 |
В годы великой отечественной войны
|
|
|
|
ДЖАНКОЙСКАЯ ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ ШКОЛА №1
Номинация: историческая (исследование)
Работу выполнила:
Адамык Анастасия Андреевна,
ученица 10 класса
Муниципального общеобразовательного учреждения г. Джанкоя Республики Крым
«Средняя школа №1»
Научный руководитель:
Зажигина Надежда Александровна,
учитель истории
Муниципального общеобразовательного учреждения г. Джанкоя Республики Крым
«Средняя школа №1»
г. Джанкой – 2015
СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
РАЗДЕЛ 1. Школа в дни фашистской оккупации
1.1 Лагерь для военнопленных
1.2 Помощь жителей города заключенным
РАЗДЕЛ 2. Деятельность подпольной группы А.А. Драгомировой
2.1 Новый порядок в городе Джанкое
2.2 Организация подпольной группы А. Драгомировой. Формы и виды деятельности.
2.3 Гибель Анастасии Алексеевны
РАЗДЕЛ 3. Ученики и учителя школы – участники войны
3.1 Участие выпускников школы в Великой Отечественной войне.
3.2 Учителя школы герои войны
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
ПРИЛОЖЕНИЯ
ВВЕДЕНИЕ
Тема Великой Отечественной войны по-прежнему остается важной, главной в цепи тех событий, которые пережило человечество за последние десятилетия. Слишком сильны воспоминания оставшихся в живых участников войны. Глубокой болью отзываются они в сердцах нашего поколения, ибо ничто не забыто, никто не забыт! Не является исключением история моей школы в годы ВОВ. Она, эта история, напоминание потомкам, память о прошлом, мысль о том, что подобное не должно повторится. В этом, актуальность темы.
Цель работы – охарактеризовать историю Джанкойской общеобразовательной школы № 1 в годы Великой Отечественной войны.
Задачи работы:
|
|
|
1) раскрыть роль школы в годы оккупации;
2) показать деятельность подпольной группы учительницы школы А. Драгомировой;
3) установить имена учителей и выпускников школы – участников Великой Отечественной войны.
При написании работы автор использовала архивные материалы исполкома, городского и республиканского музеев.
Основные методы исследования:
- системный
- сравнительно-исторический
Личный вклад заключается в сборе материала по исследуемой теме, встречи с бывшими учениками и учителями школы, интервьюирование.
Практическое значение и апробация работы – это выступление на воспитательных мероприятиях, подготовка текста для экскурсоводов школьного музея, участие в муниципальном конкурсе «Твое славное имя, джанкоец!»
Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы, приложений.
РАЗДЕЛ 1.
Школа в дни фашистской оккупации
1.1 Лагерь для военнопленных
Серьезным испытанием для джанкойцев стала гитлеровская оккупация. Вот что рассказывает бывшая ученица средней школы №1 Зарницына Лариса:
«31 августа 1941 года над Джанкоем пронесся первый фашистский самолет. 1 сентября начался новый год, но многих учеников уже не осталось за партами. Бомбили город, мы переходили из здания в здание, покидали классы.31 октября по пыльным дорогам уже мчались озверевшие фашисты. Они продвигались вперед, а в городе начали действовать каратели. Они арестовывали… А по дорогам тянулись вереницы военнопленных…»[7]
В городе было создано 4 лагеря для военнопленных.
Один из них располагался на территории нынешней средней школы №1. Данный лагерь военнопленных являлся пересыльным.
Бывшие узники вспоминают: «…Школа превратилась в лагерь смерти. Вместо столов и парт появились голые нары, на которых ютились изможденные бойцы. Вокруг школы выросли заграждения из колючей проволоки. По углам стояли вышки, в которых сидели фашистские стрелки-наблюдатели. Из стен школы вместо радостных детских голосов все чаще стали доносится стоны и вопли наших защитников. Пленных морили голодом. Ежедневно уносили на носилках мертвых. Из стен школы после страшных пыток уводили на расстрел. В лагере свирепствовал тиф» [1].
|
|
|
Сюда «поступали русские военнопленные из-под Севастополя и Керчи, которых впоследствии увозили на работу в Германию и Румынию. Средняя цифра содержавшихся советских военнопленных в лагере достигала 6-8 тысяч человек. Помимо этого в лагере содержалось также и мужское гражданское население, направляемое комендантами и старостами деревень. Помещение лагеря не позволяло содержать в себе такое большое количество людей, и зачастую военнопленные в зимние время находились под открытым небом. Лагерь был обнесён колючей проволокой высотой в 2 метра и шириной 3-4 метра. [2]. Охрана лагеря состояла из татар-добровольцев, а также русских добровольцев «власовской армии». Через эту проволоку, военнопленные бросали записки, в которых просили о помощи. Эти записки подбирала Зинаида Николаевна Ринкс, и часть их передала знакомым и учащимся. Имея кое-какие запасы крупы, муки, она приготовляла пищу и передавала ее через свою дочь в лагерь. Первое время носили передачи на 10-15 человек, главным образом, тяжело больным. Когда не стало хватать продуктов, Зинаида Николаевна доставала бензин, керосин и на них выменивала в деревнях продукты и продолжала посылать их пленным.
О том, как относились к военнопленным в лагере, вспоминает жительница Горохова. Е.К:
«Лагерь военнопленных, помещался в здании средней школы, бы огорожен колючей проволокой в несколько рядов… В помещении была грязь, отсутствовала гигиена, окна были без стекол. Военнопленные помещались в маленьких комнатах по 60-70 человек, спали на полу, отчего среди них была большая завшивленность, и появились частые эпидемии заразных болезней, как-то: чесотка и тиф. Я проживала рядом с лагерем, и режим содержавшихся в нем военнопленных мне известен. Подъем в лагере был в 4 часа утра, после чего было построение и подсчет военнопленных. На завтрак им выдавался кипяток и хлеб весом в 1 кг на 7 человек для питания в течении суток. После этого военнопленных строили в колонны и под охраной вооруженных направляли на работы, как-то: переноска снарядов с немецких эшелонов на склады, расчистка пути и укладка камнем мостовых. В5 часов вечера военнопленных приняли с работы в лагерь и выдавали на обед суп, состоящий из отрубей и неочищенного проса. В лагере военнопленных содержалось также и гражданское население, которое немцы забирали при производстве облав по деревням». [3]
|
|
|
А вот что вспоминает Коненко Афанасий Васильевич, который сам был узником концлагеря: «В данном лагере я содержался 30 дней и был из него выкуплен жена за яйца и масло. О режиме лагеря я могу показать следующее: в комнатах, предназначенных для классов, военнопленных находилось по 70-80 человек, причем спали на полу, так как нар не было… От тифа и голода в лагере ежедневно умирало20-30 человек, которых грузили на подводы и вывозили за город, где их хоронили, я не знаю».[3]
В лагере военнопленных частыми были расстрелы. По свидетельству очевидца Гороховой Е.К., на ее глазах в феврале 1942 года полицейские избили до полусмерти советского военнопленного, который пытался подойти к проволоке.
А вот что вспоминает Мельникова Е.Т.: «В начале февраля 19942 года немецким комендантом лагеря было взято на работу 5 человек рабочих железной дороги. Из лагеря был отпущен один военнопленный для сбора хлеба у населения. Последний в разговоре со мной сказал, что вчера под зданием лагеря в подвале было расстреляно 23 человека командного состава Красной Армии, взятых в плен под Керчью… Рабочие, которых вызвали с железной дороги, копают сейчас яму для них во дворе лагеря».[3]
Поражает отношение фашистов к морякам: их наказывали за малейшие провинности. Вот один из примеров. Весной 1943 года во дворе лагеря группа пленных моряков пела русскую песню «Раскинулось море широко...». Немцы приказали им прекратить пение, но краснофлотцы продолжали петь. И тогда несколько немцев из автомата расстреляли во дворе группу моряков, примерно 40 человек, там же и закопали.
|
|
|
Несмотря на тяжелые условия содержания, ослабленные узники, смогли организовать побеги. Однажды в глухую ночь прозвучала автоматная очередь, послышались дикие фашистские голоса, лай овчарок. В этот момент погиб военнопленный, совершивший побег. Из своего белья он свил веревку и стал спускаться из окна спортзала нашей школы. Его заметил часовой и расстрелял в воздухе.
Но пули не пугали, учащались, население скрывало военнопленных, рискуя своей жизнью. Горе объединило совершенно чужих людей.
Случалось и такое. Однажды в теплый весенний день в кругу узников, в середине школьного двора, встал во весть рост высокий светловолосый Степан Кузнецов, взял в руки скрипку и заиграл «Землянку», и товарищи слабыми от голода голосами запели эту песенку, потом «Темную ночь» и другие. Фашисты слушали и никак не могли понять: как они, узники, чуть живые, могли петь песни?! После этого военнопленных загнали в камеры и снова послышались стоны.
Мучительно тянулись страшные горы оккупации, день казался годом.
Еще об одном из побегов рассказывают старожилы города, жившие недалеко от школы. Узники организовали концерт, пригласили на него начальника лагеря, майора немецкой армии. Талантами наш народ всегда был богат. Даже букет цветов достали. Начальнику лагеря вручили цветы, отвлекли его внимание и внимание охраны на вышках, бушлатами и другими подручными средствами забросали проволочные ограждения. В результате побега лагерь покинули 20 человек.
1.2 Помощь жителей города заключенным
Не могли смотреть равнодушно на мучения узников концлагеря жители города Джанкоя. Они носили узникам различные продукты, варили суп или борщ, приносили одежду, помогали бежать из лагеря, прятали их после побегов. Особенно активно действовала группа, в которую входили З.Н. Ринкс, М.В. Варда, Д.М. Зарницина. Им помогали пионеры Оля Ринкс, Надя Варда, Клава Маневская, Тамара Алексеева, Нина Глухова, Нина Филонова. Позже они получили благодарность от двух бывших пленников: младшего сержанта А. Деревянко и сержанта А. Новикова, которые писали после войны в местной газете: «Будучи обмороженными и раненными, мы попали в руки врага. С этого момента для нас начались тяжелые переживания. После мучительных многодневных этапов без воды и пищи мы, наконец, попали в свалку живых трупов, в лагерь военнопленных, который назывался «лазаретом». В этом заведении наши советские люди гибли как мухи от голода, дизентерии, сыпного тифа. Каждый день из ворот «лазарета» вывозили подводами десятки трупов советских людей. Многим джанкойцам известны большие ямы за хлопкоочистительным заводом. Там по-звериному похоронено 5 тыс. пленных. Такая участь постигла бы и всех нас остальных, если бы на помощь не пришли истинные патриоты нашей Родины, оставшиеся на временно оккупированной немцами территории. Такими в первую очередь нужно назвать пионерок Олю Капитанову и Надю Варда и их родителей Зинаиду Николаевну Ринкс и Марию Васильевну Варда, которые спасли не одну сотню людей от смерти. Они ежедневными передачами помогали раненым и больным питанием и медикаментами».
|
|
|
Нелегко доставалось девочкам в холод и стужу: приходилось собирать по городу и окрестным деревням продукты, готовить из них пищу и часами простаивать у ворот лагеря, пока комендант разрешит передать все это больным.
Дело не ограничилось только их личной помощью (каждая из них брала шефство над 5-10-ю больными), к этому благородному делу они привлекали все больше и больше жителей города. Примеру девочек последовали их подруги Нина Филонова, Клава Кубинская, Тамара Алексеева и другие.
Не только материально, но и морально поддерживали военнопленных патриотки. В каждой передаче: в куске хлеба, в пирожке или пробке можно было найти записку, в которой сообщалось о положении на фронтах, о действиях партизан в Крыму.
А. Деревянко и А. Новиков вспоминали: «Каждая записка, неизменно заканчивавшаяся пионерским приветом, ободряла нас, больных. Из переписки с нами девочки узнали, что в лагере в тяжелом состоянии находился директор дома народного творчества Крыма т. Леонтьев В.И. они помогали и ему подняться на ноги». [3]
Оля и Надя были любимицами лагеря. При их появлении все больные, кто как мог, выползали из помещения, чтобы хотя бы одним словом поблагодарить маленьких патриоток.
Работой девочек руководители их родителя – Мария Васильевна Варда и Зинаида Николаевна Ринкс. Их тесная связь с лагерем не могла быть незамеченной немецкими властями. Летом 1943 г. их всех четырех забрали в СД, где они подверглись избиениям и мучениям.
Но и СД не могло приостановить их работу. Они, как и прежде, появлялись у ворот лагеря с передачами.
Из лагеря военнопленные посылали на волю записки. [Приложение 1,2,3,4]
Записки долго хранились в семье Зарницыных, как реликвия, а потом были переданы в Джанкойский районный архив.
Клочки бумаги, исписанные разными почерками и разными людьми, немые свидетели истории…
Вот что рассказывала Д.М. Зарницына:
«Была холодная зима. Наши пленные были раздеты, голодны. Они через проволоку бросали записки с просьбой поесть. Я и мои товарищи готовили горячий суп и носили в лагерь, давали каждому по черпаку. Так продолжалось почти полгода. Наши продукты стали иссякать. Меняли все, что могли, чтобы оказывать помощь пленным. В этом лагере был моряк из Севастополя – Швец Иван Сергеевич. Немцы летчиков и моряков расстреливали сразу, но он был без формы, поэтому ему удалось избежать смерти. Швец был тяжело ранен, можно сказать, почти при смерти, а немцы тяжелораненых и безнадежных бросали в «мертвецкую», которая была пристроена к зданию концлагеря. Если пленные еще были живы, то там они непременно погибали от холода. В «мертвецкой» оказался Швец, но он был жив и сумел передать записку грузину-переводчику. Эта записка попала ко мне. В ней было написано:
«Дорогие граждане: отцы, матери, сестры!
Спасите меня. Мне 27 лет.
Я хочу жить и защищать Родину».
Я зарезала петуха, сварила суп, взяла фуфайку, брюки, валенки для коменданта и пошла в лагерь. Прихожу, а он уже закрылся, и комендант не разрешил мне зайти туда. Тогда я добавила 5 штук яиц. Грузин-переводчик поговорил с комендантом, и тот разрешил пройти. После этого я стала ежедневно носить передачи. Нужно его выручить. Как? На новые башмаки обменяла яиц, пошла в лагерь. Полицаи вынесли его. Он был бледный и тяжело раненый. Он сказал: «Вы моя спасительница!» Его перенесли в общую палату. Я носила ему еду каждый день. В лагере работал врач Алексей Иванович. Я поговорила с ним о том, чтобы он сделал Швецу операцию. Но тот сказал, что нужно поговорить с немецким врачом. Я пошла к нему на квартиру. Врач пообещал, что завтра в 9 часов утра Швец будет на операционном столе. Во время операции ему вытащили 13 осколков. Нужны были вата, бинт, йод. Распороли одеяло, марлю порезали на бинты. Скоро Швец стал ходить на костылях. Побежали дни, похожие друг на друга, медленно выздоравливал Швец». [7]
А к этому времени прибавились новые заботы. Нужно было выручать еще одного пленного – летчика Николая Куницына. Д.М. Зарницыной разрешили свидание с «племянником». Иван вышел к ней. Он впервые видел эту женщину. Его удивили ее глаза, они светились добром, успокаивающим светом. Он стал благодарить ее.
- Потерпи Ваня, скоро выйдешь, - успокаивала Дарья Михайловна.
- Сегодня муж пойдет документы доставать тебе и Николаю. Достанет – самое главное сделано. Будете на свободе.
«Один рубеж миновал», - облегченно вздохнул Зарницын. Документы были у него на руках. Начальник паспортного стола выдал их за взятку…
Пришло время. Уходили ее питомцы. Сначала Швец, потом Николай. И вновь одного из военнопленных, оставшихся в лагере, взяли к себе Зарницыны. Он танкист, горел в танке. Дарья Михайловна сама лечила его, промывала раны, вытаскивала осколки.
Долго еще после войны переписывались с Д.М. Зарницыной спасенные ею военнопленные. Николай Куницын и Иван Швец посылали карточки Зарницыным с письмами, полными любви и благодарности.
Дарья Михайловна не считала, что совершила подвиг.
«Надо иметь каменное сердце, чтобы быть равнодушным у страданиям людей, - говорила она. [7]
Лагерь на территории школы № 26 (ныне школа № 1) просуществовал с 4 ноября 1941 года по 10 апреля 1944 года, после чего военнопленных погрузили на машины и увезли по направлению к Симферополю. [Приложение 5]
За период существования лагеря от голода, эпидемий и расстрелов погибло примерно около 2000 человек. Хоронили их часто тут же, во дворе школы.
11 апреля 1944 года город Джанкой был освобожден от гитлеровцев.
Вот какой увидел школу № 26 ее бывший ученик Слесарь Сергей Владимирович:
«Школа представляла собой ужасное зрелище, все окна I и II этажей были оплетены колючей проволокой, клетками размером 15-10 см. вокруг школы в два ряда ограждение высотой 3 метра из колючей проволоки, ячейки размером 20-30 см, внутренние ограждения с козырьком во внутрь двора, а наружный ряд со свободно болтающимися концами в разные стороны, между рядами было расстояние 3 м. между рядами по забитым кольям ромбически натянута проволока от земли на 10-15 см. Поверх этого разбросаны так называемые спирали из такой же проволоки. На всех четырех углах на вышках охрана из числа предателей. На воротах охрану осуществляли немцы». [5]
Началось восстановление города, а вместе с ним восстановление школы.
Жители города, жены фронтовиков, участвовали в ремонте школы. Они покрыли её черепицей. В бригаде не было строителей по профессии: Сбитнева – работник почты, Левкович – врач, Польская – главный кассир конторы связи.
Неузнаваемо преобразился город за годы послевоенного строительства. На месте разрушенных зданий и бывших пустырей выросли новые красивые дома, заасфальтированные улицы, зазеленели скверы. Широко раздвинулись границы старого города. Выросло много новых предприятий. Город окружен виноградными плантациями. Поля пересекает трасса Северо-Крымского канала.
Кружева виноградных плантаций
Окружают мой город родной.
Скоро будет земля увлажняться
Животворной днепровской водой. [6]
Простые люди стояли насмерть, защищая нашу родную землю от врагов, они ее преобразили своими трудолюбивыми руками. Такой ей стоять в веках!
РАЗДЕЛ 2.
Деятельность подпольной группы А.А. Драгомировой
2.1 Новый порядок в городе Джанкое
Крым, имевший важное военно-политическое и стратегическое значение, в планах немецкого командования занимал особое место. Овладев им Германия получала возможность контролировать большую часть Черного и Азовского морей, приблизиться к нефтеносным районам Кавказа, оказывать политическое давление на прибрежные Румынию, Болгарию, Турцию.
Колонизация полуострова стояла в числе первых по удовлетворению алчных аппетитов правителей третьего рейха. «Крым должен быть освобожден от всех чужаков и заселен немцами,… стать областью империи», – решалось в ставке с Гитлером 16 июля 1941 г. «Мы, – говорил фашистский фюрер, – из этих областей никогда уже не уйдем». [10]
Фашисты на крымской земле с оккупацией полуострова установили кровавый режим. В период оккупации Крыма немецко-фашистскими захватчиками и их сообщниками в г. Джанкое и Джанкойском районе производилось массовое истребление советских людей: мужчин, женщин, стариков и детей. В декабре месяце 1941 г. и с января по март 1941 в северо-восточной части города Джанкоя, в конце ул. Октябрьской и им. Кирова, где проходил противотанковый ров, производились почти ежедневно массовые расстрелы советских граждан.
2.2 Организация подпольной группы А. Драгомировой. Формы и виды деятельности.
Тяжелым испытанием для жителей Джанкоя стала фашистская оккупация. Многие были угнаны в немецкое рабство, а оставшиеся терпели невзгоды и лишения. Тогда-то и зародилась у оставшихся в Джанкое учителей мысль организовать помощь заключенным. Инициатором этого стала учительница нашей школы Анастасия Алексеевна Драгомирова [Приложение 6]. Эта самоотверженная патриотка сделала очень многое, снабжала пленных продуктами, одеждой и документами для побега. Из учащихся постоянную помощь оказывали Надя Варда, Оля Капитанова, Нина Глухова и другие.
Бывший узник лагеря, ныне пенсионер, Ф.И. Чертов, называл Анастасию Алексеевну своей спасительницей. «Мы, – рассказывал он, – были все истощены, голодны, а порванная и истлевшая одежда почти не сохраняла тепла. Надежды на жизнь было мало. Но вот в этп мучительные минуты проникла к нам в лагерь скромно одетая, молодая женщина. Приход её обрадовал нас, душевно ободрил. А принесенная под полой поношенного пальто еда в тех условиях многое значила. Были случаи, когда она умудрялась приносить нам горячие щи». [3]
Бесстрашная учительница, оставляя дома мужа и малолетнего сына, надолго уходила темными вечерами из дома. Она редактировала подпольный листок, за что и попала в первый раз в СД. Подпольщики тайно собирались на квартире железнодорожника Горбенко, плотно завешивали окна, читали сводки Совинформбюро, выбирали материал, думали, писали. А на следующий день в городе появлялись листовки, которые жгли фашистов своими гневными словами, рассказывали о боях Советской Армии с ненавистными фашистскими захватчиками. Но кто-то выдал ее, и она попала в концлагерь. Сидела она в подвале нашей школы. Но не все знали о ней фашисты. Не знали они, что склад в деревне Арарат взлетел в воздух по ее воле.
Выполняя задания Анастасии Алексеевны, смелые парни из подпольной организации набивали гвозди в дороги, чтобы меньше фашистских машин ездило по городу. Не знали гитлеровцы и того, зачем учительница выходила в поле, за город, одна, да и еще в самое неподходящее время. Не знали они, что в поле происходили встречи партизанских разведчиков с членами городского подполья. Обычно на эти встречи ходила Драгомирова А.А.
«Служить народу, не жалеть жизни во имя жизни других людей было моральной нормой Анастасии Алексеевны, – пишет в одном из писем ее муж И.В. Змиенко. Далее он продолжает в письме: «Она была очень чутким человеком. К сожалению, этим удалось воспользоваться врагу. К нам в дом часто стал приходить какой-то мужчина с просьбой взять его на квартиру. Каждый его приход вызывал у меня душевную тревогу. Не раз я ему отказывал, говоря, что свободной комнаты нет. Но когда о просьбе посетителя узнала жена, она даже поссорилась со мной: «Разве можно отказывать человеку в жилье?». Но, видимо, этот «человек» оказался не бездомным скитальцем, агентом гестапо».
2.3 Гибель Анастасии Алексеевны
На рассвете 19 сентября 1943 года Анастасия Алексеевна вышла с конспиративной квартиры, где, как выяснилось, составлялся план взрыва железнодорожного моста. Вражеский агент вел за ней слежку. Учительница была арестована и отправлена в СД города Симферополя. Беспрерывные допросы, избиения, пытки не сломили воли этого человека, она оставалась, верна своей Родине, своему народу. Она не сказала им единого слова. Зверские надругательства продолжались несколько месяцев; фашисты испытали все, что имелось в камерах пыток, но не добились ничего.
Последние дни своей жизни Анастасия Алексеевна провела в соседстве с Надеждой Мироновой…
Однажды ночью они проснулись от грохота в коридоре: слышался лязг массивных запоров, грохот открываемых дверей. Надежда Миронова встала, прошла к двери, прислушалась к шуму в коридоре, и, возвратившись, сказала: «Наверное, опять на расстрел…» (Расстрелы проводились в январе, феврале месяце 1944 года с исключительными зверствами. Ряд жертв были зарыты в землю живыми. Стреляли в голову). Анастасия Алексеевна лежала молча, потом приподнялась и попросила: «Если меня возьмут, передайте мужу в Джанкой…» «Зачем вы так!» – прервала ее Надежда Миронова. «Мне все равно этого не миновать, если не сегодня, так завтра», – сказала Драгомирова.
Вдруг у дверей прогромыхали тяжелые сапоги. Глухо звякнул запор, протяжно заскрипела дверь, выхватив из темноты фигуру гитлеровца.
«Дра-го-ми-ро-ва», – по слога произнес он. Анастасия Алексеевна встала, надела пальто и платок, потом взяла кусок сгоревшего угля и быстро стала писать: «Здесь сидела последние минуты учительница Драгомирова. 2/ХI – 43 г. Джанкой». [Приложение 7] Это спокойствие вывела гитлеровца из себя, он что-то заорал и грубо толкнул к выходу учительницу. Драгомирова брезгливо стряхнула руку гитлеровца, отступила назад и с ненавистью бросила ему в лицо: «Прочь уйдите, я вижу на вашей одежде кровь наших товарищей. За эту кровь отомстят!». И медленно вышла в коридор.
В темноте ноябрьской ночи рычали заведенные моторы, заключенных втолкнули в машины, и машины с натужным гудением поехали туда, откуда их пассажиры никогда не возвращаются. И вот Драгомирова едет, едет в последний раз в своей жизни, куда едет – неизвестно… Их построили в один ряд возле каких-то развалин, вероятно, это были сельскохозяйственные постройки, невдалеке темнел колодец. Немецкий офицер в форме работника СД важно прочитал приговор на немецком и русском языке. Маленький отряд медленно побрел туда, где темнел силуэт колодца. Их остановили возле колодца, прикрытого крышкой, которую тут же сорвали два дюжих солдата, – внизу чернела огромная яма. Черные фигуры палачей стояли на другой стороне колодца, офицер чего-то ждал. И вдруг, словно слабый ветерок всколыхнул ряды смертников – по рядам, от одного к другому, неслась суровая песня, гимн страны, за свободу которой они шли умирать. Немец быстро махнул рукой; порывисто звучат фамилии, а за ними суровое: «Это есть наш последний…»
Сухая очередь автомата, и песню подхватывает следующий. Это была своего рода эстафета смерти, палочку которой из мертвых рук принимал очередной смертник. Страшная игра, в азарт которой вошли даже немцы…
Анастасия Алексеевна в последний раз взглянула в крымское небо, оглянулась на едва видимые горы и шагнула к яме. «За кровь нашу отомстят!» – звонко крикнула она, первой нарушив дикую игру. Автоматчик опешил на мгновение, но потом дал очередь. Драгомирова чуть отшатнулась назад, а потом легло склонилась вниз и исчезла в яме. Она умерла геройской смертью от рук немецких палачей.
В совхозе «Красный», там, где были расстреляны подпольщики, высится монумент с золотым списком на сером камне. Есть в списке и ее имя. Люди окрестных сел часто приходят сюда, они помнят героев, которым обязаны жизнью.
Но не мертва она, не верьте, -
Великий подвиг не умрет.
С достоинством вошла в бессмертие,
С живыми сквозь века пройдет.
Через много лет появилась книга И.Х. Давыдкина, почетного чекиста СССР, бывшего начальника разведывательно-диверсионной группы при штабе партизанского соединения Крыма. Того самого Давыдкина, которому было поручено подобрать людей для разведработы в Джанкое. Того самого Давыдкина, который стал непосредственным руководителем группы Драгомировой А.А. В своей книге «На грани возможного» Иван Христофорович рассказал о подпольщице Даргобуженой А.А., прообразом которой стала Анастасия Алексеевна.
Поисковая группа школы установила имена бывших участников группы Драгомировой А.А. С любовью и теплотой вспоминали о ней Алексеев Л.С. и Малыша Н.В. те годы они не раз выполняли задания Драгомировой А.А., нанося ощутимый вред врагу.
О них, наших земляках, смелых и мужественных, смотревших смерти в глаза, погибших за свободу и независимость, эти строки поэта:
Помните!
Через века,
Через года, -
Помните!
О тех,
Кто уже не придет никогда, -
Помните!
Так же, как помнят первые дни войны оставшиеся в живых.
РАЗДЕЛ 3.
Ученики и учителя школы – участники войны
3.1Участие выпускников школы в Великой Отечественной войне.
Легендарные личности – эти выпускники. Все они отдали свою жизнь, были сильными и верными солдатами.
Хачатуров Владимир Григорьевич родился 21 января 1919 года в г. Джанкое. Учился с пятого класса в средней школе № 1. Окончил восемь классов с оценками «хорошо». Призван в армию в 1939 году. Участвовал в войне с первого по последний день на подводной лодке Д-2, демобилизирован в 1947 году в звании старшины первой статьи. Награжден орденом Красной Звезды, медалями Ушакова, Нахимова, «За боевые заслуги», «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией». Являлся ветераном балтийского флота, ветераном-подводником, ветераном труда. [Приложение 8]
Генерал-лейтенант Петр Антонович Чунчузов окончил школу перед войной и поступил в военное артиллерийское училище. Время делало свое дело за них, выпускников 40-х, свой жизненный выбор. В Великую Отечественную войну Петр Чунчузов работал в артиллерийском разведывательном управлении. Блестящие способности военного быстро продвигали его по службе: сначала начальник штаба, затем начальник корпуса, армии, военного округа.
С 1924 по 1932 годы в школе учился Слесарь Павел Владимирович (позже закончил Академию им. Гагарина в Монино под Москвой, Академию Генерального штаба, стал генерал-майором авиации).
В 1933 г. закончил 7 классов средней школы Слесарь Сергей Владимирович (обучался в школе с 1932 по 1933 гг.), позже ставший строителем мостов. Бросала его судьба по стране: Абхазия и Кубань, Краснодар и Керчь, Иркутск и Новороссийск, Туапсе и Белореченск, Армавир и Сочи и т.д. Но нигде не терял он присутствия духа, продолжал трудиться после пенсии.
С гордостью мы называем имя выпускника 1936 г. Льва Леонидовича Благоразумова, генерал-майора артиллерии, профессора, доктора наук. В школе он был первым учеником, ее надеждой и гордостью. Закончив десять классов на «отлично», он имел право поступать в институт без экзаменов, но избрал самую трудную профессию – защищать Родину. В 1941 году в звании капитана был выпущен из военной артиллерийской академии им. Дзержинского. Прошел по фронтам Великой Отечественной Войны, командовал артдивизионом, полком, артиллерией, дивизией, неоднократно был ранен. День Победы встретил в Праге. После войны учился в академии Генерального штаба, преподавал в военно артиллерийской академии, был начальником кафедры.
Стаценко В.Ф. – выпускник 1941 года. Прямо со школьной скамьи ушел на фронт. Долог быть путь до Берлина, но Виктор Федорович прошел его с боями, от рядового вырос до старшего лейтенанта, был награжден 12 орденами и медалями.
В 1933 году в 5-й класс средней школы № 1 поступил учиться Богучарский Василий. Здесь он окончил восемь классов. Честно защищал рубежи своей Родины, участвовал в освобождении Крыма от немецко – фашистских захватчиков.
В средне школе № 1 до войны обучались Савва Николай Трофимович, Попандопало Николай и Анатолий, Зарницын Василий Григорьевич.
Почти все свое детство и школьные годы провел в Джанкое Зарницын В.Г. С пятого класса до ухода в Симферопольский аэроклуб он учился в средней школе № 1. Василий Григорьевич вспоминает: «Жили бедно и очень скромно, особенно в 1933 году. Тогда я помню: в школе для поддержи учащихся им выдавали 150 грамм мякины с лебедой, да и то полусырой». Тогда, я помню: в школе для поддержки учащихся им выдавали 150 грамм мякины с лебедкой, да и то полусырой». Тогда, в довоенные годы, по призыву комсомола очень многие ребята из школы добровольно ушли в авиацию, Зарницын Василий вспоминал: «Я очень хорошо помню, что ушел из того класса, который находился на втором этаже против актового зала и тогда спортивного зала». В Ачинской Краснознаменной военной школе пилотов им. А. Мясникова Василий встретил Тимура Фрунзе, Степана и Владимира Микоянов, сыновей Е. Ярославского. Боевые дороги привели Зарницына В.Г. в Берлин, в имперскую канцелярию Гитлера. [7]
Учителя школы герои войны
История сохранила имена не только учеников, но учителей школы – участников Великой Отечественной войны. Вот некоторые из них:
ТЫСЯЧНЫЙ СЕРГЕЙ НАЗАРОВИЧ
С июля 1941 г. на действительной службе, под Вязьмой.
После выхода из окружения попал на формирование в Свердловск. Старший сержант. Затем учился в Свердловском пединституте (1956 г.)
Работал:
С 1955 г. по 1961 г. – ст. Ново-Борисовка Белгородской обл., учитель, завуч.
С 1961 г. по 1966 г. – ст. Дарг-Кох (Северный Кавказ)
С 1966 г. – был завучем средней школы № 1 г. Джанкоя.
|
|
|
