Правовое положение различных   групп лиц.

Тема I.

Понятие правоспособности.

Для начала стоит уточнить понятие «юридическая личность». Юридическая норма (объективное право) со своим переменчи­вым содержанием в форме распоряжения, запрещения или разре­шения вызывается к существованию исключительно наличием субъекта, единичного или коллективного, являющегося ее адреса­том. В то же время способность действовать в рамках правопорядка и возможность пользоваться защитой и уважением в отношении собственных юридических притязаний (субъективное право) не могли бы существовать без субъекта, который является носителем такого притязания и потому обладает такой способностью или воз­можностью.

Этот-то субъект, который, с одной стороны, является адресатом­ объективного права, а с другой - носителем права субъектив­ного, имеет юридическое наименование «лица». Лицо это обладает личностью, которая признается за ним правопорядком и в силу этого может быть в широком значении названа «юридической личностью».

Обратимся к самому термину «правоспособность». Предрасположенность лица к тому, чтобы иметь права и нести обязанности, называется специальным термином «правоспособ­ность».

Однако понятие о том, кто конкретно является адресатом (субъектом), за которым признается такая юридическая правоспо­собность, и каково ее специфическое содержание, подвергалось на протяжении истории значительным изменениям. Но прежде чем перейти к рассмотрению четких представлений, существовавших по этому поводу в римской юридической практике, нелишне будет сделать некоторые предварительные замечания

терминологического характера.

Специальных терминов, которые могли бы выразить понятия «субъект» и «правоспособность», как они определены нами, рим­ляне не имели. Они использовали разные выражения, которые при­том, что могли создавать впечатление сходства с нашими терми­нами, специальными терминами не были и не имели общего  зна­чения, соответствующего субъекту и правоспособности. Таковы, с одной стороны, такие выражения, как homo, человек, и cаput, личность (которыми обозначаются как свободный, так и раб), а также persona, которое хотя и приближается к нашему специаль­ному термину «субъект» (и действительно подчас оно указывает на абстрактную сущность), однако, в более общем значении обозначает, прежде всего, человеческое существо во всех возможных со­стояниях (включая также и лишь внешнее его явление, как в слу­чае театральной маски); с другой стороны, и такие выражения, как status (состояние, положение), указывающее лишь (когда го­ворится о людях) на положение,  занимаемое индивидуумом при­менительно к определенной системе отношений (прежде всего свя­занных с агнатской семьей), или capacitas (буквально вме­стимость); использовавшееся для выражения способности capere, т.е. удерживать (в первую очередь завещательный отказ).

Специальное значение (указывающее на понятие,  аналогичное нашей «правоспособности», однако ограниченное определенной областью отношений) приобретают скорее такие выражения, как «commercium» (право заниматься коммерческой деятельностью), которое указывает на способность совершать акты делового оборо­та, создающие последствия, признаваемые ius privatum; «соппи biит» (право вступать в брак), которое указывает на спо­собность заключить законный брак, iustae пuptiae, и вследствие этого сообщить вытекающим отсюда отношениям характер брака, matrimoпium; «testameпti actio», которое указывает на способность делать завещательные распоряжения и получать по заве­щанию. Подобным образом можно указать на такиесущественные моменты правоспособности в публичном праве, как «ius suffragii» (т.е. право выражать свою волю на комициях, собраниях) и «ius hoпorum» (т.е. право занимать публичные должности, магистрату­ры). Совершенно не обязательно, чтобы все нормы правопорядка имели в качестве своего адресата одних и тех же субъектов.

Различные цели, которым соответствуют различные микросис­темы, образующие ткань всякого государственного устройства («ча­стное» право, «публичное» право, «уголовное» право и т.д.), до­пускают возможность того, что сумма субъектов, которым адресо­ваны нормы, будет так или иначе изменяться. Поэтому может получиться так, что субъекты, узаконенные публичным правом, отличаются от тех, которым придана правосубъектность по част­ному или же уголовному праву. Так, в Риме filius familias (сын или другой нисходящий, находящийся под властью pater familias) обладал полной правоспособностью в публичном и уголовном праве, но не располагал практически никакой (во всяком случае с точки зрения ius civile) правоспособностью в праве частном, а раб рас­сматривался в качестве правоспособного в области уголовного пра­ва, но не в сфере публичного и частного права. И подобных примеров множество.

Правоспособность имеет в виду вовсе не одних только физи­ческих лиц, т.е. людей, поскольку право признает правоспособ­ность также и за некоторыми абстрактными образованиями, на­зываемыми «идеальными (абстрактными) сущностями», которые не являются человеческими существами, однако в имущественных вопросах и при определенных условиях рассматриваются в одном ряду с лицами, а значит, как и они, являются носителями прав и обязанностей. В целях большей ясности субъект-человек обычно определяется сегодня как «физическое лицо», а субъект-сущность - как «юридическое лицо». Разумеется, что требования, предъявляемые к существованию и правоспособности физических и юридических лиц различны. Рассмотрим подробнее требования к юридической правоспособности физических лиц.

Очевидно, предварительным условием для признания правоспособности физического лица является его фактическое суще­ствование. Для того чтобы лицо стало существующим, достаточно, чтобы оно было произведено на свет живым, пускай даже жизнь его продолжается всего одно мгновение. Этого краткого мига жиз­ни достаточно для того, чтобы оно приобрело, в силу закона, права и могло передать их после последовавшей сразу же смерти, другим субъектам, которые будут ему наследовать. Индивидуум считался рожденным в момент своего отделения от матери, происшедшего естественным образом или вызванного хирургическим вмешатель­ством (execto veпtre или exciso utero, так называемое кесарево се­чение). Для доказательства наличия жизни (существенное требова­ние, поскольку мертворожденный рассматривался в качестве несуществовавшего вовсе: qui mortui пascuпtur, пeque пati пeque procreati videпtur, D. 50.16.129) сабинианцы считали достаточным, чтобы новорожденный попал какой бы то ни было признак жизни, в то время как прокулианцы требовали, чтобы новорожденный закричал.

В связи с, некоторыми предписаниями, предусматривавшими в эпоху империи особые юридические последствия, связанные с числом произведенных на свет детей, римские юристы задались проблемой оценки рождения урода (moпstrum, porteпtum, чудови­ще). Новорожденный рассматривался в качестве лица лишь тогда, когда имел человеческий вид, т.е. не был contra naturam hиmanigeneris (не соответствующим человеческой природе). К тому же из­древле, а b antiquo,- как можно судить по закону, приписываемо­му Ромулу,- калечного или уродливого новорожденного обычно предавали смерти немедленно по появлении на свет.

Хотя для признания наличия субъекта требовалось, чтобы он родился, зачатый (conceptиs) также не был совершенно изъят из поля зрения юриспруденции. Были случаи (если, например, с ли­цом, которое должно было появиться на свет, связывались опре­деленные ожидания по наследству), когда он рассматривался как уже родившийся (perinde ас si in rebиs humanis esset, все равно как если бы уже был среди людей), и потому ему могли назначить попечителя (называвшегося cиrator ventris, попечитель чрева), чьи права были аналогичны правам опекуна.

Физическое лицо прекращало существование со смертью. Осо­бая проблема могла возникать в случае множественных смертей, вызванных одним событием (например, землетрясение, корабле­крушение), когда одновременно наступившая смерть постигала субъектов, между которыми могли существовать отношения по наследованию. В таких случаях, быть может, уже в эпоху империи юристы исходили из некоторых условно принимаемых положений: родители рассматривались как умершие раньше совершеннолетне­го сына; но как умершие после несовершеннолетнего сына.

В римском мире долгое время не существовало никакой плано­мерной системы регистрации, которую можно было бы поставить рядом с современными системами записи актов гражданского со­стояния. Доказательство событий, связанных с рождением, жиз­нью и смертью субъектов, осуществлялось на основании частных заявлений (testationes, свидетельства). Лишь начиная со II в. н.э. всякому гражданину было вменено в обязанность оповещать о рож­дении своих детей специальных чиновников, как в Риме, так и в провинциях.

Статусы правоспособности.

В отличие от современного права в соответствии с ius civile простого материального существования субъекта недостаточно для признания в нем юридической личности. Для того чтобы индивидууму стать полностью правоспособным, надо было, что бы он находился в определенном состоянии (status) в отношении трех составляющих:

· Ius libertatis (право свободы);

· Ius civitatis (право гражданства);

· Ius familiae (право семейного статуса).

Лишь люди, обладавшие всеми тремя состояниями, обладали полной юридической правоспособностью, т.е. требовалось, чтобы человек был свободным, был римским гражданином и был лицом своего права. С точки зрения status libertatis, различались свободные и рабы; с точки зрения status civitatis, - римские граждане и другие свободные лица (латины, перегрины); с точки зрения status familiae, - самостоятельные (sui iuris) отцы семейств (patres familias) и подвластные какого-либо домовладыки (лица alieni iuris, “чужого права”). Однако с точки зрения ius honorarium (а впоследствии также с точки зрения права, происходящего из императорских постановлений, конституций) вопрос о субъекте в частном праве, регулировался иным образом. Прежде всего, это относилось, к сыновьям и рабам: здесь они рассматривались в качестве находящихся в юридическом состоянии, аналогичном patres familias, в том числе и с точки зрения имущественных прав. Так, например, за рабом признавалось право вступать в деловые отношения, пользующиесяспециальной защитой претора, даже с собственным хозяином, dominus, признавались и последствия, наступавшие от владения, possessio, осуществляемого рабом, и от обязательств, obligatio, заключенного им в собственных интересах. Точно также уже в эпоху Августа за filius familiа s признавалось право распоряжения по причине смерти (mortis causa) некоторыми типами пекулия. В системе юстиниановского права заметна тенденция рассматривать физическое лицо (по крайне мере свободное), вообще говоря, в качестве субъекта правопорядка, а значит, и частного права.

От правоспособности следует четко отличать так называемую дееспособность. Если первая представляет собой способность быть адресатом объективного права (т.е. становиться носителем субъективных прав и адресатом обязательств), то вторая есть конкретная или факти­ческая правоспособность проявлять волю, имеющую юридические последствия, а значит, вообще говоря, осуществлять юридические действия. Римляне признавали дееспособность в области, частного права за физическим лицами вне зависимости от того, обладают они юридической правоспособностью или нет. Поэтому совершать дей­ствительные юридические акты способны также и filius fат iliаs, и лицо, находящееся in тапи (под властью мужа) или in mancipio (в манципированном состоянии), и раб. Правда, неизменно дей­ствует правило: их действия, согласно ius civile, рассматриваются в качестве имеющих силу, лишь если они не причиняют ущерба имуществу того субъекта, по отношению к которому они находят­ся in potestate, in тапи или in mancipio, так что они оказываются лишь органами приобретения для такого субъекта.

 

Правовое положение различных   групп лиц.

1234Следующая ⇒

Поделиться:

Воспользуйтесь поиском по сайту: