 |
Предромантизм. Предпосылки возникновения романтизма. Основные представители.
|
|
|
|
Лирика Шиллера. Анализ 1-2 стихотворений.
В многочисленных балладах на мифологические и легендарные сюжеты из античности и средневековья («Кубок», «Перчатка», «Поликратов перстень», «Порука», «Ивиковы журавли» и др.) Шиллер воспевает мужество, благородство, самоотверженность, подвижничество, т. е. те качества, которые он хотел бы видеть в людях. Баллады эти глубоко драматичны. В каждой из них — испытание героя.
Поэт создал также целый цикл выразительных, глубоко гуманных баллад на культурно-исторические темы: «Торжество победителей», «Жалобы Цереры», «Элевзинский праздник». Переводы В. А. Жуковского сделали баллады Шиллера широко доступными русским читателям.
Лирика Шиллера сильна не эмоциональной непосредственностью, а глубиной и страстностью поэтической мысли. Белинский писал о ней: «...мысль уничтожается в чувстве, а чувство уничтожается в мысли; из этого взаимного уничтожения рождается высокая художественность». Ей вместе с тем присуща яркая, рельефная изобразительность. Бурлят и пенятся воды безбрежного моря, всей своей мощью то вздымаясь ввысь, то отступая в темные глубины («Кубок»). Величественно и горделиво озирает все вокруг косматый лев, уверенно подчиняющий своей воле и грозного тигра, и смелых барсов («Перчатка»). Печально движется вдоль берега моря толпа троянских женщин, взятых в плен ахейцами, победившими Трою («Торжество победителей»). Углубившись в историю и эстетику, Шиллер на целых десять лет отошел от драматургии. Когда же в годы пребывания в Веймаре он вновь обратился к созданию пьес, то стал строить их во многом по-другому, чем прежде.
Штюрмерские драмы Шиллера, написанные в предреволюционные годы, отличаются хаотичностью композиции (это особенно относится к «Разбойникам»), обилием гипербол, бурлением событий, кипеньем чувств, для которых были бы тесны рамки стихотворного ритма (они написаны прозой). В этих драмах еще мало заметно историческое мышление, хотя одна из них («Заговор Фиеско») написана на историческую тему. Герой ранних драм — носитель разума и справедливости, восстающий против неустроенности мира, — никак не ограничен в своих действиях исторической необходимостью, о которой еще и нет речи; характеры еще слабо взаимодействуют с обстоятельствами. Перед нами просветительский реализм, основанный на понимании человека как создания природы, а не истории, а истории — как борьбы разума и неразумия, и дополненный культом чувства, характерным для «бурных гениев».
|
|
|
Анализ стихотворения.
БОГИ ГРЕЦИИ
В дни, когда вы светлый мир учили
Безмятежной поступи весны,
Над блаженным племенем царили
Властелины сказочной страны,-
Ах, счастливой верою владея,
Жизнь была совсем, совсем иной
В дни, когда цветами, Киферея,
Храм увенчивали твой!
В дни, когда покров воображенья
Вдохновенно правду облекал,
Жизнь струилась полнотой творенья,
И бездушный камень ощущал.
Благородней этот мир казался,
И любовь к нему была жива;
Вещим взорам всюду открывался
След священный божества.
Где теперь, как нас мудрец наставил,
Мертвый шар в пространстве раскален,
Там в тиши величественной правил
Колесницей светлой Аполлон.
Здесь, на высях, жили ореады,
Этот лес был сенью для дриад,
Там из урны молодой наяды
Бил сребристый водопад.
Этот лавр был нимфою молящей,
В той скале дочь Тантала молчит,
Филомела плачет в темной чаще,
Стон Сиринги в тростнике звучит;
Этот ключ унес слезу Деметры
К Персефоне, у подземных рек;
Зов Киприды мчали эти ветры
Вслед отшедшему навек.
В те года сынов Девкалиона
|
|
|
Из богов не презирал никто;
К дщерям Пирры с высей Геликона
Пастухом спускался сын Лет о.
И богов, и смертных, и героев
Нежной связью Эрос обвивал,
Он богов, и смертных, и героев
К аматунтской жертве звал.
Не печаль учила вас молиться,
Хмурый подвиг был не нужен вам;
Все сердца могли блаженно биться,
И блаженный был сродни богам.
Было все лишь красотою свято,
Не стыдился радостей никто
Там, где пела нежная Эрато,
Там, где правила Пейт о.
Как дворцы, смеялись ваши храмы;
На истмийских пышных торжествах
В вашу честь курились фимиамы,
Колесницы подымали прах.
Стройной пляской, легкой и живою,
Оплеталось пламя алтарей;
Вы венчали свежею листвою
Благовонный лен кудрей.
Тирсоносцев радостные клики
И пантер великолепный мех
Возвещали шествие владыки:
Пьяный Фавн опережает всех;
Перед Вакхом буйствуют менады,
Прославляя плясками вино;
Смуглый чашник льет волну отрады
Всем, в чьем кубке сухо дно.
Охранял предсмертное страданье
Не костяк ужасный. С губ снимал
Поцелуй последнее дыханье,
Тихий гений факел опускал.
Даже в глуби Орка неизбежной
Строгий суд внук женщины творил,
И фракиец жалобою нежной
Слух эриний покорил.
В Елисейских рощах ожидала
Сонмы теней радость прежних дней;
Там любовь любимого встречала,
И возничий обретал коней;
Лин, как встарь, былую песнь заводит,
Алкестиду к сердцу жмет Адмет,
Вновь Орест товарища находит,
Лук и стрелы - Филоктет.
Выспренней награды ждал воитель
На пройденном доблестно пути,
Славных дел торжественный свершитель
В круг блаженных смело мог войти.
Перед тем, кто смерть одолевает,
Преклонялся тихий сонм богов;
Путь пловцам с Олимпа озаряет
Луч бессмертных близнецов.
Где ты, светлый мир? Вернись, воскресни,
Дня земного ласковый расцвет!
Только в небывалом царстве песни
Жив еще твой баснословный след.
Вымерли печальные равнины,
Божество не явится очам;
Ах, от знойно-жизненной картины
Только тень осталась нам.
Все цветы исчезли, облетая
В жутком вихре северных ветров;
Одного из всех обогащая,
Должен был погибнуть мир богов.
Я ищу печально в тверди звездной:
Там тебя, Селена, больше нет;
Я зову в лесах, над водной бездной:
|
|
|
Пуст и гулок их ответ!
Безучастно радость расточая,
Не гордясь величием своим,
К духу, в ней живущему, глухая,
Не счастлива счастием моим,
К своему поэту равнодушна,
Бег минут, как маятник, деля,
Лишь закону тяжести послушна,
Обезбожена земля.
Чтобы завтра сызнова родиться,
Белый саван ткет себе она,
Все на той же прялке будет виться
За луною новая луна.
В царство сказок возвратились боги,
Покидая мир, который сам,
Возмужав, уже без их подмоги
Может плыть по небесам.
Да, ушли, и все, что вдохновенно,
Что прекрасно, унесли с собой,-
Все цветы, всю полноту вселенной,-
Нам оставив только звук пустой.
Высей Пинда, их блаженных сеней,
Не зальет времен водоворот:
Что бессмертно в мире песнопений,
В смертном мире не живет.
«Боги Греции» - апофеоз эллинской культуры, проникнутый глубокой грустью и сожалением о безвозвратно исчезнувшем мире счастья и гармонии, у Этим стихотворением Шиллер положил начало многочисленным элегиям, столь характерным для европейской лирики послереволюционного периода, начиная от Гельдерлина и кончая Китсом. Оплакивая гибель греческих богов, Шиллер восклицает:
- Где ты, светлый мир?
- Вернись, воскресни.
- Дня земного ласковый расцвет!
- Только в небывалом царстве песни
- Жив еще твой баснословный след.
- Вымерли печальные равнины,
- Божество не явится очам;
- Ах, от знойно жизненной картины
- Только тень осталась нам.
- (перев. М, Лозинского.)
Через все стихотворение красной нитью проходит мысль, что складывающееся, новое «гражданское», то есть буржуазное, общество, или, как Шиллер в эти годы еще часто выражался, «наш прозаический век», враждебен искусству:
- В царство сказок возвратились боги,
- Покидая мир, который сам,
- Возмужав, уже без их подмоги
- Может плыть по небесам,
- Да, ушли, и все, что вдохновенно,
- Что прекрасно, унесли с собой,
- Все цвета, всю полноту вселенной,
- Нам оставив только звук пустой.
- Высей Пинда, их блаженных сеней,
- Не зальет времен водоворот:
- Что бессмертно в мире песнопений,
- В смертном мире не живет.
Эта мысль в дальнейшем получила глубокое развитие в эстетических статьях Шиллера 90-х годов. Воспевая красоту античного мира, свойственную ему гармонию духа и плоти, Шиллер выступил в «Богах Греции» против христианского спиритуализма с его аскетическими идеалами. Он противопоставляет языческое жизнелюбие христианской религии отречения от радостей земного бытия:
|
|
|
- Не печаль учила вас молиться,
- Хмурый подвиг был не нужен вам;
- Все сердца могли блаженно биться,
- И блаженный был сродни богам.
- Было все лишь красотою свято,
- Не стыдился радостей никто
- Там, где пела нежная
- Эрато, Там, где правила Пейто.
Осуждение Шиллером христианского спиритуализма носило столь вызывающий характер, что религиозные ханжи и мракобесы увидели в этом угрозу своему вероучению. Они поспешили осудить поэта.
Дальнейшее развитие новых взглядов Шиллера на античность и на роль искусства в истории человечества получило свое выражение в большом стихотворении «Художники», начатом осенью 1788 года и опубликованном в феврале 1789 года в «Немецком Меркурии». Основную1 поэтическую и философскую идею этого произведения автор сам сформулировал в письме к Кернеру от 9 февраля 1789 года: «Главную идею целого, облечение правды и нравственности в красоту, я сделал господствующей и - единством, в настоящем понимании этого слова. Все это - одна аллегория, которая проходит насквозь, только в меняющихся ликах, и которою я со всех сторон атакую читателя». По Шиллеру, прекрасное - символ истины и добра:
- То, что, спустя тысячелетья, ясным
- Предстало зрелому уму,
- То в символе высоком и прекрасном
- В младенчестве еще поведано ему.
На искусство поэт смотрит как на чувственное средство для достижения «сверхчувственной цели», то есть для возвышения человека над его эгоистической, чувственной природой. Ибо человек, по Шиллеру, не способен понять истину во всей ее глубине и божественности, прежде чем она не явится перед ним в образе прекрасного:
- Что красотою нам предстало,
- Как истина нам некогда сверкнет.
Пока не было искусства, общество было варварским и несвободным. Но вот появились художники, которые с помощью прекрасного познакомили человека с истиной, нравственностью, добром. И эра варварства уступает место эре гармонии и гуманности:
И варпары дивиться стали вскоре, Приветствуя творений новых век, И молвят с изумлением во взоре: «Все это сделал человек!»
- Забыть о треволненьях, о раздоре
- Их побуждает песнь певца,
- И лира, что поет титанов
- И громы битв, пленяет их сердца,
- Творя из них героев-великанов.
Автор поет гимн искусству древности, давшему человечеству прогресс и культуру, и, так же как в «Богах Греции», оплакивает исчезновение эллинской красоты. Правда, искусство сохранилось и на дальнейших стадиях общества, везде и всегда оно, по мнению поэта, вносит в общество гармонию, меру и умиротворение страстей. Художники так и именуются им - «гармонии любимыми сынами». Многие из этих положений Шиллер в последующие годы развивал шире и глубже, многое он добавлял к ним, но в общем можно сказать, что в «Богах Греции» и в «Художниках» содержатся уже все основные положения идеалистической эстетики, развитые в теоретических статьях 90-х годов, в которых Шиллер утверждал, что искусство должно сыграть роль важнейшего средства в воспитании людей и подготовке их к более высоким формам государственного и общественного устройства.
|
|
|
Предромантизм. Предпосылки возникновения романтизма. Основные представители.
С исторической точки зрения романтизм можно подразделить на три этапа: предромантизм (или преромантизм) – 2-я половина XVIII в., собственно романтизм (1-я половина XIX в.) и неоромантизм («новый романтизм») – конец XIX в.
Предромантизм – это подготовительный этап, когда тип романтического мышления еще не сформировался, но уже стал потихоньку обозначать себя. Он еще не превратился в цельную систему, кое-какие аспекты мировоззрения вообще не задействованы, и он вынужден для устойчивости дополнять себя чем попало.
Однако при попытках определить сущность предромантизма возникают вполне объяснимые трудности – если это просто промежуточное звено, например, между классицизмом и романтизмом, почему его считают нужным обозначить терминологически и методологически как самостоятельную сущность? Следует ли для всех остальных направлений искать такие же «предшествующие» этапы, присваивая им соответствующие наименования (предклассицизм, предреализм, предмодернизм и даже предпостмодернизм)?
Если это самобытная и осознающая себя сущность, как отделить в ней то, что принадлежит собственно ей, от того, что является принадлежностью других типов мышления, и при какой «концентрации» заимствованных из разных направлений черт можно переставать говорить, к примеру, о сентиментализме в смешении с классицизмом, а пора уже употреблять слово «предромантизм»?
Вот словарные определения, которые мало помогает в практическом деле разграничения и классификации явлений:
- Предромантизм (преромантизм) – «комплекс идейно-стилевых тенденций в литературе Европы и США (кон. 18 - нач. 19 вв.), предвосхитивших романтизм. Сохранял ряд черт сентиментализма».
- Предромантизм (преромантизм) – «явления в литературе классицизма, в которых присутствуют некоторые признаки нового направления» (ключевой здесь является именно формулировка «явление в литературе классицизма», т.е. это не что-то самостоятельное).
Если смотреть расклад по странам, то мы увидим, что предромантизм хорошо развит в тех европейских странах, в которых раньше и лучше всего развивался романтизм. Это естественно – хорошая база (предромантизм) обеспечила мощный рывок на старте. Причины формирования предромантизма кроются в том, что в некоторых странах достаточно рано начали давать о себе знать исторические предпосылки, способствовавшие распаду классицизма.
В Англии основную роль сыграло то обстоятельство, что там раньше, чем где-либо в Европе произошла буржуазная революция (1649) и начались подвижки от феодального строя к капиталистическому. Буржуазная психология сильно повлияла на формирование романтизма. Просветительский идеал раньше всего дал сбой именно в Англии – промышленный и аграрный переворот заставлял человека сомневаться в просветительском утопизме, в вероятности прогнозов. Кроме того, буржуазный образ жизни уже успел показать свои негативные стороны.
Представители английского предромнтизма:
Хорас Уолпол (1717-1797), Джеймс Макферсон (1736-1796), Роберт Бернс (1759-1796), Анна Радклифф (1764-1823), Томас Грей.
Во Франции подготовка к формированию романтизма велась на фоне расцвета просветительского реализма, деятельности энциклопедистов и успехов руссоистской «натурфилософии». О предромантизме в полном смысле слова разговора там не шло.
В Германии предромантизм плохо отделим от сентиментализма. Направление «бури и натиска» 1770-х гг. (Гердер, Шиллер, Гете, Гейне, Готфрид Бюргер (1747-1794), Якоб Ленц (1751-1792)) соединило в себе черты предромантизма и сентиментализма, сообща боровшихся с классицизмом. Впрочем, «веймарский классицизм» (этап у Гете и Шиллера) представлял собой рецидив классицизма уже после «бури и натиска».
Вопрос о существовании предромантизма в России является спорным. Значимую трудность представляет то обстоятельство, что хронологически для предромантизма просто «нет места» - в конце XVIII в. в русской культуре накладываются друг на друга классицизм, просветительский реализм, сентиментализм и зарождающееся новое направление, которое впоследствии оформится в романтизм. Для отдельного протяженного этапа, который можно назвать предромантизмом, не остается времени и функций.
Предромантизм выводит в поле зрения читателя и закрепляет по отдельности черты, которые потом лягут в основу «романтического кодекса». Но отличие предромантизма от собственно романтизма заключается в том, что эти черты разрозненны, часто комбинируются с элементами, свойственными классицизму, барокко, рококо или сентиментализму.
|
|
|
