Подвиг аси денисенко и премия в ее честь 20. 12. 12.

Расул Мирзаев стал популярнее великого поэта Расула Гамзатова и в стране усиленно и давно идет четкое разграничение граждан на «наших» и «не наших». Муссируются призывы «Россия для русских», «Хватит кормить Кавказ», «Отделить Северный Кавказ от России» и другие опасные государство разрушающие лозунги. Вероятно, это делается, чтобы россияне сильно на задумывались над сердюковщиной и не волновались за то, что из России ежегодно увозят более 90 миллиард долларов, а Европа насыщается дворцами и яхтами российских воров. «Пусть примитивные обвиняют, дерутся и убывают друг друга, а мы будем обогащаться и наслаждаться»-главный лозунг современных казнокрадов.

А в это же время в Махачкале воздвигнут величавый и трепетный памятник РУССКОЙ УЧИТЕЛЬНИЦЕ- символ благодарности дагестанцев всем русским учителям, которые работали и работают в Дагестане. На фоне этого социального контраста хочу поведать о короткой и прекрасной жизни медицинской сестры АСЕ ДЕНИСЕНКО из Брянска, и об ее героическом подвиге в горах Дагестана. Русская девушка поняла дагестанцев, и дагестанцы полюбили ее! Ася одарила горцев чистейшей любовью своего щедрого и роскошного сердца, и она стала своей, родной и любимой для жителей высокогорного Цумадинского района Дагестана.

…Август 1957 года..Дагестан – далекий, горный край. Там тогда еще не убывали и не взрывали, хотя условия жизни были значительно суровыми, нежели сегодня. По райцентру Агвали пронеслась весть о том, что среди приехавших на работу в район медиков есть девушка сказочной красоты с улыбкой «живой Джоконды». Увидев прелестную девчонку, главный врач района Мариям Кахиева предложила ей работать медсестрой в районной больнице.

Из дневника Аси: «Мариям Муслимовна старалась устроить меня лучшим образом, не понимая, что лучше для меня там, где труднее, а в самый отдаленный аул района- Хушети, что в 3150 метрах над уровнем моря», на границе с Грузией. Я попросилась, несмотря на предостережения подруг». Ася Денисенко стала заведовать фельдшерско-акушерским пунктом, в ведении которого были 5 аулов и 30 хуторов. Располагался Хушети что в 97 километрах от районного центра, куда пешком идти двое- трое суток. Часть дороги проходит через отвесную скалу «Орлиное гнездо» над бурлящей горной рекой Андийское Койсу.

Запись в дневнике Аси по прибытии: «Я в Хушети. Мозоли на ногах. Усталость большая. Кажется, что смогу встать лишь через неделю. Это с непривычки. Как же дивно вокруг! Могучий край! Люди встретили меня радушно!»

На следующее утро Ася попросила сопровождающего и в течение недели обошла все хутора, аулы, колхозные фермы, чабанские стоянки и летние пастбища пастухов. Она радостно удивлялась фантастической красоте и величественному миру гор и ущелий, открывшемуся перед ней, новым людям, их характерам, искренности и традициям. Настоящие горцы. Она восхищена и ею восхищены.

Ася заводит медицинские карточки на всех жителей участка, ведет прием и патронаж детей, рожениц и больных. Энергично берется за изучение письменного аварского и бесписьменного дидойского языков. Очень скоро она уже могла изъясняться с горцами на их родном языке. Обращаясь к больному повторяла: «-Пожалуйста, поправляйся! Ради детей своих! Ради Аллаха! Ради меня!»

Из дневника Аси Денисенко: «Ни газет. Ни радио. Ни магазина. Ни телефона. Ни дорог. Нет клуба, почты, электричества. Мечеть превращена в колхозный склад. Это плохо. Продуктов нет. Дров нет. А работы и бюстов вождей хватают. Не хныкать! Все проходит. Правда, же Ася? И раньше трудно бывало, но не унывала же! Надо больше читать специальную литературу». И эта пишет 19-летная девушка, ставшая сиротой после гибели родителей в Отечественной войне 1941-45 годов.

Ася была настолько милой, доброй и трудолюбивой что хушетинские и хваршинские матери приходили к ней сватать за своих сыновей, что было абсолютным признанием ее чести, чистоты и человечности. Но она полюбила парня из соседнего Ботлихскогого района, которого она называла «рыжиком». Помню как он носился по горам с редким для тех лет лихим мотоциклистом.

Из дневника:«Родной мой рыжик! Как тяжело у меня сейчас на сердце. Долгие вечера провожу одна и все думаю о тебе. Я могу посмеяться с другими, потанцевать, но никогда не изменю моему чувству. Я хочу, чтобы и ты любил меня, родной мой!». Более 30 лет прошло с той поры. У этого рыжика большая семья, но при рассказе об Асе он теряется, и его глаза становятся грустными, ибо у высокой любви, к сожалению, не всегда счастливая судьба.

Бывший секретарь Хушетинского сельского Совета Рамазан.Салихов говорил: «О работе Асе Денисенко можно было бы написать целую книгу. Она стала дорогим и очень близким человеком в каждой нашей семье. Горцы называли Хушетинский фельдшерско-акушерский пункт (ФАП) «Асиной больницей», ибо этот ФАП стал для них и Институтом Склифосовского, и Министерством здравоохранения, и исповедальней. Она была единственным квалифицированным медиком на добрую сотню километров. Особенно заботилась она о детях и женщинах, ибо сама она выросла в детдоме для сирот, сполна испытала горечь обездоленного детства. Из-за детей Ася могла испортить не только отношения, но и настроение любому руководителю. Ей прощали любые резкости».

Ася призывала мужчин бережнее относится к своим дочерям, сестрам и матерям. Она была потрясена тяжелым трудом и терпеливостью горянок. «Труд тяжелый у них и летом, и зимой. Все таскают на спине. Надо мужчин убедить в щадящем отношении к женщинам». Ася подмечала потрясающую красоту молодых горянок, которые подвергались быстрому увяданию из-за тяжелого труда, палящего солнца и горных ветров. «Вчера поругалась с председателем колхоза, и снова из-за женщин. Непосильно они работают и болеют тяжко. Доказывала ему со справочником в руках свою правоту. Докажу я все-таки этому феодалу, который утверждает, что женщины- живучи…».

Она должна была ежемесячно идти до районной больницы с отчетами и в районную аптеку за лекарствами. «В январе, -пишет Ася, -надо сходить в Агвали, взять лекарства. Много денег уходят на медикаменты. Их выделяют очень мало. Приходится за свои деньги покупать. Нам лекарств надо больше, чем другим, и здесь я одна на несколько тысяч человек. Бывают тяжелые случаи, когда ты и хирург, и акушерка, и анестезистка... Этот чертов бригадир не дал лошади, и опять лекарств буду тащить на себе. А мне прививки детям делать надо. Завтра иду в обход по хуторам- выявить кто чем болен. Снег выпал по колено. А в чем идти? Здесь в обычной обуви не пройдешь. Нужны шатабы (симбиоз лаптей и гетр-М.А.), а у меня их нет. Только туфли..»

Сколько же долга, ответственности, гуманизма и отважности в этой юной девушке!

И вновь обратимся к дневниковым записям Аси. «Говорят, что меня все-таки переведут в райцентр. А мне хочется остаться здесь, в Хушети. Мне здесь роднее. Дома-то у меня не было в жизни. Здесь я всех знаю, каждого ребенка, каждую старушку, каждую тропинку. Каждый кустик. Все знают меня и принимают такой, какая я есть. И любят. И я их люблю!».

И все-таки, главврач Мариям Муслимовна уговорила Асю поработать главной медсестрой в райбольнице. Организаторский и профессиональный ее талант на этой должности проявился блистательно. Но хушетинцы постоянно приходили к ней с просьбами возвращаться. И через год Ася подошла к главварачу с заявлением и твердо сказала: «Мне здесь лучше, но в Хушети я нужнее. Если не переведете, то я уеду из района». Цену словам Аси знали, и ее перевели обратно в Хушети. И она вернулась туда, где труднее, где она нужнее, где она роднее, где ВСЕ ждали ее.

«Ася изучала основы народной медицины. Назначала пациентам настойки лечебных трав и цветов. Она интересовалась костоправным делом, акупунктурой, которую издревле здешние лекари (хакими) проводили с помощью самодельных игл из смолистого дерева. Ее пытливый ум охватывал все то, что шло на пользу людей. Она была цельной натурой. Из дневников Аси Денисенко: «Удивляюсь себе- работаю, работаю и не надоедает. Откуда силы берутся? Работать надо. Вероятно, в будущем все медработники будут иметь высшее образование. По-прежнему не оставляет меня мысль об учебе. Разве я не могу поступить в институт? Смогу!».

Когда в Дагестане начали реализовать программу переселения хушетинцев на равнину в Новые Хушеты, что вблизи Махачкалы и Каспийского моря, Асе тоже выдали переселенческий билет, но она воздержалась и твердо заявила: «Я, конечно, перееду, ибо без вас мне тут делать нечего, но я переду вместе с последней хушетинсккой семьей!».

В очередной раз по пути в Агвали с Асей чуть не произошла трагедия. Вот как она спокойно буднично: «По пути в Агвали лед провалился и я упала в Андийское Койсу, меня понесло. Хорошо, что не в основной поток попала. Вылезла, пошла еле-еле и вся во льду дошла до Цумада-Урух. Там меня переодели в сухое, накормили и уложили спать». Не все выплывали из бурных потоков Андийского Койсу. Далеко не всех. Судьба еще берегла ее.

Всякий раз по пути в райцентр Ася останавливалась в Нижних Хваршинах у Хандулай, которая любила Асю, как свою родную дочь, всегда тревожилась за нее, гордилась ею.

Беда предостерегла ее 12 марта 1965 года. Ася, как обычно, пришла к Хандулай поздним вечером по пути из Агвали в Хушет. В горах еще лежал снег.

В ту ночь Хандулай постелила своей Асеньке постель, надела собственноручно сшитую для нее ночную рубашку, приложила руку ко лбу, прочла молитву и ушла спать. То ли всерьез, то ли в шутку Ася иногда просила научить ее молитве, но Хандулай отговаривала ее и вполне серьезно говорила: «-На таких, как ты, Боги сами должны молиться!».

Хандулай рано встала на утреннюю молитву. Встала и Ася, оделась и собралась на дорогу. Хасбула,- муж Хандулай, стал отговаривать Асю, говоря, что за ночь выпало много снега, дорога стала скользкой и опасной. Ася объяснила, что ее ждут в Хушети больные: роженица и пастух с воспалением легких. Ответила на аварском:«Что это с вами, родной мой Хасбулат. Перестали мне доверять? Неужели за 7 лет я не познала коварство и любовь горных дорог?».

Ася хорошо знала,что мусульмане молитву не прерывают даже под угрозой смерти, и понимала, что после молитвы Хандулай не отпустит ее ни за что, и сумеет уговорит ее остаться. Поэтому она подошла к женщине, ставшей для нее матерью, встала перед ней на колени, обняла, тихо попрощалась, взяла рюкзак лекарствами и вышла из сакли. После ее ухода Хандулай не находила себе место, ругала мужа за то, что отпустила Асю. Сердце Хандулая чувствовало беду. Казалась что, прошла вечность…

Через три часа пришел сосед и позвал Хасбулу для помощи в каком-то деле. За дверью сосед попросил Хасбулу набраться мужества и вместе с сельчанами пойти в ущелье за Асей…Тяжелая весть сразила горца, у него подкосились ноги, но он собрался, встал и пошел вместе с другими…

На белом снегу под скалой у речки лежала их любимая Ася. Хасбула подошел к Асе, присел на колени, закрыл ее глаза, стер следы крови с лица, снял с плеч рюкзак с лекарствами для горцев и в слезах прочитал молитву. Часы на руке еще шли. Казалось, что смерть не коснулась ее прекрасного лица. Много горя видело это грозное ущелье, но лишь сегодня услышала как плачут мужчины.

Хушетинцы уложили погибшую на деревянную лестницу, привязали веревками. Помогая друг другу, они стали подниматься в аул. Тяжелым был подъем, очень тяжелым. Всем было больно, но больнее всего- Хандулай. Дверь маленькой сакли отворилась, Хасбула обнял жену и сказал: «-Вернулась наша дочка, чтобы ты простилась с ней». Хандулай подбежала к Асе, целовала ее, трясла, кричала, звала, умоляла проснуться… И горьким плачем хваршинских женщин о русской Асе наполнилось все пространство между небесами и горами Дагестана. «-О, зачем, зачем ты оставила нас? Почему, почему мы не уберегли тебя? За что нас лишили счастья обнимать тебя? Простить ли нас твой брат, Геннадий?. Простить ли твой и наш Бог нас за то, что не уберегли тебя, наше сокровище…?».

Приехал и Генадий, брат, работавший медбратом в Буйнакске. Он согласился с мольбой горцев оставить сестру в своей вечности с ними. Хваршинцы оделись во все черное, и пошли хоронить любившую их и любимую ими Асю, которой исполнилось всего 26 лет. Пришли и жители всех окрестных аулов и хуторов тоже. Приехал из Агвали и делегация медиков во главе с Председателем Цумадинского райисполкома Абулазизом Абдухалхалимовым. Каждый бросил горсть земли в ее могилу.

Когда у сельского почтальона Саадулы Давудова вскоре родилась дочь, то назвали ее Асей. В честь русской девушки Аси Денисенко гору «Орлиное гнездо», с которой она упала в пропасть, теперь называют «Асиной горой», а на ее базальтовом надмогильном камне высечены слова «Поднялась и возвысилась». Люди возвышают тех, кто поднимаются до их сердец! Таковы вековые традиции всех народов. Зову летом всех не равнодушных в Нижние Хваршины к горцам и к могиле Аси Денисенко, чтобы свериться с мыслями и поклониться современной, а не античной героине.