Анюта и Кощей Бессмертный.

В некотором царстве, соседнем государстве, за тридевять земель, ночь пути в тарантасе, полдня - на крылатом коне, жила-была девушка. Была она не царевной, не принцессой, не звездой поднебесной, но красавицей, рукодельницей да мастерицей, а звали её - Анютой.
Очень нравилась она парню одному, молодому да видному, сильному да удалому, из соседней деревни, а по имени - Михась. Ох, любил Михась на деревенских гуляньях, когда девки все принарядятся, а парни удалые выпьют по чарке-три хмельного мёду, схватить Анюту за руки покрепче, чтоб не вырывалась, да прижать что есть силы к удалой груди, и поцеловать неожиданно прямо в губы сахарные. А то ещё - отозвать в сторонку, да в шутку задрать подол, и ущипнуть за всякие прелестные округлости посильнее, чтоб потом похвастать друзьям-товарищам, крепка ли у Анюты плоть девичья, стройны ли ножки да хороши ли кружева на нижних юбках. А кружева-то были страсть как хороши, рукодельница она была отменная. А ещё мог Михась разбить морду всякому, кто на неё не так посмотрит, да перематерить любого так, что потом остальные молодцы его речи на цитаты разбирали, так хитро они были наворочены. Все подружки Анюте завидовали - и мастерству её, и тому, что такой молодец за ней ухаживает.

А Анюта любила Кощея Бессмертного. Кощей приезжал, правда, из далёких земель изредка, но зато - разговаривал обходительно, в город возил на ярмарку, привозил подарки красивые, и чуть не каждый день слал ей с голубями нежные письма. Писал всё, как скучает да тоскует по её красоте, по голосу ласковому и глазам ненаглядным. Только вот ему уже шестая сотня лет пошла, и Анютины подружки очень ей сочувствовали, что ей приходится с таким старым да седым общаться. Всё расспрашивали её - как она терпит такой ужас, неужто подарки того стоят? Анюта-то пыталась было сначала им объяснять, что не в подарках дело, а в том, что он её любит да на руках носит, думает о ней и все её капризы готов исполнять, но подружки только качали головами - не верили. "Хитрая, Анька, - говорили они. - Кощею глазки строит да подарки лопатой гребёт, а сама, поди, по ночам-то с Михасем гуляет - развлекается! Ох, хитра, зараза!" Очень сердилась Анюта сначала на такие разговоры. Всё хотела им объяснить, что Кощей - умный да щедрый, и это для мужчины всего важнее. "Слушай, - спрашивали подружки. - А, может, он заколдованный принц какой-нибудь? Может, как только ты его поцелуешь, он сразу в доброго молодца превратится?". "Дуры вы, - отвечала Анюта, - Что за глупые сказки? Да я его сто раз уже целовала. Ни в кого он не превратится, он и так - добрый. И очень даже молодец, вот только что лет много. Так это даже лучше. Я его такого и люблю." "Ну, ты ври да не очень завирайся-то, - отвечали подружки. Ты сильна, конечно. Я бы сто раз ни за что такого поцеловать не смогла. Ни за какие подарки. Ну - разик, ну - два... А без любви-то всю жизнь как прожить? Вот то ли дело - Михась! Красавчик!" В общем, она им про коня, а они ей - про телегу. Она им - про Фому, они ей - про Ерёму. Надоело ей.
И вот, как-то за несколько дней перед самой Пасхой, сидя на лавочке возле бани, она возьми да скажи им: "Да ладно вам причитать-то. Он мне всего-то на время нужен, пока не появится на горизонте что-нибудь серьёзное. Конечно, терпеть тяжело, да больно хочется ещё мне колечко с бриллиантом. Вот как подарит, так я его и брошу". А сама думает: " А если и подарит, скажу подружкам, что бриллиант мелковат, побольше хочу. Лишь бы отвязались". А Кощей-то Бессмертный в это время как раз из-за угла бани выходил. Дрова нёс на помывку девкам. Услышал эти слова, выронил всё из рук. Посмурнел весь, почернел. Залез в карман, вынул из него коробочку бархатную, подошёл к Анюте, вложил ей в руки. "Ну что ж, вот тебе, - говорит, - колечко с бриллиантом, теперь всё у тебя есть. Да и прощай навсегда". Обернулся чёрным вороном и улетел в небо. Открыла коробочку Анюта, посмотрела на колечко, заплакала. "Что ж вы, подружки, сделали, на кой ляд мне это колечко, если мне и покрасоваться им ни перед кем не захочется?" А что теперь?- сказанного-то слова назад не воротишь. Надела колечко на палец, пошла в избу, закрылась в горнице на засов, закрыла все окна - только её и видели. Даже в баню не пошла.
День сидит, два сидит, никому не открывает. Только выйдет на рассвете умыться ключевой водой - и назад. Месяц прошёл, потом второй. Михась уже весь забор изломал вокруг дома, все цветы под окном истоптал - не выходит Анюта. Наконец, сообразил на рассвете её во дворе подождать. Да только на рассвете-то проснуться доброму молодцу - ох, тяжело. Рано больно летом рассвет наступает, только-только самые сладкие сны начинают сниться. Наконец, решил всю ночь до утра не засыпать, чтобы свою зазнобу увидеть. Всю ночь с молодцами пенный мёд пил, хороводы у костра водил с девками, под утро пришёл к Анюте во двор. Только вышла сошла она с крыльца на зелёную травушку, как он - хвать её за косу. "Вот что, - говорит, - девка. Извела ты меня вконец. Ладно уже, иди за меня замуж. Вот тебе серьёзный разговор. Пропадай моя свобода, я согласен с ней расстаться ради твоих белых ножек."
"Ты согласен, да я не согласна, - отвечает ему Анюта. - Есть у меня уже суженый. Обидела я его сильно, ну да коли он любит ещё, то простит. Мне бы только его найти." Да взяла и вылила на Михася ведро холодной воды. Пока он глаза протирал - ан, и нет уже её нигде. Зашёл он в горницу, а там на столе - вышивка лежит её работы. На белом круге луны - чёрный ворон в небесах летит. Как живой, даже кажется - крыльями чуть шевелит в потоках воздуха. Понял Михась, что не забыла Аня Кащея Бессмертного, всё о нём, проклятом, два месяца вспоминала. Ну да знаем мы, какие они бессмертные, сказки в детстве слышали. Разозлился молодец, собрал вышивку в карман, взял лук со стрелами и пошёл по белу свету - врага своего искать, мерзавца, чтобы извести его вконец.

А Анюта тоже решила найти своего друга сердечного. Идёт по лесам - у деревьев спрашивает, не видели ли где чёрного ворона с грустными глазами? По полям проходит - у высоких трав разузнаёт. В городах да деревнях, на дорогах да на просёлках у людей интересуется. Никто нигде не слышал про ворона -всё на чёрных ворон ей показывают. Да только ворона - это ж совсем другая птица, разве только что цветом похожа.
Наконец, в стольном городе на шумном базаре цыганка одна за колечко с бриллиантом у Анюты на пальце глазами зацепилась: "Давай, - говорит, - я тебе красавица всю правду как есть расскажу. Бесплатно. Понравилась ты мне. Ты только дай мне вещицу какую-нибудь от милого твоего мне в руках подержать". Сняла тут же колечко с руки Аня да и дала в руки цыганке. А та смеётся. "Дура ты, - говорит, - девка. Разве ж можно цыганке такие вещи хоть дотронуться давать? Всё, нет ничего. И не было. - И пустые ладони Анюте показывает, фокус, мол, удался. - В следующий раз умнее будешь. Но, видать, ты и вправду его любишь, раз даже ни на секунду не задумалась. Вот за это я тебе и в самом деле правду скажу. На восточной окраине города, за лесом, есть высокая серая скала. Люди сказывают, живёт в той скале чёрный ворон и грустные песни по ночам сочиняет. Может статься, это и есть твой суженый". Махнула пёстрой юбкой да и затерялась в толпе. Жалко Анюте колечко, да пойди - найди теперь цыганку на шумном базаре. А слезами дела не исправишь. Пошла искать серую скалу на восточную окраину.

И Михась времени даром не терял. Первым делом направился он в дремучий лес, к избушке бабы-Яги. Постучался в ворота тесовые молодецким стуком. Только приоткрыла створку Яга, он как схватит её за жидкие космы! "Ну-ка, - говорит, - отвечай мне немедленно, кошёлка старая на мой вопрос - где мне найти..."
- Эй-эй, - верещит старушка, не даёт ему договорить. Ты что, добрый молодец, порядков не знаешь? Я ведь должна тебя сначала накормить-напоить, а потом уж вопросы расспрашивать. У меня как раз борщ приготовился, плов поспевает. Зайди-тко вы избу, отведай моего угощения, выпей вина зелёного". Задумался Михась - а отчего бы и не пообедать лишний раз доброму молодцу, задарма-то? Зашёл, навернул тарелочку борща. Отведал плову узбекского. Выпил пару кружечек вина зелёного, да и уснул на месте, как убитый. Опоила его злодейка сонной травой. Проснулся Михась - а лежит он на противне, связанный, в печи, баба-Яга уже спичку держит - огонь разжигать. Только интерес её разобрал, толкнула Михася кочергой, спрашивает: "Да, а ты спросить-то чего хотел, недобрый молодец? А то ведь я жуть, какая любопытная, всю ночь ворочаться буду, ежели не узнаю". Вздохнул Михась. "Да вот, где смерть Кощееву искать хотел узнать". Замерла Яга, задула зажжённую спичку. "Во как! А на кой она тебе, смерть-то Кощеева?"
"Ты чо, с дуба рухнула, бабка? - отвечает молодец. - На кой она может быть нужна? Её ж за золото не продашь! Убить его хочу, изверга. Девушку он у меня увёл, красавицу. Невесту мою. Выручать мне её надо."
"Тьфу ты, пропасть, - отвечает Яга. - Что ж сразу-то не сказал? Столько еды на тебя извела! Ещё и зелья сонного целый пузырь. Убить - это хорошо. Ради этого можно и попоститься вечерок, пожалуй". Вытащила противень из печи, развязала Михася. "Пойдём-ка к воротам, я тебе дорогу-то покажу. Зуб ведь у меня на Кащея имеется. Я ж хотела внучку за него замуж выдать. Билеты в театр им купила. А он, негодяй, в театр сходил, а предложения ей не сделал. И даже целоваться не стал! Эх... а то б он не отвертелся."
"Эт чо, она такая страшная что ли?" - поинтресовался Михась.
"Пень ты ещё, молодец! Слишком красивая она. Мужики красивых-то ужас как боятся. А уж как им, мужикам, за пятьсот лет перевалит - вообще шарахаются. Но только я ему этого не прощу. Мне страсть как надо было внучку в столицу пристроить. Да ещё к такому лопуху под крыло. Так что - давай".
Баба Яга вывела Михася за ворота, оглянулась вокруг и быстро протараторила: "Смерть Кощеева на иглы конце, а игла - в венце, а венец - в ларце. А ларец лежит в золотом дворце, а дворец - у той вон тропы в конце. Это мне ещё бабушка рассказывала. Ну, ни пуха тебе, молодец, ни пера..." - махнула рукой налево и быстро захлопнула створки ворот. На всякий случай. Мало ли что им в голову взбредёт, добрым-то молодцам. А и, впрямь, хотел было Михась вдарить ведьме по чугунной башке, избавить род людской от злыдни старой за то, что чуть не испекла его в печи, до пока размахнулся богатырской рукой, она уж и засов на воротах задвинула. Решил он на обратном пути с ней рассчитаться, да поспешил по указанной тропинке в путь-дорожку.

Долго ли, коротко, прошёл он через дремучий лес, вышел на широкую поляну. Смотрит - стоит на поляне золотой дворец, сверкает на солнце всеми цветами радуги. Кирпичик к кирпичику золотому ладно подогнан - ни щелочки, башенки точёные, окна хрустальные. Вокруг дворца - забор серебряный, а в воротах стоит бронзовый дракон, смотрит на Михася тремя головами и молчит. Достал Михась палицу из-за спины, подошёл к дракону. Далее следует литературный перевод.

- Эй, - говорит молодец, - змей подколодный, любитель лягушек! Шёл бы ты отсюда в гнилое болото к своим клубящимся родственникам. Вот сейчас я засуну тебе хвост в пасть, завяжу морским узлом и изломаю спину своей палицей до самых ушей. Сейчас я тебе натяну уши на пятки и прочищу их своим молодецким мечом. А ну-ка, расступись, дай пройти доброму молодцу!

Не успел договорить, как Змей придавил его лапой к земле, наклонил к нему одну из голов и спрашивает: "Это ты к какой голове из трёх сейчас обращался, мил-дружок?". Удивился Михась: "А какая разница?".

"А большая разница, - отвечает Змей. - Головы-то три. Справа - это у нас Разум, слева - Чувства, а я, значит, за Душу отвечаю. Как мы между собой договоримся, так я тебя и приготовлю на ужин. Консенсус называется!"

Чувствует Михась - неладно дело выходит. Надо хотя бы с одной из голов договариваться по-мирному, чтобы у них консенсуса этого не было. Смотрит на правую голосу, а та качает головой отрицательно - нет, мол, с Разумом тебе вряд ли договориться, одна только приветственная речь уже чего стоила! Смотрит на левую - та зубы скалит, явно не нежные чувства он у неё вызвал. Разве что со средней можно и поговорить. Соображает, раз она Душа - значит, красоту да любовь понимать должна.

"Понимаешь, Дракон Могучий, - говорит Михась. - Девушка у меня есть, невеста. Анечкой зовут. Красавица такая - как утренняя звезда! Надо мне её спасать от Кощея Бессмертного, люблю я её ужасно. Украл он её у меня, злодей поганый, ворон чёрный. Очень мне нужно смерть его добыть, а она - в этом замке хранится. Всего-то одну иголочку всего мне надо, и я её спасу от несчастной жизни с ненавистным Кощеем".

"Врёт ведь. Глуп больно. Нешто такой может про любовь что понимать? - говорит правая голова. - Нутром чую, точно врёт. - откликается левая. К тому же есть очень хочется" - и облизывается. Чувство голода, видать, чувствует. А средняя голова, однако, задумалась. "Люди-то от любви, говорят, бывает, что и глупеют, - отвечает. - К тому же Кощей сам говорил - ежели кто не для себя и на со зла иголку попросит - дать на выбор. Ты ведь не для себя просишь?" - и смотрит Михасю в глаза.

"Нет, конечно, - мотает головой Михась. - Для Анюты! Жалко ей, сердешную!"

Отпустил Змей Михася. "Пойдём, - говорит, - возьмёшь сам свою иголку. А то, может, злата-серебра вместо этого тебе в шапку насыпать, сколько унесёшь?"

"Да, - думает Михась. - Выбор-то хорош! Да только я-то не такой дурак. Кощей сдохнет, я и весь дворец себе заберу. Жить в нём буду с Анютой, от такого богатства она уж точно не откажется".

"Нет, - говорит, - Любовь мне дороже любого золота. Веди меня, Великий Дракон".

Пошёл за Змеем во дворец. Раскрыл тот дорогой ларец, драгоценными каменьями усыпанный. А из него достал венец искусный - серебряные ветки, листья из красного золота, бриллиантовые капельки на листьях сверкают. Смотрит Михась - а в венце-то иголок разных натыкано - несколько тысяч. И железные, и медные, и бронзовые, и золотые, и большие и маленькие - каких только нет.

"Ну, бери иголку, - говорит Змей. - Да только одну, больше не велено".

"А какую ж брать-то?" - недоумевает Михась.

"Вот того мне неведомо, - отвечает Змей. - Это уж - как тебе душа подскажет. Или ум. А то ещё - чувства твои, что там у тебя есть".

Смотрит Михась на венец с иголками, смотрит - аж в глазах рябит. Может, хитроумный Кощей смерть свою в самую маленькую да неприметную упрятал, а может - в самую богатую? Что делать? Протянул руку, вынул из венца самую большую иголку - золотую, по краям серебряную, с огромным рубином на конце.

"Вот, - говорит. - эту возьму. Кощей-то смерть свою, поди, ценит, раз вокруг столько богатства всякого понаставил. А что это там за окнами с трёх сторон за добры молодцы едут?"

 

Посмотрел Змей тремя головами в окна в три стороны, а Михась в это время - хвать самую маленькую иголочку из венца, да за обшлаг рукава.

"Ох, говорит, - померещилось мне что-то. Больно всё сверкает вокруг сильно. Ну, спасибо тебе, Дракон Непобедимый, за твою службу. Пойду свою суженную выручать".

Распрощался со Змеем и отправился разыскивать Кощея Бессмертного. Пока замок обходил, ещё и досточку серебряную из забора выломал. Как же молодцу без казны, ну как захочется в городе в трактир зайти? там ить за красивые глаза не накормят- не напоят.

Дошёл до стольного городя Михась, пошёл на базар, обменял серебряную досточку на звонкую монету. Стал расспрашивать, не видел ли кто девицу-красавицу - глаза голубые, коса рыжая? "Была здесь такая, - люди добрые отвечают, - ходила по базару, про какого-то ворона расспрашивала. Поговорила с цыганкой, да и ушла себе".

Нашёл Михась и цыганку. Ухватил её за подол, вертлявую: "Эй, - говорит, - красна девка! Больно глазки у тебя черны да хороши, больно губки алы. Дай-кось поцелую разок!" Парень-то он ладный, да и цыганка - девка-огонь. Нацеловалась с Михасем до полуобморока, сидит у него на коленях, колечком на пальце играет - зайчики ему в глаза пускает. Михась и спрашивает: "Где ж ты такое колечко дорогое достала, умница?"

"Ах, - говорит цыганка. - От девки одной рыжей досталось. Очень она своего чёрного ворона искала, который ей его подарил. Я ей и рассказала, что он на восточной окраине в серой скале живёт. Первый раз в жизни правду рассказала. А за то колечко себе оставила, зачем оно ей? она и без него счастье своё найдёт, такая упорная".

"Ага, - думает Михась. - Ну, тогда здесь мне боле делать нечего". Ухватил цыганку за обе руки и давай кричать на весь базар: "Ой, смотрите, люди добрые! Злодейку поймал! Стащила у меня, обманщица, золотое колечко с бриллиантом! Воровка этакая!"

Цыганка - круть-верть - да никуда не денешься, за руки-то Михась крепко умел держать. "Забери ты, - говорит, - моё колечко, молодец, да только отпусти меня на волю, не отдавай стражникам. Я, может, тебе ещё пригожусь". Только он колечко с её пальца стянул, махнула пёстрой юбкой ему в глаза, да и скрылась в толпе. Да и ладно - на кой ляд она ему нужна ещё, обманщица?

Положил Михась колечко в карман, да и пошёл на восток - своего противника искать.

 

А Анюта тем временем дошла до серой скалы за синим лесом, стала высматривать чёрного ворона. Скала-то высока, всяких нор в ней много, птицы разные влетают-вылетают. Два раза чудилось ей - чёрный ворон в гнездо летит. Она уж и звала и руками махала - нет, не заметил её внизу, пролетел мимо. А наверх не залезть - вроде б и есть в скале каменные входы, а все на чугунные замки заперты. Села у скалы на каменную лавку Анюта, пригорюнилась. Вдруг видит - бабушка старенькая, лет восьмидесяти, из лесу по тропинке с корзинкой идёт, да зацепилась за кочку, упала, рассыпала из корзинки красные ягоды. Подскочила Анюта, побежала к старушке, подняла, стала ягоды в корзинку собирать. А бабушка отряхнулась да говорит: "Постой, красна девица, не ломай спину. Я ж те ягоды сама собрала, они меня знают." Хлопнула в ладоши, свистнула в два пальца молодецким посвистом, ягоды сами враз в корзину и собрались. Стоит Анюта, изумляется, а бабушка ей и говорит: " А вот за доброту твою я тебе тоже помогу, Расскажи-ка мне свою беду девичью, вижу - неспроста ты под скалой сидишь да грусть свою как дитё малое нянчишь". Рассказала ей Анюта, что милый друг её в ворона обратился, улетел от неё да в серой скале поселился. Не знает ли она, как его позвать? "Вон оно чо! - говорит бабушка. - Знаю-знаю я эту птицу. Видать, сильно обидела его, раз он в чёрного ворона превратился?".

"Ох, обидела, бабушка, - опустила глаза в землю Анюта. - Да как исправить теперь, не знаю".

"Ну, дело это непростое, - отвечает старушка. - Ворон - птица упрямая. Но я тебе помогу. Ты косу-то свою огненную отстриги первым делом, да свей из неё верёвку длинную. Раскинь из неё под скалой петлю за час до заката и насыпь горсть этих ягодок, - и сыпет Анюте в ладонь ягод из корзинки. - Ворон-то мамину малину любит. Прилетят птицы, станут клевать - ты сиди-молчи. Последним ворон прилетит, как склюёт последнюю ягодку, так петлю на ноге у него и затягивай. Как почует он петлю, мигом вновь в человека обратится. Но ты, смотри, до самого заката - ни одного слова не говори, и ни "да" ни "нет" никому не отвечай - ни словом, ни руками ни головой своей рыжей. Не то снова в птицу обратится, потом назад не вернёшь. А вот как последний лучик солнца за горизонт зайдёт, тогда уж подходи да целуй - твой он будет, ежели любит тебя. А теперь прощай, красна девица, некогда мне с тобой лясы точить, дел ещё полно по хозяйству". Подхватила корзинку, и - поминай как звали. Анюта имени у бабушки и спросить не успела.

Однако ж, дело к вечеру, раздумывать Анюте некогда. Отстригла она скорей косу свою девичью, красоту неземную. Свила из неё верёвку длинную, сделала петлю, раскинула под горой, насыпала ягод - всё, как бабушка велела. Одну ягодку в рот положила, да язычком прижала - это, чтобы, значит, лишнего слова невзначай не сказать. Налетели птицы разные - и белые голуби, и серые соколы, и мелкие воробушки - давай клевать бабушкины ягоды. Анюта смотрит, молчит, на небо поглядывает. Пять минут проходит, десять - нет в небе чёрного ворона. Молчит Анюта. Наконец, на самом кончике пятнадцатой минутки показался он из облаков, летит к серой скале. Смотрит она - а птицы все ягодки расклевали, ни одной не осталось. Что делать? Как стал подлетать ворон к земле, вынула последнюю ягодку изо рта и бросила в самый центр силка. Подлетел ворон, только схватил красну ягодку, потянула она за конец верёвки, затянула петлю у него на ноге. Загорелась верёвка красным золотом, обратился ворон снова в Кощея Бессмертного. Стоит, смотрит на Аню, а она - не него.

"Ты зачем пришла? - спрашивает Кощей. - Я тебя на свободу отпустил, последнее "прости" сказал, колечко я бриллиантом подарил, чего тебе ещё от меня надобно? Зачем в силки поймала? И ты меня отпусти".

А Аня стоит - молчит, на красное солнышко смотрит. Уже над крышами домов ясное солнышко.

Стоит Кощей - на Аню смотрит. И сердит, и зол, да оторваться взглядом от неё не может. Народ кругом стал собираться - знамо дело - интересно посмотреть, а ну как драка какая случится?

Тут-то и вышел из лесу к серой скале добрый молодец - наш удалой Михась.

"Эй, - говорит, - Кощей поганый! Отпусти немедля мою любезную. Не люб ты ей, старый мерзавец. Я её суженный. Вот, видишь, и колечко твоё драгоценное она мне отдала за ласки да любовь мою" - и показывает колечко всему народу, чтобы, значит, все видели.

Смотрит Кощей на Аню, а Аня - на красно солнышко смотрит, молчит. Уже над самым синим лесом ясное солнышко.

"А ежели не отпустишь, то есть у меня на тебя управа. - говорит Михась. - Вот она иголочка-то с твоей смертью лютой, - и достаёт из-за обшлага маленькую иголочку. - Обломаю её, и конец тебе, нечисти!"

Хотела Аня закричать, чтобы не трогал Михась иголочку, да увидела в толпе старушку с корзинкой, вспомнила, что та велела ей ни "да" ни "нет" никому не говорить и не показывать. Стоит - молчит, только слёзы на глазах наворачиваются.. Смотрит на солнце - уже за лесом красное солнышко.

"Ну, раз она тебя любит, что ж я могу поделать? - отвечает Кощей. - Ломай иголку, да и дело с концом".

"Ишь ты, хитрый старый чёрт, - думает Михась. - Обмануть меня хочет. Не та, видать, иголка".

"Не обманешь, злодей, - говорит, Да и кинул её на землю. - Али заморочить честной люд хотел? Да я не так глуп, как ты думаешь. У меня и настоящая твоя смерть имеется". - и достал золотую иголку с рубином. Показал народу: "Вот она, смерть Кощеева!" Зашумел народ, захлопал в ладоши. Ай, да умён добрый молодец!

Дёрнулась Аня к Михасю было, чтобы иголку у него из рук выхватить, да видит - старушка с корзинкой головой качает, не велит ей ничего делать. А сама-то - маленькую иголочку с земли подняла - чего добру пропадать? мол, будет, чем внукам носки штопать.

А солнышко красное ужен наполовину за горизонт зашло.

"А вот эту не ломай, - усмехается Кощей. - Поверь уж мне, а то тебе же хуже будет. Это подарок от дочки бабы-Яги. Сломаешь - вовек не расплатишься".

Обрадовался Михась, "Ага, юлишь, мерзавец! Так не видать тебе Анюты, как своих ушей!" - да и сломал иголку пополам с одного щелчка - такая сила богатырская в пальцах молодецких.

Как налетел тут, загудел в лесу могучий ветер. Да в туче пыли вылетела из него чёрная карета. А из кареты выходит дочь бабы-Яги - расписная красавица! Ноги длинные, в чулочках в сеточку, сапожки золотые - по колено, платье блестящее с разрезом до самого пояса.

"Эх, - говорит, - Кощей Бессмертный. Не тому я иголку дарила, кто её сломал. Проморгал ты своё счастье!" Да каааак вцепится Михасю в кудрявые волоса чёрными ногтями. Да как завизжит цирулярной пилой: "А ты, молодец, теперь же немедленно на мне женишься! Ишь чего вздумал - мои иголки ломать! Дубина ты стоеросовая! Недостоин ты моей красоты неземной, ну да сделанного не исправишь - ну-ка марш в карету, и смотреть на меня не отрываясь. В сторону глянешь - сразу лысым оставлю на всю жизнь!". Посадила Михася в карету, подняла пыль столбом да и укатила за чёрный лес. А тут и солнце зашло.

 

А что дальше было - не знаю, не видел. Больно темно у нас у серой скалы за лесом вечерами бывает. Но, говорят, вскорости во дворце у нас две свадьбы намечается. Обе невесты - просто красавицы! А женихи - один весёлый, а другой - лысый. А какой из них какой - это мы после третьей чарки разберёмся.

Г.Грин

 

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: