Укоренение мистицизма в детстве.

Дорогой бог, я ложусь спать,

Пришли мне маленького ангелочка.

Отец, пусть твой взор

Не покидает мою кроватку.

Прости меня, господи,

Если я сегодня согрешила.

Отец будь милосерден,

Прости мои прегрешения.

Пусть распространится твое милосердие

На всех людей, взрослых и детей.

Это одна из многих молитв, которые дети обычно читают перед сном. На содержание таких текстов не обращают внимания. Тем не менее в этих текстах содержится в концентрированном виде суть и эмоциональное содержание мистицизма. В первом двустишии содержится просьба о защите; во втором двустишии просьба адресуется непосредственно отцу; в третьем двустишии содержится просьба о прощении прегрешения: прости нам наши прегрешения. С чем соотносится это чувство вины? Что бог должен простить? В перечне запрещенных деяний первое место занимает игра со своими половыми органами. Чувство вины соотносится именно с игрой такого рода.

Запрет на игру с половыми органами был бы неэффективным, если бы не подкреплялся идеей бога, который все видит. Поэтому ребенок должен вести себя «хорошо» даже в отсутствие родителей. Ниже приводится один замечательный случай, который, возможно, позволит нам убедить тех, кто не признает существования указанной взаимосвязи, относя ее за счет игры воображения. Этот случай дает наглядное представление о механизме укоренения мистической идеи бога с помощью чувства сексуальной тревоги.

Семилетняя девочка, сознание которой формировалось в буржуазной атмосфере без представления о боге, неожиданно почувствовала непреодолимое (компульсивное) желание помолиться. Желание было компульсивным потому, что в действительности она не собиралась молиться и чувствовала, что это желание идет вразрез с ее убеждениями. Это компульсивное желание возникло на следующем фоне. Ребенок имел обыкновение заниматься мастурбацией перед тем, как лечь спать. Однажды вечером по какой-то причине ее охватило чувство страха, и вместо того чтобы мастурбировать, она опустилась на колени перед кроваткой и прочла молитву, аналогичную вышеупомянутой молитве. «Если я помолюсь, я не буду бояться». Чувство страха возникло в тот день, когда она впервые отказалась мастурбировать. Откуда взялось это самоотречение? Она рассказала отцу, который пользовался у нее полным доверием, об одном неприятном происшествии, приключившемся с ней несколько месяцев назад во время каникул. Как и многие другие дети, она играла с мальчиком в половые сношения («они играли в папу и маму»). Неожиданно на них наткнулся другой мальчик и «пристыдил» их. Хотя родители и говорили ей, что в таких играх нет ничего дурного, она все же испытала чувство стыда и вместо того, чтобы играть «в папу и маму», занялась перед сном мастурбацией. Однажды вечером, незадолго до появления компульсивного желания помолиться, она возвращалась из гостей домой вместе с другими детьми. По дороге они распевали революционные песни. Им повстречалась старуха, похожая на ведьму из сказки «Гензель и Гретель». Старуха выкрикнула в их адрес угрозу, пожелав, чтобы «дьявол забрал всю их банду атеистов». Когда она собиралась заняться мастурбацией в тот вечер, ей впервые пришла в голову мысль, что, может быть, действительно существует бог, который все видит и карает за прегрешения. Бессознательно она установила ассоциативную связь между угрозой старухи и происшествием на каникулах. Теперь она начала противиться желанию мастурбировать, ее охватило чувство страха, и девочка начала компульсивно молиться, чтобы унять страх. Молитва заняла место полового удовлетворения. Тем не менее страх исчез не полностью. С того времени она стала бояться сверхъестественного существа, которое могло наказать ее за половые прегрешения. Поэтому она стала обращаться к нему за помощью. Обращение к богу укрепило ее в борьбе с искушением мастурбировать.

Не следует полагать, что это исключительный случай, так как для него характерен процесс, посредством которого идея бога закрепляется в психологической структуре подавляющего большинства детей, которые воспитываются в атмосфере религиозной культуры. Психоаналитическое исследование сказок показало, что такие сказки, как «Гензель и Гретель», выполняют аналогичную функцию. Они содержат скрытую, но достаточно ясную для подсознания ребенка угрозу наказания за мастурбацию. Мы не можем подробно останавливаться здесь на возникновении мистического мышления ребенка благодаря таким сказкам и на взаимосвязи между мистическим мышлением и сексуальным торможением. Во всех случаях, подвергнутых характерологическому анализу, было ясно показано, что мистические настроения возникают на основе страха перед мастурбацией в форме общего чувства вины. Трудно понять, почему психоаналитики до сих пор не придавали значения этому факту. Научные исследования позволили убедительно показать, что в представлении о боге проявляются совесть личности и закрепленные в ее психологической структуре предупреждения и угрозы со стороны родителей и педагогов. Не менее ясным представляется и то, что вера и страх перед богом представляют собой сексуально-энергетические возбуждения с измененной целью и содержанием. Поэтому религиозное чувство отличается от полового чувства только мистическим содержанием. Это объясняет, почему многие аскезы содержат сексуальные элементы. Примером может служить заблуждение монахинь, которые считают себя христовыми невестами. Маловероятно, что такие представления достигают генитального сознания. В большинстве случаев они проявляются иными сексуальными путями, например, в форме мазохистского мученичества.

Вернемся к нашей девочке. Компульсивное желание молиться исчезло, когда ей объяснили причину возникновения страха; понимание причины страха позволило ей вновь приступить к мастурбации, но уже без чувства вины; сколь бы неправдоподобным ни казался этот случай, для сексуальной энергетики он полон смысла. Этот случай показывает, каким образом можно уберечь нашу молодежь от мистицизма. Через несколько месяцев после исчезновения компульсивного желания молиться девочка написала своему отцу из летнего лагеря следующее письмо: «Дорогой папа, у нас здесь есть поле, на краю которого мы устроили больницу (понарошку, конечно). Мы (пятеро девочек) играем здесь в доктора. Если у кого-нибудь из нас что-нибудь заболит, мы идем в свою больницу, где у нас хранятся мази, кремы и вата. Мы все это украли».

Кто будет отрицать, что это сексуально-культурная революция. Сексуальная революция? Да! Но культурная ли это революция? В классе этой девочки учатся дети, которые старше ее на 1— 2 года. Преподаватели говорят, что она прилежна и талантлива. В области политики и общих знаний она значительно опережает своих сверстниц и проявляет живой интерес к реальной жизни. Двенадцать лет спустя мы находим ее сексуально здоровой и интеллектуально развитой. Она пользуется успехом в обществе.