 |
НАСТУПЛЕНИЕ Советской армии
|
|
|
|
Сланцы
Ленинград
В ТЕ ГРОЗНЫЕ ГОДЫ...
На защиту Отчизны. Партизаны — хозяева района. Там, где прошел враг. Возвращение к жизни
Солнечный воскресный день 22 июня 1941 г. как бы надвое переломил жизнь всех советских людей: позади остались годы мирного созидательного труда, впереди лежали годы суровых военных испытаний, годы тяжелой, кровопролитной борьбы против фашистских захватчиков, напавших на священную нашу землю.
Весь народ встал на защиту своей Советской Родины, ее свободы, чести и достоинства: одни сражались за свое Отечество в рядах армии, другие ушли в партизанские отряды, третьи помогали ковать победу над врагом, самоотверженно работая на промышленных предприятиях и в сельском хозяйстве.
В могучий поток всенародной борьбы против захватчиков влились и труженики города Сланцы. Почти все шахтеры, строители, служащие учреждений, почему-либо не призванные в ряды Советской Армии, вступили в народное ополчение. 13 июля, когда враг оказался на подступах к городу, местные жители по призыву городского комитета партии стали организовываться в отряды. Ведущей силой в каждом отряде стали коммунисты и комсомольцы.
Женщин с детьми эвакуировали из города в глубь страны еще 7 июля. Ополченцы были спокойны за судьбу своих близких, понимая, что Родина о них позаботится. Когда был дан приказ — выступить на защиту города, все прямо с работы, получив на месте винтовки и по 100 патронов, направились в бой.
Первая встреча сланцевчан с фашистскими частями состоялась неподалеку от Черневской спичечной фабрики, расположенной в верховьях (в среднем течении – В.Б.) реки Плюссы; затем последовали ожесточенные кровопролитные бои у Черемхово (у д. Чернево или р. Черехи – В.Б.), у деревни Селецы, под Гдовом. Но силы были неравными. В ночь с 17 на 18 июля немцы перерезали линию железной дороги Сланцы-Гдов, захватили деревни Подолешье, Верхоляны и ряд других. Отряду сланцевчан под непрекращающимся огнем противника пришлось отходить к Нарве.
|
|
|
Там ополченцы впервые за все эти дни получили возможность немного передохнуть. Затем им выдали обмундирование, оружие, продовольствие на несколько дней и, по указанию командования Ленинградского фронта, включили в отряд особого назначения, который должен был действовать в тылу у врага.
Командиром отряда назначили кадрового офицера майора Юрия Знаменского, человека огромной личной отваги, за участие в боях по защите советских границ удостоенного звания Героя Советского Союза.
Парторгом отряда стал Александр Сергеев, до войны работавший секретарем Гдовского райисполкома. Бойцы полюбили этого скромного и храброго человека, который всегда оказывался на самых опасных участках во время боя, а в часы отдыха читал вслух советские газеты, проводил беседы, рассказывал о положении на фронтах (у отряда была своя радиостанция).
Комсоргом отряда назначили Николая Симченкова — того самого Симченкова, который в 1934 г. приехал строить Сланцевскне рудники, стал здесь шахтером-ударником и признанным местным поэтом. 13 июля 1941 г., вместе с другими товарищами вступив в отряд народного ополчения, Симченков прямо с работы отправился в бой; затем с небольшой группой боевых друзей он пробился к Нарве.
Отряд Юрия Знаменского действовал в пределах Ленинградской области. В многочисленных рейдах по тылам противника он наносил урон врагу и сеял в его рядах ужас. Не раз доводилось проходить отряду и по старой Шереметевской дороге, проложенной еще солдатами Петра I. Бойцы неизменно добрым словом вспоминали своих предшественников, которые так хорошо построили дорогу, что и почти 250 лет спустя она снова верой и правдой служила русским людям, поднявшимся на борьбу с ненавистным врагом.
|
|
|
Отряду Знаменского неоднократно доводилось вступать в бой с противником, силы которого во много раз превосходили силы отряда, и каждый раз партизаны проявляли чудеса храбрости, воинское мастерство, находчивость.
— Вспоминается такой эпизод, — рассказывает Николай Симченков. — Однажды мы получили сведения, что в деревне Медвежок Сланцевского района разместился на отдых большой отряд немцев. Полагая, что советские части находятся далеко, захватчики считали себя в полной безопасности: ложились спать в одном белье, ходили друг к другу в гости, часто напивались до бесчувствия, устраивали «облавы» на кур и гусей, всячески измывались над местными жителями... Командование партизанского отряда решило, что следует проучить наглецов, еще раз показать им, что советские люди не позволят глумиться над собой.
Но перед тем как напасть на Медвежок, нужно было уточнить, какие силы там имеются, как они размещены, — словом, требовалось выяснить обстановку.
В тот же день в Медвежок отправился наш юный разведчик Миша Ткаченко, паренек находчивый и отважный. Он вырядился в рваный тулупчик, разыскал где-то лапти, за плечо перебросил рваную холщовую суму, — ни дать ни взять Настоящий побирушка, один из тех, кто в стародавние времена бродил по российским деревням, выпрашивая «христа ради» горбушку хлеба.
Выйдя из леса, Миша напрямик, не прячась, пошел к деревне Медвежок. Разумеется, немцы его сразу схватили, стали допрашивать — кто такой, куда и откуда идет. Миша расплакался и поведал жалостливую историю: дескать, он круглый сирота, жить ему негде и т.д.
Немцы велели мальчику, пока цел, убираться подальше от линии фронта. Миша потихоньку побрел дальше, время от времени останавливаясь, чтобы поправить на ноге лапоть или подтянуть веревку, которой был подпоясан тулупчик. А сам все это время высматривал и запоминал... И чуть отошел от Медвежка — кинулся оврагами назад в лес, к своим, и передал нам все, что заприметил.
Командование отряда решило напасть на врага ночью. Разработали во всех деталях план, разбились на оперативные группы, уточнили, кому откуда выступать.
|
|
|
Бесшумно подкравшись к деревне под покровом ночи, мы ворвались в Медвежок и закидали гранатами избы, где стояли немецкие офицеры. Шум, стрельба, грохот... Фашисты спросонок не поняли, что происходит. Раздетые, изрядно пьяные, выпрыгивали они на улицу и попадали под огонь, который вели бойцы нашего отряда. А тут еще вспыхнул пожар — загорелись сараи.
С перепугу немецкие бандиты вообразили, что на них напало крупное подразделение советских войск. Предполагая, что основные силы противника укрылись в соседнем лесу, они открыли по лесу артиллерийский огонь. Воспользовавшись сумятицей, наш отряд отошел, как и было намечено, к деревням Родина и Дворище.
Главная цель операции была достигнута: оккупанты не только понесли значительный урон, но и потеряли покой.
* * *
На территории Сланцевского и прилегающих к нему районов действовали также партизанские отряды Суворова, Климчука, Сергеева, Абрамова, Стрельникова и другие. И командиры и бойцы этих отрядов почти сплошь были сланцевчане. Они бесстрашно сражались за свой край, за любимую Родину.
Партизаны почти непрерывно организовывали против фашистов своеобразную «психическую атаку». Как это практически проводилось, рассказывает бывший партизан Егор Иванович Кучеров, ныне работающий в Сланцевском горкоме КПСС:
— Небольшие партизанские отряды раздобывали сведения о том, когда и куда намереваются направиться немецкие солдаты, затем устраивали на пути их следования засады, обстреливали или забрасывали гранатами. Опасаясь внезапных нападений партизан, фашисты стали передвигаться по району только днем. Однако никакие меры предосторожности им не помогали: группы рабочих и колхозников, вооруженные автоматами, винтовками, охотничьими ружьями, держали врагов под прицельным огнем. А по ночам советские патриоты нередко обстреливали фашистов в их гарнизонах, вынуждая по нескольку раз за ночь объявлять тревогу.
Партизанские отряды, базировавшиеся в Сланцевском районе, выполняя задания партизанского штаба, приводили в негодность дороги, взрывали мосты через реки, разрушали железнодорожное полотно, нарушали линии связи, поджигали склады с военным имуществом врага. Все это изматывало немцев не меньше, чем открытые напряженные бои.
|
|
|
Партизанам приходилось действовать и жить в невероятно сложных условиях. Скрывались они в лесах и болотах, терпели лишения от недостатка продовольствия, одежды и обуви, летом страдали от комаров и дождей, зимой — от лютых морозов. Тем не менее ничто не могло сломить стойкость и боевой дух народных мстителей: они проявляли настоящее мужество, бесстрашие, отвагу.
Уже в июле-августе 1941 г. немецкие оккупанты почувствовали, что партизаны — это реальная военная сила, с которой нельзя не считаться, и предприняли против них ряд свирепых карательных экспедиций. К осени партизанские отряды, понеся значительные потери, вынуждены были рассредоточиться по 3—5 человек и разойтись по деревням. Но и там, укрывшись у крестьян, они не сложили оружия: действуя из засад и внезапными налетами, партизаны продолжали наносить удары по врагу.
К 1943 г. число партизан в Сланцевском районе заметно возросло. Опираясь на народ, они в ряде деревень ликвидировали органы оккупационной власти, уничтожали немецко-фашистские гарнизоны и восстанавливали органы Советской власти. (С.М. Кляцкин. Из истории Ленинградского партизанского края. «Вопросы истории», 1958, № 7, стр. 25-44).
В деревнях, расположенных в оккупированном районе, нелегально возрождались колхозы, многие вопросы местной жизни решали также нелегально существовавшие сельсоветы.
Фашистские захватчики непрерывно проводили массовые карательные экспедиции против партизанских отрядов. Во время одной такой операции был полностью уничтожен отряд Климчука. Командир этого отряда — первый секретарь Сланцевского райкома партии Климчук, его помощники — второй секретарь райкома Минин и третий секретарь Азаров, председатель рудкома Ковтун и другие геройски погибли в бою.
Но никакие карательные меры, даже самые свирепые, не помогали: партизанское движение в районе продолжало расти. Руководимые подпольной партийной организацией партизаны фактически стали хозяевами района.
* * *
Одним из основных источников силы и необоримости партизанского движения были тесные, органические связи партизан с народом. Местные жители делились с ними последними крохами хлеба, снабжали их одеждой, предупреждали о действиях фашистских захватчиков.
Вот что рассказывает об этом активная участница партизанского движения, ныне директор восьмилетней школы в Сланцах — Антонина Дмитриевна Мурашова.
|
|
|
— В то время я была секретарем подпольной комсомольской организации в деревне Завастье Сланцевского района. Работали мы, соблюдая самую строгую конспирацию: каждый из нас знал только членов своей небольшой группы, у каждого были свои связи и явки, о которых не знали остальные. В моей группе было семь человек. Мы использовали малейшую возможность, чтобы побеседовать с крестьянами, рассказывали им правду о положении на фронтах, разъясняли, что гражданский долг каждого честного советского человека — помогать партизанам и продуктами, и теплой одеждой. То, что крестьяне нам приносили, мы свозили в какое-нибудь укромное место, затем сообщали об этом партизанам, и они ночью потихоньку переносили всё на свои базы. Кроме того, мы старались разузнать, где и какие части противника размещены, какое у них оружие, сколько его. Записки со всеми данными, которые раздобывали наши активисты, мы оставляли в «почтовых ящиках» — так мы называли тайнички, устроенные в лесу, где-нибудь в дупле старого дерева, под камнем или возле вывороченного корневища. Партизаны постоянно обходили эти тайнички и забирали оттуда нашу почту, оставляя взамен для нас листовки и полученные с «большой земли» номера свежих советских газет. Интерес к этим листовкам был очень велик, и хотя
Местные жители из Приказов немецкого командования знали, что за чтение такой литературы им грозит казнь, они тем не менее всегда просили нас прочитать им сводки Совинформбюро, сообщения с фронтов. И надо было видеть, как радовали всех правдивые вести с большой Советской земли!
Партизанам помогал и стар и мал. Так, в семье Мурашовых на партизан помимо самой Антонины Дмитриевны работали ее младшая сестра Ольга и даже старушка мать Анастасия Леонтьевна Антонова. Мать пекла хлеб, стирала и чинила партизанам одежду, а Ольга часто ходила в разведку. Простые русские женщины-патриотки проявляли не только мужество, но и большую находчивость, предусмотрительность, смекалку.
— Однажды, — вспоминает Антонина Дмитриевна, — мать напекла для партизан два пуда хлеба. Караваи еще лежали на столе, распространяя по всей избе чудесный аромат. Только я хотела отломить кусочек, попробовать — слышу, сестра тихонько ахнула и, потянув меня за рукав, показала пальцем в окно. Глянула я туда — и обмерла от испуга... С ближайшего холма спускается большой отряд фашистов, и у некоторых из них на длинных поводках — собаки. Значит, какой-то негодяй донес, что в деревню должны прийти партизаны, и немцы готовят повальный обыск. Что делать? Ясно, как только гитлеровцы зайдут к нам в избу и увидят такое количество караваев, они поймут, для кого это угощение приготовлено. И нам несдобровать, и партизаны голодными останутся, а хлеб немцы себе возьмут. Мы с сестренкой словно окаменели, но мать не растерялась.
— Что стойте, — прикрикнула она, — быстренько в яму!
И тут мы спохватились... Когда мама взялась печь партизанам хлеб, мы предусмотрели возможность подобных налетов и за хлевом, в котором до войны держали скотину, вырыли яму. Мы обшили ее новыми досками, законопатили все щели, выложили чистым холстом, чтобы можно было прятать от немцев хлеб и муку. И яма пригодилась: втроем быстренько сбросили туда весь хлеб, закрыли досками и закидали навозом. А на столе для отвода глаз оставили два каравая. Вскоре в избу ворвались немцы, один из них держал на поводке собаку.
— Где хлеб, который ты для партизан печешь? — закричал фашист, обращаясь к нашей маме. — Куда хлеб девала?
— Помилуйте, господа хорошие, — запричитала мать. — Откуда у меня хлеб для партизан? Вот, спекла два каравая для себя, а больше ничего нет,-
Немцы, ругаясь, спустили с поводка собаку, но та вертелась только вокруг печи да вокруг стола, на котором лежали два горячих хлеба, а к хлеву даже не подошла: крепкий, терпкий запах навоза перебивал все другие запахи. Немцы вынуждены были не солоно хлебавши покинуть нашу избу, а поздно ночью мы извлекли из ямы чистые, ароматные караваи и передали их партизанам. У нас был такой условный знак: если партизанам нельзя было входить в деревню — я или Ольга клали поперек дороги, что вела из леса к деревне, еловую ветку, а если опасности не предвиделось — ставили на обочине дороги маленькую елочку. Увидев условный знак, партизаны либо спокойно выходили из леса и шли к нам, либо уходили еще глубже в лес...
За деятельную помощь партизанам Антонина Дмитриевна награждена орденом Красной Звезды, а ее сестра Ольга — медалью «Партизан Отечественной войны» 2-й степени.
* * *
Фашистские бандиты безжалостно расправлялись с каждым, кого они подозревали в сочувствии, а тем более — в помощи народным мстителям. В деревне Дубок Сланцевского района немцы заподозрили крестьянина Минина в связи с партизанским отрядом. Явившись в Дубок, каратели загнали всех членов семьи Минина в избу и подожгли ее, предварительно облив керосином. Заживо были сожжены Константин Минин, его жена, а также невестка Клавдия. Клавдия была беременна, и старики умоляли гестаповцев пощадить молодую женщину, но изверги не хотели ничего слушать и бросили ее в огонь. Мужа Клавдии — Николая в это время не было дома. Услыхав от односельчан о дикой расправе над его родными, Николай кинулся к ним. Немцы схватили его и повесили тут же на дереве перед горевшим домом.
Вместе с Миниными был заживо сожжен молодой колхозник Борис Хрулев, случайно зашедший в избу.
В деревне Рыжиково гитлеровцы также сожгли несколько домов вместе с их владельцами. Всех, кто почему-либо казался им подозрительным, немцы расстреливали на месте. Так были уничтожены целые семьи — Гордеевы, Сергеевы, Никифоровы, Филипповы и другие.
Фашистские изверги долго истязали, а затем расстреляли жителей деревень Дубок и Марьково — Харитонова, Шершнева, Васильева, Сотникова, Сергеева, Яковлева; в селе Рудно были убиты Петров и многие другие патриоты, которые не хотели мириться с тем, что родную землю русскую топчут сапоги ненавистного врага. В деревне Завастье фашисты расстреляли молодых колхозников комсомольцев Виктора Петрова, Бориса Яковлева и Вихрова.
Смертью храбрых пали многие члены партии, оставленные в тылу врага для подпольной деятельности. Так, в том же Завастье немцы расстреляли коммуниста, руководившего всей подпольной работой в нескольких окрестных деревнях, Петра Богданова. До войны Богданов работал председателем колхоза «Коммунар», с первых дней войны он по заданию партии перешел на нелегальное положение и возглавил отряд, боровшийся против немецких захватчиков. Выданный каким-то негодяем, Богданов на допросах держался стойко и, несмотря на пытки, не назвал никого из товарищей.
На место одного убитого партизана в отряд приходили два-три других. Партизанское движение в районе росло и ширилось. Отдельные отряды постепенно превращались в воинские соединения, оснащенные совершенной боевой техникой. Нападения на фашистские гарнизоны стали планомерными.
В сентябре 1943 г. из отрядов лужских, сланцевских, осьминских и кингисеппских партизан была сформирована 9-я партизанская бригада. Ее командиром назначили И. Светлова, комиссаром — И. Дмитриева, а начальником политотдела — В. Егорова, одного из сланцевских старожилов.
С первых дней своего существования бригада развернула активные боевые действия против немецких оккупантов: подрывала мосты, возведенные фашистскими саперными частями, выводила из строя железные дороги.
В декабре 1943 г. партизанская бригада разгромила крупный гарнизон в поселке Рудничном и захватила большие склады продовольствия и боеприпасов. Много солдат противника было взято в плен. В январе 1944 г., когда началось наступление войск Ленинградского фронта, партизаны еще больше активизировали свои действия: они пускали под откос эшелоны с вражеской техникой, захватывали железнодорожные узлы, обстреливали отступающие немецкие части.
И вот наконец настал долгожданный час освобождения Сланцев от ненавистных захватчиков.
Город был очищен от врага в ночь с 31 января на 1 февраля 1944 г.; освободили его бойцы прославленной 9-й партизанской бригады, сражавшейся в тесном взаимодействии с войсками Ленинградского фронта. Советские воинские части охватили Сланцы с флангов — с юга и севера. Это дало возможность партизанской бригаде ворваться в рабочий поселок и удерживать его в течение двух суток, пока туда не подошли регулярные части Советской Армии.
Еще в 1941 г., когда враг прорвался к городу Сланцы, шахтеры вывели из строя все действующие предприятия. Были демонтированы стволы шахт, ликвидированы клети, разобраны моторы. Все это делалось
продуманно, по-хозяйски: детали оборудования тщательно смазывались, упаковывались и прятались в надежные места.
— Разобьем врага — быстро все восстановим и пустим в ход, — рассуждали горняки, укладывая в тайники шахтное имущество.
Заняв город, немецкие оккупанты пытались восстановить шахты и пустить в ход газосланцевый завод. С этой целью они привезли сюда своих специалистов. Но вернуть промышленность Сланцев к жизни им не удалось: они не нашли ни технической документации, ни оборудования. Не помогли щедрые посулы наград тем, кто возьмется ввести шахты в действие, — предателей среди шахтеров не нашлось.
Тогда оккупанты перешли к своему излюбленному методу воздействия на людей — к террору. Начались аресты, пытки, казни. В доме № 5 по Почтовой улице обосновалась немецкая комендатура. Там допрашивали и пытали патриотов, которые предпочитали смерть бесчестью и отказывались сотрудничать с фашистами. Дорога из этого «дома смерти» для честных людей была одна — на виселицу. Немцы установили виселицу на берегу Плюссы, в центре города. На ней по нескольку суток висели трупы казненных.
Поняв, что они не в состоянии пустить в эксплуатацию предприятия, выведенные из строя советскими людьми, фашисты полностью уничтожили заводы, шахты, электростанцию. То, что им не удалось вывезти в Германию, было предано огню, до основания разрушено. Были взорваны и сожжены дотла почти все кирпичные административные здания города, все жилые дома и многочисленные бытовые сооружения. Рабочий поселок оказался стертым с лица земли. Только на одной улице имени Кирова партизанам удалось отстоять от огня четыре четырехэтажных жилых дома, да на левом берегу реки Плюссы оставалась улица Горняков с деревянными домами — самыми первыми жилыми зданиями в Сланцах. Эти дома стоят и поныне.
Восстановление города началось сразу же после изгнания интервентов: мужчины, женщины, старики, подростки разбирали завалы, откачивали воду из затопленных немцами шахт, монтировали оборудование на заводах. Попутно возводились «времянки», в которых опять, как в те далекие тридцатые годы, размещались жители.
На восстановительные работы целиком ушли 1945 и 1946 гг., а на ряде объектов процесс возрождения продолжался значительно дольше. Так, шахта № 1, первое крупное предприятие Сланцев, вступила в строй в 1947 г.; лишь в следующем году восстановили шахту № 2, а шахта имени С. М. Кирова была полностью восстановлена только в 1954 г. В 1953 г. ввели в строй шахту-новостройку № 3. Теперь в Сланцах четыре действующие шахты.
Параллельно с возрождением промышленных предприятий вставали из пепла и вновь застраивались жилые кварталы города, озеленялись улицы. В полутора километрах от газосланцевого завода раскинулся благоустроенный поселок современного типа — Большие Лучки; одно за другим возрождались жилые здания, школы, больницы, клубы.
Но как бы ни разрастались Сланцы, как бы они ни благоустраивались, характерными для их силуэта неизменно остаются громады надшахтных сооружений и темные терриконы при них. С недавних пор в силуэт города органически вписались высокие трубы газосланцевого завода: в 1950 г. здесь приступили к его строительству, а в 1952 г. новое предприятие уже вступило в эксплуатацию.
………………………………………………………………………………………………………………………………………………..
ИНТЕРНЕТРЕСУРС
1.02-3.02.1944
На Нарвском направлении
НАСТУПЛЕНИЕ Советской армии
|
|
|
