Глава 6. Фундаментальная ошибка атрибуции

В последующих главах мы увидим, что одной из наиболее важных задач социальной психологии является изучение того, в какой степени мы подвержены воздействию социального окружения. В любой момент времени наше внутреннее состояние и то, что мы говорим и делаем, зависит как от самой ситуации, так и от того, что мы сами в нее привносим. Иногда самое незначительное различие в условиях эксперимента имеет сильное воздействие на реакцию испытуемых. Я наблюдал это, когда проводил занятия, одни из которых начинались в 8.30 утра, а другие — в 7 часов вечера. Утром меня встречали молчаливые взоры, а вечером я вынужден был постоянно прерывать бурное веселье. В каждой из этих ситуаций одни оказывались словоохотливее других, но разница между ситуациями превалировала над индивидуальными различиями.

Исследователи атрибуции обнаружили, что зачастую мы не придаем должного значения этому важному моменту. Пытаясь объяснить чье-либо поведение, мы недооцениваем воздействие самой ситуации и переоцениваем влияние характерных особенностей человека и его установок. Так, даже хорошо зная о влиянии времени суток на «разговорчивость» класса, я с трудом боролся с искушением считать людей, приходящих к семи вечера, более общительными, чем «этих молчаливых типов», собирающихся в аудитории в 8.30 утра.

Такое обесценивание роли ситуации, обозначенное Ли Россом (Lee Ross, 1977) как фундаментальная ошибка атрибуции, прослеживается во многих экспериментах. В одном из первых исследований такого рода Эдвард Джонс и Виктор Харрис (Edward Jones & Victor Harris, 1967) обратились к студентам Дьюкского университета с просьбой прочесть выступления участников дискуссии в поддержку или против кубинского лидера Фиделя Кастро. Когда позиция какого-нибудь участника дискуссии преподносилась как сделанный им самим осознанный выбор, студенты вполне логично предполагали, что именно такая позиция соответствует личным взглядам самого выступающего. Но что произошло, когда студентам сообщили, что участникам дискуссии навязали определенную позицию?

Люди выступают с такими вескими заявлениями, каких, казалось бы, не следует ожидать от тех, кто лишь делает вид, что они придерживаются излагаемой позиции (Allison & others, 1993; Miller & others, 1990). Таким образом, даже знание того, что участникам дискуссии было предписано занимать прокастровскую позицию, не уберегло студентов от вывода, что выступающие на самом деле в какой-то мере склонны к этой позиции (рис. 6-1). Казалось, люди думали: «Да, я знаю, что ему навязали эту точку зрения, но я полагаю, что в какой-то мере он действительно так считает».

[Прокастровские, Приписываемые установки, Прокастровские утверждения, Антикастровские утверждения, Антикастровские установки приписываемые участникам антикастровской дискуссии, Антикастровские, Выбранные, Навязанные]

Рис. 6-1. Фундаментальная ошибка атрибуции. Когда люди читают речи участников дебатов в поддержку или против Фиделя Кастро, они приписывают докладчику высказываемую позицию, даже если знают, что она ему навязана. (Данные из «Jones & Hams», 1967.)

Петер Дитто и его коллеги (Peter Ditto, 1997) воспроизвели этот феномен в эксперименте. Они попросили нескольких мужчин познакомиться с женщиной, которая на самом деле была участницей эксперимента. Женщина записала свои фиктивные впечатления о каждом из мужчин, и они смогли узнать, насколько понравились ей или не понравились. Читая чисто отрицательные отзывы, мужчины, которым было сказано, что женщина просто подчинялась приказу быть негативно настроенной, не приняли ее критику в расчет. Но когда она излагала исключительно положительные впечатления, мужчины, как правило, сразу делали вывод, что действительно ей понравились — независимо от того, во что верили: свободно она писала или по приказу. Фундаментальная ошибка атрибуции принимает угрожающие размеры, когда это затрагивает наши личные интересы.

Эта ошибка становится настолько непреодолимой, что даже когда люди знают, что именно является причиной того или иного поведения человека, они все равно недооценивают влияние внешних факторов воздействия. Если люди продиктовали свое мнение, которое затем должен выразить кто-то другой, они склонны потом полагать, что этот человек действительно придерживается того же мнения (Gilbert & Jones, 1986). Если людей просят во время интервью попытаться возвеличить или умалить себя, то они очень хорошо осознают, почему так поступают. Но они не осознают своего влияния на другого человека. Если Хуан ведет себя скромно, то его простодушный партнер, вероятно, тоже будет демонстрировать скромность. Хуан с легкостью истолковывает собственное поведение, но думает, что у бедняги Боба низкая самооценка (Baumeister & others, 1988). Короче говоря, мы склонны оценивать людей по их поведению. Наблюдая за тем, как Золушка съеживается под гнетом давящей атмосферы своего дома, люди заключают, что она чересчур уж покорна; меж тем, танцуя с ней на балу, принц видит перед собой хорошо воспитанную обаятельную девушку.

Пытаясь объяснить поведение других людей, мы совершаем фундаментальную ошибку атрибуции. Свое собственное поведение мы часто объясняем, ссылаясь на внешние обстоятельства, вместе с тем других людей считаем полностью ответственными за их поступки. Так, Джон может объяснить свое поведение сложившейся ситуацией («Я был зол, потому что все шло не так, как хотелось»), в то время как Элис может думать иначе («Джон был таким недружелюбным, потому что он вообще злюка»). В отношении себя мы обычно используем глаголы, которые описывают наши действия и реакции («Меня раздражает, когда»). В отношении других мы чаще описываем, что это за человек («Он отвратительный тип») (Fiedler & others, 1991; McGuire & McGuire, 1986; White & Younger, 1988).