 |
Мессения. Мелампод. Нестор в юности
|
|
|
|
Мессения
К западу от Тайгетских гор находилась некогда безлюдная область, простиравшаяся до самого моря, которое впоследствии было названо Ионийским. Согласно преданию, в нее первым отправился младший сын Лелега и Перидеи Поликаон. Женой его была аргивянка Мессена, дочь царя Триона. Ей приписывалось введение в стране, впоследствии получившей ее имя, почитание владыки богов Зевса. Мистерии Деметры и Персефоны в Мессению принес, видимо, из Элевсина, Кавкон, которого считали сыном Келена. Трион послал на помощь зятю войско, к которому присоединились некоторые лакедемоняне, оставшиеся жить в Мессении. Столицей царства Поликаона стал город Андания, прославленный мистериями Деметры.
Павсаний описал заселение Мессении ахейцами из Аргоса и лелегами из Лаконики, осуществленное задолго до того, как Лелегия‑ Лаконика была завоевана дорийцами. Впрочем, из упоминания Кавкона, перенесшего культ Деметры и Персефоны, можно заключить, что Мессения до начала ахейско‑ лелегской колонизации не была безлюдна. За именем Кавкона стоит название рано исчезнувшего народа кавконов, заселявшего западную часть Пелопоннеса. Древнейшие греческие историки считали кавконов «варварами», т. е. негреками, и уточняли, что кавконы жили во многих местах, в том числе и в Малой Азии на берегу Понта Эвксинского вблизи региона, носящего название Кавказ.
Археологические находки свидетельствуют о заселении Мессении с эпохи неолита, задолго до того, как там появился греческий этнос, к которому относились аркадяне. Из царей, утвердившихся в Андании, по мифам известен сын Эола Периер, которого относили к поколению, следующему за Персеем. От дочери Персея Горгофоны у Периера было двое сыновей – Афарей и Левкипп. Нуждаясь в помощи, очевидно, для подавления сопротивления догреческого населения, Периер бросил клич, и к нему явились многие удальцы с дружинами. Среди них был фессалиец Салманей, который заложил на побережье город Пилос, ставший благодаря удобному местоположению новой столицей Мессении. Бухта Пилоса была пригодна для стоянки кораблей.
|
|
|
Раскопки Пилоса, осуществленные греческими и американскими археологами в 20‑ 60‑ е годы прошлого столетия, дали возможность подвести под мифы Мессении и рассказы древних историков научную базу. Ученым прежде всего требовалось разобраться, какой из трех известных древним авторам Пилосов на западном побережье Пелопоннеса был царской столицей. Историк и географ Страбон, чей авторитет во всех вопросах исторической географии был непререкаемым, считал столицей тот Пилос, который находился на юге Трифилии – области между Мессенией и Элидой. Однако Страбон ошибся. Пилос Салмонея и его преемников, из которых наиболее известен участник Троянской войны Нестор, находился в северной части залива, в новое время получившего название Наваринского, на мысе Корифасий. Здесь в 1912 и 1926 гг. греческий археолог Куруниотис откопал две купольные гробницы того же типа, которые известны в Микенах. Но этого было еще недостаточно, чтобы считать этот мыс Пилосом Нестора. В 1939 году тот же Куруниотис совместно с американским археологом К. Блегеном обнаружил на холме Энглианос остатки великолепного дворца II тысячелетия до н. э. Там были открыты сотни глиняных табличек, исписанных знаками той же системы письменности, которая была найдена на острове Крите и в Микенах и получила название линейного письма Б.
В 1954 г. эта система была дешифрована. И таким образом царь Нестор, с именем которого связывали долголетие и мудрость, оказался и самым начитанным и красноречивым из древнейших царей. Правда, среди табличек дворца Нестора не было найдено произведений художественной литературы, но и данные об администрации и хозяйственной деятельности дворца дали необыкновенно много для понимания древнейшей истории Пилоса, Микен, Фив, Афин и других царств.
|
|
|
Нелей
Тиро, дочь Салмонея [228], после того как ее отец отправился осваивать Мессению, жила в Фессалии у своего дяди Кретея. Супруга его Сидеро так притесняла девушку, что однажды та решила свести счеты с жизнью. Отправилась она на берег полноводного потока Энипея и, закрыв глаза, бросилась в его воды. Посейдон, узрев юную красоту Тиро, принял облик речного бога, сохранил девушке жизнь и, вынеся на берег, сделал своей возлюбленной. Тиро встречалась с богом много раз. В жизни ее появилась радость, и она уже не помышляла о самоубийстве.
В назначенное богами время у Тиро родились два мальчика. В страхе перед своей жестокосердой преследовательницей она не принесла новорожденных в дом дяди, а оставила на лугу, где родила.
На этом же лугу пасся табун лошадей. Один жеребец, услышав плач младенцев, приблизился к ним, осторожно взял зубами и отнес к своей кобылице, находившейся в конюшне с жеребенком. Приняла кобылица найденышей и стала вскармливать молоком. Конюх, явившийся, чтобы задать корм лошадям, увидел младенцев и обомлел от удивления. Он забрал их к себе домой, назвав одного Пелием, а другого Нелеем. Когда мальчики выросли, то решили узнать тайну своего рождения. Юношам помогла одежда, в которую их завернула мать. Умный конь принес ее в стойло вместе с детьми [229].
Обливаясь слезами, Тиро объяснила вновь обретенным сыновьям, что ее заставило бросить младенцев на произвол судьбы. Разгневались братья и тут же убили Сидеро, виновницу несчастий своей матери. Их не остановило даже то, что она отдала себя под защиту храма.
После этого мать и сыновья принесли благодарственную жертву Посейдону. Они понимали, что спасшие их кони действовали по его указанию. Недолго пробыли юноши с матерью. Пелий вскоре стал царем в Фессалии, Нелею же пришлось отправиться в Мессению, где поселился его дед Салмоней. Но деда уже не было в живых. Умер и его покровитель Периер. Однако сын Периера встретил дальнего родственника как брата и выделил ему удел во владениях Салмонея.
|
|
|
Так обрел Нелей в Пилосе новую родину. Вскоре Пилос стал самым значительным городом Мессении, ибо постепенно Нелей частью унаследовал, частью захватил земли вплоть до самой крупной реки Пелопоннеса – Алфея. Повсюду Нелей основывал города, которые он также называл Пилосами.
Древние утверждали, что женой Нелея была Хлорида, дочь Амфиона. Их брак оказался счастливым. Супружеская чета имела дочь и двенадцать сыновей. Однако последние годы жизни Нелея стали несчастными и для него, и для всей Мессении. Он имел неосторожность оказать помощь врагам Геракла, и герой, вторгшись в Мессению, не оставил там камня на камне. В битве с Гераклом отличился старший сын Нелея Периклимен [230], получивший от своего деда Посейдона способность ходить по волнам не замочив ног и дар превращения в любое животное или насекомое. Сражаясь с Гераклом, Периклимен принимал попеременно облик льва, змеи, пчелы, но это не спасло его от смерти. Афина подсказала герою, что пчела, пытающаяся его ужалить, это и есть Периклимен, и Геракл его просто прихлопнул. Перебил герой и других сыновей Нелея – всех, кроме Нестора, будущего участника Троянской войны. Сам же Нелей, бежав в Коринф, умер там то ли от болезни, то ли от раны, нанесенной Гераклом.
Мелампод
Кто бы вывел и нас из дремучей людской глухоты,
Подарил бы и нам просветляющий слух Мелампода,
Чтобы было нам слышно, как увядают цветы
И желтеет трава от чадящего дыма заводов,
Чтобы жгли, как укусы, и нас голоса муравьев,
Когда сносят бульдозеры их пирамиды,
Чтобы поняли мы, открыватели новых миров,
Нашей матери Гее какую чиним мы обиду!
В то время, когда в Пилосе правил Нелей, жили там два брата. Они нежно любили друг друга. Но не по душе пришлось младшему городская жизнь, и он решил удалиться в лес, где собственными руками соорудил хижину и загон для нескольких овец. Ходил он летом и зимой босиком, и прозвали его за это Меламподом (Черноногим). «Горожанин» Биант навещал его, угощая ячменными лепешками, а Мелампод делился с ним овечьим сыром и охотничьей добычей [231].
|
|
|
Как‑ то возвратившись домой после прогулки в лесу, Мелампод увидел в траве под дуплистым дубом двух змей с разбитыми головами. Поняв, что их убили жестокие неразумные люди, Мелампод набрал сухих веток, поджег их кремнем и бережно положил змей в огонь.
Дым погребального костра привлек двух маленьких змеек, приползших отдать почести мертвым родителям. Пожалел их Мелампод и взял к себе в хижину. Поначалу он поил змеек молоком, а потом они стали сами добывать пищу и охранять дом от зверей и злых людей.
Однажды ночью, когда Мелампод, утомленный дневными трудами, крепко спал, змеи заползли на постель и стали лизать раздвоенными языками отверстия ушей своего спасителя. Делали они это так осторожно, что спящий ничего не почувствовал.
Мелампод пробудился на рассвете от птичьих голосов. Ранее это были звуки и трели без всякого смысла. Но теперь он стал понимать птичий язык:
– Тиль! Тиль! Летим отсюда. Под той елью гнездо сокола.
– Да! Да! Я слышу шум его крыльев! Летим!
Смолкли птичьи голоса, и в наступившую тишину ворвался писк. Наклонив голову, Мелампод после долгих поисков обнаружил ползущего по земляному полу муравья. Он толкал впереди себя хлебную крошку. В нее вцепился другой муравей и тащил в свою сторону.
– Прочь отсюда, негодяй! – кричал первый муравей. – Это моя добыча!
– Но это моя дорожка! – вопил другой муравей.
Поискал Мелампод глазами змей и не нашел их на обычном месте. Не было их ив дупле. Мелампод понял, что больше не увидит выращенных им змей и что перед тем, как уползти в лес, они решили наградить своего спасителя совершенным слухом.
Но радоваться ли ему приобретенной способности? Мир открылся в такой разноголосице, какая недоступна ни одному из смертных. Своим знанием мира он приближался не только к животным, но и к богам. А как они к этому отнесутся? Не покарают ли его, как бесчисленное число раз наказывали других, преступивших назначенные ими людям пределы?
С этими беспокойными мыслями отправился Мелампод в дельфийское святилище Аполлона. Паломники вели в храм овец или тащили свиней, которые должны были подвергнуться испытанию жрецами, решавшими, угодна ли жертва Аполлону. Мелампода вместе с его свиньей завели в помещение, где уже находилось несколько богомольцев со своими козами. Испытуемая коза блеяла и крутила головой, не желая брать предложенный ей пучок травы.
– Ей больно! – пояснил Мелампод. – У нее за левым ухом колючка!
|
|
|
Хозяин животного вытащил колючку, после чего коза схватила траву. Жрец подозвал Мелампода и спросил его, показывая на паломника с козой:
– Тебе знаком этот человек?
– Вижу его впервые, – ответил Мелампод.
– Это не твоя коза? – Жрец показал на животное с пучком травы в зубах.
– Нет! Я пришел со свиньей.
– Как же тебе удалось разглядеть на таком расстоянии колючку?
– Я услышал. Коза проблеяла: «Колючка за левым ухом! Колючка! »
Жрец переглянулся со служителем и сказал Меламподу:
– Оставь свою свинью и можешь идти прямо в храм.
Вещая дева только что омылась водой Кастальского источника, и жрецы окуривали ее дымом угодного Аполлону лаврового дерева и осыпали мукой. После этого пифия зажала между зубами лавровый лист и с лавровой ветвью в руке отправилась к треножнику. Как только она на него села, жрец прочел с дощечки вопрос Мелампода:
– Не гневаются ли на меня боги за то, что я понимаю голоса птиц, зверей, насекомых?
Обычно пифия бормотала какие‑ то неясные слова, а затем ее речь истолковывалась жрецами. Но на этот раз пифия явственно произнесла:
– Оставайся в храме!
Пройдя выучку у Аполлона, Мелампод стал знаменитым лекарем и прорицателем. Он исцелил дочерей царя Тиринфа от безумия и получил за это не только для себя, но и для своего любимого брата часть Тиринфского царства.
А когда узнали братья, что царь могучего Пилоса обещал отдать свою красавицу дочь за того, кто сумеет увести у правителя соседнего царства стадо славных по всему полуострову коров, Мелампод твердо решил помочь брату. Он знал, что никому не удавалось выполнить этого условия, потому что охранял коров злобный гигантский пес. Однако он понадеялся на свой чудесный дар и смело отправился за коровами. Но способность понимать речь всего живого оказалась бесполезной. Подойдя к скотному двору и увидев коров, охраняемых псом, Мелампод не смог даже к ним приблизиться. Он ходил вокруг ограды, удивляясь тому, сколько бранных слов в запасе у злобного животного:
– Гав! Гав! Говядины захотел, двуногий вор! Схвачу за рукав! – заливался пес, мотая кудлатой головой.
В это время подоспели слуги и отвели Мелампода во дворец. Он не стал скрывать, что хотел увести коров, и царь распорядился заточить его в тюрьму. Охраняли его добродушный мужчина и жестокосердная женщина, так что один день ему жилось сносно, другой – плохо.
Мелампод знал, что через год окажется на свободе, и каждый проходящий день отмечал царапиной на притолке двери. Когда до освобождения оставалось три дня, Мелампод услышал, как переговаривались между собой два жучка‑ древоточца.
– Много там еще балок осталось? – поинтересовался один.
– Последнюю догрызаем, – промычал другой.
Рот у него был набит трухой.
Мелампод поднял шум. Добрый тюремщик вывел его наружу. Злая женщина погибла при обвале кровли. Тот, кто спас Мелампода, рассказал о случившемся царю Пройту, соправителю Арголиды, который понял, что держал в тюрьме великого предсказателя. Подарил он ему стадо коров и пожелал доброго пути.
Так помог Мелампод своему брату стать зятем могущественного пилосского владыки. Сам же удалился в славный конями Аргос и, женившись на дочери аргосского царя, поселился в пышноустроенном дворце. Здесь ему и было предназначено богами жить, справедливо управляя народом аргивян. Он был первым из эллинов во врачевании, строительстве храмов Диониса и в разведении винограда. Правнуком Мелампода был герой Аргоса и предсказатель Амфиарай, участник похода семерых против Фив.
Нестор в юности
Сын Нелея и Хлориды Нестор был самым знаменитым героем Мессении. Он отличался удивительным долголетием, сохраняя до глубокой старости силы и здравый ум. Рассказывали, будто Аполлон отдал ему все жизни, которые отнял у несчастных двенадцати детей Ниобы.
В войне, которую вел Геракл против Мессении, из двенадцати сынов Нелея уцелел один Нестор – он находился в то время вдали от Пилоса, в Герении [232]. Поэтому Гомер называет его «геренским конником».
С юности Нестор был силен и ловок. Став царем Пилоса [233], он прославился как воитель в войне с соседями энейцами, которые стали чинить после разгрома Мессении Гераклом обиды местным жителям. Пришлось Нестору также сражаться с аркадским силачом Эревфалионом. Надев доспехи, принадлежавшие самому Аресу, тот вызывал на поединок храбрейших героев. Никто из опытных бойцов не решился вступить с ним в схватку, а Нестор, еще юноша, при этом на две головы ниже аркадянина, не побоялся с ним сразиться в честном бою и, умертвив его, добился похвалы от самой Афины. Нестору приписывали также участие в битве между лапифами и кентаврами на стороне первых и даже плавание на «Арго».
Мнимая причастность Нестора к событиям, отделенным друг от друга двумя и даже тремя поколениями, видимо, и стала источником того, что рассказчики мифов наделили этого героя таким долголетием.
|
|
|
