оставил на полу Сантос, а сам Сантос, коротко кивнув, исчез за вращающейся дверью.

— Сюда, сеньорита, — позвал коридорный. Он произнес эти слова с таким жутким акцентом, что Доминик только сейчас осознала — ведь Винсент Сантос разговаривал практически без акцента. Легонько улыбнувшись мальчишке, она последовала за ним в лифт.

Огромный роскошный номер из нескольких комнат окнами выходил на Рио. Фавел отсюда видно не было, а отдаленный шум городского транспорта почти не слышался. Лениво жужжал вентилятор, вода в душе приятно охлаждала тело.

Потом, обнаженная, Доминик лежала на кровати, отдыхая, глядя на телефон и молясь, чтобы он зазвонил. Может быть, услышав голос Джона, она избавится от тревожного волнения, охватившего ее.

 

Глава 2

 

Должно быть, она уснула, потому что, когда открыла глаза, звонил телефон, а в комнате было темно, если не считать света, пробивавшегося с освещенной улицы. Поеживаясь от сна, Доминик потянулась к торшеру и зажгла свет. Увидев стоявший рядом на столике кремовый телефонный аппарат, она сняла трубку и одновременно бросила взгляд на часы. Восемь пятнадцать! Не может быть!

Потом она произнесла:

— Здравствуйте. Доминик Мэллори слушает.

— Доминик! Это ты? О, слава Богу! — Голос Джона звучал взволнованно и радостно. — Как ты, любовь моя? Мне так жаль, что пришлось бросить тебя одну-одинешеньку в этом чертовом аэропорту. Сантос тебе все объяснил?

— Да, Джон, конечно. — Доминик поерзала, усаживаясь поудобнее. — Как я рада наконец слышать твой голос. Все замечательно. В отеле мне очень удобно.

— Прекрасно, прекрасно. Ты уже ужинала?

— Откровенно говоря, нет. Я, должно быть, уснула, — пояснила Доминик со смехом. — А сейчас я голодна, как волк. Очень по тебе соскучилась. А что с вашим оползнем? Дорогу уже расчистили?

— Расчистили? Ты что, шутишь? Здесь дела так быстро не делаются. На расчистку оползня уходит от недели до целого месяца.

— Да, я понимаю.

— А что? Ты боишься лететь на вертолете? — Голос Джона звучал встревоженно. — Сантос — хороший пилот.

— Нет… конечно, нет. — Доминик потянулась за сигаретами. — Скажи, Джон, что за человек этот Сантос? Он никак не связан с твоей компанией?

— Связан. Корпорацию основал его папаша.

— Понятно. Значит, он твой босс?

— Нет, черт побери! Винсент Сантос не слишком озабочен делами компании. Он слишком занят, чтобы потратить денежки, которые она приносит!

Доминик показалось, что в голосе Джона прозвучала горечь. Она невольно нахмурилась.

— Похоже, ты с ним не в ладах.

— С кем, с Сантосом? — фыркнул Джон. — У нас с ним ничего общего. А «не в ладах» это еще мягко сказано. Впрочем, он меня тоже терпеть не может. Но меня это нисколько не волнует!

Доминик встревожилась. Ей еще никогда не приходилось слышать, чтобы Джон разговаривал в таком тоне.

— Тогда… Тогда почему ты попросил, чтобы меня встретил именно он? — воскликнула она.

— Вертолеты есть не у каждого, — сухо ответил Джон. — К тому же, когда я звонил и узнавал насчет оползня, его как раз попросили прилететь. В данных обстоятельствах было вполне логично обратиться к нему с такой просьбой.

— Понимаю. — Доминик переваривала услышанное. — А что… Чем ты сейчас занимаешься? — Она закурила. — И откуда ты звонишь?

— Из своей квартиры. Она тебе понравится, Дом. Она очень просторная и расположена в новом квартале. Правда, мебелью я еще не обзавелся. Я предоставлю это тебе. Пока ты остановишься у Ролингсов, как я тебе писал. Наша свадьба состоится через пять недель. Ты успеешь акклиматизироваться, попривыкнуть, да и подобрать мебель по своему вкусу. Магазины у нас здесь хорошие, а миссис Ролингс сказала, что ты можешь пользоваться ее швейной машинкой, чтобы сделать шторы и тому подобное.

Доминик затянулась.

— Мне до сих пор не верится, — сказала она, покачав головой. — Я имею в виду… то, что я здесь — в Бразилии!

Джон расхохотался.

— Это вполне естественно. Ведь ты пролетела несколько тысяч миль. Нужно время, чтобы это осознать.

— Да, должно быть, ты прав, — кивнула Доминик.

— В общем, не копайся завтра. Какой смысл говорить по телефону, когда я так соскучился и весь изнываю, чтобы побыстрее обнять и расцеловать тебя. — В голосе Джона прозвучала легкая хрипотца. — Я люблю тебя, Дом!

 

— И я люблю тебя, Джон, — выдохнула она.

— Хорошо, тогда я побежал. А ты как следует поужинай и ложись спать пораньше. Ты, должно быть, с ног падаешь!

— Сейчас уже нет. Я проспала почти три часа. Но я, пожалуй, и правда пойду поужинаю. А ты меня встретишь, когда мы прилетим, Джон?

— Разумеется. Пока, малышка.

— До свидания, Джон.

Когда Джон повесил трубку, Доминик в течение нескольких минут сидела возле телефона, погруженная в мысли. Даже странно, насколько отличался голос Джона от голоса того человека, которого она знала в Англии. Или дело в ней — может, это она слышала его по-другому?

Доминик вздохнула и загасила окурок в медной пепельнице. Ее вдруг охватило сильнейшее подозрение, что зря они расстались с Джоном на целых шесть месяцев. А вдруг они оба изменились?

Но она отбросила прочь эти мысли как нелепые. Когда кого-то любишь, то никакая разлука не в состоянии повлиять на чувство. И уж тем более — изменение обстановки или переезд.

Она соскользнула с кровати и раскрыла дорожную сумку. Кроме костюма, в который она оделась еще в Лондоне и который сняла в дамской комнате, она захватила с собой небесно-голубое несминаемое платье, чтобы было что на себя надеть в Бела-Висте, пока не прибудет багаж. Доминик разложила платье на кровати, а сама сходила в ванную и ополоснула лицо, прежде чем наложить легкий макияж. Длинные от природы ресницы она лишь чуть-чуть подчернила тушью, а потом нанесла на веки тени. Подкрасив помадой губы, она натянула на себя легкое платье. Волосы у Доминик были длинные, густые и шелковистые, но она не стала утруждаться и укладывать их, а просто перехватила обручем, чтобы длинные пряди не лезли в глаза. Потом вышла из номера и спустилась на лифте в холл.

В ресторане в этот час было немноголюдно, и официант, почтительно кланяясь, проводил девушку к столику. Возможно, решил, что она подруга Винсента Сантоса, сухо подумала Доминик. Во всяком случае, никогда прежде ей не оказывали такого внимания. Она остановила выбор на блюде из телятины с черной фасолью и рисом, которое, несмотря на непривычно острый вкус, показалось ей восхитительным. На десерт ей подали апельсины, которые чем-то отличались от апельсинов, которые Доминик ела в Англии, а затем — кофе с сыром.

— Сеньорите понравился ужин?

Доминик подняла голову и увидела почтительно согнувшегося старшего официанта. Стряхнув с сигареты пепел, она улыбнулась и сказала:

— Спасибо. Еда изумительная!

— Я очень рад. Может быть, подать вам к кофе рюмочку ликера? Или бренди?

Доминик с сожалением покачала головой.

— Нет, благодарю вас. С меня вполне хватило вина. Я легко хмелею.

Она сопроводила объяснение самой очаровательной улыбкой.

— Не пытаетесь ли вы сбить с пути истинного невинную душу, мой друг? — спросил певучий и густой баритон.

Доминик, испуганно повернула голову и увидела, что рядом со старшим официантом стоит Винсент Сантос — смуглый, красивый и тревожаще мужественный в темном вечернем костюме.

Официант оглянулся и расплылся в улыбке.

— Ах, сеньор Сантос! Вы меня напугали. Я просто предложил юной даме ликер, но она не склонна согласиться.

Винсент Сантос обогнул столик, выдвинул стул и небрежно сел.

— Я вижу, мисс Мэллори, вы по-прежнему чего-то опасаетесь. Это так?

Доминик почувствовала, что ее щеки заливает румянец.

— Я не говорила, что чего-то опасаюсь, мистер Сантос. Просто я легко хмелею, вот и все.

— Ах, как печально! — шутливо воскликнул Сантос. — Тем более что, насколько мне известно, мой друг Энрико может предложить вам лучшее бренди во всей Бразилии. — Он взглянул на старшего официанта. — Сеньорита выпьет со мной попозже, Энрико. Ты можешь идти.

— Слушаюсь, сеньор.

Энрико удалился, а Винсент Сантос окинул Доминик оценивающим взглядом.

— Вы выглядите совершенно очаровательно, мисс Мэллори. Обидно тратить такую красоту на ресторан «Марии Магдалины».

Доминик смущенно поежилась. Она прекрасно понимала, что Сантос пришел сюда вовсе не для того, чтобы осведомиться, удобно ли ей.

— А что бы вы предложили, мистер Сантос? — холодно поинтересовалась она, отчаянно стараясь казаться спокойной, в то время как сердце ее защемило от волнующего ожидания.

Винсент Сантос улыбнулся.

— Что бы я предложил? — переспросил он. — Что ж, я знаю один ночной клуб, который называется «Пиранья», мы можем там потанцевать, вдобавок — там прекрасное кабаре.

По спине Доминик пробежал холодок.

— «Пиранья»? Не так ли называются кровожадные рыбки, способные за несколько минут растерзать человека?

— Совершенно верно, — кивнул Сантос. — Но я вовсе не собираюсь приносить вас в жертву, мисс Мэллори.

Доминик закусила губу.

— Вы меня успокоили, — быстро ответила она. — Однако я надеюсь, вы не всерьез предлагаете, чтобы мы провели вечер вдвоем с вами? Я вам еще раз желаю спокойной ночи.

Она встала, но Сантос тоже быстро вскочил и преградил ей дорогу.

— Вы считаете, что я шучу? — спросил он. — Почему? По-моему, немного поразвлекать невесту своего коллеги, в данных обстоятельствах, это просто долг вежливости.

— Вас едва ли можно назвать коллегой моего жениха, — тихо проговорила Доминик, потупив взор и глядя на свою сумочку.

— А! Я вижу вы поговорили с этим славным малым! — язвительно воскликнул Сантос. — Он предупредил, чтобы вы держались от меня подальше?

— Разумеется, нет. С какой стати? — Доминик шагнула вперед. — Прошу вас, пустите меня!

— Одну

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: