Борьба за Моонзундский архипелаг в годы первой мировой войны

Начало нынешнего столетия ознаменовалось резким усилением противоречий между отдельными капиталистическими странами и группами стран. Эти противоречия нашли особенно яркое выражение в характерном для начавшегося периода империализма обострении борьбы за передел мира. Стремление к переделу мира привело в 1914 году к первой мировой войне. Правительство царской России, также проводившее империалистическую политику, рассчитывало, как и правительства других стран — участниц войны, вооруженным путем расширить сферы своего влияния на мировой арене.

Противником России выступили германские империалисты. Мечтая о мировом господстве, они не имели достаточных возможностей для достижения своих захватнических планов. Именно поэтому германский генеральный штаб в основу своего плана войны положил авантюрный расчет на «молниеносные» боевые действия. Германские стратеги предполагали вести войну на суше против Франции и России, причем Франция считалась главным противником. Недооценивая [22] возможности русской армии, германское командование рассчитывало, что мобилизация ее затянется, и до окончания этой мобилизации немецкие войска успеют разбить французов, а затем перебазироваться на восточный фронт для сокрушения России.

Германский план войны на море был очень слабо увязан с планами сухопутного командования. Главным противником Германии на море согласно этому плану считалась Англия. Недооценивая значение русского Балтийского флота, германское командование намечало развернуть с началом войны все основные силы германского флота в Северном море. Для действий на Балтийском море предполагалось выделить лишь небольшие второстепенные силы, которые должны были воспрепятствовать активным действиям русского Балтийского флота, ввести в заблуждение его командование относительно намерений и состава немецких морских сил.

Будучи недостаточно осведомлено о военных планах германского командования, русское командование ошибочно полагало, что с самого начала войны германский флот будет сосредоточен на Балтийском море для прорыва в восточную часть Финского залива с целью захвата Петербурга.

Исходя из этой идеи и был составлен русский план войны на Балтийском море, согласно которому перед Балтийским флотом была поставлена в качестве главной оборонительная задача — но допустить прорыва германских военно-морских сил в восточную часть Финского залива.

С самого начала войны главные силы русского Балтийского флота были развернуты в тылу центральной минно-артиллерийской позиции, созданной на рубеже Нарген — Порккала-Удд.

Стремясь сосредоточить как можно больше сил в зоне минно-артиллерийской позиции, русское командование без какого-либо принуждения со стороны противника оставило свои передовые базы и опорные пункты — Либаву, Виндаву, Моонзунд и Ганге, не приняло почти никаких мер по укреплению Моонзундского архипелага. Русский план подготовки к военным действиям требовал лишь привести Моонзундские острова в такое состояние, которое не позволило бы [23]противнику базировать там свои корабли. Однако русское командование было готово в любой момент, как только прояснится обстановка и станут очевидными намерения противника на Балтийском театре военных действий, внести изменения в свой план.

С началом военных действий обстановка несколько прояснилась. Захваченные на германском крейсере «Магдебург» секретные документы (крейсер погиб в устье Финского залива 26 августа 1914 года) позволили русскому командованию уточнить, во-первых, состав немецких сил на Балтийском море на данный момент и, во-вторых, познакомиться с намерениями и характером предполагавшихся действий противника. Стало, например, совершенно ясно, что германское командование не собирается на данном этапе действий проводить какие-либо крупные операции против России. Задача германского флота на Балтике ограничилась лишь сдерживанием активности русского Балтийского флота второстепенными силами.

Необходимо отметить, что среди секретных документов, взятых русскими моряками на крейсере «Магдебург», оказалось два экземпляра радиокодов, один из которых был послан в Англию. Это дало возможность английскому адмиралтейству легко устанавливать оперативные намерения германского командования.

Выяснив намерения и состав сил противника, русское командование отказалось от метода пассивного ожидания прорыва вражеского флота в Финский залив. Был намечен план более активных действий наших военно-морских сил на Балтике. В частности, планировались активные действия легких сил флота и подводных лодок в Балтийском море.

В соответствии с новым планом минная дивизия и часть дивизии подводных лодок были сразу перебазированы в Рогокюль, Куйвасто и в другие порты Моонзундского архипелага. Вполне понятно, что это потребовало самых срочных мероприятий в области создания в районе архипелага временных баз для флота. Потребовалось также срочно укрепить оборону островов архипелага. Таким образом, то, что не было сделано своевременно, в период подготовки к войне, пришлось делать спешно — уже в ходе войны. [24]

Работы велись невиданно быстрыми для тогдашней России темпами. В короткое время корабли отечественного Балтийского флота произвели многочисленные минные постановки, в результате чего были созданы надежные оборонительные минные позиции в Ирбенском проливе, Рижском заливе и в Моонзунде.

Для того чтобы эти позиции были еще более устойчивыми, рабочие бригады из матросов-артиллеристов оборудовали на островах Моонзундского архипелага береговые артиллерийские батареи с орудиями разного калибра.

Еще не окончилось строительство портовых складов во вновь создаваемых временных базах, а в район Моонзунда уже направились транспорты с продовольствием, топливом, боезапасом, пресной водой и другими видами корабельного довольствия. До окончания строительства складов временное снабжение кораблей, перебазировавшихся на Моонзунд, велось с этих транспортов. [25]

На подходы к Ирбенскому проливу, хотя и не регулярно, стали высылаться русские подводные лодки. На выдвинутых в море мысах и островах Фильзанд, Абро, Кюно и других были оборудованы наблюдательные пункты и посты связи, а в Кильконде и на Цереле — установлены радиопеленгаторные станции.

Теперь русское командование могло организовать непрерывное наблюдение за действиями противника.

В это время на сухопутном восточном фронте обстановка складывалась следующим образом.

Русская сухопутная армия еще не закончила своего стратегического развертывания, когда на западном фронте обнаружилась угроза Парижу со стороны кайзеровских армий. Русская ставка под давлением своих англо-французских союзников была вынуждена приказать командующему северо-западным фронтом перейти в наступление в Восточной Пруссии, чтобы оказать помощь Франции. Немецкие войска к этому времени еще не успели нанести поражение англо-французам.

Перейдя в наступление, русские войска разбили два немецких корпуса, отбросили далеко на запад 8-ю германскую армию и глубоко вклинились на территорию Германии.

Катастрофическое положение немецкой армии в Восточной Пруссии заставило германское верховное командование срочно перебросить войска с западного фронта на восточный и развернуть там наступление.

Русские войска, несмотря на героизм солдат, потерпели поражение и были вынуждены оставить Восточную Пруссию. Сказались преждевременность наступления, плохое руководство русскими армиями и предательство некоторых военных руководителей.

Однако вторжение русских войск в Восточную Пруссию все-таки имело большое значение. Оно спасло Францию от полного разгрома и позволило союзникам России перегруппировать свои силы. Наступление русских войск явилось одной из основных причин поражения немцев на реке Марна. Успех войск Антанты в Марнском сражении был оплачен ценой гибели корпусов [26] русской армии Самсонова, оттянувшей на себя основные силы немцев с западного фронта.

Таким образом, отступив из Восточной Пруссии, русские войска к лету 1915 года были вынуждены оставить Либаву, Виндаву, Митаву и лишь на подступах к Риге они смогли приостановить продвижение германской армии. Нельзя не упомянуть, что в некоторой степени содействовала стабилизации фронта эпизодическая поддержка русских войск артиллерией кораблей русского Балтийского флота со стороны Рижского залива.

С выдвижением линии фронта к Западной Двине Рижский залив и Моонзундский архипелаг приобрели особенно важное значение. В связи с этим русское командование вынуждено было усилить свои военно-морские силы в Рижском заливе за счет переброски в этот район части кораблей из баз Финского залива. В частности, был своевременно и организованно введен в Рижский залив через Ирбенский пролив русский эскадренный броненосец «Слава».

Германское командование поставило перед своим флотом задачу: прорваться в Рижский залив, оказать противодействие русским кораблям и поддержать свои войска в районе побережья. Однако прорваться в залив удалось лишь отдельным германским миноносцам.

Предполагая развернуть наступление на приморском направлении, кайзеровское командование в конце июля 1915 года отдало своему флоту приказ провести операцию по прорыву в Рижский залив для содействия флангу германской армии. Приказание это было отдано, несмотря на то, что подобная идея прорыва встречала возражение со стороны морского немецкого командования.

В распоряжение командующего операцией вице-адмирала Шмидта был выделен отряд из 70 кораблей, в том числе семь эскадренных броненосцев. Для прикрытия прорыва этого отряда выделялась часть сил из состава Флота открытого моря (11 линейных кораблей и линейных крейсеров и свыше 50 кораблей других классов).

Усилившееся сопротивление русских войск заставило германское командование отменить планировавшееся наступление на приморском направлении. Таким [27] образом, цель прорыва германских кораблей в Рижский залив (поддержка фланга армии в наступлении) отпала. Поскольку, однако, подготовка к этой операции уже началась, германское морское командование решило все-таки операцию провести.

Теперь цель прорыва состояла в том, чтобы протралить проходы в русском минном заграждении в Ирбенском проливе, обстрелять Усть-Двинск, поставить мины при выходе из Моонзунда и заблокировать Пернов.

Русская разведка своевременно донесла командованию о готовившейся операции противника, о месте и времени сосредоточения вражеских сил и их составе. Это позволило заблаговременно усилить оборону Рижского залива и провести ряд мероприятий для оказания противодействия попытке противника прорваться в залив.

Балтийский флот располагал в Рижском заливе весьма небольшими силами. Это были: эскадренный броненосец «Слава», четыре канонерские лодки («Храбрый», «Хивинец», «Сивуч» и «Кореец»), четыре подводные лодки, эскадренный миноносец «Новик» и некоторое число миноносцев и тральщиков, входивших в состав минной дивизии. Перед этими кораблями и были поставлены задачи удержать Ирбенский пролив, оборонять морские подступы к Усть-Двинску, а в случае, если враг прорвется в Рижский залив и овладеет им, — заградить минами вход в Моонзунд.

4 августа военно-морские силы противника были сосредоточены в Либаве. Узнав об этом, русское морское командование подтянуло к Ирбену все свои корабли из глубины Рижского залива, усилило минные оборонительные заграждения и привело в готовность береговые батареи на острове Эзель. Недостатком этих батарей являлось их открытое расположение на позициях, что и побудило принять меры для тщательной маскировки орудий. К утру 8 августа немецкие корабли закончили развертывание для операции на подходах к Ирбенскому проливу. Вражеские тральщики приступили к тралению фарватеров в минных полях под прикрытием огня двух эскадренных броненосцев.

Непосредственное участие в отражении прорыва вражеских тральщиков принимали русские самолеты, [28]базировавшиеся на остров Эзель, канонерские лодки и миноносцы. Несмотря на противодействие немецких кораблей прикрытия и их гидросамолетов, русские корабли вели интенсивный артиллерийский огонь по вражеским тральщикам.

В 10 час. 30 мин. к Ирбенскому проливу для поддержки канонерских лодок и миноносцев подошел эскадренный броненосец «Слава».

Германские тральщики из-за артиллерийского огня русских кораблей вынуждены были дважды прекращать тральные работы и отходить под прикрытие своих эскадренных броненосцев.

Эскадренному броненосцу «Слава» было трудно бороться с немецкими эскадренными броненосцами, так как они имели не только численное превосходство, но и более дальнобойную артиллерию. Однако эти обстоятельства не заставили экипаж «Славы» во главе с его командиром капитаном 1 ранга С. С. Вяземским отступить, и эскадренный броненосец мужественно продолжал вести огонь по врагу.

Когда во второй половине дня германские тральщики в третий раз предприняли траление и вскоре после начала тральных работ попали на новую линию русских минных заграждений, германское командование решило отказаться от операции по прорыву и приказало своим тральщикам возвратиться в Виндаву.

Заметим, что с самого начала траления немецкие корабли стали нести весьма большие потери. Вскоре после выхода на траление подорвался на мине и затонул первый вражеский тральщик, вслед за ним на русские мины попал крейсер «Тетис». Через некоторое время на минах подорвались почти одновременно еще один немецкий тральщик и два эскадренных миноносца.

Таким образом, траление оказалось гораздо более сложным, чем предполагал противник. В этом проявилось передовое искусство русских минеров. Дело в том, что они сумели заблаговременно и скрытно выставить в Ирбенском проливе комбинированное минное поле из мин, поставленных с разным углублением, минных защитников и противолодочных сетей. Все это создало дополнительные трудности для германских [29] тральщиков, задержало траление проходив в минных полях и сорвало расчеты германского командования.

Всем германским кораблям, участвовавшим в операции, было приказано возвратиться в свои базы.

В это время русская радиоразведка перехватила радиограмму вице-адмирала Шмидта, в которой говорилось: «Операция против Рижского залива прервана ввиду наличия очень сильных минных заграждений, следующих друг за другом. Повторение прорыва может быть успешным, помимо остальных мероприятий, лишь в случае участия многочисленных групп тралящих соединений».

Русское командование немедленно приняло меры по усилению минных заграждений в Ирбенском проливе. Сюда был выслан минный заградитель «Амур», который дополнительно выставил 400 мин.

Так бесславно закончилась первая попытка германского флота прорваться в Рижский залив. Отражая превосходящие силы врага, моряки русского флота проявили исключительную спаянность и решимость, мужество и героизм, высокое боевое мастерство и горячее стремление не допустить врага к Моонзундскому архипелагу. Это и явилось основной причиной провала операции противника.

Корабли русского Балтийского флота продолжали обстреливать приморский фланг немецких войск у Западной Двины. В связи с этим германское морское командование решило повторить операцию по прорыву в Рижский залив. На этот раз немцы усилили отряд кораблей прорыва двумя новейшими линейными кораблями с дальнобойной артиллерией, а также значительно увеличили состав тралящих соединений. В эти соединения были включены, в частности, мелкосидящие катера-тральщики и корабли — прорыватели минных заграждений.

Операцию возглавил тот же вице-адмирал Шмидт. На сей раз он планировал мероприятия более осторожно и рассчитывал закончить операцию за пять суток.

Русские, узнав о намерениях противника, снова усилили минные заграждения в Ирбенском проливе и [30]приготовились использовать подводные лодки для противодействия кораблям врага.

15 августа русскому командованию стало известно о сосредоточении германских кораблей в Либаве и Виндаве. Сейчас же на подходы к Ирбенскому проливу были высланы две подводные лодки. В воздух поднялись для разведки русские гидросамолеты, базировавшиеся на остров Эзель. Все флагманы Балтийского флота были предупреждены о том, что 15 августа противник намечает повторить операцию прорыва в Рижский залив. Итак, немцы, рассчитывавшие на внезапное нападение, были лишены этого преимущества.

Рано утром 16 августа все вражеские корабли закончили развертывание на подступах к Ирбену. В 4 часа утра немецкие тральщики под прикрытием линейных кораблей «Позен» и «Нассау» и двух крейсеров начали траление пролива. Русские корабли были подтянуты из глубины Рижского залива к Ирбенскому проливу. Огнем своей артиллерии они пытались помешать работе немецких тральщиков. Однако дальнобойные орудия вражеских броненосцев вынуждали корабли русского флота несколько раз отходить из зоны обстрела.

К 12 часам у Ирбена показался эскадренный броненосец «Слава». Огонь его крупнокалиберной артиллерии стал уже серьезно препятствовать работам немецких тральщиков. Они вынуждены были неоднократно прерывать траление и отходить под прикрытие своих линейных кораблей.

И все-таки артиллерия германских линейных кораблей обладала большей дальнобойностью, чем орудия «Славы». Поэтому снаряды противника стали все более кучно ложиться у бортов балтийского броненосца. Это заставляло «Славу» маневрировать, уклоняясь от огня противника, что снижало эффективность стрельбы по немецким тральщикам. Командир «Славы» капитан 1 ранга С. С. Вяземский, чтобы добиться увеличения дальнобойности орудий броненосца, принял решение заполнить водой отсеки правого борта. От этого корабль резко накренился на правый борт, а угол возвышения корабельных орудий значительно увеличился, что повлекло за собой значительное увеличение дальности стрельбы. [32]

С креном на правый борт «Слава» полным ходом пошла на сближение с вражескими линейными кораблями. Когда русский эскадренный броненосец подошел к врагу на дистанцию 90 кабельтовов, его комендоры быстро пристрелялись и открыли по врагу огонь из своих 305-миллиметровых орудий. Немецкие линейные корабли использовали полностью дальнобойность своей артиллерии, которая превышала дальность стрельбы всех кораблей додредноутной постройки. С дистанции 115 кабельтовов они немедленно открыли огонь по «Славе». «Слава» же не могла отвечать с такой дистанции. Поэтому артиллеристы русского броненосца перенесли весь огонь на вражеские тральщики, не считаясь с тем, что их корабль находился под непрерывным огнем вражеских кораблей и что этот огонь становился все более метким.

Одна мысль руководила действиями личного состава броненосца «Слава»: не допустить противника, чего бы это ни стоило, в Рижский залив, не дать ему возможности поддерживать свои войска на подступах к Риге. [33]

Вскоре «Слава» получила три попадания вражеских снарядов, которые, хотя и не причинили серьезных повреждений, однако заставили ее выйти из зоны обстрела.

Траление пролива продвигалось у немцев очень медленно. Вражеские тральщики один за другим подрывались на русских минах. Подорвались на минах и легкий крейсер с несколькими миноносцами.

Желая ускорить ход операции, вице-адмирал Шмидт, не ожидая окончания траления пролива, выслал в Рижский залив два новейших эскадренных миноносца — «V-99» и «V-100», приказав им атаковать и потопить эскадренный броненосец «Слава».

Вечером 16 августа оба немецких эскадренных миноносца проникли в Ирбенский пролив. На траверзе Менто они были обстреляны русскими дозорными миноносцами «Охотник» и «Генерал Кондратенко», но смогли уклониться от боя и отойти.

В полночь согласно расписанию в дозор в Ирбенский пролив вышла другая пара миноносцев, которая также завязала перестрелку с прорвавшимся противником. С обеих сторон были выпущены торпеды. И опять противник, использовав свое преимущество в скорости, вышел из боя.

В 4 часа 17 августа в дозор должен был выйти эскадренный миноносец «Новик». Командир его — капитан 2 ранга Беренс, не зная точно, где находятся обе пары наших ночных дозорных миноносцев, решил отложить выход до рассвета, чтобы в темноте не спутать свои миноносцы с вражескими кораблями. Как только начало светать, «Новик» снялся с якоря и вышел в дозор.

В 5 час. 15 мин. «Новик» обнаружил силуэты двух больших трехтрубных миноносцев, которые шли в кильватерном строю. Это были незнакомые нашим морякам силуэты, очень похожие на силуэты русских миноносцев типа «Грозящий». На опознавательные сигналы «Новика» корабли не ответили. Тогда «Новик» полным ходом пошел на сближение с кораблями противника. С дистанции 45 кабельтовов артиллеристы «Новика» первые открыли беглый огонь по противнику. На головном эскадренном миноносце противника [34] вспыхнул пожар, мостик был почти совсем разрушен, а вторая дымовая труба свалилась за борт.

Половина дела была сделана. Настала очередь заняться вторым немецким кораблем. Первыми залпами была подбита корма вражеского миноносца. Корабль вырвался несколько вперед и поставил дымовую завесу. Она скрыла от моряков «Новика» оба поврежденных корабля противника. Тогда «Новик» прекратил огонь и лег на обратный курс. Дул слабый восточный ветер, поэтому командир «Новика» правильно рассудил, что противник направится к Михайловскому маяку под прикрытием движущейся в западном направлении дымовой завесы. Действительно, как только завеса исчезла, прямо перед «Новиком» оказались оба германских эскадренных миноносца. Объятый пламенем головной немецкий корабль (это был «V-99») еле держался на плаву. Уклоняясь от залпов «Новика», он попал на русское сетевое заграждение, из которого с трудом освободился, но тут же подорвался на двух русских минах. «V-99» начал погружаться кормой в воду. Немцы попытались было взять его на буксир и удержать на плаву, но не смогли. Немецкий эскадренный миноносец остался на отмели у Михайловского маяка. [35]

Артиллеристы «Новика» продолжали обстреливать другой вражеский миноносец — «V-100». Получив ряд тяжелых повреждений, миноносец был вынужден выйти из боя и скрыться в тумане под защиту своих главных сил.

Преследуя вражеские корабли, «Новик» подошел к кромке своих минных заграждений; на море вновь сгустилась мгла, и капитан 2 ранга Беренс был вынужден прекратить преследование противника.

Таким образом, и эта попытка немцев прорваться в Рижский залив закончилась для них неудачей. Один из новейших эскадренных миноносцев германского флота был окончательно выведен из строя, а второй — получил весьма тяжелые повреждения. Эскадренный миноносец «Новик» имел настолько незначительные повреждения, что через несколько часов снова с успехом принимал участие в бою с вражескими кораблями.

По приказанию вице-адмирала Шмидта весь день 17 августа немецкие тральщики под прикрытием кораблей с дальнобойной артиллерией продолжали интенсивное траление Ирбенского пролива. После полудня сгустившаяся мгла совершенно скрыла тральщики от русских кораблей. Противник получил возможность почти беспрепятственно продолжать траление.

Русские корабли отошли в Моонзунд. Это было вполне благоразумно: они могли оказаться застигнутыми вдали от своих баз много раз превосходящими силами противника. В заливе остались лишь канонерские лодки «Сивуч» и «Кореец», которые должны были продолжать содействовать приморскому флангу русской армии в районе Усть-Двинска.

В течение следующего дня — 18 августа — германские тральщики преодолели последнюю линию минных заграждений. Фарватер в Ирбенском проливе был ими теперь полностью протрален. Из-за позднего времени корабли противника не решились в этот же день войти в Рижский залив и отошли на ночь на прежние якорные стоянки.

С утра 19 августа германский отряд в составе двух линейных кораблей, четырех легких крейсеров, одного минного заградителя, пароходов, миноносцев и тральщиков [36] вошел в Рижский залив. Немцы особенно боялись нападения русских подводных лодок. Едва они вошли в залив, им повсюду стали мерещиться перископы. В действительности же русских подводных лодок в этом районе не было.

Как только стало известно о появлении в Рижском заливе кораблей противника, русское командование отозвало в Моонзунд канонерские лодки «Сивуч» и «Кореец». Предварительно канонерские лодки должны были поставить минное заграждение, чтобы защитить от вражеского обстрела с моря фланги русских войск (фланг русских войск выходил на побережье Рижского залива в районе Усть-Двинска).

Это задание канонерские лодки выполнили в ночь на 19 августа. Затем обе лодки покинули свою позицию и направились в Моонзунд. При подходе к острову Кюно они были обнаружены в темноте немецким крейсером «Аугсбург», который возвращался с четырьмя миноносцами из Перновского залива. Германские корабли открыли огонь из всех орудий. Неравный артиллерийский бой велся на очень близких дистанциях.

Через сорок минут один из снарядов «Корейца» попал в боевую рубку крейсера «Аугсбург». Снарядом был сбит прожектор, освещавший канонерские лодки. Вражеский крейсер отвернул. Однако через некоторое время на нем был включен другой прожектор, который осветил канонерскую лодку «Сивуч».

В это время с севера к месту боя подошли главные силы противника, направлявшиеся к острову Кюно. Произошел беспорядочный бой. Некоторое время германские корабли в беспорядке стреляли друг в друга. «Кореец», воспользовавшись темнотой и суматохой, скрылся. На канонерской лодке «Сивуч» бушевали пожары. Внутри то и дело раздавались взрывы. Были разрушены все надстройки, сбито несколько артиллерийских орудий. Выбыла из строя значительная часть экипажа. Но «Сивуч» продолжал героически отстреливаться. Получив еще несколько попаданий, канонерская лодка накренилась и затонула. Вместе с кораблем погиб и его героический экипаж во главе с командиром капитаном 2 ранга П. Н. Черкасовым. В самый последний момент перед гибелью комендоры [37] «Сивуча» потопили один из атаковавших корабль миноносцев противника.

Утром 20 августа главные силы немецкого отряда направились к Моонзунду, намереваясь поставить на подходах к проливу минное заграждение. На подступах к Моонзунду немецкие корабли охранения обнаружили перископ одной из русских подводных лодок. Это вызвало сильную панику в штабе вице-адмирала Шмидта, где было получено донесение о торпедировании подводной лодкой германского линейного крейсера «Мольтке».

Германский адмирал не желал больше рисковать кораблями; он немедленно отменил постановку мин и намечавшийся демонстративный обстрел сухопутных позиций в районе Устъ-Двинска. Дождавшись возвращения своих крейсеров, производивших операцию по закупорке Пернова, Шмидт принял решение отказаться от дальнейшего продолжения всей операции в Рижском заливе. Пребывание германского отряда в Рижском заливе, по его мнению, было связано с чересчур большим риском. Обстреляв Аренсбург, Шмидт ушел из Рижского залива к Михайловскому маяку.

21 августа последние немецкие корабли оставили Рижский залив. Попытка прорваться в него дорого стоила противнику. Погибли два миноносца, три тральщика, подорвались на минах крейсер, миноносец и тральщик. Линейный крейсер из отряда прикрытия был торпедирован подводной лодкой.

Таким образом, даже при колоссальном превосходстве в силах противник не смог выполнить ни одной из боевых задач в районе Моонзундского архипелага. Русские моряки сумели создать для немцев очень серьезную минную и подводную опасность в Рижском заливе и на подходах к нему. Противник вынужден был привлечь большое количество боевых средств для обеспечения своих крупных боевых кораблей. Последнее обстоятельство сковало свободу действий противника, лишило инициативы командование операцией и вынудило его свернуть ее.

Морские силы русских, базировавшиеся в Рижском заливе, продолжали оказывать активное содействие приморскому флангу своих сухопутных войск в районе подступов к Риге. С этой целью корабли неоднократно [38]предпринимали набеговые действия на район расположения вражеских сухопутных частей. Так, на рассвете 25 сентября к мысу Рагоциеми подошли эскадренный броненосец «Слава», семь миноносцев, канонерская лодка «Грозящий» и гидротранспорт «Орлица». С 7 часов русские корабли начали обстрел немецких позиций, на который противник ответил огнем своих береговых батарей. Желая достичь еще большей точности стрельбы, «Слава» стала на якорь в восьми кабельтовых от вражеского берега и начала обстреливать укрепления противника. В течение нескольких часов противник тщетно пытался нанести повреждения нашим кораблям. В конце боя немецкой шрапнелью, попавшей в визирную прорезь боевой рубки «Славы», были убиты командир эскадренного миноносца капитан 1 ранга Вяземский, флагманский артиллерист капитан 2 ранга Свиньин и четыре матроса, находившиеся внутри рубки. Несмотря на гибель командира, «Слава» продолжала вести огонь.

Стрельба русских кораблей была очень эффективна. Были разрушены две линии вражеских окопов и траншеи, в немецких частях, расположенных в 17 километрах от берега, началась паника. Все это помогло русским войскам овладеть вражескими окопами.

Необходимо отметить, что германское командование недооценивало силы и возможности русских морских сил в Рижском заливе.

Убедившись, что добиться господства в Рижском заливе, по крайней мере до тех пор, пока в руках русских находится Моонзундский архипелаг и большая часть побережья залива, невозможно, кайзер Вильгельм II был вынужден в 1915 году признать, что «война на Балтийском море богата потерями без соответствующих успехов».

Русское командование также извлекло ценные уроки из событий. Теперь ему уже приходилось считаться с реальной возможностью повторения попыток врага прорваться в Рижский залив. Именно поэтому были приняты энергичные меры по укреплению Моонзундского архипелага, причем главное внимание было уделено укреплению острова Эзель, фланкирующего Ирбенскую позицию. [39]

До конца 1916 года русские выставили в Ирбене дополнительно значительное количество мин. У южного берега было оборудовано заграждение из затопленных судов.

Чтобы сделать заграждения в Ирбене более устойчивыми, способными противостоять вражеским тральщикам, на мысе Церель возводилась 305-миллиметровая артиллерийская береговая батарея. В других, наиболее важных пунктах островов Эзель и Даго было оборудовано семь береговых батарей меньшего калибра. Соответственно увеличился и гарнизон на основных островах архипелага.

Оборудование временного базирования в районе Моонзундского архипелага приняло более широкий размах. Было обращено особое внимание на развитие и оборудование порта Рогокюль, к которому подвели железнодорожную ветку. Порт этот все более превращался в основной транзитный пункт снабжения всех островных временных баз данного района.

В самом Моонзунде был значительно углублен фарватер, благодаря чему через пролив теперь могли проходить крейсера и эскадренные броненосцы.

Были усилены и морские силы Рижского залива. Из Финского залива через Моонзунд были проведены эскадренный броненосец «Цесаревич», два броненосных и два легких крейсера.

В течение всего 1916 года корабли, базировавшиеся на порты Моонзундского архипелага и находившиеся в нем временные базы, оказывали существенную поддержку русским войскам в районе Усть-Двинска. Корабельная артиллерия продолжала обстреливать вражеские укрепления на берегу Рижского залива и наносить им серьезный ущерб.

В течение всего года активно действовала морская авиация. Русские летчики стали летать не только с гидроаэродромов, расположенных на острове Эзель, но и с острова Руно. Особенно ценными для сухопутного командования были разведывательные сведения, доставлявшиеся балтийскими летчиками, о расположении немецких частей в Курляндии. Кроме того, за этот период русские летчики совершили ряд смелых бомбардировок вражеских объектов. Особенно смелым был налет двух русских летчиков — мичмана Прокофьева и [40] лейтенанта Дидерихса — на немецкий гидроаэродром на Ангернском озере. 13 августа оба летчика вылетели с острова Руно к озеру Ангерн, где зажгли ангары и атаковали пять вражеских гидросамолетов. Один самолет противника был сбит, два совершили вынужденную посадку, а два улетели. Произведя разведку вражеских объектов и сфотографировав их, русские летчики благополучно возвратились на остров Руно.

Итак, если до начала войны русское морское командование не предполагало включать Моонзундский архипелаг и Рижский залив в операционную зону Балтийского флота, то в ходе боевых действий этот ошибочный взгляд пришлось резко менять: к концу 1915 и к началу 1916 года этот район превратился в арену ожесточенных боев. [41]

 

Глава четвертая.

⇐ Предыдущая12345Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: